(Андрей Краевский. Александр Македонский. Биография Македонского царя. Роман-эссе. –
М., НП ИД «Русская панорама», 2017 – 480 с.)
Талантливый и неординарный учёный-историк Андрей Краевский закончил и издал в «Русской панораме» свой труд «Александр Великий. Биография Македонского царя» (2017). Как говориться в аннотации, это часть трилогии о героях Средиземноморья – первая книга трилогии – «Ахиллесова пята» (2003), она о герое троянской войны Ахиллесе Пелиде и ещё одна, «Рыцарь с сердцем льва» (2007), – об английском короле-крестоносце Ричарде Львиное Сердце. Все книги относятся к «малой серии» издательства. В выходных данных книги «Александр Великий» значится, что это роман-эссе, хотя по форме изложения это скорее историко-биографическое исследование, имеющие документальную основу.
Андрей Краевский не ставил своей задачей создать более достоверный образ Александра, чем, например, Арриан Флавий, чьё сочинение значится первым среди использованных источников. Однако книга А. Краевского ещё раз доказывает, что большое лучше видится на расстоянии – так и грандиозная мифологизированная фигура Македонского тоже яснее встает после веков размышлений историков о нём, о его трагической, жестокой и яркой судьбе.
Македонский, из династии Аргеадов, он же Мехас Великий, он же Искандер Зулькарнайн, которого почитали в мусульманском мире, великий завоеватель, не проигравший ни одного сражения. О его славе полководца, о его битвах подробно пишет А. Краевский. Тем не менее, историк-писатель не идеализирует своего героя. Он пишет и о том, как из благородного завоевателя, объединителя земель, Александр постепенно превратился в подверженного взрывам неуправляемого гнева жестокого и безжалостного варвара-завоевателя, подобного Атилле, Чингисхану, Тамерлану. Далее А. Краевский пишет – «Эксперимент Александра Македонского по созданию универсальной империи, культуры и народа, носивший космический масштаб, провалился: культуры оказались несовместимыми, а народы не желали забывать своей этнической принадлежности» (с. 468).
И всё же, по словам Краевского, – «Александр объединил Запад и Восток, став общим для них эпическим героем». Он, по выводу автора, стал «совершенно самостоятельным явлением культурной жизни евразийского материка» (с. 468).
Мы же скажем попутно ещё о том, о чём умолчал современный опытный историописец Андрей Краевский. Александр претерпевал встречи и деяния воистину замечательные. Чего стоит, например, его встреча с василиском близ Индии – «Одним взглядом он пронзал персов и македонцев так, что они падали замертво. Воины, узнав об опасности, не решались идти дальше, говоря – «Сами боги преградили нам путь и указывают, что дальше идти нельзя!». Тогда Александр один забрался на гору и увидел спящего на тропе василиска. Если он откроет глаза и бросит на кого-то взгляд, то тот тут же погибнет!.. Почему Александр смог выйти на «тонкий план» и его увидеть? Да потому, что мать его – Олимпиада, урождённая принцесса Миртала из Эпира. Она, по-видимому, посвятила и сына в свои верования, о которых А. Краевский пишет: «Она исповедовала культ хтонических божеств, являвшийся в классическую эпоху древним пережитком чёрного, матриархального культа земли. Олимпиада ощущала мистическую связь с земной, инстинктивно-подсознательной стороной бытия и, отдаваясь всем существом во власть тёмных сил и тёмных стихий, черпала из них свою силу. Змеи, священные твари этого культа, сопровождали её повсюду и везде» (с. 37). Итак, встретив хтонического змея-василиска, Александр осознал опасность, от него исходящую. Спустившись с горы, Александр приказал изготовить щит, на поверхности щита поместить большое зеркало и сделать себе деревянные высокие ходули. Он двинулся на василиска, выставив щит да так, чтобы ни голова, ни ноги из-за щита небыли видны. Он подошёл к василиску, василиск глянул на зеркало, в котором увидел самого себя. Его взгляд отразился в его глазах и тот сразу по погиб. Александр вынудил его совершить невольное самоубийство. Македонцы сожгли василиска, восхваляя мудрость Александра… Так сказано в «Истории сражений Александра Великого». Это XIII век. И тут мы видим, как в Европе мифологизировался в веках образ Великого Александра. Идя по этой колее, мы также узнаём из средневековых источников и о том, что Александру отправила в дар – то ли индийская царица, то ли, по другим источникам, «северная царица», в наложницы девицу, «с детства пившую змеиный яд, так что природа её обратилась в природу змеиную», и её слюна стала ядовита. Однако учитель Александра, Аристотель распознал опасность и предупредил Александра. Он заметил, что дева старалась «не смотреть людям в лицо. А всё потому, что одним только взглядом лишала жизни человека» (см. «Повесть о рождении и победах Александра Великого», СПб, 2006, с. 195). Должно предположить, что автохтонный василиск после смерти от руки Александра в деву сию и воплотился…
Андрей Краевский не анализирует процесс трансформации образа Александра от античных до средневековых исторических источников. Его задача иная – он создаёт свою художественно-исследовательскую теоретико-логическую «реставрацию» той эпохи, порою, посреди повествования сравнивая в историко-психологическом аспекте Александра с Ахиллесом или Ричардом Львиное сердце, с героями двух предыдущих своих эссеистико-исторических книг, а иной раз с Наполеоном. Сравнительно-исторический метод, как известно, давно завоевал прочное место в науке.
Читателю достаточно увлекательно скользить по полотну повествования автора, несмотря на то, что на нём он не найдёт диалогов изображенных личностей с другими героями, и текст скорее повествовательно-монолитен. Даже цитаты из других историописцев в основном отнесены в последнюю часть, в «Послесловие автора». Это качество служит цельности этой многоплановой и полезной многим поколениям книги.
В заключение приведём один из теоретических выводов автора, сделанных попутно размышлению о судьбе титана-завоевателя: «Время показало, что демократия сама по себе не способна защитить свои завоевания, что она настолько эгоистична и продажна (за счёт расширения правового гражданского поля и уменьшения этических запретов), что мыслить перспективно и конструктивно не может по определению. Что собственный сундук с деньгами и возможность при голосовании черепками отправлять в изгнание политических противников важнее и концептуальнее национальных интересов!» (с. 68). Эти «заметки на полях» античной эпохи, конечно, звучат трагически современно…
