Или Времени это река, обращённая вспять?
О, народ мой Исайи и Амоса!
Дора Тейтельбойм
(перевод с идиш — Л. Беринский)
Эта статья — продолжение публикации “Крылатые слова из гнезда ТАНАХа” (Заметки по еврейской истории, май-июнь 2018). Когда взят разбег, трудно остановиться перед темой, закрытой наглухо в прошлой жизни, — перед возможностью выстроить мост между эпохами и народами, найти проявления древней культуры в современности. Теперь, в дополнение к текстам пяти книг Торы, обратимся к идиомам из книг ПРОРОКОВ (ранние пророки Иошуа и Шмуэль и “большие”: Иешаягу — Исайя, Иермиягу — Иеремия и Иехезкель — Иезэкииль).
Военачальник, сподвижник Моше, Иошуа бин Нун (1355 — 1245 гг. до н.э.), — написал, по существу, продолжение Пятикнижия, посвятив его истории сражений за землю и границам наделов между двенадцатью коленами народа — от смерти Моисея до смерти самого пророка, и последние страницы написаны Шмуэлем в XI в. до н. э. (устаревшее в генеалогии “колено”, на иврите ШЕвет, — уцелело в современном “поколении”). От Иошуа пришли выражения: «всё, что у меня на сердце” (14, 8), “земля, по которой ступала нога твоя” (14, 9). “идти его путями” (22, 5), “всем сердцем, всей душой” (23, 14).
“И обувь ветхая с заплатами на ногах их, и одежда ветхая на них” (9, 5).
Как не вспомнить А. Пушкина — “Что слава? — Яркая заплата на ветхом рубище певца…” (“Разговор книгопродавца с поэтом”).
На исходе жизни пророк вновь напоминает народу: “Как сбылось всякое слово доброе (адвар атов), которое говорил вам Господь, так наведёт он на вас всякое зло,.. если преступите завет Бога вашего ”. (Иеошуа, 23, 15).
Шмуэль (Самуил) — последний из Судей израилевых, при котором народ избавился от ига филистимлян и, устав от нестабильности жизни, почувствовал потребность в твёрдой власти. Эпоха судей сменилась эпохой царей. Первым царём Шмуэль назначил Шауля — Саула (он умер около 1005 г до н. э.), а затем помазал на царство Давида. Принято, что книги Судей и преобладающая часть книг Шмуэля написаны им самим.
За три столетия, отделяющие создание Пятикнижия от 88-летней жизни Шмуэля, художественная ткань произведений стала намного богаче. Красочно, эмоционально рассказывает Шмуэль о событиях жизни, которые напоминают порой увлекательные сказания. Именно здесь черпали сюжеты литераторы, скульпторы, художники, музыканты: Самсон, раздирающий пасть льва; Самсон и Далила; Давид и Голиаф; Давид и Ионатан; Давид и Урия; Вирсавия (Бат-Шева); Вирсавия у фонтана…
Давид и Голиаф
“Изгнанный и униженный — в эпосе, в мифах, сказках поднят наверх после многих испытаний и унижений. Давид победил Голиафа. Золушка оказалась главной”. (Виктор Шкловский. О теории прозы).
Голиаф, потомок рефаимов — великанов. Рост — под 2,8 м. Исследователи подтверждают обычай устраивать поединки между противниками-одиночками перед решающими битвами, а также и убойную силу летящих из пращи камней. Впечатляют находки ископаемых громадных скелетов (в Лиме они выставлены в музее — высотой более 2.5 м и возрастом лишь несколько сотен лет). Гиды показывают туристам долину между развалинами названных Шмуэлем городов — место поединка, перед сражением евреев с филистимлянами. География ТАНАХа всегда подтверждается фактами на местности.
Обогатила книга Шмуэля и лексикон потомков.
“Суть не в том, что видит человек, ибо человек видит глазами, а Господь видит то, что в сердце” (Шмуэль, I, 16, 7).
“Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь”. (Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц).
“И сказал Шмуэль народу: видите, кого избрал Господь? И воскликнул народ: да живёт царь!” — ЕХИ АМЕЛЕХ! (Шмуэль I, 10, 24). Сказано это три тысячи лет назад, до возникновения какой-либо европейской государственности. ДА ЖИВЁТ вошло в речевой обиход, и, в частности, превратилось в русское ДА ЗДРАВСТВУЕТ — т.е., будет здоров, и значит — жив.
