— Алексей, «Парус» не политическое, точнее говоря, не публицистическое и не информационное издание, но тем не менее мы решили коснуться темы повышения пенсионного возраста. Причина — Ваш, скажем так, праведный и буйный гнев. Объясните, пожалуйста, что именно Вас так разозлило в предложении правительства по пенсионному возрасту?
— Всё, и даже больше, чем всё!
— Ого! Извините, это как?..
— Я считаю, что этот закон убьет страну, как убил СССР «сухой закон» Горбачева…
— …Я Вас поправлю — Егора Лигачева.
— Я в сортах хреноредьки не разбираюсь. Но хорошо помню, как тогда всё это происходило. Приехал на пару дней домой с турбазы (был в отпуске, отдыхал там) и пошел в магазин…
— Не могу не улыбнуться: что, «горючее» кончилось?
— Да. Но я не вижу ничего постыдного в том, что пошел в магазин за спиртным. Как выяснилось, водочный отдел магазина был закрыт — толпа покупателей недавно сломала решетку и прилавок. Ажиотажный спрос, так сказать… Очередь стояла за магазином и вела вверх, к задней двери с оконцем, по довольно высоким порожкам — человек поднимался над толпой едва ли не на два метра, приближаясь к заветному окошку. Перил не было — просто не успели подготовиться к ажиотажу. Потом покупатель с товаром шел по порожкам вниз, мимо тех, кто стоял в очереди. Не знаю, почему, но мне казалось, что всё это было похоже на дорогу на эшафот… Туда — обратно, и всё на виду. Там, наверху происходило что-то очень дурное, и человек, спустившись вниз, был уже другим. Знаете, что удивило меня больше всего?
— Вы говорили об ажиотажном спросе. Вас удивили размеры толпы?
— Не только. Больше всего меня удивило то, что в толпе были, если так можно выразиться, спрессованы самые разные люди: откровенные бездельники-алкоголики и интеллигенты со страдающими лицами, пожилые работяги и недавние школьники-юнцы, типы с уголовными физиономиями и молодые перепуганные женщины…
— Были и женщины?
— Мало, но были. Талоны всегда было жаль терять. Дефицит всего был просто ужасающим. Тогда же появилась шуточка: мол, если в очереди стоит женщина, значит, ей некому отдать талон и можно смело с ней знакомиться.
— Очередь объединяла всех в единое целое?
— Не объединяла — сминала, перемешивала, превращала в однообразную толпу. У людей были одинаковые, серые и хмурые, лица. Стоя в этой проклятой очереди, нельзя было думать ни о чем… не знаю, как сказать… ну, ни о чем более-менее светлом, что ли…
Человеческий нравственный мир выравнивался по единой нижайшей планке. Всё раздражало, всё вызывало резкую ответную реакцию, но я не думаю, что люди понимали настоящую причину своего раздражения. Хотелось побыстрее закончить это кажущееся постыдным стояние в очереди и уйти. Помню, какой-то пьяный упал вниз с самой вершины ступенек… Повезло, как и любому пьяному, — не разбил голову. Он быстро встал и тут же, что-то крича, со злобой запустил в очередь бутылку пива. Та ударилась о стену и «взорвалась» над головами людей. Здоровенные мужики, облитые пивом, не тронулись с места и продолжали спокойно стоять. Никто не хотел связываться с пьяными дураками (у «пострадавшего» были дружки), и все боялись потерять свою очередь. Это был уже не народ, это был охлос. Но кто превратил людей в охлос, кто поставил их в эту проклятую очередь? Благие пожелания Михаила Сергеевича Горбачева. Мол, народ много пьет и ему нужно помочь. Здесь очень трудно не перейти на заурядный мат… Я понимаю желание «кремлевских мечтателей» принести благо своему народу, но я отлично понимаю и те причины, которые вызывают откровенную неприязнь к таким «мечтателям».
