Лето заканчивалось, а вместе с ним подходил к концу мой короткий отпуск. Еще несколько суетных дачных дней, и утренний автобус умчит в шумный город. А пока, прозрачная луна, насмешливо скалясь, отражалась в собачьей поилке. Ранние сумерки несли прохладу последних летних дней. Присев на садовые качели под старой березой, я качнулась раз-другой, откинулась на спинку и прикрыла глаза. Легкий ветерок нежно гладил по щекам, на коленях мурлыкал кот. Земля, небо, старая береза – все дышало покоем и сонливостью. В воздухе витали ароматы жухлой листвы и осыпающихся цветов. Вдруг раздался громкий звук, тревожно ухнула птица, и мой пес Жук, мирно дремавший, вскочил и зарычал. В ветвях березы что-то зашуршало. Звук перешел в угрожающий скрип, раздался треск сучьев, и мне под ноги в дожде из листьев свалился темный куль. Я взвизгнула и слетела со скамейки. Жук взвыл и забился в конуру. Кот, сердито мявкнул и недовольно помахивая хвостом, скрылся в кустах малины.
Луна спряталась за тучу, из окон лился тусклый свет, а неведомое существо, ворча и покряхтывая, медленно поднималось на ноги. Я попятилась к месту дислокации лопаты. Тварь подняла волосатую лапу и замерла. Я допятилась до лопаты и, направив ее на пришельца, заорала: «Стой, буду стрелять!»
Существо почесало кудлатую башку и пробасило:
- Добрый вечер, сударыня. Прошу простить за такое появление.
Я обомлела, чуть не выронив лопату, но собрала волю в кулак:
- Вы кто? Зачем на мой участок залезли?
- Видите ли, сударыня, - существо выпрямило спину, и я, наконец, смогла его рассмотреть. На первый взгляд ничего страшного в нем не было. Вполне обычный человек, зачем-то одевший на себя вывернутую наизнанку шубу. Да, ночи стали прохладнее. Ноги похожи на копыта, так сейчас такая обувь, не ясно, то ли каблуки, то ли копыта. Тощая бороденка, странный нос, нелепые острые уши... Кого-то он смутно напоминал. Сначала стало страшно, а потом смешно. «Интересно кто этот шутник, что решил напялить на себя костюм черта и спрятаться на дереве? Наверное, кто-то из соседских ребятишек. Хотя больше смахивает на взрослого. Неужели, соседкин муж? Совсем бедняга умом тронулся».
- И что тебе нужно? – рявкнула я, сжимая лопату.
Незваный гость поклонился:
- Извините, сударыня. Не пугайтесь, я вам ничего плохого не сделаю.
- Ну.
Существо, похожее на черта, стояло совсем близко. Не в силах отвести глаз, я разглядывала его морду, покрытую черной жесткой шерстью. Чувствовала запах, слышала его дыхание и ощущала, как привычный мир со скрипом сдвигается со своей оси.
- Не знаю, какая ты сила, но чертей не бывает. Хотя костюмчик хорош, - резюмировала я.
Черт скрестил лапы на груди и нахмурился:
- Не веришь, значит. А, знаешь ли, сударыня, что я тут только из-за тебя? Хотя нам, чертям, строго-настрого запретили не только на земле появляться, но и с вами, людьми, якшаться!
- Да ну! – воскликнула я. - И за что к нам такая немилость?
- Да вы, люди, такой сыр-бор развели, такой хаос и неразбериху, что наше чертово царство по сравнению с вами - просто образец порядка и дисциплины. Да и чертей беречь надо, а то поголовье сокращается. Так, глядишь, через несколько веков никого не останется. Только в сказках. Кстати, я здесь именно из-за них.
Я разглядывала «черта» и тихо изумлялась. Если это и был костюм, то весьма реалистичный. Глаза горели желтым огнем, зрачок сужался, словно у кошки. Пятачок сердито морщился, а во рту виднелись клыки. «Интересно, а рога у него есть?» – неожиданно подумала я.
Он молча наклонил голову, и я осторожно нащупала в нечесаных колтунах пару крепких рожек.
Закружилась голова. А черт вдруг погрустнел.
- Сам не понимаю, что меня толкнуло тебя искать. Сидел бы в своей норе, жизнью наслаждался. Нет, старый дурак, потащился к черту на кулички. И все из-за чего? Давние воспоминания. Захотел посмотреть, что с той девочкой стало. А тут такое. Тьфу.
