***
Сегодня родилась луна,
Но не в урочный час,
Без спутников, совсем одна,
Луч вспыхнул и погас.
По небу ветер тучи греб
И в старых вязах выл,
И показался бледный лоб
И Ангел, но без крыл.
Он был так молод, так пригож,
И слаб на том ветру,
Край тучи, словно край рогож
Сорвал он в темноту.
И воцарилась тишина
Без звуков и без слов,
И снова поднялась луна
И озарила кров.
Диван, два стула и трюмо,
И лампу без огня,
И никого тут нет давно,
Чтобы согреть меня.
Стихи в бумагах на столе,
И в чашке стылый чай,
И в печке угольки в золе,
И шёпот: ну, встречай.
И Ангел через мой порог
Перешагнув, упал.
Он обессилел, изнемог,
И крылья потерял.
Глаза нездешней синевы,
И мукой скошен рот,
И крик полуночной совы
За домом у ворот.
Худая узкая спина,
Лопатки вместо крыл,
И раскололась тишина,
И месяц в тучи взмыл.
Ну, что же делать мне теперь
С бескрылым и больным!
Беззвучно растворилась дверь,
Туман заполз за ним.
Метнулись тени к потолку
И загустели там.
Тумана серого лоскут
Ползет к его ногам.
Сейчас накроет с головой,
И он исчезнет в нем.
О, что же сделать, Боже мой,
Найти спасенье в чём!
Он столько раз меня спасал
От горя и от слёз,
Теперь он крылья потерял,
И в дом ко мне приполз.
Наверное, они летят
По небу над луной,
Но как ему вернуть назад
Те крылья, Боже мой!
Что есть на свете у меня,
Кроме стихов моих!
Тут шевельнулся у огня
Мой Ангел, и затих.
И, подойдя к столу, взяла
Я твёрдою рукой
Свои стихи, и вознесла
Над бедной головой.
И выкроив крыло из них,
Примерила к спине.
Забился, закричал мой стих,
Как в страшном тайном сне!
Дрожал он под моей рукой,
Не убивай, — кричал,
Но со стола, забрав другой,
Крепила я к плечам.
Лязг ножниц резал разум мой,
И душу кровенил.
И вдруг ожило за спиной
Сиянье белых крыл.
И шевельнулось вдруг одно,
За ним другое вслед,
И Ангел вылетел в окно,
И вот его уж нет.
Волшебной флейты тонкий звук,
Вознёсся и затих.
Последним вырвался из рук
И в небо взмыл мой стих.
Осталась в мире я одна,
Без музыки и слов,
И снова поднялась луна
И озарила кров,
Диван, два стула и трюмо,
И лампу без огня.
И нет на свете никого,
Чтобы спасти меня.
СЛОВО
Ах, как печально, пусто, голо,
Но воздух чист и берег прям.
Одно не найденное слово
За мною ходит попятам.
Стучит в висках, подол хватает,
О чём оно — сама не знаю,
Но я ищу его и брежу,
Глотаю залпом воздух свежий,
Седая, страшная, босая,
Ведь без него я, как немая.
Меня погубит иль спасет.
О чём оно? Да, о герое,
О виселице в чистом поле,
А может быть, наоборот,
А может, о шуте оно,
Иль о девчонке ярко-рыжей,
А может, о тоске бесстыжей,
Что по утрам стучит в окно.
Я умираю, умираю,
Его ловлю и подбираю,
Над морем осень стелет дым.
Оно прекрасно и печально,
В нем мой приют и берег дальний,
Дай Бог мне породниться с ним!
Дай мне хоть раз ещё услышать
То, что во мне живёт и дышит,
То слово или просто звук,
На радость и царю и люду,
Его я больше не забуду
И уж не выпущу из рук.
Печальна белая позёмка,
Щемящей песни голос тонкий,
Чертополох и крапива
Сквозь ранний снег тут прорастают,
О чём они, пока не знаю,
Потерянные мной слова.
А небо серое в заплатах,
Ах, чем же я так виновата,
И немота, и глухота,
Без слова в мире разлита.
И пальцы в кровь свои сдирая,
Опять я шарю, как слепая
В земле и чёрной, и сырой,
И в небе мрачном и далёком,
И в птице, что летит высоко
На юг, на юг к себе домой.
Как паутина нить свисает,
Я нагоняю, нагоняю,
Но вот сорвалось, нет его!
Руками воздух я хватаю,
Худая, нищая, больная,
Лишаюсь разом я всего!
