* * *
Сначала один мой приятель
оставил меня в беде.
Такое случается часто…
десять раз на день… везде.
Потом другой мой приятель
решил, что я полный подлец.
Я вывод не сделал печальный,
что жизни моей конец.
Потом они так сокрушались,
что я их обоих простил.
Не думать об этом старался…
не думать, по мере сил.
Потом… когда все позабылось,
я взял, написал этот стих.
Но мысль неотвязная гложет:
А сам-то я лучше их?
* * *
Не встречайте его по прикиду,
Не спешите прогнать по уму.
Может, все это только для виду,
А смешно ли ему самому?
Вдруг и это старье не по моде,
Эти шутки — лишь только крючок,
А совсем и невесел-то, вроде,
Потешающий вас дурачок.
Может, с вечной улыбкой на роже,
Похмеливший себя с утреца
(Подождите… подумайте все же) —
Божье око и ухо Творца?
Разве все в этом мире понятно? —
Даже встретились вы неспроста…
И за тем, что бормочет невнятно,
Не его вдруг, а Божьи уста?
* * *
(Из цикла «Шутки такие»)
…Про грибы, про акульи хрящи,
Про живую и мертвую воду.
«Фармацевта» — пожалуй, сыщи…
Оборвал бы я… уши уроду.
Ну, понятно, что стыд — он не дым,
И глаза он не выест… ни разу.
Но нельзя все же онкобольным…
Или можно?.. Вот эту заразу?
От которой нет пользы на грош,
И вреда если нету, то — браво!
Много хуже, чем явная ложь,
Эти тайная ложь и отрава.
Хорошо бы — подумалось вдруг,
(Разве это жестокость?.. коварство?) —
В час последних страданий и мук
Им бы подали это лекарство.
* * *
Попробуй остаться, мой друг,
один на один с бедою.
Свой холодильник наполни
выпивкой и едою.
Отключи телефон, телевизор,
не отвечай на «емели».
С любою бедою справишься
за одну или две недели.
Не выходи на улицу,
не открывай двери.
Все перемелется. Знаешь,
нету такой потери,
Чтобы не справиться,
беде своей потакая.
Человек — ведь такая сволочь!..
…сволочь такая…
* * *
Я, наверно, не выдержу пыток…
Нет, не выдержу наверняка.
Сдам всех сразу — себе же в убыток.
(В этом я не проверен… пока.)
Эти иглы под ногти — да что вы!? —
И живу-то я, дрожь затая.
К этим штукам, увы, не готовы
Люди, склада такого, как я.
Так что, если, не дай Бог, подсяду,
На меня безнадежен настрой:
Расколюсь я за страх, не награду.
Что сказать? — ну, совсем не герой.
Покажи мне с шампанским бутылку,
Задрожу, как осиновый лист.
Но признался заранее пылко —
В этом смысле, пожалуй, я чист.
От меня все секреты храните,
Всю подспудную суть бытия,
Все подпольные тайны и нити —
Я прошу… умоляю, друзья.
* * *
Посв. А.Р.Ш.
Чего ты хочешь от бозона Хиггса?
Ну, оглянись внимательно вокруг:
Уж подступают к горлу воды Стикса!
Ты прикипел к нему — с чего бы вдруг?
Тут что-то с головою не в порядке:
Ты без него не можешь жить и дня.
О нем все думы и стихи в тетрадке.
Он кто тебе — коллега, друг, родня?
Ночей не спишь: ах, что же там с бозоном?
Темна материя… слаба глава твоя.
Все разговоры с явственным уклоном
Таинственных загадок бытия.
Нормальным был… как все, учился в школе…
Откуда к физике возросший интерес?
Занялся акциями лучше бы ты что ли,
А с этой темы поскорее слез.
— Кто этот Хиггс? Не знаю Хиггса, право!
От всех бозонов я прошу УДО —
Скажи такое, я воскликну: Браво!
Бозон нам этот, прямо скажем, до…
НЕКОТОРЫЕ ДЕВУШКИ
(Из цикла «Шутки такие»)
Насилья не страшатся и обмана
(Поскольку сами — хитрые наседки),
Проводят время в поисках дивана
Приснившейся веселенькой расцветки.
