ПРЕДИСЛОВИЕ
Как правило, писатели, создав произведение, желают того, чтобы читатель, не размениваясь на мелочи и не откладывая дела в долгий ящик, сразу принялся за поглощение текста. Чтобы он, преодолев первые страниц десять подготовительной информации, как можно быстрее запомнил имена героев и, уже не отрываясь, с трепетом в душе следил за развитием сюжетной линии. И чем сложнее и необычнее текст, тем сильнее и непреодолимей это желание. Поэтому писатели не любят предисловий. Предисловия отпугивают читателей, особенно хороших, потому что, как мы успели заметить, все хорошие читатели страдают острой нехваткой свободного времени. Некоторые писатели всё же относятся к предисловиям с уважением. Некоторые заводят крепкую дружбу с послесловиями. Большинство не пользуется ни тем, ни другим.
Мы, как соавторы, имеем полное право утверждать, что прилагаемый ниже текст необычен и сложен. Мы предполагаем, что уже первые страниц десять вызовут множество вопросов у читателя. Можно было бы, конечно, проявить терпение и дождаться того момента, когда читатель, дойдя до последней точки, раздираемый изнутри вопросами и сомнениями, доберётся до послесловия. Но… Мы не будем ждать милостей от природы. Мы будем бить на опережение. Включая воображение, мы предполагаем, что вы захотите спросить.
Поэтому мы сразу ответим на наиболее распространённые и наиболее каверзные вопросы.
Вы спросите, чем обусловлено жанровое соотнесение данного произведения. Почему – ТРАГЕДИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ. Почему не просто – драма. Оглядитесь вокруг. Снимите очки (неважно какие – розовые, зелёные, с тёмными стёклами, для коррекции зрения). Разве ВСЁ ЭТО не трагично? Разве правильно? Разве справедливо? Спасибо, в этом вы нас поняли. Почему трагедия существования МИРОВ? Скажем честно, одного универсума нам не хватило. Для двоих авторов необходимо хотя бы два. А если учесть, что миры, создаваемые демиургом человеческого со- знания и подсо- знания, будут иметь больше сходств, чем различий, то можно смело предположить, что тиканье бомбы, заложенной в основании одного из них, будет явственно слышно и в остальных. Поэтому хорошо не будет ни в одном. Ни в одном не будет благополучно.
Не считаем ли мы, что Данте должен был бы перевернуться в гробу, узнав (каким-то образом), во что мы превратили его Ад. Ответим: Данте, как настоящий человек эпохи Возрождения, был бы не против того, что мы отнеслись к нему, как он когда-то отнёсся к Вергилию (конечно же, с некоторыми поправками на наш ХХІ век), и увидел бы в этом великую преемственность поколений. Кроме того, с чьей помощью ад смог бы эволюционировать, как не с помощью писателей?
На вопрос формалистов о недопустимо большом для пьесы количестве страниц и героев, мы заявляем, что в данном случае форма полностью соответствует содержанию и задана самим жанром, если брать во внимание не литературоведческий, а метафизический аспект термина.
Большое количество вопросов будет вызвано подбором героев. Спешим вас уверить, что он не случаен. Наряду с персонами явно вымышленными (хотя не факт, что их не существует на самом деле), мы воспользовались репутацией реально существовавших людей. Мы далеко не историки и даже не претендуем на то, чтобы называться этим гордым именем. Однако все исторические факты, приведённые в тексте – достоверны и подкреплены авторитетом исследователей. В том, что нам не пришлось безжалостно замахиваться на историческую достоверность фактов, виноват наш консультант по вопросам, связанным с историей как наукой во всех её проявлениях – г-н А.Ф. Самойлов.
Почему у героя нет ни имени, ни фамилии? Потому что на его месте может оказаться любой из вас. Является ли он главным героем? Этот вопрос мы выносим на суд широкой общественности. Если вы решите, что главный герой здесь всё-таки есть, и это именно тот, кого мы подозреваем, у вас может возникнуть вопрос о Беж. Что это за имя? И почему она какая-то не такая? Да и вообще – кто она такая? Честно: вините во всём героя. Мы считаем, что герой имеет полное право самостоятельно придумать себе героиню. Мы лишь немного (совсем чуть-чуть) ему в этом помогли.
Вопросов может быть легион. И пусть не в предисловии, но мы ответим на все. На все, кроме унизительного вопроса критика Латунского, кто нас надоумил написать ВСЁ ЭТО. На этот вопрос мы отвечать не будем, и это наша принципиальная позиция.