Но сквозь туман и непогоду
Луч тонкий опустился в воду,
Прозрачный, нежный, как струна.
И семицветьем засветилось,
И всё вокруг преобразилось,
И гулкой стала тишина.
Нашла его!
Спасибо, Боже!
Я cнова говорить могу.
***
Великое приходит торжество,
И слово выдыхают тихо губы,
И тайное, и гордое родство
Пусть не идет теперь во мне на убыль.
Крылатая от занавески тень
Несёт с собой в просторы мирозданья
Лиловую и влажную сирень
Последнего посмертного свиданья.
Кто предо мной пройдёт в заветный час,
И чья улыбка ляжет в изголовье,
Ладони чьи моих коснутся глаз,
Родные по душе,
а не по крови.
Кого призвать из тайн небытия?
Пусть флейту Моцарт омочит губами,
И пусть Вийон из горного ручья
Со мною вновь заговорит стихами.
От жажды над ручьём мы не умрём.
Строкой легко
как счастьем насладиться!
И Метерлинка огненная птица
Со мною вместе покидает дом.
Когда последней нищенки бедней
Пред Богом я восстану на пороге,
Траву забвенья кто положит в ноги,
Кого окликнут песнею моей!
Кто там сестрою назовёт меня,
Ведь на земле я братьев не имела,
И кто на звёздах будет мне родня
Из бренного высвобождая тела!
Лукавый посвист,
нежная строка,
О, как она прекрасна,
как легка!
Чья дудочка весёлая приветит,
И чьи чужие, а теперь мои,
Исполненные счастья и любви
На звёздных пастбищах
меня окликнут дети!
Кто яблоко мне кинет налету
На Млечном и сверкающем мосту,
Кто скажет — наконец теперь ты с нами!
Как много я хочу в предсмертный час,
Не закрывая воспалённых глаз,
И напоследок говоря стихами,
Достойна ли такого счастья я…?
***
Где зеркала, в которых я была
Добра, смугла и весела.
Где жимолости горький белый цвет,
Где таинство и свадебный рассвет,
И где слова, с которыми светло?
Все замутило старое стекло!
И только звук остался в вышине,
Крик журавлиный по тебе и мне…
Но кто-то наклоняется к стеклу,
Но кто-то видит нас опять сквозь мглу,
Ладонью теплой по стеклу ведёт,
И открывает юный нежный рот,
Горящую улыбку и глаза,
И в небе вновь грохочет та гроза,
И тот же ливень из любви и слёз
Вновь поджигает куст пунцовых роз.
И в зеркале овальном мы вдвоём,
Нас оживляет гулкий старый дом.
Здесь мы опять лукавы и юны,
Здесь хоть на миг кому-то мы видны.
Как старые прекрасны зеркала,
Где наша юность хоть на миг видна!
Но кто-то вновь ладонью проведёт,
И небытие в себя нас заберёт.
Когда и где возникнем мы опять,
Который век, и день, и час нам ждать!
Старинные волшебны зеркала,
В них чья-то жизнь светилась и была,
Когда-то в них и мы ловили взгляд,
И чей-то смех, и старый летний сад,
Лиловую душистую сирень,
И нежную и горестную тень.
Уходят тени и приходят вновь,
Благословляя юную любовь…
О, сколько лиц, улыбок, светлых слёз.
Горящий куст пунцово алых роз.
ГАМЛЕТ
Поговорим о странностях любви …
Который год, который день и век,
В торжественном сопровожденьи свит
Сквозь нас проходит этот человек.
И мантия из слов с его плеча
Спадает и волочится за ним.
Он кажется нелепым и смешным,
Но речь его нежна и горяча.
Но поднятая узкая ладонь
Приветствует собратьев по игре,
А нас не бросит в холод и в огонь,
А нас никто не кликнет на заре.
Поговорим о странностях любви…
Что можем мы о ней ещё сказать?
Когда горды бесчувствием своим,
Вольны мы ничего не вспоминать!
Когда мы спим, как должно, и встаём,
И беды наш не привечают дом.
Поговорим о странностях любви…
Безумный, бедный,
что ты говоришь!
Оставь надежды и мечты свои,
И сгинь в ночи, и затаись, как мышь!
Поговорим о странностях любви…
О, Боже мой,
зачем нам говорить,
Мы знаем мысли и дела свои,
И мы сумеем без неё прожить!
Но отчего однажды мы встаём
И вдруг самих себя не узнаём,
И вглядываясь в зеркало кричим,
И долго и потерянно молчим.