Их в чем-то убедить — пустая трата,
Вот чье сознание устойчиво и прочно.
Им дай в мужья Геракла ли, Сократа —
На жизнь пенять не перестанут, точно.
И ждут… все время ждут чего-то:
Но принца… олигарха… с неба знака?
Когда нет дела, тоже ведь забота…
Какие все же курицы, однако.
* * *
Мысль, что один я из тыщи,
Всяко, была мне чужда.
Я не считал себя чище,
Лучше других… Ерунда.
В этом ни раньше, ни ныне
(Прочих грехов — косяки)
Не был замечен, в гордыне.
Врать под конец — не с руки.
Нет объясняться причины:
Что оправданья?… Смешно.
Пусть остаются личины,
Это теперь все равно.
Но среди слухов и бредней
Нету навета верней
Горькой и самой последней
Правды о сути своей.
НЕВЫНОСИМАЯ ЛЕГКОСТЬ БЫТИЯ-2
Мы скоро уедем отсюда,
навечно из этих мест,
Чтоб не попасть случайно
под пулю или арест,
Чтобы не стать заложником
террора или войны,
Чтоб не впустить жестокость
в свои повседневные сны.
Здесь жизнь не стоит осколка
бутылочного стекла,
И мало добра и света,
радости и тепла.
А люди?.. Такие же люди —
здесь ни при чем места,
Но как их равно калечит
богатство и нищета.
…Уедем, не став по слабости
властителем или рабом.
Мы покидаем землю,
где пробуют стену лбом.
Чтоб не пополнить армию
нищих, уродов, калек…
Но горькую землю изгнания
нам не забыть вовек.
НАСТАВЛЕНИЕ ВНУКУ
Будь хмур и неразговорчив, но не сердит —
На них, на сердитых, и возят воду.
Некая скрытность тоже не повредит,
Не лезь с вопросами, не отвечай с ходу.
Помедли с ответом, даже поняв вопрос.
Не при на рожон, не выступай первым.
Типа — будь холоден и молчалив, и прост,
Не закипай, всегда береги нервы.
Не заносись — ты ничем не лучше других.
Помогай… но никаких обязательств.
Не выделяйся… Психу не говори: Псих…
Не требуй ни от кого доказательств.
Помни: крик — это вовсе не признак ума,
Знак превосходства — не грубая сила.
В том, что за летом всегда приходит зима,
Умысла нет — так природа решила.
Обернись: за тобою никто не следит —
Право имеешь всегда на ошибку.
Все же учти: совсем не отпетый бандит —
Тот, кто при этом не сдержит улыбку.
Не ври без нужды… лучше совсем без вранья:
Это так хлопотно — врать… и напряжно.
По мере возможности, избегай рванья,
Но, впрочем, одежда — не так и важно.
Доверяй людям… умеренно доверяй.
Подведут не со зла… дело простое.
Помни — у любого терпения есть край,
Есть… И к нему приближаться не стоит.
Задумчивость и рассеянность — хороши:
Девочки млеют — скажу откровенно.
Продвигайся вперед медленно… не спеши,
Всегда будь готов взорваться мгновенно.
И, завершая обширное полотно
(Ты его слушал, не выказав лени),
Я напоследок скажу тебе лишь одно:
Не надо слушать ничьих наставлений.
* * *
Научись говорить по олбански,
Грусть-тоску на олбанском развей —
Круг знакомых расширишь гигантски,
Обретешь виртуальных друзей.
На олбанском и акай, и окай —
То-то будешь ты мил и хорош,
А без этой науки высокой
В день базарный цена тебе грош.
А другими себя не насилуй —
Есть в олбанском своя красота.
И никто не пошлет тебя, милый,
Ни в Бобруйск… ни в другие места.
Заучи, если ты не увечный,
Что ни день — хоть по несколько слов.
И прекрасно поймет тебя встречный
В штате Олбани… Всех-то делов.