Если вы, споткнувшись на предисловии, забросите текст на антресоль и навсегда забудете о нём, это будет печально. Если же вы прочтёте его, и у вас не возникнет ни одного вопроса – это будет ТРАГИЧНО.
ПРОЛОГ. АД
ХАРОН
РАБОЧИЕ 1, 2, 3
ТОЛПА
ГЛАВАРЬ
АЛХИМИК
ИХТИОЛОГ
Плотина, берег Стикса. Трое рабочих в высоких резиновых сапогах, стоя на плотине, измеряют уровень воды в реке и плотность тумана над ней. На берегу Харон конопатит лодку.
РАБОЧИЙ 1 (Харону). Эй, Харон! Зачем ты возишься с этой лодчонкой? У тебя же теперь есть великолепный паром.
ХАРОН. По привычке. Эта лодка мне служила так долго, что стала частью меня, частью моей души, и если она придёт в негодность...
РАБОЧИЙ 2. Эй, слышите! У Харона, оказывается, есть душа! (Смеётся)
РАБОЧИЙ 3. Не трогай перевозчика. Спустит на тебя своего друга Цербера, тогда узнаешь, у кого есть душа, а у кого нету. Лучше молчи.
РАБОЧИЙ 1 (Харону). Эй, Харон, а у тебя душа ранимая?
РАБОЧИЙ 3. Сумасшедший… Разве можно связываться с человеком, проклятым богами Аида?
РАБОЧИЙ 2 (Харону). Эй, Харон! Много у тебя монет? Поди, хватит, чтобы пол-ада купить!
РАБОЧИЙ 3 (Рабочим 1 и 2). Да что вы к нему пристали? Харон отрабатывает долг.
РАБОЧИЙ 2 (улыбаясь). В карты проигрался?
РАБОЧИЙ 1. Заложил душу, а теперь пытается её выкупить.
РАБОЧИЙ 2. Да он о рае мечтает?!. (Смеётся)
Харон делает вид, что не замечает насмешек. Он протирает фонарь, находящийся на носу лодки.
ХАРОН. У меня душа – как у меня, а у тебя заблудшая, не то разве ты оказался бы здесь? Все мы здесь – души, духи, привидения. Плоть и кровь наши – всего лишь иллюзия, которая…
РАБОЧИЙ 2. Иллю… что?
Несколько резких подземных толчков. Рабочий 2 срывается с плотины в реку. Неясный шум доносится со всех сторон.
ХАРОН. Не нравятся мне эти толчки. Что-то странное творится вокруг. Огни на западе становятся тусклее. Странный запах носится в воздухе. Запах, которого здесь, сколько я себя помню, не было никогда…
РАБОЧИЙ 2. Чёрт побери! Какая холодная вода. Ноги сводит.
РАБОЧИЙ 3. К берегу греби, к берегу!
РАБОЧИЙ 2. Что-то тянет меня на дно! Мамочки!
РАБОЧИЙ 1. Там что-то огромное под тобой! Что-то тёмное! Оно живое!
Над поверхностью реки появляется голова чудовища, которое пытается проглотить Рабочего 2.
РАБОЧИЙ 3. Чудовище! А вон ещё одно! Плыви быстрее! На берегу оно тебя не достанет!
ХАРОН. Рыбы Стикса… Верные стражи границы. (Рабочим на плотине) Оставьте его, он всё равно обречён.
Рабочий 2, борясь с чудовищем, подплывает к берегу. Харон отталкивает его от берега веслом прямо в рыбью пасть.
РАБОЧИЙ 2. Харон, ты что? Какие рыбы? Что я сделал такого?
ХАРОН. Упавшему в воды Стикса вечно да пребывать в них. Таков Закон.
РАБОЧИЙ 2 (умирая). Харон, всё, что я тебе наговорил – всего лишь шутка! Помоги мне!..
ХАРОН (отворачиваясь). Не в этом дело. Душа, глотнувшая этой воды, прекращает своё существование. Навечно. Рыбы Стикса глубоководны и неприхотливы, но иногда им тоже нужно чем-то питаться, кроме тех порошков, которые изобретают Алхимики.
РАБОЧИЙ 1. А я думал, зачем они всё сыплют что-то из мешков в реку и наполняют пробирки водой…
Раздаётся душераздирающий крик Рабочего 2. Рабочие 1 и 3 остаются на плотине. Рабочий 2 исчезает в пасти чудовища.
