Слёзы, улыбки и сорокаградусные круассаны Бабье лето закончилось. Мишель определил это безошибоч- но, как теплолюбивая птичка чует приближение холодов. За два года он научился разбираться в тонкостях погоды лучше любого пернатого или четырёхлапого, но что толку? Крыльев, как у птич- ки, у него нет – значит, на юг он не полетит. А так хочется порой воспарить над землёй – не только мыслями, но и телом. Скоро настоящая осень. Скоро просто так на скамейке не за- ночуешь, придётся искать тёплый подъезд. Находить с каждым годом всё тяжелее – жильцы приноровились на дверях всякие домофоны-телефоны ставить с ключами этими, как его… магнит- ными, вот. Желудок Мишеля требовательно заурчал. Не объяснишь проклятому, что потерпеть надобно – хочет всего и сразу. Щей, каши, круассанов. А откуда им взяться? Хлеба нет, пирож- ных тоже, дорогая Мария Антуанетта. Мишель неспешно сел на скамейку, размял затёкшую шею. Руки потянулись к небу, навстречу просыпающемуся солн- цу. Прохладно, даже холодно. Может, к полудню желтолицее и припечёт землю, очень уж желалось Мишелю, чтобы коснулся его тёплый лучик. Мишель с интересом развернул газету, служившую подушкой прошедшей ночью. Вчера вечером темно было, да и спать хо- телось. Утречком можно и почитать, с новостями ознакомиться. Хотя узнавать новости по газетам и по телевизору – занятие не- благодарное, потому что тут этот замешан, как его… субъектив- ный взгляд, вот. Глаза Мишеля пробежались по рубрикам восьмиполосного издания. Особое внимание привлекли анекдоты: прочитав па- рочку, Мишель беззаботно расхохотался. Солнечное настроение на ближайшие часы обеспечено. От весёлого смеха проснулся на соседней скамейке Валерий. Спросонья он вскочил, принялся усиленно тереть красные глаза. Забрызганное всей палитрой цветов, бывшее когда-то бежевым, пальто на четыре сезона, взъерошенные лохмы, густая щетина – и ежу ясно, что жизнь потрепала Валерия изрядно. – Чего ржёшь, Миха? – подозрительно спросил он. – Анекдот прочитал! – Мишель продолжал давиться от смеха. – Да ну тебя, – Валерий махнул рукой. – Я уж думал, что жрат- ву нашёл. – Пять минут заменяют стакан сметаны – общеизвестный факт. И вообще, Валерио, с нашими доходами давно пора пере- ходить на питание солнечной энергией, – Мишель солнечно улыб- нулся. – Переходи. А я хочу, чтобы еда такая была, чтоб потрогать можно. Чтоб жевалось, чтоб зубы работали, понимаешь? Знал бы ты, Миха, как здорово водить языком по последним зубам и выковыривать остатки пищи. Эх ты… Солнечное питание… И, кстати, не называй меня больше этим мерзким словечком, я тебе тыщу раз говорил, – буркнул Валерий. – Да ладно, не обижайся! – сказал Мишель. – Просыпаться давно пора. Всё равно Кто Следует придут и выгонят. Валерий покачал головой. Мишель за два проведённых вместе года так и не стал ему настоящим другом. Какой-то он не такой. Представитель иного мира. Островки седеющих волос на плеши- вой голове, как последние воспоминания о прошлом. Пальтишком Мишель в прошлом году обзавёлся, но в апреле выбросил – жарко ему, видите ли. К зиме обещал новое найти. А сейчас ходит в руба- хе с длинными рукавами, на шее повязана красная тряпка навроде пионерского галстука. Эдакий сильно зрелый Гаврош. – Пошли тогда, пока и впрямь бить не начали, – вздохнул Ва- лерий. Газета – бывшая подушка Мишеля – отправилась в урну. Ми- шель набрал полную грудь воздуха, улыбка озарила стареющее лицо. Раз есть новый день, он что-нибудь да обязательно прине- сёт: синяки, или надежды, или и то, и другое. В любом случае, скуч- но не будет. Жить стоит, хотя бы из интереса. В ранний час представителей рода человеческого на улицах не особо много, что Мишелю с Валерием на руку. Можно най- ти мусорный контейнер с горкой, ознакомиться с содержимым. Если повезёт, то даже успеть самим составить меню завтрака. Если не повезёт, то дворник метлой погонит прочь или недоволь- ная старушка запоёт из окна хулительную песню, припевом кото- рой будет угроза вызвать Кого Следует. С Кем Следует у Мишеля сложились плохие отношения. Кто Следует, они сильные. Их кредо «Закон и Порядок» успеш- но реализуется в искусстве владения дубинкой. Самое обидное, что деятельность Кого Следует легализована