Vivat rex! (лат.) — да здравствует король!
Традиционное французское обращение к народу при смене монарха: “Король умер, да здравствует король!” Vive le roi — да живёт король!
“Борис наш царь! Да здравствует Борис!” (А. Пушкин. Борис Годунов).
“Будь жив! Будь здрав! Весь наш край!” (из хора “Славься!”, М. Глинки).
“Не выйдешь ты больше с нами на войну, чтобы не погасил ты светильник Израиля” — лё тихабэ эт нер (Шмуэль II, 21, 17) . Светильник (нэр) как символ жизни.
“Какой светильник разума угас, какое сердце биться перестало!” (Н. Некрасов. Памяти Добролюбова).
“Дохнула буря, цвет прекрасный увял на утренней заре. Потух огонь на алтаре”. (А. Пушкин. Евгений Онегин).
“И сказал он царю: мир!” (Шмуэль II, 18, 28). Для нас — ШАЛОМ! — слово привета. Но при жизни Шмуэля войны с филистимлянами, медианитянами и амалекитянами сменяли одна другую, и ШАЛОМ, в его буквальном значении, было знаком миролюбия пришельца.
ОСЫПАТЬ ГОЛОВУ ПЕПЛОМ (в знак скорби) — тоже из книги Шмуэля: “тиках Тамар эфер аль роша” — жест отчаяния сестры, изнасилованной братом.
“Посыпал пеплом я главу, из городов бежал я нищий” (М. Лермонтов. Пророк).
Мы строим речь в согласии с лексикой Шмуэля: отвечу добром за добро, не принимай близко к сердцу, придёт с доброй вестью, будешь мне в тягость…
Местью Бога за вероотступничество народа в среде язычников объясняли пророки войны и беды. “Если будете служить иным божествам, то возгорится на вас гнев Господень”. (Иеошуа, 23, 16). “И оставили вы бога отцов своих и последовали за богами другими, из божеств народов, которые вокруг вас”. (Книга судей, 8, 12). “Как вы оставили меня и служили в земле своей богам чужим, так будете служить чужим в земле не вашей”. (Иеремия, 5, 19).
“…Примеры мщенья высших сил
Тем, кто без совести и веры
Чужому богу послужил…”
(Варлам Шаламов. В защиту формализма).
“Троцкие, Зиновьевы, Каменевы, Радеки, с таким самозабвением служившие чужим богам, теми же богами обречены на смерть”. (Раби Меир Кахане. Обращение к еврейской молодёжи в странах галута).
Старший из “великих пророков”, Иешаягу, Исайя, родился около 765 г. до н.э.; одно из пророчеств его Книги датировано годом смерти царя Ахаза, 710 г. до н.э.; завершилась жизнь Иешаягу при царе Манассии, известном нарушениями законов Торы и гонениями на пророков. Набеги со стороны Израиля и Сирии вынудили Иудею искать союза с ассирийцами; нашествие ассирийцев на Иудею, борьба Ассирии с Вавилонией — были вехами времени Исайи. “О, шум множества народов! Шумят они, как шумят моря; и рёв племён бушующих подобен рёву стремительных вод” (17, 12-13). Словно пророк воистину был провидцем, будущее народов проходило перед ним.
Иешаягу смотрел на мир глазами поэта, находил яркие краски и в значениях слов. Так, в Торе неоднократно упоминались камни — большие, или цельные, для стены или для побивания виновных. Но Иешаягу впервые ввёл в речевой оборот два определения камней, ставшие крылатыми.
“Он — страх ваш, и Он даст вам силу! И будет Он святилищем, и камнем преткновения (эвен негеф), и скалою преграждающей…” (Иешаягу, 8, 14).
“Вопрос о беженцах стал камнем преткновения, разрушающим европейское единство”. (А. Малегин. Я не верю в такие совпадения).
“Камень преткновения” представляет собой бетонный куб, встроенный в тротуар или мостовую перед бывшим домом жертвы нацизма” (Е. Султанова. Вне “зоны комфорта”).
“В основание положил Я на Ционе камень, камень надёжный, краеугольный (эвен апина), драгоценный, основание крепкое ” (Иешаягу, 28, 16).
