Стоял конец сентября. Вода ближе к поверхности еще прогревалась солнцем. На самой грани с воздухом, чуть касаясь водной глади, покачивались на гибких ивовых ветвях желто-коричневые листья. Мне было забавно подныривать под них и хватать ртом спрятанные под ними хрупкие пузырьки воздуха.
Еще с вечера я заплыл в поисках пищи в камыши. Вчера здесь было так много съестного, что от плотного ужина у меня раздались бока, но за ночь, будто все изнутри испарилось.
Ускоряясь, чтобы отогнать сонливость, я проплыл пару метров через заросли. Забавно булькнул хвостом, раздвинув травинки на пути. Искал.
Однако, какое замечательное место. Сегодня здесь по-прежнему полно вкусностей. Утреннее солнце пронизывает неглубокое озерцо насквозь, простреливая лучами толщу воды почти до самого дна. И в зеленоватых световых полосах плавно скользят они, белые толстенькие комочки. Мне еще помнился их вкус. Такое лакомство я пробовал всего дважды в жизни – сочные, ароматные, эти комочки притягивали как магнит.
Пара толчков хвостом и жадно хватаю белую личинку. Пропустил воду через жабры, довольно сглотнул. Свежие. Никакого привкуса тины и водянистости. Да здравствует новое солнечное сытое утро!
Одна, вторая, третья… Я глотал личинки пока вдруг ощущения не изменились. Очередное смыкание челюстей прокатилось по телу острой болью, нёбо прошило холодное железо. Ощутил, как этот холод наполнил всю правую часть головы. Мгновение, и крючок вышел из верхней губы.
Я резко развернулся в ту сторону, откуда приплыл. Уставился в зеленую муть полными ужаса глазами. Там мой дом… Там все мои родные… Как же вдруг захотелось туда, захотелось их всех увидеть... За секунду в голове пролетело миллион мыслей, сердце забухало так, словно выросло в десять раз…
И тут что-то потянуло меня, встряхнув, дёрнуло за голову вверх, затем потащило к берегу.
Этот толчок будто разбудил меня. Я дернулся назад, заработал хвостом что есть мочи. Губа одуряющее ныла. Челюсть ходила ходуном, наполняя голову громким хрустом. А мне думалось – пусть губа оторвется, пусть вылетит все вместе с мясом, что угодно, лишь бы меня не вытянули на берег. Я бился, как сумасшедший. Из стороны в сторону, вперед-назад, но крючок сидел на месте, продолжая погибельную тягу.
В какой-то момент, мне показалось, что я побеждаю – тяга ослабла, стало легче. Всё вокруг на миг замерло... Мышцы больше не подчинялись мне, разум от паники и нестерпимой боли начал мутнеть. Ничего нельзя было поделать – моё обессиленное тело плавно опало на бок и подчинилось зову крючка.
Резким движением поднятый из воды, я в тот же миг лишился привычного мира. Чужой едкий воздух защипал тело, заскреб глаза. Боль стала невыносима и все увеличивалась. Вокруг раздавался какой-то шум, не приглушенные водой звуки обжигали. Сквозь наступающую бессознательность, ощутилось, как крючок покинул мое тело. Столь желаемое освобождение принесло лишь новую боль – я стремительно стал отключаться. И вдруг – задышал. Тело вновь ощутило воду – чуть теплее прежней и со взвешенной грязью, но важно ли это… Упустили? Упустили! Сам не знаю, откуда взялись силы – рывок вперед и вдруг сильный удар головой. Что боль на пути к свободе? Я рванулся снова и…куда бы ни плыл – всюду была преграда, я плавал по кругу, не находя выхода. Останавливался и вновь продолжал, пока силы меня не оставили. И тут откуда-то сверху в мою тюрьму свалился еще один пленник. Под весом тела он плавно опустился до дна, а затем завис между дном и поверхностью в неестественной позе. Он был мертв. Глаза его уже начали мутнеть. Бедняга – без серьёзный повреждений – помер от страха. Делить с ним замкнутое пространство представлялось ужасным. Вновь заработав хвостом, я пустился по привычному кругу, на что-то надеясь. Неожиданно меня кто-то обогнал. Приостанавливаюсь – и этот кто-то вновь пронесся мимо меня. Он так же, как и я, пару минут назад, панически бросился на поиски выхода. Мы помчались вместе.
Время шло, нас в этом тесном пространстве становилось все больше. Новички, не упавшие к нам мёртвыми, умирали чуть позже. И тогда, проскальзывая между ними, живые поднимались выше их тел. Нас всех ожидало одно. Вопрос был лишь в том, когда перестать бороться.
Боли внутри я не чувствовал, её заслонил ужас, страшнее которого я ничего и никогда не испытывал. Сначала мне хотелось умереть, но поняв, что это и так неизбежно, я решил выиграть столько времени, сколько смогу. И я жил.
В какой-то момент количество несчастных перестало расти, воду закачало, заплескало о ненавистные преграды. Тела наши бились друг о друга. В мой бок ударилась чья-то голова, затем мимо скользнул плавник – значит, кто-то еще жив.
Не знаю, сколько времени прошло. Тряска прекратилась и наша темница гулко стукнулась о что-то. Повернувшись боком, я посмотрел наверх – поверхность воды простиралась над нами и была ограничена кругом. В этом кругу сменилось несколько силуэтов – цвета в них перемешивались, и размеры фигур менялись. Что-то оттуда несколько раз опускалось к нам, но меня не задело.
Тут воду вновь закачало, но длилось это недолго. Вода перешла в поток и устремилась из замкнутого пространства. Все мы – живые и мертвые – попадали друг на друга, рассыпались по гладкой поверхности. Вода смешалась с воздухом. Воды становилось все меньше. Кто-то еще шевелил хвостом, но движения становились все более вялыми и, наконец, затухали.
Но что страшнее всего – так это появившийся запах металла. Рука человека опускалась к нам сверху, хватала тела и тогда металл прикасался к ним. Доносившиеся в тот момент звуки леденили и без того холодную кровь.
Когда пришел мой черед и теплые пальцы кухарки сдавили мое тело, оторвав от поверхности, я собрал последние силы и постарался так щелкнуть хвостом по руке, чтобы хотя бы еще полчаса – в её памяти – я жил.