— Человека нельзя насильно «втискивать» в очередь, потому что это «втискивание» убивает в нем человека?
— Да, и сегодня я вижу ту же самую «очередь».
— Алексей, Вы можете четко сказать, что же все-таки общего между той очередью возле магазина, в которой Вы когда-то стояли, и «пенсионной», которую Вы видите сейчас?
— Могу, это «талоны». В марте этого года мне дали пенсию — 9 600 рублей. Причем государство будет теперь тщательно следить за тем, чтобы я не подрабатывал и никаким другим образом не пытался поднять свой уровень жизни. Насколько я понимаю, это исключительная прерогатива Владимира Владимировича Путина. Поднимает «уровни» либо он лично, либо — никто. «Шаг влево, шаг вправо — побег, прыжок на месте — провокация». Так вот, «9 600» это и есть мой «талон». Он, как и любой другой, гарантия нищеты и унижения. Правда, очень скоро для очень многих людей этот «талон» станет еще дальше.
— Может быть, Вы были ленивы и плохо работали?
— Признаюсь честно, мне всегда «мешал» жить литературный труд. Он «дарил» мне минимум дохода при максимуме затрат. Но, опять-таки, если посчитать все действительно честно, то есть не так честно, как выгодно государству, а хотя бы нейтрально, то счет будет не в его пользу. При выходе на пенсию я взял расчетный период 1987–1992 год. Пять лет. В пенсионном фонде мне сказали: «У вас все хорошо, потому что коэффициент зарплаты — почти два». Иными словами, в те «расчетные» годы моя зарплата превышала среднюю в два раза. Смею вас уверить, что я был хорошим инженером. Сегодня средняя зарплата в моем городе (сайт «РИА») 34 000 рублей. Теперь умножьте эту зарплату на коэффициент «почти два» и на 0,33. Получим примерно двадцать тысяч. Мне дали вдвое меньше.
— Алексей, все-таки расчет пенсий ведется не так упрощенно…
— Да, не так. Там еще есть чуть ли не дюжина коэффициентов, которые учитывают и другие годы работы. Но в чем моя вина? Да, я не вписался в «рыночный капитализм», но разве он страдал от недостатка инженеров-механиков? В 1993 году я с трудом нашел работу грузчика! Это пенсионные коэффициенты учитывают? Они учитывают то, что я учился в институте не на менеджера салона сотовой связи, а на инженера-механика? Простите за грубое сравнение, но с человека нужно и должно спрашивать то, чему он учился и чему присягал, а не всякую… (И.К. — сказано неразборчиво). Повторюсь, я был хорошим инженером, но в «проклятые» 90-е развернулись те, кто умел продавать, а не создавать.
Я заговорил о средней зарплате в своем городе по одной простой причине: кто тянет за язык существующую власть говорить о ней вслух?.. Что, похвастаться хочется? Но за слова нужно платить иначе, они (простите) ни фига не стоят. Но снова и снова кричат вслух: у нас, мол, хорошая средняя зарплата, и тот, кто хочет работать, получает хорошие деньги.
— Это не так?
— Знаете, в нашем городе работает фирма «Сименс». Ребята, которым повезло, действительно получают там больше 30-ти, а некоторые — и больше 40 тысяч… Недавно один парень со смехом рассказал мне, что у них в бригаде работает человек, которого они называют «Дедом». Знаете, сколько «Деду» лет?
— Сорок?
— Тридцать пять. То есть, если вам больше тридцати лет, то на работу в «Сименс» вас не возьмут. Дмитрий Анатольевич Медведев сказал: мол, в связи с повышением пенсионного возраста нужно принимать необходимые законы… А что раньше мешало? Взгляните, ведь в сущности «Сименс» ведет откровенно «хищническую политику», он эксплуатирует самый «плодородный» слой населения, и немецкой фирме наплевать на тех, кому за сорок или пятьдесят. Они же не в Германии. Но теперь в России появятся и те работяги, кому за шестьдесят. Тут, как в общеизвестном анекдоте про медведя, можно спросить: «Вот я и пришел… Тебе что, легче стало?»