“Открытие гениального польского учёного Николая Коперника… стало краеугольным камнем современной астрономии. (Я. Перельман. Занимательная астрономия).
“Ожидание спасителя стало для него счастьем и тоскою, краеугольным камнем всей жизни” (Л. Фейхтвангер. Иудейская война).
А вот развёрнутая метафора военного лихолетья в стране пророка:
«Возводит на них Господь быстрые и обильные воды реки, — царя Ашшурского и всю славу его — и поднимется она выше русла своего, и выступит из всех берегов своих; и пойдёт по Иудее, наводнит её, продвигаясь, до шеи дойдёт (Иешаягу, 8, 7-8). В молитве Ионы (VIII в. до н.э.) из чрева кита — тот же образ воды как бедствия, на этот раз и в буквальном значении: “Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня”.
Эта фраза стала названием-аллюзией романа лауреата Нобелевской премии Кэндзибуро Оэ “Объяли меня воды до души моей”.
В 1891 г. кашалот (а достигают они 20 м длины и 50 тонн массы) проглотил гарпунёра, найденного позже в желудке вскрытого кита — без сознания, но живым; известен случай, когда кашалот отрыгнул трёхметрового кальмара. Так что история пророка Ионы правдоподобна — хоть и принял он кита за “большую рыбу”.
В книге Иешаягу открывается тема Пророка; она впоследствии стала истоком для нескольких произведений русских поэтов.
«И подлетел ко мне один из серафимов, и в руке его уголь горящий… и коснулся он уст моих… И услышал я голос Господа… Пойди и скажи этому народу,.. сердце которого отучнело… Удалит Господь людей, и велико будет запустение в этой стране… Но, как от дуба остаётся в листопад ствол его, так святое семя народа станет стволом его” (Иешаягу, 6, 1-13).
Пережив беды, народ возродится — верит Иешаягу.
В основе “Пророка” А. C. Пушкина — рассказ о шестикрылом серафиме (ангеле); поэт верит в божественное предназначение “глаголом жечь сердца людей”. М. Ю. Лермонтов показывает черты “отучневших сердцем” современников: “С тех пор, как вечный судия мне дал всеведение пророка, в очах людей читаю я страницы злобы и порока”. Пророк Лермонтова — изгой: «Провозглашать я стал любви и правды чистые ученья: в меня все ближние мои бросали бешено каменья”. И в поэзии Н. А. Некрасова толпа не щадит обличителя заблуждений, его постигает тяжкая участь: “…проходит он тернистый путь с своей карающею лирой”:
Его преследуют хулы:
Он ловит звуки одобренья
Не в сладком ропоте толпы,
А в диких криках озлобленья. (“Блажен незлобивый поэт”).
Для безликой толпы зависть и злоба — доступные способы самовыражения. Мишенью становится тот, чьей правоте можно возразить лишь камнем вражды, плевком, грязью — ради обретения значимости в собственных глазах.
В неправедном XX веке трудно приходится и герою А. Я. Аронова: “Он жил без хлеба и пощады” (“Пророк”).
Нелегка судьба любого творца, чуждого воззрениям большинства: “В “Капричос” художник говорит людям то, что может позволить себе только судья и пророк. Безумие толпы — вот одна из тем “Капричос”. Добро на его офортах всегда одиноко. И сам художник после “Капричос” был гоним инквизицией и бежал на старости лет во Францию, в Бордо, познав на себе самом, что такое судьба гонимых и отверженных”. (А. Красильщиков. “Еврейский вопрос” Франсиско Гойи).
Итак, тема влияния Слова на нравственность общества, поставленная в VIII в. до н.э., нашла живой отклик в сердцах авторов, но вывод неутешителен: трудно добиться понимания и доверия тех, кто смотрит, но не видит, кто слышит, не разумея. “Глупец, хотел уверить нас, что бог гласит его устами!”, — насмехаются горожане над презираемым ими гордецом (М. Лермонтов. Пророк). Печальна перекличка поэтов сквозь века.
И сами творцы подобны пророкам, с их чутким восприятием мира — среди равнодушной толпы: “холодного бесчувствия” (Пушкин), “затверженных речей” и “приличьем стянутых масок” (Лермонтов), “диких криков озлобленья” (Некрасов), беспощадного лицемерия “добрых улыбок” (Аронов).