РАБОЧИЙ 3. Сколько работаю здесь, на плотине, в первый раз вижу этих тварей.
РАБОЧИЙ 1. Алхимиков?
РАБОЧИЙ 3. Чудовищ.
ХАРОН. Тихо! Слышите? Сюда кто-то идёт. (Прислушивается) Нет, бежит. И не один. Их много, очень много.
На сцену выбегает толпа с криками «Долой!», «Не потерпим!», «Вперёд, ребята!». Один из них держит в руке плакат «Свободу – утопающим в реке!».
ТОЛПА. Переплывём эту проклятую реку! Что мы, управы на всех не найдём, что ли! Давай, ребята, не робей! Ура!
РАБОЧИЙ 3. Стойте! Постойте! Туда нельзя, в воду. Там чудовища! Они всех вас растерзают! Остановитесь!
ТОЛПА. Да мы сами – чудовища! Что ты врёшь там, прихлебатель чёртов? Да не слушайте его!
РАБОЧИЙ 1. Да пусть лезут, пусть сами убедятся. Что их отговаривать? С ума все посходили сегодня.
ХАРОН. Кто вы такие? Что происходит? Кто вам позволил явиться на эти священные берега? Почему вы не на местах?
Из толпы на руках выносят Главаря.
ГЛАВАРЬ. Всем молчать. (Толпе) В эту воду действительно нельзя соваться так просто. Эти ребята на плотине говорят правду. С рыбами Стикса не шутят.
РАБОЧИЙ 1. Да уж одного сожрали пять минут назад.
ГЛАВАРЬ. А переправиться через реку можно. Вот и паромщик собственной персоной. (Харону) Готовь свой флот, адмирал. Сегодня тебе придётся потрудиться.
Бунтовщики хватают Харона и тянут его к парому.
ТОЛПА. Купанье отменяется! К парому его!
ХАРОН (отбиваясь). Стойте! Куда вы? Вам нельзя через Стикс!
ТОЛПА. Всё теперь можно! Тащи его!
РАБОЧИЙ 1. Эй, вы там, на берегу! Что происходит?
ТОЛПА. Революция!
ХАРОН. Вы не переплывёте через Стикс! Это граница. Через неё нельзя перейти. Вас вернут обратно. Вас накажут.
Кто-то из толпы хватает весло и бьёт Харона по голове. Тот падает в лодку.
РАБОЧИЙ 3. Вы что, очумели? Это же сам Харон! Хранитель границы!
ГЛАВАРЬ (забирается на плотину). А мы разрушим границу! Мы вырвемся отсюда. За нами весь Ад идёт к этим проклятым берегам! Лучше присоединяйтесь к нам, а не то останетесь без работы.
РАБОЧИЙ 1. Что же вы собираетесь делать?
ГЛАВАРЬ. Перебраться на тот берег и убраться отсюда к чёртовой матери!
ТОЛПА. Мы вычерпаем Стикс! Выпьем его! Вытопчем! Выпарим!
РАБОЧИЙ 1. Звучит неплохо.
ГЛАВАРЬ. Молчите! Мы разрушим плотину. Стикс обмелеет. Мы перейдём его вброд!
Толпа ликует. Харон приподнимается из лодки.
ХАРОН. Не трогайте! Не делайте этого! Граница между мирами должна оставаться неприкосновенной…
Рёв Толпы заглушает Харона.
ГЛАВАРЬ (Харону). Готовь паром.
ХАРОН. Добирайтесь сами. Я плевать на ваши революции хотел. Есть порядок, заведённый раз и навсегда, и я не позволю…
ГЛАВАРЬ (Толпе). Заткните его!
Трое из Толпы бьют Харона, и он умолкает.
ГЛАВАРЬ. Плывём сами. Кто может управлять этой деревяшкой?
РАБОЧИЙ 1. Но только Харон и может им править.
ГЛАВАРЬ (Толпе). Тогда привести Харона в чувство!
РАБОЧИЙ 1 (В сторону). Изо дня в день торчать на этом проклятом берегу, глядеть на эту проклятую реку. А я вообще не выношу воды. И Главарь этот дело говорит. Надо сматываться отсюда. (Главарю) Не думаю, что вы можете на него рассчитывать. Харону не стоит доверять. Вывезет паром на середину реки и затопит вместе со всеми вами. Он такой…
ГЛАВАРЬ. Да, суровый старикан… (Толпе) Отставить приводить Харона в чувство!