- Я не тьфу, а, между прочим, директор школы. Пусть и небольшой коллектив, но все-таки. Так что давай-ка, присядем, и ты все мне расскажешь.
Черт скривился и заныл, словно набедокуривший двоечник:
- Зачем, для чего? Жизнь прошла, как сон. Девочка выросла и превратилась в… директора. А это мне урок: не цепляйся за воспоминания, - он стукнул себя по лбу.
- Садись и рассказывай, - рявкнула я.
Сколько же раз я проводила беседы с провинившимися учениками и их родителями! Будь моя воля, попросила бы и черта «без родителей не приходить». Я уверенно опустилась на скамью возле дома. Лопату, на всякий случай, пристроила рядом. Черт бухнулся следом.
- Зовут меня Иннокентий. А вот ты - Алена, - он поглядел на меня укоризненно.
- Николаевна.
- Неважно это, - Иннокентий нахмурился. - Когда тебе было семь лет, ты и твоя семья переехали к бабушке.
Я кивнула. Так и было. Тогда мама наконец-то сбежала от мужа-тирана, и мы прожили три счастливых года в большом бабушкином доме, в окружении дядек-теток, двоюродных сестер и братьев. Всего лишь три года, но зато какие счастливые!
- И пока вы там жили, ты рассказывала младшему брату сказки о приключениях черта и его друга, - черт в упор глянул на меня.
- Правда? Да, возможно, я что-то рассказывала своему братишке. Но никаких сказок о чертях я не помню.
- А знаешь, Николаевна, - черт повернулся, разглядывая мое сконфуженное лицо, - когда на земле раздается слово «черт», то тысячи чертей в подземном мире это слышат. Их сердца начинают стучать с надеждой. Только, в основном, это ругательство или глупые сказки, где черт постоянно оказывается в дураках. Так представь, с каким удовольствием наша страна слушала тебя! Ты была нашей героиней! Каждый черт мечтал с тобой познакомиться и пожать руку! Твои сказки о дружбе черта и мальчика пересказывали, записывали и перечитывали. А теперь оказывается, что эта девочка ничего не помнит! - черт вскочил. Я рассердилась и вскочила тоже:
- Приятно быть мечтой каждого черта, вот только, знаешь, жизнь такая штука, что не только сказки забудешь, но и как тебя зовут. А еще я устала и иду спать. - Я подхватила на руки кота и стукнула дверью.
Уснула только под утро, всю ночь мысленно доказывая всем чертям вообще и в частности Иннокентию, что я не черт те что, а достойная женщина, директор школы. Воспитала дочь, имею почетные грамоты и благодарности. Ученики уважают. И не обязательно им знать, что Алена Николаевна была когда-то маленькой девочкой и сочиняла сказки. А если и узнают об этом, то пусть думают, что это были сказки о собраниях, щедрых спонсорах и идеальных учениках.
Проснувшись, первым делом выглянула в окно и оглядела участок. Никого. Жук звенел цепью, шныряли воробьи, в небе летала большая птица. Кот тронул меня лапой, требуя выпустить его на улицу. Ну что же, будем считать, что вчерашний гость мне приснился.
Я вышла во двор и огляделась. Последние летние деньки стояли на удивление теплые. Словно лето решило задержаться подольше, благодаря за особое к нему отношение. Жук нетерпеливо запрыгал, и я потрепала его по загривку. Подняла лицо к небу и зажмурилась от удовольствия.
- Эй, псс, - услышала я и, вздрогнув, открыла глаза. Из дверей теплицы высунулась морда черта. - Милая Аленушка, не найдется ли у тебя одежды мужской?.. Тут соседка шныряла, через забор заглядывала. Не хочу, чтобы обо мне узнали, да и твой моральный облик пострадать может.
- А разве черти не умеют исчезать?
- Конечно, умеют, - возмущенно зафыркал представитель иного мира. - Только исчезать придется туда, откуда пришел, а мне это рано. И так еле вырвался.
- Хорошо, - смилостивилась я, - жди.
Я порылась в груде вещей, оставленных бывшим мужем, и, выбрав получше, отправилась в теплицу. Черт сидел на земле и грыз последний огурец. Вскочил, выхватил одежду и замахал лапой, чтобы я вышла. Я фыркнула, но послушалась. И пока мой гость одевался, решила приготовить для нас завтрак. Глупо делать вид, что черта не существует.
Черт ждал, покачиваясь на садовой качели. «А что, неплохо», - подумала я, оглядывая его с ног до головы. Вещи мужа сидели на нем идеально.