Тема добра и зла для Иешаягу остра и ЗЛОБОДНЕВНА, как для законодателя Моисея. В видениях перед Иешаягу предстаёт Бог, он отказывается от жертв и молитв, но призывает к верности Торе: “Перестаньте творить зло. Учитесь творить добро; требуйте справедливого суда; вступайтесь за вдову (1, 17). “Из Циона выйдет Тора и из Иерушалаима — слово Господне. И рассудит Он народы,.. и перекуют они мечи свои наорала (в оригинале — ЭТ — лопата, заступ; орало — соха), и копья свои — на садовые ножницы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать” (Иешаягу, 2, 4). Впервые в жестокой истории человечества пророк увидел войну как зло, которое необходимо искоренить.
Скульптура Е. В. Вучетича “Перекуём мечи на орала” (1957) подарена Советским Союзом Организации объединенных наций: ныне у штаб-квартиры ООН пахарь тяжелым молотом перековывает оружие в мирный плуг. Моделью была фигура олимпийца, чемпиона по вольной борьбе (Мехико, 1968) Бориса Михайловича Гуревича, 20-летнего киевлянина (теперь живёт в Чикаго). Награды автора — серебряная медаль Совета Мира и Гран-при на выставке в Брюсселе. Увы, скульптура не помогла ООН предотвращать войны! Головорезы не рвутся в землепашцы, а убойная сила мечей всё возрастает…
“Пробудись, пробудись, встань, Иерушалаим”, ты, который испил из руки Господа чашу гнева его, остаток горькой чаши испил ты до дна” (Иешаягу, 51, 17).
“Видно, не испила ещё я горькой чаши моей” (М.Булгаков. Бег).
“Человечеству… пришлось испить чашу ненависти до дна, чтобы осознать, к чему это приведёт: к самоуничтожению человечества как вида” (Б. Вербер. Рай на заказ).
Справедливость и честность ведут, по Иешаягу, к благоденствию и гармонии: “И волк будет жить с агнцем, и лев будет лежать с козлёнком; и телец, и молодой лев, и вол вместе, и маленький мальчик будет водить их» (11, 6).
Баснописцы Эзоп, Федр и Лафонтен сомневались в добрососедстве Волка и Ягнёнка. В 1808 г. И. А. Крылов подхватил бродячий сюжет: “У сильного всегда бессильный виноват. …Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать — сказал, и в тёмный лес ягнёнка поволок” (“Волк и ягнёнок”).
Не воплощена идиллия до сих пор: «…В разных концах света во многих не связанных друг с другом людях бродило предощущение нового витка Истории — витка в невиданные эмпиреи, где волк возляжет рядом с ягнёнком, хотя волки по-прежнему жрали ягнят, а ягнята отращивали клыки и когти. (К. А. Мусаэлян. Полководец Соня. 2009).
Подобно Ишаягу и израильские мечтатели верят: вот ещё кусок земли отдадим, и насытятся они, и перекуют свои ракеты… Но проглоченный кусок становится не пашней, а лишь новой линией фронта, всё ближе к сердцу Израиля.
Пророк Иехезкель (Иезекииль), коэн, после осады Иерусалима Навуходоносором в 597 г. до н. э. попал в вавилонский плен и умер на чужбине. И Ирмеягу (Иеремия) был свидетелем захвата Иерусалима, а в конце жизни бежал от притеснений в Египет. Вот когда возник “неотвратимый призрак бегства”, как пишет, с тревогой и печалью, Елена Аксельрод.
В трагическое для страны время пророки пытались объяснить беззаконие. За что? За грехи народа перед Господом! Микеланджело написал две фрески. Страстный порыв Иезэкииля — и усталая безнадёжность Иеремии: голова поникла, пала на правую руку, а левая бессильна и неподвижна, и нет готовности к новому шагу, лицо омрачено, одежда поблекла. Всё потеряно, всё пропало.
Микеланджело. Пророк Иезэкииль. Фрагмент. Фреска плафона Сикстинской капеллы Собора Св. Петра в Риме.
Микеланджело. Пророк Иеремия. Там же.
Пророки в своём обрушенном мире мечтали о справедливости:
“Не будут больше говорить: “отцы ели незрелый плод, а у детей на зубах оскомина”. А каждый будет умирать за свою вину: у каждого, кто будет есть незрелый плод, у того и будет на зубах оскомина”. (Иеремия, 31, 28-29).