Разве расхищать можно только земные недра? Разве народ — не единое целое и разве не преступление разделять его на тех, кто, возможно, промолчит, потому что пока неплохо зарабатывает, и на тех, на кого уже не стоит обращать внимания, потому что они уже немолоды? Ведь это даже не преступление, а откровенное безумие!.. Разве не видят и не оценивают происходящее молодые люди, а видя, какие выводы сделают?
Власти не стоит ждать бунтов против повышения пенсионного возраста. Их не будет. Все будет тихо… Тихо и мертво, потому что люди просто перестанут верить в элементарную справедливость. Возможно, это самое страшное, что может произойти — нравственное омертвение совести народа.
Почему никто не вышел защищать Советскую власть в 1991 году? Да потому что люди очень хорошо понимали, что она собой представляет и что всю суть этой власти можно описать одной фразой Полиграфа Шарикова из «Собачьего сердца»: «В очередь, сукины дети, в очередь!..». Но люди не захотели становится в «водочную» очередь возле магазина, и очень многие не захотят становится в «пенсионную». Повторяю, это вопрос не физического стояния, а психологического. Люди хорошо поняли: есть «они» — те, которые получают в тысячи раз больше и которым наплевать на простых людей, и есть «мы» — те, кто не «они».
— Алексей, Вы против элиты?
— Я понимаю, Вы улыбаетесь… А кто эта «элита»? Тот, кто первым добежал до нефтяной вышки и с воплем «это мое!» вцепился в нее обеими руками?
— Ну, допустим, есть еще нефинансовая элита…
— Это какая?.. Та, что поет на сцене, выглядывая из перьев, как из кустов? Все, что имеет в России хоть какую-то ценность, уже давно куплено. И те, кто покупал, не хотят больше платить. Если ты беден — ты никто. Вдумайтесь, в России бедные платят налог в процентном отношении больше, чем богатые. Допустим, возьмите зарплату 15 тысяч и 150 тысяч. Легко увидеть, что с учетом скрытых налогов (НДС и акцизов на бензин) бедный заплатит в процентном отношении не 13% налога, а все 20%.
— Может быть, богатые больше покупают, и значит, больше платят?..
— …А тогда получается, что бедный виноват в том, что ему не на что покупать? А если богатый ничего не купил, а просто положил деньги на счет — и там ему накручиваются проценты?
— Алексей, Вам не кажется, что мы начинаем считать деньги в чужих карманах?
— Знаете, я придерживаюсь мнения, что если финансовый капитал человека перевалил за некую критическую сумму (величину этой суммы экономисты смогут определить лучше, чем я), этот капитал приобретает определенное социальное значение. То есть человек, обладающий таким капиталом уже обязан — понимаете?.. именно обязан! — создавать рабочие места или инвестировать деньги в научные разработки. Если он не хочет делать это лично, есть инвестиционные фонды. А если человек все-таки не делает этого из принципа, он должен платить налог, который превысит его доходы по процентам от любого банковского вклада…
— Что-то вроде отрицательной ставки? Интересно, но давайте вернемся к пенсионной реформе. Что Вас возмутило больше всего?
— Всё.
— Давайте по порядку.
— Меня возмутило, что на пенсионной реформе пытаются заработать. Ребятки в правительстве наконец-то проснулись, увидели, что кончаются деньги, и объявили, что пенсионеров стало слишком много.
— О пенсионной реформе говорят уже давно…
— Не говорят, а болтают, и это, так сказать, две большие разницы. Кто покажет мне пример обсуждения этой проблемы, например, в Совете Федерации или Думе год, два года или пять лет назад? Скромное упоминание вскользь: мол, такая проблема есть — не в счет. И в итоге всё свелось к тупому повышению пенсионного возраста. А это, повторюсь, аморальная попытка заработать на нищих.