РАБОЧИЙ 3. Даже если вы переправитесь через Стикс, что невозможно для всех нас, то на том берегу вас ожидает встреча с Цербером.
ГЛАВАРЬ. А, античный пережиток! Цербер рассчитан на одиночек, а нас – миллиарды! (Толпе) Эй, все, кто здесь! Подайте голос!
Оглушающий рёв.
ГЛАВАРЬ. Слышишь? Цербер убежит от нас, поджав хвост.
РАБОЧИЙ 3. Но есть ещё Те…
ГЛАВАРЬ. Им не до нас. Они занимаются своим измерением, а не теми, кто его населяет. И вообще, может быть, мы восстаём даже против них!
ТОЛПА. Долой! Долой! Даёшь революцию!
РАБОЧИЙ 1. Стикс – это вам не банка с мухами!
РАБОЧИЙ 3. Не говори о мухах. Или ты хочешь, чтобы их повелитель…
ГЛАВАРЬ. Действительно, лучше замолчите оба.
РАБОЧИЙ 3 (Главарю). А вы не боитесь…
ГЛАВАРЬ. Мы – не боимся!
РАБОЧИЙ 3. Я не говорю об этой толпе. Я говорю о вас.
ГЛАВАРЬ. Ты хочешь сказать, что я – трус? Попридержи язык.
РАБОЧИЙ 3. Как бы там ни было, а вам всем обеспечены огромные неприятности.
ГЛАВАРЬ. Это вам, ребята, обеспечены неприятности!
РАБОЧИЙ 1. Почему?
ГЛАВАРЬ. Потому что в очень скором времени вам обеспечена безработица. Этого всего не будет через пару часов. Это революция, работяги. Революция!
Толпа оглушительно ревёт. К берегу приближаются Алхимик и Ихтиолог на ладье. Ихтиолог высыпает в воду порошок из мешка, Алхимик наполняет большую стеклянную колбу, находящуюся в лодке.
РАБОЧИЙ 1. Глядите! Алхимик и Ихтиолог! Опять химичат что-то с проклятыми рыбами.
ГЛАВАРЬ. Ага, вот и ещё одно средство передвижения!
ИХТИОЛОГ (ошалело смотрит на толпу, стоящую на берегу). Батюшки! Мы не заказывали столько корма.
ТОЛПА (отдельные голоса). Шиш вам, а не корм… Хватайте их и в реку! … Наразводили тут на нашу голову! … Два часа волынку тянем! … Революция! … Только подняли всех зря. Давайте уже перебираться как-то! … На волю хотим!
ГЛАВАРЬ. Эй, ребята, гребите к берегу! Мы убираемся отсюда на вашем корыте!
ИХТИОЛОГ. Но у нас есть определённые обязанности. Мы должны…
РАБОЧИЙ 1. Пока мы здесь отбывали трудовую повинность, революция случилась. Всё, закончились трудодни. На волю везите нас, только колбы в воду повыбрасывайте.
АЛХИМИК. Но эта вода необходима для крещения мёртвых. Когда они попадают в ад, каждый обязан, по древнему обычаю, пройти обряд крещения, чтобы освободить душу от тела. Это же все знают. Я ещё не собрал все компоненты для крещения.
ИХТИОЛОГ. И потом, если мы уедем отсюда, кто же будет смотреть за рыбами? Их ещё покормить надо…
ТОЛПА (отдельные голоса). Юные натуралисты, ей-богу… Недаром в моё время таких на кострах сжигали.
ГЛАВАРЬ. Сюда гребите на вашей самоходке, сколько раз повторять надо. И лучше нас не злить. Своей нерасторопностью вы вызываете в нас страшное негодование.
ТОЛПА (отдельные голоса). Мы негодуем… Да, мы очень негодуем.
АЛХИМИК. Но мы не управляем этой штуковиной. Она сама везёт нас по определённому курсу. Мы даже на берег не сходим.
ГЛАВАРЬ. Проклятье!
ИХТИОЛОГ. Может, посоветоваться с Хароном?
ТОЛПА. Сволочь ваш Харон! В отказку пошёл! Он против народных масс выступает!