и санкционируется Высшими Структурами. – Холодно, – пожаловался Валерий. – Терпи. – Ага, сам терпи. Зима на носу, что делать будем? – Об этом подумаем завтра... Или зимой… – пробормотал Ми- шель. Он отрешённо поднял глаза к небу. В голове из ниотку- да складывались строчки стихотворения. Насколько Мишель мог разобрать, рождался классический петраркийский сонет. Хотя литературоведы-маньяки могут поспорить – их право. Сонет был очень красивым, но, к глубочайшему сожалению, не вечным. Неизвестные миру шедевры поэзии частенько посещали го- лову Мишеля, но в ней и терялись, не находя дороги к читателю или к слушателю. Бумаги с карандашом у него не водилось, а па- мять была коротка. Да и правописание хромало. – Кажись, нормальное место, – указал рукой Валерий в сторо- ну пятиэтажной хрущёвки. Под эпитетом «нормальное» разумелось место, где а) в нали- чии есть не пустующий мусорный контейнер; б) в отсутствии есть дворник или прочие охочие для сбережения выброшенных вещей люди; в) в отсутствии есть Кто Следует и люди, их вызывающие. Мишель с Валерием определённым местом жительства ско- ваны не были, они сами выбирали, где жить. Центр города от- метался сразу за большим количеством Кого Следует. Во власти Мишеля и Валерия оказалась окраина города. Правда, и здесь развелось большое количество мелких и не очень хулиганов, но сладить с ними удавалось. Главное, им на глаза не попадаться, и всё будет в порядке. – Отлично! – одобрил Мишель выбор Валерия. Проходя крадучись, будто советский партизан, мимо подъ- ездной двери, Валерий с грустью отметил появление в забытом двадцать первым веком крае железной двери с домофоном- телефоном. Прогресс движется семимильными шагами, сметая на пути всё сопротивляющееся, как танк «Т-34». И посмей только возразить ему. Эх… Грядёт холодрыжище, от которого и пальты не спаса- ют. Значит придётся искать подъезды для ночлега. А как в них заберёшься, если на двери домофон-телефон? Валерий уже просчитывал варианты хитрого манёвра по попаданию в подъ- езд. По домофону-телефону набираешь номер (архижелатель- но, жильца квартиры, не обращённой окнами во двор подъезда) и говоришь в трубку официальным тоном: «ПОЧТА». Или «СКОРАЯ ПОМОЩЬ». Особенно убедительно на ночь гля- дя звучит для ушей не избалованного кредитом доверия Высших Структур жильца сухое и деловитое «МИЛИЦИЯ». Мишель ровной походкой шёл на приступ мусорного контей- нера. Валерий, испуганно озираясь по сторонам, плёлся следом. В окне третьего этажа показалось оживление. Кто-то дёрнул за край занавески, но, к счастью, сам в окне не появился. – Миха… – начал было Валерий. Дверь с домофоном-телефоном предательски скрипнула. От- крылась. Показалось лицо… нет, не дворника с метлой. Старуш- ка. Большущие выцветшие глаза на морщинистой коже лица смо- трят печально из-под чёрного платка. «Спокойно, – сказал себе Валерий. – Кажись, Кого Следуют вызывать пока не собираются. Орать, похоже, тоже.» Мишель застыл на месте. Большие глаза старушки пробудили в нём грусть. Жалко её – видно, горе у человека. Мишель был готов бросить поиски завтрака и кинуться на помощь с развеваю- щимся на шее, как знамя, красным платком. – Бабуль, всё нормуль, – заверил Валерий. – Мы уже уходим. Правда, Миха? А сам пятится назад мелкими шажочками. Подальше от пун- кта приёма пищи. – Э, Миха, пошли! Мы же жратву искать собрались, не пом- нишь? Старушка продолжала смотреть преисполненным отрешён- ной печали взглядом. Будто хотела спросить что-то, да не реша- лась. – Может, вам помочь чем? – спросил Мишель. Рехнулся, дружище. В самом деле остатки дырявой кров- ли слетели. Не, ну скажи, чем ты поможешь жильцу квартиры? У самого того и гляди штаны сотрутся так, что пятая точка всеоб- щим достоянием станет. Кости собачьей нет, а он помогать взду- мал. Беда с тобой… – Бабуля, мы можем предложить свои услуги? Не, ну даёт. Теперь уже «мы» говорит. Услуги, мать их… Старушка с трудом разжала трясущиеся губы. Шамкающим голосом произнесла: – Нужна, ребятки, нужна… Помочь бы… Мишель, влюбившийся в печальные глаза, благородным ры- царем кинулся к ней. Валерий вздохнул. Складывающаяся ситуа- ция ему решительно не нравилась. – Что сделать? – вопросил