— На бедных много не заработаешь…
— На бедных зарабатывают тем, что делают их еще более бедными. Я уже говорил, что в России именно бедные платят в процентном отношении гораздо больший налог, чем богатые. С этой точки зрения мы просто уникальная страна. А что мешает правительству поднять процентную ставку для богатых?
— Дмитрий Анатольевич как-то раз уже упомянул, что тогда будет трудно собирать налог…
— А он, насколько я понимаю, профессионал высочайшего класса, только лёгонькие налоги собирать умеет? Пенсионер и бедняк куда менее мобильны как в физическом пространстве, так и в финансовом. Их легко сцапать, они никуда не денутся. Да, с богатыми и финансово мудрыми все значительно сложнее. И тут мне спросить хочется, а как — при каких таких обстоятельствах? — человек, который не хочет платить налоги, вдруг смог стать в России богатым? Ему кто-то помог?.. А кто?.. Давайте, в конце концов, разбираться, почему если у человека завелись деньги, у него вдруг возникает страстное желание свалить из страны. Взгляните на Китай, там если и есть такая проблема, то по своей величине она не сопоставима с нашей.
— Алексей, Китай — другая система…
— Ирина, простите за грубое выражение, но я плевать хотел на это! Любая система, если она хочет существовать как система, должна уметь собирать налоги. Например, если бы правительство США не научилось собирать налоги, какой сейчас была бы эта страна? И только правительство России говорит, что оно не сумеет этого сделать. С другой стороны, оно хочет поднять пенсионный возраст. И никто не сомневается в том, что оно сделает это очень быстро и со всей, так сказать, ответственностью и пониманием остроты момента. Правда тут не понятно, в чем будет заключаться его профессионализм? Разве для того, чтобы залезть в карман шестидесятилетнего гражданина, нужны какие-то особые навыки?
Как-то раз и уже довольно давно я стал свидетелем беседы врача с человеком рабочей профессии. Врач сказал, что «эксплуатация» (извините за машинный термин, но он так и сказал) человека после 60 лет на производстве очень невыгодна хотя бы потому, что пожилого человека нужно очень и очень хорошо кормить. Например, красной икрой и высококачественным сливочным маслом. Иначе он просто будет плохо работать. Еще врач посоветовал этому работяге (токарю) получасовой массаж спины после смены.
Теперь давайте посчитаем: даже если проблему ограничить только красной икрой и массажем, сколько должен заплатить токарь чтобы выполнить волю государства и доработать до 65 лет? Тысячу в день или полторы?.. Хорошо, пусть только тысячу. Это примерно 30 тысяч в месяц, что примерно равно средней зарплате токаря в провинции. Тут еще стоит заметить, что красная икра и массаж не пойдут на увеличение срока жизни токаря, они — только поддержат его силы, а вот работать он будет все-таки на износ.
Что это, цинизм или обыкновенное безумие?!.
— Улыбнёмся: если государство будет тратить красную икру и сливочное масло — стандартный банковский бизнес-ланч — на токаря, это и в самом деле безумие. Образно говоря, это почти равно повышению подоходного налога, например, с зарплаты один миллион в месяц с 13% до 15 %.
— Но это и цинизм тоже. Ведь токарь будет сам оплачивать расходы на поддержание своего здоровья, чтобы не упасть в обморок у токарного станка. Следует учесть, что его послепенсионный возраст сократится больше, чем на пять лет. Какая выгода, а?!. Двойная, можно сказать.