Я присела рядом, черт схватил огромный бутерброд. Собака уже спокойно глядела на него, сытый кот умывался, воробьи расселись на ветвях березы и бодро переговаривались. И лишь большая птица все парила высоко в небе, выискивая жертву.
- Не кисни, - толкнул меня под локоть черт, - выпей кофию, взбодрись.
- Кофе, - машинально поправила я.
- Кофий лучше звучит, сразу понятно, что сахар и сливки там имеются. И все это в большой кружке и горячее… А знаешь, Алена, - промурлыкал черт, когда мы допивали кофе, - ведь из-за тебя я начал даже стихи сочинять.
Этого еще не хватало! Ощущай себя ответственной не только за чертово царство, но и за чужое рифмоплетство.
Черт резво соскочил со скамейки, приложил лапу ко лбу, видимо настраиваясь, и, скорчившись, словно от зубной боли или несварения, забубнил:
- Звезды падали, падали, падали.
Жук, страдальчески взвыл и сгинул в темноте конуры, кот застыл с поднятой лапой, я вздрогнула.
- Руками махали, ногами.
О землю твердую бились и плакали звезды, плакали.
Черт опустил голову и голосом, полным боли, продолжил:
- И столкнувшись с землею твердой, замолкали звезды навечно.
Он горько и шумно вздохнул, затем поднял голову и отчеканил:
- Но весной распускались цветами, и снова на небо летели.
Черт выдохнул, словно после тяжелой работы, и глянул уже самодовольно:
- Не ожидала, да? Вот, еще одно есть, повеселее. «Куда ни глянь – красоты! Пустыни да леса, моря, болота, черти. Без нас ведь никуда! Живем мы тут счастливо. И пляшем, и поем. А иногда деремся, но это все потом! Луна и Солнце – наши! И небо, и поля! Все это вот родная адова земля!»
«Речка, небо голубое - это все мое, родное» – вспомнилось мне, и я громко зааплодировала. Довольный чертяка раскланялся и уселся обратно. Глаза его блестели.
- Ну, вот и настал этот момент. Сейчас честно тебе во всем признаюсь, а ты уж сама решай, что с этим делать.
Ожидая услышать: «Я пришел за твоей душой», я начала тихонько сдвигаться к краю скамьи. Черт снова кашлянул:
- Такое дело, душа моя, я ведь своей нации чертячьей пообещал новую сказку от тебя. Прости меня, дурака, но и пойми. Скучно мы, черти, живем, однообразно. Одни и те же сказки перечитываем, да былые времена вспоминаем. Бывает, то один, то другой, не выдержав, сбегает на землю за приключениями. Только потом или совсем не возвращаются, либо приходят до того напуганные, что до конца своих дней от любого звука вздрагивают, – черт пригорюнился. – И вот, те из нас, кто твои сказки слыхал, попросили меня, как поэта, то бишь близкого тебе по духу, чтобы я с тобой встретился.
Это было хуже, чем «отдай душу». Это было невыполнимо. Сказок я больше не писала, а те, что придумывала в детстве, уже не помнила. Хотя…
- Знаешь, Иннокентий, - я осторожно прикоснулась к его волосатой лапе, - не огорчайся. Я столько в своей жизни книг прочитала и сериалов пересмотрела, что, может, что-нибудь и получится. Вот, например. Жили-были два брата, в школе учились плохо, а тут пришло время поступать в институт. А баллов-то не хватает! Вызвали они черта. А черт говорит: в институт вы поступите, только за это должны отдать свои души, и…
- Хватит, хватит, - замахал лапами Иннокентий, - опять черти плохие, злые, души отбирают. Не годится. Думай. Сосредоточься, Алена.
- Значит, так. Старый черт путешествует по космосу. Посещает разные планеты, помогает людям, а чтобы не скучать, берет в попутчики разных девочек, мальчиков, - я осеклась, заметив злющий взгляд черта.
- Что за разврат, ко всем чертям!
- Ну, извини. Хорошие ведь сюжеты, проверенные временем.
Иннокентий, нахмурившись, пристально разглядывал меня, затем выдал:
- Понял я, в чем проблема. Сказки ты сочиняла ребенком. Сейчас стала слишком взрослая…
Он отвернулся и забарабанил пальцами по скамье. Я обиженно пожала плечами и начала убирать посуду со стола. Черт все так же сидел у стола и хмурился.