Мишель. – Знаете, ребятки, сложно говорить… Вопшом-то, тяжело вас просить… – Дык и не надо… – попробовал вмешаться Валерий, но Ми- шель властным жестом отстранил его от переговоров. – Просите, не стесняйтесь. – Тут, ребятки, работка есть… Рукам тяжело придётся, но вы сильные, сильнее меня… Я бы сама сделала, но годы не те – бо- юсь уронить… – жевала слова старушка. – Бабуля, изъясняйтесь конкретно! – не выдержал Валерий. – Чего. Вы. От нас. Хотите?! – Муж мой умер три дня назад. Володька, он хороший был… – старушка прослезилась. Мишель и Валерий терпеливо ждали конца слёзоизлияния. – Ребятки, будьте милосердны – вынесите гроб к подъезду, – сказала она. – Я уж стара… – Конечно! – воскликнул Мишель. – Непременно! Валерий деловито прищурился. – А это, как его… – начал он. – Конечно, ребятки, конечно! – замахала руками старушка. – Заплачу, не волнуйтесь. Мишель грозно сверкнул очами, но промолчал. – Давайте уж скорее ваш гроб! – прикрикнул Валерий. С «вашим» гробом вышло как-то неудачно, но старушка виду не подала. Она была слишком подавлена. Гроб пришлось спускать с четвёртого этажа. Он оказался тяжёлым и громоздким. Валерий кряхтел: что-что, но от голода Володя скончался навряд ли. Мишель нёс покойника молча. Его грязное лицо густо покраснело – он вспомнил, что давно не мыл- ся. Старушка шла следом и причитала: – Ой, батюшки-святы… Спасибо вам, ребятки, век не забу- ду… Дай вам Исус Христос сил и долгих лет жизни… Володька, он ведь хороший был… Я бы соседей попросила, да стесняюсь… Рано ишо, люди спят… А Сёма, сынок, он ведь выпимши придёт, отца родного уронить может… Дай вам, ребятки, Господь Бог дол- гих годиков жизни… Валерий представил долгие годики жизни, и стало как-то грустно. Зачем же бабуля такая жестокая тварь, они всё-таки ей помогают. Сердце Мишеля переполняла неземная радость. Когда гроб прислонили к стене рядом с дверью с домофоном- телефоном, благодарности старушки посыпались по второму кру- гу. Мишель светился улыбкой. Валерий кивал, пока не устал, да и сказал: – Бабуля, а это? И недвусмысленно потёр грубыми, со въевшейся грязью, по- душечками пальцев друг о друга. – Ой, забыла, ребятки! Пошли, сынок, пошли… Я, хоть и дура старая, обещания свои помню. Мишель вздохнул. Он терпеливо ждал, пока ушедший со старушкой Валерий вернётся. Тот спустился спустя пять ми- нут, тряся зажатыми в ладони двумя замусоленными бумажками, по сто рублей каждая. – Это тебе! А это – мне! – засиял Валерий, бережно поглажи- вая денежку. Мишель подумал-подумал и положил свою долю в нагрудный карман. Спустя десять минут два товарища сидели на скамеечке в тени раскидистых лип. Между ними лежала изрядно уменьшен- ная версия батона. Валерий сосредоточенно работал челюстями, запивая сорокаградусной. Счастливая улыбка озаряла потрё- панное лицо – мечта пожевать, задать работёнку остаткам зубов сбылась. Истинно русский напиток идеально способствовал пра- вильному пищеварению. Мишель с истинно русской надеждой смотрел вдаль, на на- бирающий высоту диск солнца. …Охранник минимаркета «24», завидев странных посетите- лей, собирался уже прочитать лекцию о вреде дурного воспита- ния, подкрепляя свою позицию русской истиной в пословице, в чём де встречают и как провожают, но Валерий смилостивил его магической бумажкой. С батона и сорокаградусной остались де- сять рублей сдачи. Валерий, как честный друг, угостил Мишеля, приговаривая однако, что неплохо бы и свои финансы в общее дело вложить… – Здорово! – Валерий удовлетворённо икнул. Шершавый язык заелозил по остаткам зубов в поисках остат- ков батона. – Красота… – произнёс Мишель. Он с надеждой смотрел вперёд. Сотенная бумажка приятно грела сердце в нагрудном кармане. Косые лучи солнца нагревали асфальт, нежно щекотали рот, щёки, уши. Сто рублей – как это много! Чего только не купишь на них – Мишель даже представить боялся, что он может позволить себе. В последний раз он держал такие крупные деньги давным-давно. Еда, развлечения, тортик, круассаны. Бумага с ручкой. Благо, и ода новая в голове рождалась. Не забыть бы. Солнце клятвенно обещало дать бой осени. Кто-то Большой и Сильный протягивал с небес лапу помощи. Сто рублей. Быть может, они и выпадут из дырявого кармана.