— Подождите, Алексей! Но разве нет примеров, доказывающих, что пенсионный возраст все-таки можно повысить? В России работают не только токари…
— Разумеется. В телепередачах несколько раз мелькал такой пример: женщина-врач говорит, что не согласна выходить на пенсию, мол, она может принести еще много пользы, что движение и активный образ жизни продлят ее годы и так далее. И я думаю, что она права. Но разве уместно ставить московского врача рядом с провинциальным токарем?! Простите за голословное утверждение, но я почему-то думаю, что у человека гораздо больше шансов прожить до глубокой старости именно в Москве, а не в провинции. Уж слишком большая разница в уровне жизни. А вот когда всё валят в одну большую пропагандистскую «кучу», — мол, посмотрите на врача! — я, возможно в чем-то утрируя и усиливая акценты, говорю, вы про провинциального токаря не забудьте.
Кроме того, если вы уж взялись делать «пенсионную реформу», то, может быть, пора вспомнить о слишком большом разрыве в только что упомянутом уровне жизни между Москвой и провинцией?
— Вы предлагаете начать с Москвы?
— Ирина, а почему нет? Если Москва уйдет «в отрыв» в деле повышения пенсионного возраста, то отставание провинции станет выглядеть как некая компенсация за «разрыв».
— Алексей, Вы же отлично понимаете, что это чудовищный политический риск…
— Но почему отсутствие этого риска и уютную жизнь «любимого» правительства я должен оплачивать из своего кармана?!
— Размечтались! Из Вашего «талона»… 9 600… много не заплатишь.
— Это потому, что я уже всё и всем заплатил. И, как уже было сказано, правительство тщательно подсматривает за тем, что, если я вдруг начну подрабатывать, оно тут же сэкономит на прибавке к пенсии.
— Алексей, а как это — жить на 300 рублей в день?
— Я, конечно же, подрабатываю…
— А если поймают?
— Если поймают — отнимут деньги… Я же не в офшорах их прячу.
— Я вдруг представила себе, как ночью к Вашему дому подъезжает полицейская машина. Дверь дома взламывают без стука, в спальню врывается толпа полицейских и они тут же устремляются к комоду… Алексей, Ваш офшор — комод, да?..
— Как-то так.
— …И полицейские торжественно извлекают из комода «контрабандные» 200 рублей. Вам тут же, при свете прыгающего фонарика, зачитывают приговор: за попытку повысить свой материальный уровень жизни без разрешения правительства…
— … и лично Владимира Владимировича Путина…
— …за особый цинизм в использовании невинного комода в качестве офшора… В общем, приговорить к неповышению пенсии.
— Знаете, я сомневаюсь, что эти 9 600 можно назвать пенсией… Это какие-то пенсионные выплаты, а не пенсия. Навскидку полистал интернет, вот цитата с сайта «Свободные новости»: «678 млн в день тратит Россия на содержание заключенных. А на каждого заключенного (их сейчас 630 тыс. человек) в месяц выделяется по 33 тыс. Это выше средней зарплаты во многих регионах».
Разумеется, в эти 33 тысячи входит и оплата аппарата охраны… Но все-таки на одного заключенного выделяется денег больше, чем мне, пенсионеру.
— Вас не надо охранять, Вы никуда не убежите.
— На те деньги, что у меня есть, конечно, не убегу.
Знаете, мне врезался в память фрагмент суда над Андерсом Брейвиком. Человек, убивший 77 своих сограждан, вдруг заплакал, когда стали зачитывать выдержки из его дневника во время процесса. Я почему-то думаю, что он заплакал от вдохновляющего — именно вдохновляющего и никакого другого — восхищения самим собой. Вот, мол, какой я замечательный, какие у меня замечательные мысли и насколько здорово я всё сказал!..
Не так давно, кажется, в мае, заместитель председателя правительства Татьяна Голикова тоже плакала… Но не в суде, а в Думе. И я думаю, что причина ее слез была та же — восхищение собой. Мол, мы много сделали, много сумели, многое смогли… Но суть-то одна и та же: человек видит только самого себя, свои успехи и достижения, свою жизнь и свои дела…. Такая эгоистичная слепота, я уверен, может породить бессмысленную жестокость. И если у Брейвика она была звериной, то у Голиковой — просто чиновничьей. Да, если так можно выразиться, «не выходящей за рамки», да, не преследуемой законом, но разве нравственная слепота перестает быть слепотой, когда дело касается жизней многих людей? Я уже тогда, увидев слезы Голиковой, понял, что нам стоит ждать «великих свершений».