Я зашла в дом, присела на диван. Включила радио. Выключила. Походила по комнате, поиграла с котом, зашла на кухню, выглянула в окно и задумалась о том, почему после слов Иннокентия стало так горько на душе. Ведь он прав.
В детстве мы обладали тайными знаниями, которые исчезли, когда мы повзрослели. Вселенная подарила нам мир, где время текло задумчиво, словно пробуя каждый день на вкус. Слезы были сладкими. Родители и друзья – вечными. Но время шло, и с каждым годом мы становились равнодушнее - к миру, к друзьям, к любимым. Перестали удивляться и искренне радоваться.
Раздался стук в дверь. На пороге стоял взбудораженный черт.
- Знаю, что нужно делать! Как стемнеет, выходи во двор.
И захлопнул дверь.
Ближе к вечеру я позвала черта ужинать, но он отказался. Загадочно улыбаясь, бормотал что-то про легкость и силу толчка.
- Ужин отдай врагу, - нравоучительно заметил он, подняв палец и подозрительно оглядывая меня с ног до головы.
Едва дождавшись темноты, я натянула старый свитер и выбежала во двор. Черт, вальяжно развалившись на скамье, хитро светил желтыми глазами и скалился, демонстрируя внушительные клыки. Он снял одежду и сейчас был похож на самого настоящего черта, замыслившего хулиганство и радующегося своей затее до безумия.
- Подойди ближе, не бойся, - пророкотал он, довольный моим испугом.
- Сначала скажи, что задумал.
- Тебе срочно нужны приключения! – выпалил он. - Не отказывайся, - настаивал черт, - таких приключений у тебя никогда в жизни не было. Полетаем?
- Ты это серьезно? Летать? Ты имеешь в виду на самолете, вертолете, воздушном шаре? Или, - я перешла на шепот, - хочешь предложить какие-то вещества? - я гордо выпрямилась. - Знай, я не употребляю. И тебе не советую.
- Стоп, женщина, куда тебя понесло? Успокойся, никаких веществ и самолетов, а выпимши я за руль не сажусь, - он расхохотался. - Нет, милая, полетим на мне. Звучит вызывающе, но как есть.
Черт опустился на четыре конечности и мотнул бородой себе за спину: - Садишься - и вперед.
Я подошла, оглядела его со всех сторон и взгромоздилась на жесткую спину. Черт крякнул и пробубнил, что ужин надо было все-таки отдать врагу.
- Держись крепче! – крикнул он и взмыл. Я крепко зажмурилась и обхватила нечистого за шею.
- Задушишь, - прохрипел черт и начал падать.
- Извини, - пролепетала я, ослабив хватку. Полет выровнялся, я уговорила себя открыть один глаз.
Везде было небо. На западе его пронзали лучи солнца, а на востоке можно было разглядеть неяркие звезды. Под нами плыл город. Гудки машин, треск электрических проводов, разговоры, плач, смех – все сливалось в голос города. И этот голос пытался рассказать мне о чем-то важном, забытом. Голова кружилась, руки мерзли. Город, не донесший свое послание, исчезал в дали. Потянулись деревеньки с одинокими фонарями, а через несколько минут исчезло все, осталась одна темнота. Солнце село, звезды закутались в облака. Меня окружал непроницаемый мрак. Он тянул свои слепые пальцы, звенел пустотой в ушах, пугал холодным дыханием. Но вот снова блеснули звезды. Внизу побежали огни, черт прибавил скорость, и мы подлетели к другому городу.
- Ну, вот, - сказал черт, когда мы приземлились во дворе дома, освещенного тусклым фонарем, - долетели. А я уже думал, ты мне шею свернешь.
– Где мы?
Черт равнодушно пожал плечами:
- Понятия не имею. Осматривайся пока, а я попробую где-нибудь кофию достать.
Где-то недалеко шумела центральная улица, но во дворике было тихо. Я заметила детскую площадку, дошла до нее и села на качели. Время шло, фонарь старательно освещал качели, песочницу, забытые игрушки. Я смотрела на дом, пробуя сочинить историю каждого неспящего окна. Там убаюкивают ребенка, там готовятся к экзаменам, там не могут уснуть от обиды. Стала подбираться прохлада. И где черти носят этого черта?!
- Как вам не стыдно, женщина, - тут же раздалось рядом, - здесь дети гуляют, а вы? Совсем вы, бомжи, обнаглели!
Рядом с качелями, кипя от праведного гнева, стоял щуплый мужичок, явно хозяин одного из окон. В руке болтался поводок, а большеглазая собачонка пыталась задрать лапу на мою ногу.