АЛХИМИК. Есть порошок один. Он усыпляет стражей-рыб. А другие рыбы не опасны. Они здесь для красоты…
ИХТИОЛОГ. Зачем ты рассказываешь им об этом? Это же секретная разработка. Вдруг они провокаторы? Ещё раз на аутодафе попасть захотелось?
АЛХИМИК. Да надоели мне эти рыбы пуще философского камня. Я их боюсь. У меня от них неврастения. Я боюсь лодок! Я боюсь воды! Я стекло ненавижу! (Разбивает колбу).
ИХТИОЛОГ. А что, это действительно революция? Или это так, очередная проверка приграничных работников на прочность?
ТОЛПА. Революция!
РАБОЧИЙ 3. Или революция, или бедлам.
ГЛАВАРЬ (протягивает рабочим свиток). Читайте. Вслух. Да погромче! (Толпе) И вы – слушайте! Внимайте каждому слову! Чтобы потом не спрашивать друг у друга, зачем вы пришли вслед за мной на этот берег. И подумайте ещё раз – правильный ли вы сделали выбор. Слабакам не место на этом берегу Стикса. А на том – и подавно. (Взмахом руки успокаивает разбушевавшуюся толпу. Рабочим) Читайте!
РАБОЧИЙ 1 (читает по слогам). Из заседания Главной Райской Ко…
РАБОЧИЙ 3 (подсказывает). …миссии…
РАБОЧИЙ 1 (читает по слогам). … комиссии. В связи с образованием в Раю недопустимо огромного количества ва-на… ва-та…
РАБОЧИЙ 3 (выхватывает список). … вакантных мест приказываем… не считать следующие деяния за грехи вообще: в России воровство личного и государственного имущества, за исключением нанесения телесных повреждений хранителям его; в Китае – наложение на себя рук всевозможными способами; в странах Западной Европы отменить прелюбодеяние, не влекущее за собой разделения семьи на враждующие стороны, в Соединенных Штатах Америки… (Главарю) Список очень длинен.
ТОЛПА (отдельные голоса). А про евреев есть что-нибудь? А про Берег Слоновой Кости?
РАБОЧИЙ 3. Продолжать?
ГЛАВАРЬ. Не надо. (Толпе) Эй, вы! Поняли, что происходит? Вы несёте тяжкую кару за поступки, которые доныне считали грехами. Смертными грехами! И что же получается сейчас?! Теперь живые могут воровать, вешаться, изменять жёнам – всё равно после смерти им обеспечено хоть последнее местечко – но в раю!
ТОЛПА. Долой! Не потерпим! Несправедливо! А мы как же?!
ГЛАВАРЬ (потрясает свитком). Так почему же мы ещё здесь, если смертные грехи отменили? Пусть мы были наказаны, и наказаны справедливо, но раз не существует более греха, то и кнута более не существует!
ТОЛПА. Правильно! Всё верно!
РАБОЧИЙ 3. Но ведь не всё же отменили! Только самую малость. Да и то по национальной принадлежности…
ГЛАВАРЬ. Да не это важно, тупая ты башка! Принцип важен! (Толпе). Теперь мы отбываем наказанье ни за что! Про нас забыли!
ТОЛПА (отдельные голоса). Напомним о себе! Ура! Согласно требований!
ГЛАВАРЬ. Отныне мы берём наши судьбы в свои руки! Никогда прежде до этой минуты Ад не роптал. Потому что всё было справедливо. Но теперь… теперь мы сами восстановим справедливость!
ТОЛПА (скандирует). Вос-ста-но-вим спра-вед-ли-вость!
РАБОЧИЙ 3. Это же бред какой-то! Фантасмагория, не иначе…
РАБОЧИЙ 1 (Рабочему 3). Дурак ты! Если хочешь, оставайся. Я ухожу с ними!
РАБОЧИЙ 3. А плотина? А Стикс?
РАБОЧИЙ 1 (Рабочему 3). Ты что, не понял? Мы все отправляемся прочь отсюда, налаживать связи на небесах!
РАБОЧИЙ 3 (Рабочему 1). Но те грехи, за которые ты здесь, в списках вообще не значились!
РАБОЧИЙ 1. А мне плевать, что там значилось! Я со всеми.
ИХТИОЛОГ. А меня? Меня берёте? Я усыпляю рыб. Видите, я уже весь порошок высыпал. Он действует почти мгновенно.
АЛХИМИК. И меня тогда тоже. Что я, один останусь здесь, что ли?
ТОЛПА. Берём!