— Не слишком ли жёсткое суждение о человеке, Алексей?
— Нет, Ирина, нет! Я еще могу понять слезы Путина, когда он говорит о присоединении Крыма, но слезы Голиковой меня ужасают. Так нельзя… это попросту нехорошо… это дико, в конце концов! Вспомнился эпизод из фильма «Как царь Петр арапа женил». В нем Петр бросает какому-то просителю фразу: «О себе думаешь, а не о пользе государства». Нельзя плакать от восхищения собой и одновременно думать о пользе государства. Так не бывает. Кроме того, я не считаю порядочным призывать к повышению пенсионного возраста, имея доход более одного миллиона в месяц и особенно с учетом величины средней пенсии.
Например, Татьяна Голикова не зарабатывает, а получает от государства свои деньги. Зарабатывают токарь и врач, они создают реальные товары и услуги. Посмотрите, насколько болезненно резко реагируют и Дума, и Совет Федерации на более чем скромные предложения понизить их зарплаты.
— Они — элита…
— Да, они считают себя элитой, но считать — не значит быть. Если ты — элита, почему ты платишь те же 13 % подоходного налога, что и простой работяга?.. Такое поведение — это поведение хуторского жлоба, а не элиты. Если нет другого таланта кроме как просиживать седалище в государственном учреждении, помоги государству хотя бы материально или, по крайней мере, уменьши затраты на содержание своего заседающего седалища.
Почему эта «элита» не скажет: мол, видя трудную экономическую ситуацию в стране, мы повышаем подоходный налог не вам, граждане, а себе. Если «элита» хочет, чтобы ей поверили, почему она этого не сделает?
Но вместо этого мы постоянно слышим о том, как тот или иной чиновник, явно пользуясь служебным положением, «улучшает» финансовое положение своих родственников. Им постоянно — мало-мало-мало!.. Они хотят повысить пенсионный возраст в стране, в которой не могут довезти до банка конфискованные у вора миллионы долларов и в которой сотни тысяч гектаров тайги отдаются в аренду за гроши.
И нет — нет денег! — на пенсии.
Любой народ — как река. Есть ее исток — это дети, и есть дельта реки — там, где она перестает быть рекой и впадает в море. Основная забота государства — дети и старики. Даже не безопасность государства, понимаете?! Потому что, если не будет детей, не будет и государства, а если безвременно начнут умирать старики, вас не простят их дети.
Чудовищность сложившейся ситуации заключается еще и в том, что, я уверен, поднятие пенсионного возраста самым страшным образом ударит по демографии, о которой так любит порассуждать Владимир Владимирович Путин. Я не могу представить себе шестидесятилетнюю бабушку, играющую с внуком после того, как эта бабушка простоит восемь часов у конвейера. Это невозможно, понимаете?..
Посмотрите, с каким откровенным цинизмом была начата эта «реформа» — за несколько часов до начала первого матча чемпионата мира по футболу вдруг выступает Медведев. Что, разве нельзя было найти другое время? Зачем же так?! Зачем превращать праздник футбола в некий наркотический «укол»: мол, «пипл», увлеченный зрелищем, будет не так возмущенно реагировать. Уже только это выступление Медведева доказывает, что правительство затеяло, мягко говоря, не совсем честную игру — иначе оно просто вело бы себя по-другому.
А как можно проводить «реформу» под некие обещания: мол, мы примем законы… Но разве уже завтра «Сименс» станет принимать на работу шестидесятилетних мужчин и женщин? Ведь все же отлично знают, что после 45–50 лет очень трудно найти работу. Почему законы, защищающие таких людей, не были приняты заранее?