- Ухожу, не волнуйтесь, - я слезла с качелей и, сопровождаемая ворчанием мужчины, направилась за дом. Там постояла, вертя головой и пытаясь сообразить, куда идти в незнакомом городе. На мужичка с собакой я не злилась, а вот на черта – очень! Выберусь к людям, спрошу, где вокзал, и попытаюсь доказать полиции, что я не сумасшедшая, а всего лишь жертва обстоятельств. Глупая женщина, доверившаяся незнакомцу. Ведь такое происходит сплошь и рядом!
Я шагала по широкому проспекту. Меня обгоняли веселые пары. Где-то стучали басы, лилась скрипка. Влюбленные держались за руки, семейство с уснувшим чадом торопилось домой. Разговоры, смех, дребезжание гитары. Лишь я, насупившись, упрямо брела наугад.
- Куда собралась?! – неожиданно рявкнули в ухо. - Эй, душа моя, да ты никак обиделась?
Я остановилась и повернула голову на голос. Но там было пусто!
- Ты где? – испуганно спросила я, всматриваясь в ночь.
- В тени. Меня не должен никто видеть. И кстати, у меня в лапах кофий, так что иди туда, где тень гуще.
Я приблизилась к стене дома, на которую не падал свет. Рядом пошевелилось темное пятно, под нос сунулась лапа с кофе.
- Выпей кофею, согреешься, и полегчает. А на меня не обижайся.
– Не хочу я никого кофе. Кто бросил меня одну в чужом городе в этой нелепой одежде? – я ткнула в дырки на старом свитере. - Приключение не удалось. И вообще, давай закончим эти глупые игры. Я взрослый человек, мне не дано писать сказки. Жаль, но придется тебе возвращаться ни с чем.
Некоторое время черт молчал, потом раздался вздох.
- Подержи-ка, - нечистый сунул мне в руки два стаканчика кофе с таким густым и осязаемым ароматом, что в него захотелось закутаться, словно в одеяло. Накрыться с головой и уснуть, зная, что утром проснешься ребенком. С друзьями, ворчанием бабушки, стручками гороха в ладошке, считалками про «месяц из тумана» и придуманными сказками. Не успели эти мысли уютно устроиться у меня в голове, как меня обхватили за талию, и мы взмыли вверх.
- Кофий не пролей, - весело прокричал Иннокентий.
Через несколько минут дикого и тряского полета, сопровождаемого моими выкриками и хохотом Иннокентия, черт аккуратно приземлился на мягкий песок. Звезды сияли так ярко, что можно было разглядеть каждое дерево и каждую травинку. Поозиравшись, я обнаружила, что сидим мы на небольшом пляже, а рядом шумит река.
- У меня ведь, Алена, внуков и правнуков целый вагон и маленькая тележка, я ведь дед! – черт вдруг стукнул себя в грудь кулаком. - А каждому деду хочется быть героем для своих чертовых детей и внуков, понимаешь?
Я кивнула.
- Явлюсь я, и что? Сказки нет, и приятных воспоминаний тоже нет.
- А знакомство наше, а город, а звезды? Разве этого мало для воспоминаний? Посмотри, вон Большая Медведица, видишь, на ковш похоже?
- На кастрюлю с крышкой похоже, - не поднимая головы, буркнул черт.
- Рядом Малая Медведица.
- Маленькая кастрюлька, а крышку потеряли, - вредничал черт, но все-таки взглянул вверх.
- Взгляни на Млечный Путь, где еще увидишь такую красоту.
- Ну, да, - согласился черт, - путь хорош, ничего не скажешь. А у нас звезды мелкие и разноцветные, прыгают, как хотят. Их ни в какие созвездия не заставишь сложиться.
Мы замолчали, разглядывая звезды. Они мерцали, переливались, а их речное отражение текло куда-то вместе с водой.
Закрыв глаза, я вспомнила бабушкин сад и детство: полуденная жара усыпила птиц и насекомых, мы с братом на расстеленном одеяле под тенью вишни. Я с таинственным видом рассказываю какие-то истории. Брат слушает, открыв рот. Я постаралась вспомнить, о чем шла речь, но как ни напрягалась, так и не смогла.
- Ух, ты! - раздался почти у самого уха удивленный возглас черта.- И часто у вас такое?
Я приоткрыла глаза.