Там взгляд чужой
и горький странный жест,
Там горе чьих-то брошенных невест,
И беды чьи-то душат в глубине,
И чьи-то лица прячутся на дне.
Поговорим о странностях любви…
О горестных, о давних, о своих!
Ах, датский принц,
любовь так тяжела,
Ах, датский принц,
такие, брат, дела!
Куда с тобой она нас завела,
Слепящая и дрогнувшая мгла,
В какой предел,
в какой печальный край!
Ты гибнешь,
мы с тобой, прости, прощай!
В ознобе небо и слова в крови.
Поговорим о странностях любви!
БАЛЛАДА КОРОЛЕВ
Трефовые валеты
Под бубен короля
Танцуют до рассвета,
На масти всех деля.
Тут радость, там удача,
А сверху чёрный туз!
Я всё переиначу,
Но счастья не добьюсь!
Дорога ляжет снова,
Шестёрка и король,
И вот уже готова
Совсем другая роль.
Я дама, я маркиза,
Алеет ярко рот,
Надменный брошен вызов,
Он всех с ума сведёт.
Пусть менуэта звуки
Пройдут со мной в ночи,
И тоненькие руки
Заломят палачи.
Сверкает гильотина,
Да где ж червовый туз!
Я в горе не застыну,
И в страхе не забьюсь!
Я карты кину снова,
Друзей простыл и след,
Для казни всё готово,
И близится рассвет,
Последний и багровый,
Валет, семёрка, туз!
Колоду кину снова,
Но жизни не добьюсь!
Трефовые валеты,
Под бубен короля,
Танцуют до рассвета,
А палачи стоят.
Вновь радость и удачу,
Пиковый режет туз!
Ну, кто в толпе там плачет,
Я смерти не боюсь!
Дай, менуэт, мне руку,
Станцуем мы вдвоём,
На вечную разлуку
Казённый ляжет дом!
Край оловянной кружки
Мне ранит нежный рот,
Но бархатная мушка
Толпу с ума сведёт.
Где дамы, где валеты,
Где воинство моё,
Все пляшут до рассвета,
Одетые в тряпьё.
Три гордых королевы,
В своей крови скользят.
Как смел багряно-белый
Последний их наряд!
Они мне тянут руки,
Зовут в свой хоровод,
Про гибель, про разлуку,
Всё зная наперёд.
Одной — топор и плаха,
Другой, в сырой ночи,
Нож острый вниз с размаху
Опустят палачи.
А третьей — смерть простую,
С семьёю, наповал,
Готовит пулю злую
Ипатьевский подвал.
Я карты кину снова,
Валет, семёрка, туз!
Для вечности готова,
И смерти не боюсь!
Смерть ничего не значит,
Страх душу не сожжёт,
Потом, потом заплачет
Обманутый народ.
Поддавшись на посулы,
Предав корону, дом…
Пред казнью мы на скулы
Румянец наведём.
Пиковые валеты,
Уже без короля,
Танцуют до рассвета,
Всех по мастям деля.
Треф, черви, пики, бубны,
Шестёрки, туз, король!
О, как же это трудно, —
Достойно кончить роль!
Но в муке не застынет,
Мой алый дерзкий рот,
Я карты снова кину.
Палач пусть подождёт.
***
Восходит светлая, как сон
Прозрачная луна,
Деревьев льдистых слышен звон,
И в них она одна.
Тишайший, невесомый звон
Слышней колоколов,
Из всех времен, со всех сторон,
Без криков и без слов.
К чему слова, когда и так
Понятней и слышней
Миров далеких вечный знак
Над головой моей.
Беззвучно сыплет там песок
Вселенский циферблат,
Но стрелок нет, и нет дорог,
Чтоб убежать назад.
Часы земной отмерят путь
С предсмертною тоской.
Не оттянуть, не обмануть,
Ну, вот я, Боже мой!
И руки Господу воздев,
В колени упаду,
Косою на лету задев
Лучистую звезду.
И снова будет страшный взрыв,
Как много лет назад,
Глаза ладонями прикрыв,
Я спрячу в страхе взгляд.
Какая смертная тоска
В бессмертии миров!
Тысячелетья и века
Никто к ним не готов.
Но звездных братьев имена
Восстанут предо мной,
И знаю, буду прощена
Я ими и Тобой.
В холодной горней вышине
Дозволив отдохнуть,
Дадите вновь попытку мне,
Благословив на путь.
И снова в Ад вернусь земной
Безгрешным я дитём.
И дышит космос предо мной
И я — песчинка в нём.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/2018-nomer11-garuchava/