— Может быть, у Дмитрия Анатольевича было много других забот?
— Я был бы очень рад, если бы он рассказал всем, каких именно забот и что помешало ему подумать о главном. Я не помню точно, когда именно — за несколько дней или за неделю до Медведева выступал Путин. Он сказал, что какие бы решения ни были приняты в ближайшем будущем, все они будут направлены на повышение благосостояния народа.
В тот вечер мы с женой разговорились о том, что никогда не ездили отдыхать на море… Потому что мы бедны. Моя жена родилась в 1965 году и в 2020 году ей исполнится 55 лет. Мы говорили о том, что, может быть, учитывая уже и ее пенсию, нам наконец-то удастся собрать деньги на отдых…
— Если не секрет, в Крым собирались поехать?
— Да. А потом, несколько дней спустя, выступил Дмитрий Медведев — и всё кончилось. Несложно понять, что даже если моей жене дали бы самую маленькую пенсию в 10 тысяч, она потеряла за два «конфискованных» пенсионных года 240 тысяч рублей. Правда, мне пообещали прибавить 1 тысячу рублей…
— Сомневаюсь, что на Ваши 9 600 получится тысяча — рублей 700, не больше…
— Хорошо, пусть 700. За два года это составит примерно 17 тысяч. 240 тысяч минус 17 получается 223 тысячи в пользу правительства. Парадокс в том, что у нас с женой ухитрились украсть те деньги, которые еще не выплатили. У нас украли деньги как бы в кредит, понимаете?
— Да, «украсть в кредит» — в этом есть что-то трагикомическое. Позавидуешь изобретательности некоторых людей. Но не расстраивайтесь, видно крымский мост строили не для таких, как Вы…
— Его строили для молодых, сильных и политически грамотных, а таких, как я, уже не возьмут в светлое будущее российского капитализма.
— Тем более Вы не работаете в «Сименсе»…
— Они доберутся и до тех, кто там работает. Но позже. Если эти люди взялись за что-то, они будут рушить всё до конца. Когда Бог хочет наказать человека, он лишает его разума.
Вот простой пример. До последнего времени я очень спокойно относился к политическим программам на телевидении. Многие называют их пропагандой, но почему ее не должно быть в России, если существует пропаганда извне, направленная против России? Я очень хорошо помню ту бешеную энергетику, хлынувшую с Украины весной 2014 года. Ей нужно было что-то противопоставить. Правда, не знаю, как других, но меня всегда больше интересовала не сама пропаганда, а тот фактаж, которым она пользуется. Выводы я предпочитаю делать сам.
Несколько дней назад этот теле-«фронт» перестал для меня существовать. Он рухнул после того, как ведущий одной из передач, Киселев, заявил, что, мол, нельзя проводить референдум по вопросу повышения пенсионного возраста, поскольку решение этого вопроса нельзя доверять «толпе, охлосу». Я отлично понимаю, что с точки зрения такого яркого представителя российской пропагандисткой «элиты», как Киселев, я — человек, которому дали 9 600 рублей пенсии — принадлежит именно к охлосу, но у меня все-таки еще теплилась какая-то надежда… Теперь ее нет. Я и раньше смутно подозревал, что пусть даже только с философско-оценочной стороны богатые ненавидят бедных гораздо сильнее, чем бедные богатых, но теперь эта догадка получила свое четкое подтверждение. Киселев никогда не пощадит таких людей, как я, не пощадит их и Татьяна Голикова. Их нравственная планка в понимании человечности вряд ли опустится до понимания того, как можно прожить на 300 рублей в день… Они видят только себя и некие подсказанные им интересы государства, на которые им, в сущности, наплевать.
Знаете, что будет дальше? Пропагандистский «фронт» рухнул, и теперь в эту гигантскую брешь хлынет вся политическая грязь… А Киселев, даже если он сорвет до хрипа голос, агитируя «за Кремль», будет, уже помимо своей воли, агитировать против него. Его никогда не снимут, и он будет валить страну куда сильнее и успешнее, чем его противники-либералы, и это будет продолжаться день за днем.