Река бурлила и сияла. С каждым мгновением сияние становилось ярче, а воды неслись стремительней. Неожиданно все застыло, сияние докатилось до берега и шагнуло на него.
Мы хором ахнули и вскочили.
Когда блеск стал слабеть, увидели огромную белую лягушку. Ее блестящая кожа была усыпана мелкими мокрыми звездочками, словно драгоценными камушками. Темными глазами она оглядела окаменевших нас и сделала прыжок. Затем остановилась и запела. Она раздувала горло, но вместо грубых лягушачьих «ква» лилась нежная песня.
- Королева реки, - прошептал черт. - Никогда не видел, мать рассказывала… Что с тобой?
- Кто это? – прошептала я, близкая к обмороку. – Это наяву?
- Могу ущипнуть.
- Не надо, - я опустилась на песок и, закрыв глаза, словно растворилась и поплыла по лунному лучу, поднимаясь все выше. Голос странного существа звал за собой, наполняя душу светом и силой. Я была уверена, что стоит захотеть, и я взлечу. Или переплыву реку, наполненную золотом ночи. Или… напишу сказку?
Слезы текли по щекам, рядом вздыхал черт, а белая королева-лягушка пела, донося свое послание всем, живущим на этой планете. Потом лягушка закончила петь и повернула обратно к реке. Неуклюжими прыжками добралась до кромки воды и оглянулась. Несколько секунд смотрела на меня, прыгнула в воду. Мир накрыла тишина.
- Пора домой.
Теперь мы летели, не торопясь. Черт напевал, я, улыбаясь, смотрела на мелькающие внизу огни и думала, что после такого можно спокойно умирать.
Когда мы, наконец, приземлились, я была так переполнена эмоциями, что, казалось, смогу протанцевать всю ночь. Но лишь голова опустилась на подушку, тут же провалилась в сон. Утром накрапывал дождик, мы с чертом сидели в теплице и вспоминали путешествие, пока он вдруг не сказал:
- Знаешь, Алена, а мне ведь пора обратно… Пора, пора. Вот, ночь наступит, и… - он не договорил, ссутулился и вышел под дождь.
Следующий день прошел в одиноких чаепитиях, бестолковой ходьбе по огороду, тоскливых взглядах в сторону леса. Я пыталась разговаривать с котом, с собакой, даже с вороной, старающейся утащить кусок хлеба. Иннокентий не появлялся. Всю ночь я проворочалась с боку на бок.
Я решила, что он снова меня бросил, и рассердилась. Злость пробудила во мне энергию и, чтобы не терять ее впустую, я укрыла грядки, очистила теплицу, подмела дорожки и даже попыталась перекрасить собачью будку. Но Жук возмущенно забился внутрь, а я так расчихалась, что удовлетворилась лишь рисунком синей лягушки. Постояла, разглядывая красоту, созданную своими руками, и решила пройтись по двору. Но вместо этого обошла дом по часовой стрелке, развернулась и начала обходить его в другую сторону. Несколько кругов спустя едва не уперлась носом в рогатого друга.
- Ты?! – возмущенно зашипела я. - Я думала, ты навсегда сгинул в своей преисподней!
- Моя родина не преисподняя и не ад, - обиделся черт, - наш край, хоть и чертов, но совсем не в том смысле, что вы, люди, придумали. Да я там даже ангела видел!
- А Сатана у вас есть?
- Первый раз слышу, - фыркнул нечистый. - Сатану этого вы, люди, сами придумали. Чтобы было на кого грехи свои сваливать. А вот ангелы существуют, это да. Где-то там наверху, – он потыкал пальцем в небо. - Не любите вы, люди, себя, не цените. У нас черт для каждого земляка и друг, и товарищ, и брат. Про ангелов и говорить нечего, живут одной семьей, как братья. И только вы все время выясняете, кто кому должен.
- Если у нас так плохо, почему к нам на землю рветесь?
Иннокентий стушевался.
- Понимаешь, тянет. Словно на малую Родину. Такое все хорошее и родное. Ну, и опять же, есть любители нервишки себе пощекотать… А знаешь, Алена, хочу тебе подарок сделать! – вдруг воскликнул он.
- Зачем? – напряглась я. Припомнилось наше недавнее путешествие. Поющая лягушка, звездное небо и река, играющая с отражениями звезд, - это, конечно, романтично. Но быть забытой на улице незнакомого города?
- Ну-ну, - чертяка снисходительно похлопал меня по плечу. – Это подарок, это без вопросов. Надо и все. Я обреченно вздохнула.