“Почему не несёт сын вины отца? А сын этот поступал по закону и справедливости…” (Иехезкель, 18, 19).
Великий законник Иосиф Сталин, сведущий в религиозной теории, был великодушен: ”Сын за отца не отвечает”. И создавал лагеря для десятков тысяч “ЧСИР — членов семей изменников Родины”, чьим детям в сиротских домах меняли фамилии, обрекая их на одиночество и забвение.
“Купивший — не радуйся, и продавший — не скорби” (Иехезкель, 7, 12). Пророчество о времени крушения, когда теряют значимость потери и приобретения.
Отголосок в XIX в.: ”…Держусь стоической пословицы: не радуйся нашед, не плачь потеряв”. (А. С. Пушкин. Из письма П. А. Плетнёву, 7.3.1826).
Идиома о соотношении слова и дела появляется уже в первой книге Торы, когда у входа в шатёр стоят “три мужа”, и Авраам предлагает им воды и хлеба — “подкрепите сердце ваше”. “Сделай так, как говоришь, таасэ кэашер дибарта”, — отвечают гости. Они предрекают рождение сына у бесплодной Сарры. “И явился ему Господь в дубраве Мамрэй”. (Берешит, 18, 6).
В книге Пророков тема претворения слова в реальность также имеет божественный исток. ”Он сказал мне — Он и сделал” (Иешаягу, 38, 15). “Скажу слово и исполню его, эдабэр давар ве яасэ — слово Господа Бога” (Иезэкииль, 12, 26). “Я, Господь, сказал и сделал!” — дибарти ве асити! (там же, 17, 24). Рассею тебя по странам, сказал и сделаю! “И дам вам покой на земле вашей — сказал и сделаю!” (там же, 37, 14). Рефреном звучат пророчества-обещания, и переживут тридцать веков, став независимой фразеологической единицей в быту и в литературных текстах.
После Вавилонского плена, в VI в. до н. э. иврит в разговорной речи стал вытесняться арамейским языком. “Абра ке дабра!” — Сделаю, создам, как сказал — выраженная на арамейском фраза из ТАНАХа — прижилась и в соседних странах, став магической формулой превращения желаемого в действительность. Да осуществится сказанное! — пожелание добра. (С. Колибаба и А. Крамер обращают внимание на созвучие русского слова ДОБРО с ивритским ДВАР ТОВ, или арамейском видоизменением — ДАБРА).
В одних словарях пишут, что АБРАКАДАБРА — от латинского abracadabra; в других — что это древнегреческое магическое заклинание или — что выражение арамейское. Множественность гипотез — свидетельство широкого распространения слова. Лекарь императора Севера в 208 г. н. э. рекомендовал ладанку с начертанным abracadabra как амулет от лихорадки. Старик Хоттабыч, выдёргивая волоски из бороды, восклицал: ”Трахтибидох!” Может, создатель персонажа Лазарь Иосифович Лагин (Гинзбург), родившийся в Витебске в 1903 г., помнил арамейское заклинание, повторив четыре его звука? Для непосвящённых оно, непонятное, превратилось в АБРАКАДАБРУ, ЧЕПУХУ.
В сатирических сказках М. Салтыкова-Щедрина идиома “Сказано — сделано” — обрусевшая формула перехода к решительным действиям (Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил, Дикий помещик, Орёл-меценат). “Президент сказал — президент сделал”, — говорят сейчас и о Д. Трампе, и о В. Путине. А сленговое, блатное, “пацан сказал, пацан сделал” — привычно для тех, кто и не слыхивал о еврейских пророках. Фраза речи божественной стала народным достоянием.
Итак, в статье рассмотрена фразеология пяти из восьми книг Пророков, написанных на чистом, исходном, без иноязычных вкраплений, иврите. Вместе с Библией идиомы вошли органично в разговорный язык и в литературные тексты, отражая заветы древних авторов о жизни по совести. Долгий и дальний отзвук. Круги на воде от слова, брошенного давным-давно в океан времени.
Может быть, слова стали крылатыми и в иных краях, в переводах, выражая с афористичной глубиной и точностью мысли, чувства, обычаи народов — носителей иудео-христианской цивилизации? Читатели-полиглоты, вероятно, могли бы провести параллели…
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/2018-znomer10-bandas/