— Это саморазрушение тоже стоит занести в цену «пенсионной реформы»?
— Да, и от этого становится немного жутко. Внутри власти что-то «перемкнуло», и она перестала понимать что-то очень важное.
Еще такой пример. В фильме «Горячий снег» советский генерал говорит о том, что, если он будет думать о солдатах, как о людях, у которых есть матери, он не сможет послать их в бой, потому что бой — это смерть. Я не был на Отечественной войне, потому что родился много позже, и не могу давать оценку словам генерала. Это очень тяжелый — как нравственный, так и философский — вопрос. Но когда я вижу, как в мирное время, ссылаясь якобы на нехватку денег (когда эти деньги миллиардами утекают в самые разные финансовые «щели»), перестают думать о гражданах как о людях… Ведь так нельзя! Почему власть вдруг решила, что она имеет право думать вот так, «по-военному» — в мирное время?
Сейчас тяжелые времена?.. А что, разве раньше они были легче? Ведь нет ни одного мало-мальски разумного довода в пользу той торопливости, с которой пытаются пропихнуть «реформу».
Да, рынок многое «балансирует», сглаживает и в определенной ситуации что-то смягчает. Например, именно благодаря ему сегодня в России есть дешевые продукты для бедных, которые побрезгует купить более или менее обеспеченный человек. Но буханка дешевого хлеба плесневеет на третий день, а дешевую кильку не будет есть даже голодный кот. Я почему-то думаю, что «пенсионная реформа» сделает эти продукты еще более дешевыми, а бедных — еще более бедными.
— Почему?
— Потому что бесчеловечная «реформа» не может принести ничего хорошего. Дьявол, даже если он ваш союзник, всегда будет поступать как дьявол, а не как союзник.
О русских писателях говорят, что, мол, они все вышли из гоголевской «Шинели». Это не совсем так. Из «Шинели» вышла вся страна, понимаете?.. Вся — и без остатка. А трагедия нашей страны заключается в том, что на протяжении последних ста лет ее «элиты» пользуются вроде бы и благими с виду, но, по сути, бесчеловечными идеями. Идея не должна рас-че-лове-чи-вать народ. Всегда, при любой экономической и политической системе, будут существовать богатые и бедные. Я даже не назову это злом. Просто люди неодинаковы и непохожи от природы. Но нельзя забывать о последних, потому что именно они — по Божьей правде — и станут первыми.
— Алексей, атеисты скажут, что Вы занимаетесь религиозной пропагандой.
— Бог в пропаганде не нуждается. Тут суть в другом: я уверен, что лучшие представители народа все-таки выходят из его глубины. А если бабушку будущего гения заставлять работать до 63-х лет, если в самые яркие и самые главные годы своей жизни ребенок будет лишен ее доброты и ласки, что из него вырастет?.. «Человеку нужен человек», помните?..
— Правительство считает, что человеку нужна пенсионная реформа…
— Удивительно, но проводить ее будут люди, которые никогда не будут жить на обычную пенсию или, по крайней мере, они будут жить на какую-то «особенную» пенсию, несопоставимую по размерам с обычной. Всё словно переворачивается с ног на голову…
— Что Вы имеете в виду, Алексей?
— Я имею в виду поговорку «У нищих слуг нет». Странно, не так ли?.. Я — фактически нищий, но у меня есть слуги, которые живут несоизмеримо лучше, чем я. Может быть, пора подумать о том, что даже если эти слуги трудятся «как рабы на галерах», их подневольный — я имею в виду рабский труд — невыгоден и непроизводителен?..
— Что ж, Алексей, предоставим читателю сделать свои выводы из сказанного Вами. А журнал «Парус» благодарит Вас за интересную беседу и желает вдохновения и удачи!
Беседовала Ирина Калус