- Хорошо. Далеко лететь?
- Лететь далеко, - важно протянул черт, - так что оденься потеплей, ну и пару бутербродов захвати.
В небе светила огромная Луна. Изредка раздавался ленивый собачий лай. Казалось, весь мир замер. В рюкзаке за спиной лежали бутерброды, термос с горячим чаем и паспорт. Так, на всякий случай. Голову я тоже помыла. Тоже на всякий случай.
Мы летели в тяжелой темноте. Под нами тянулись блеклые огни города, проплывали дома и дороги. Доносился шум никогда не засыпающих больших и малых рек, слышались гудки пароходов. Если напрячься, можно было услышать, как перекликаются между собой автомобили, а в домах люди желают друг другу спокойной ночи. Прошло еще какое-то время, я сжевала бутерброд, выслушала ворчание черта из-за упавших крошек, полюбовалась на яркие звезды и заскучала. Наверху было тихо, клонило в сон, но боясь заснуть и свалиться, я таращила глаза и широко зевала. Я пробовала петь, но черт шикнул и попросил не орать, а слушать тишину. Я обиделась и совершенно по-детски отомстила, ущипнув его за бок. Но черт даже не ойкнул, и мне стало стыдно. «Взрослая женщина», - укорила я себя, - «а потерпеть не можешь. А еще от своих учеников требуешь, чтобы весь урок сидели, не дыша, внимая учителю». Я закрыла глаза, вдохнула ночной замороженный высотой воздух и представила себя принцессой, летящей на ковре-самолете в гости к прекрасному принцу. И пусть принц не молод, у него скверный характер и… у него рога! И хвост… И он сильно напоминает одного знакомого мне черта. Который, конечно, не принц, а всего лишь добрый и смелый дед шустрых чертенят, отправившейся на неласковую землю с одной целью: найти девочку, сказки которой когда-то запали ему в душу. Но - девочка выросла и превратилась в заколдованную принцессу. Я вздохнула, потрясла головой, и свежевымытые волосы рассыпались по плечам. Я усмехнулась. Пусть сейчас я вовсе не похожа на принцессу, наоборот, больше смахиваю на ведьму, но, возможно, ведьма и напишет сказку для чертовых детей, внуков и правнуков.
Неожиданно чертяка резко взмыл и, словно ракета, помчался к звездам. Я ойкнула и вцепилась ему в плечи. Холод пронзал насквозь, а черт и не думал останавливаться. Слезы на щеках заледенели и жгли кожу, пальцы онемели. Я зажмурилась, вцепилась в жесткую шерсть нечистого и замерла. Через какое-то время, наконец, движение прекратилось, и раздалось громкое: «Эй! Мы на месте». Я открыла глаза и резко выпрямилась. Вокруг сверкало, переливалось и двигалось нечто невообразимое. Словно в гигантском калейдоскопе. Все цвета радуги, все сумасшедшие ее оттенки. Я открыла рот, чтобы спросить: «Где мы?», но услышала рядом тихий звон. Движение стало затормаживаться, а потом и вовсе остановилось. Краски затуманились, словно выгорели, а звон стал громче. Сначала это была одна печальная нота, потом к ней добавилось еще несколько, а через секунду на небесах гремел уже слаженный оркестр. От этих чудесных звуков в моей груди начало ворочаться что-то огромное. Словно медведь из берлоги, оно лезло на поверхность, проламывая обиды, недовольство и злость. Отбрасывая старое, отжившее, пусть и охраняющее меня от боли, но сейчас совершенно не нужное. Моя душа. Оказавшаяся на удивление такой большой, она плакала, радовалась и была наивной, словно ребенок. Такую душу нужно было беречь, никогда не отпускать одну и защищать от мира, что внизу. Но здесь, на высоте, в этом прекрасном месте она в безопасности.
- Где мы? – шепотом спросила я черта.
- Не знаю, - таким же шепотом ответил он мне. - Мне про это место товарищ рассказывал, а ему его отец, а отцу дед, а с дедом такая история приключилась: влюбился он в земную женщину. Но та его прогнала, да еще наговорила обидного и злого. Вот он и решил: поднимусь в небо и свержусь вниз, как влюбленная птица. Полетел и нашел это место. Конечно, от такой красоты умирать передумал и тихонько вернулся домой.