* * *
Мы глубокую думу растим в чайханах, и корчмах, и тавернах.
Мы не любим земное, далеки от мирских ваших дел.
В погибающем мире, о, сколько осталось неверных!
И единственный глаз наш на них бы вовек не глядел!
У Запретной Мечети мы встретимся снова и снова,
Ненавистников наших не счесть и заклятых врагов.
С нами Воду и Лоа, Кришна, Будда, Аллах, Иегова…
Сонмы всяких других — неизвестных и мощных богов.
Мы, как Тузик с резиновой грелкой, расправимся с ними,
Мы порвем эти рати врагов, как даже и Тузик не смог.
Мы последнею битвой сразимся со всеми иными.
С нами боги и духи… не то, что единственный бог.
* * *
Легко тебе сказать: не думай о плохом!
А где хорошее для радостных раздумий?
Январь сгущается за треснувшим стеклом
Тенями ведьм ночных и призрачных колдуний.
Отнюдь совсем не май последует за ним.
До лета и коньки легко отбросить можно.
Но мы январь ни в чем с тобой не обвиним,
Присутствие добра вокруг совсем ничтожно.
Другое дело май… того верней — июнь:
Цветочки… синь небес… добро в большом и малом.
И птички в небесах поют, куда ни плюнь,
Расцветшие сады… добра кругом навалом.
А где оно добро — сегодня и сейчас?
Хорошее, где взять? Мороз, снега и вьюга.
Тепла — на два глотка в запасе есть у нас…
Подумай о плохом, неумная подруга.
* * *
Жена говорит: я прочла… да так себе, в общем, стишки…
Тут я с ней согласен полностью: и спорить с ней не с руки,
Да и стишки… что говорить: не поражают, как громом… —
Об этом я сам говорю приятелям и знакомым.
Но, вы знаете, есть чудаки… полные, знать, профаны,
Потянулись к высокому, видно, деньги набив в карманы,
Бывает, случаются всякие чудеса в природе…
Еще — хомячки сетевые… но и не только, вроде:
Хвалят… спросишь: за что? — и самим им не очень понятно,
(Глупо, конечно, признаться: мне это как-то приятно),
Подобие смысла находят… нечто, вроде фактуры…
…Сознаюсь, я думаю: все они — дураки и дуры.
* * *
Как-то сомнительно то, что добро посильнее, чем зло.
Если задуматься, истины в этом так мало.
Мне в этом смысле по жизни на редкость везло:
Просто большое и сильное зло мною пренебрегало.
Ну, а со слабеньким злишком и справиться — малая честь,
Трудно ему уловить тебя в утлые сети.
Если подумать — свое утешение есть:
Сильное зло не встречается очень уж часто на свете.
Лихо не стоит будить. Ты уверен, что справишься с ним?
Ведь и добра не избыток вокруг — это точно.
Слабой надежда бывает, растает, как дым.
Впрочем, добро и обманет — то это совсем не нарочно.
Просто не понял пророчество… или же понял не так.
Зря понадеялся… было добро не готово.
Зло безотказно — понять это может простак…
Как же обманчиво слово… обычное, в сущности, слово.
* * *
В семидесятые годы мы пили всякую дрянь:
«Солнцедар», и «Агдам», и «Кавказ» дарили досугу.
Ее разливали тогда мы в любую склянь,
А не было скляни, могли из горлА по кругу.
И туда же еще — «Волжское», «Три семерки», «Хирсу»,
«Билэ мицнэ», «Анапу» и кубинский ром «Гавана».
На работе пили, дома, в парадняке, в лесу…
Щедро нас везде накрывала собой нирвана.
А еще помянем «Плодовое» и «Рошу десерт»,
Херес, уже и не вспомню теперь я названия…
Сколько у времени стерлось более важных черт —
О пойле этом остались воспоминания.
Нет, я не был в те времена совсем уж такой алкаш,
Я потом расплатился с жизнью за все оплеухи.
Но скажу потерявшим память, что рай этот ваш
Пережили мы не без помощи бормотухи.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2018-nomer8-skoblo/