Я глядела по сторонам, слушала звенящую музыку и ощущала такой восторг, что закололо сердце. Посмотрела вниз. Там дышала темнота. Она двигалась, перетекая с место на место, перемешивалась пластами. Вечное движение. «Ничего не мертво, и вверху, как и внизу, на земле, всюду жизнь. Живые звезды каждый день смотрят на землю. А на эти звезды смотрят другие, те, что выше и дальше. И так до бесконечности. Мы смотрим друг на друга. И у каждого душа, словно звезда. Огромная и сияющая».
Переливы света и звука теперь звучали как одна мелодия. Волны музыки и света гигантской волной заплескались от края к краю вселенной. Хотя разве у вселенной есть край?..
На обратном пути никто из нас не произнес ни слова. В моем сердце пела музыка, и, закрыв глаза, я покачивалась ей в такт. Мы начали приземляться. Земля отозвалась нежной песней, а звезды, прощаясь, подмигнули. Черт, зевая и растирая поясницу, поплелся в теплицу, и через мгновение оттуда донесся его оглушительный храп. А я, подхватив на руки возмущенного моим поздним появлением кота, упала на кровать и пропала в непроницаемом мельтешении снов.
Встало солнце. Оно осветило тихий двор, заспанную речушку под горой, веселых птиц и букет ярких цветов, брошенных на крыльцо небольшого домика.
Ни в одном нашем дворе не цвели такие огромные синие и желтые шары. Я догадалась, от кого они, и загрустила. Сунув нос в букет, долго стояла, вдыхая сухой аромат далекой земли. Поставив цветы в вазу, позавтракав, разложила на столе бумагу, ручки и карандаши, и решила приступить к написанию сказки. Оглядела чистый лист, погрызла кончик карандаша и, наконец, решилась. «В некотором царстве, в нездешнем государстве жил-был черт», - написала я. Начало показалось банальным, я скомкала лист и бросила на пол. И тут же почувствовала себя творческим человеком! Швыряние исписанных листов бумаги наполнило меня неизведанным ранее чувством глубокого удовлетворения.
Неожиданно раздался громкий лай, и я поспешила на улицу. Возле калитки стоял наш участковый и хмуро оглядывал двор.
- Алена Николаевна, - важно начал он, - такое дело: - провожу сейчас что-то вроде расследования.
Он бросил на меня подозрительный взгляд.
- Люди жалуются, что кто-то по ночам хулиганит. По Тургенева четырнадцать кур выпустили из курятника, хозяева весь следующий день их ловили.
Я ахнула, но потом рассмеялась.
- Вы думаете, это я?
- Боже упаси, Алена Николаевна, Боже упаси, - воскликнул участковый.
- У вас-то есть жалобы? А то получается, у всех похулиганили, а у вас как? Было дело? – он впился в меня маленькими глазками.
- Нет, - протянула я, словно раздумывая, - не припомню, хотя Жук ночью лаял, может, он и спугнул хулиганов?
- Да не хулиганов, одного только видели. Огромного роста, в шубе. Жуткий тип.
- Нет, извините, не видела, - я вежливо улыбнулась. - Может, квасу хотите, или воды холодной?
- Спасибо, просто воды. Не против, если я осмотрюсь?
- Пожалуйста, пожалуйста, - ласково пропела я, внутри заскрипев зубами, хотя, что он может найти? Если только мужскую одежду, сваленную в теплице.
Участковый осматривался с таким видом, будто подозревал меня во всех грехах.
- Извините, что помешал,- наконец он натянул фуражку и потопал назад к калитке.
Улыбнувшись и кивнув головой, я с облегчением закрыла за ним калитку и пошла в дом. Села за стол, закрыла лицо ладонями и начала хохотать. Мне представилось, как Иннокентий, поджав хвост и прикрыв лапой пятачок, резвится на чужих огородах.
И быть может, сейчас, собрав вокруг себя внуков и правнуков, он рассказывает им о наших приключениях. И присмиревшие чертенята, раскрыв от удивления рты, глядят на деда и восторгаются каждым его словом и жестом. И пусть что-то преувеличено, что-то выдумано, в их глазах – он герой!
Я поднялась, поставила чайник и возвратилась к сочинительству. Села и уверенно вывела: «Лето заканчивалось, а вместе с ним подходил к концу и мой короткий отпуск. Пройдет еще несколько наполненных дачной суетой дней, и утренний автобус умчит меня в шумный город…»
Елена Воронович. "Живу в Перми. Закончила филологический факультет Пермского университета. Пишу рассказы в жанре фэнтези и фантастики, и сказки. Пишу недавно, пока нигде не публиковалась. Работаю библиотекарем".