ГЛАВАРЬ (Рабочему 1). Назначаю тебя своим помощником. Первым помощником! (Ихтиологу) Тебя – вторым. Помощником меня – вождя первой революции. Революции в Аду.
ИХТИОЛОГ. Всё, теперь вода безопасна.
ГЛАВАРЬ. Даёшь тот берег! Даёшь революцию!
РАБОЧИЙ 3 (Главарю). Неужели вы думаете, что, убив Харона, соблазнив Алхимика, усыпив рыб, вы выберетесь отсюда? Оставьте эту затею. Я уверен, здесь ещё тысячи преград. Все эти души просто исчезнут, пока преодолеют их. Никому так просто не выбраться из Ада. Кого вы поведёте прочь отсюда? Кого вы поведёте наверх?
ГЛАВАРЬ. Мне достаточно того, что я сам отсюда выберусь.
РАБОЧИЙ 3. Провокатор!
РАБОЧИЙ 1. Отличный парень! Рушьте плотину! Тогда Стикс обмелеет, легче будет на ту сторону перебраться.
АЛХИМИК. А нам что делать? Через три минуты наша ладья поплывет дальше по курсу.
ГЛАВАРЬ. Не поплывет. (Толпе) Мы вообще уничтожим границу. Вычерпаем воду! Осушим Стикс. Вытопчем Стиксово дно! Даёшь!
ХАРОН (издалека). Нет!
Харона никто не слышит. Над рекой поднимается оглушительный плеск. Одни усиленно поднимают брызги в воздух, другие напирают на плотину. Рабочий 3 падает в воды Стикса. Плотина трещит по швам. Всеобщий хохот, грохот, гвалт. В воздухе разливается жёсткий аромат смерти. Уровень воды начинает подниматься. Теперь он – рабочим по щиколотку. Над плотиной зажигаются лиловые стеклянные молнии.
Занавес.
АКТ ПЕРВЫЙ. АД
РАДАМАНТ
ЭАК
МИНОС
АТТИЛА
НАПОЛЕОН
ЛИНКОЛЬН
МАЗАРИНИ
ПЁТР I
АВВАКУМ
СТАЛИН
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ
УЧЁНЫЙ ИЗ ЯПОНИИ
УЧЁНЫЙ ИЗ РОССИИ
УЧЁНЫЙ ИЗ БЕЛЬГИИ
ДЕДАЛ
РАВНОДУШНЫЕ
ГЛАВАРЬ
ОХРАННИКИ 1, 2
ПОПЫ
ОБОРВАНЕЦ
Среди развалин и руин стоит большой стол, покрытый чёрным бархатом. Над ним покорёженный железный плакат с надписью: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Оборванец бьёт по нему молотком, производя грохот. Во главе стола сидит средних лет мужчина в чёрной тунике – Радамант. По обе стороны от него – также мужчины, одетые в костюмы всех времён и эпох. Они спорят, машут друг на друга руками. Мужчина в центре стола звонит в колокольчик. Вместо звона раздаются странные звуки: вой волка, уханье филина, стоны.
РАДАМАНТ. Тихо, тихо. Успокоились все! Мы собрались здесь не для того, чтобы выяснять личные симпатии и антипатии, равно как и не для мордобития. У нас возникла серьёзная проблема. Я бы даже сказал, очень серьёзная проблема. (Бьёт кулаком по столу) Серьёзнее проблемы мы ещё не решали, чёрт побери!
Появляется мужчина средних лет в синей тунике – Эак, отводит Радаманта в сторону, они шепчутся.
АТТИЛА. Бросим здесь всё, как есть, и завоюем новые пространства!
НАПОЛЕОН. Ничего мы бросать не будем. Своё место за собой оставим, и за счёт продуманной военной кампании расширим наши земли до невообразимых пределов…
ЛИНКОЛЬН. А вы до сих пор Москвой бредите?..
АТТИЛА. Да пока мы здесь, они там!..
МАЗАРИНИ. Вы отстаёте во времени, друг Аттила. Уже нет свободных пространств, которые можно было бы завоевать. Последние события это доказали. На сегодняшний день пространственно-временные континуумы трёх миров переплетены настолько тесно, что нарушение границ одного повлечёт за собой необратимые изменения в универсумах двух других.
АТТИЛА. Чего?
ЛИНКОЛЬН. Да он не только во времени отстал. Он в умственном развитии отстал. На полтора тысячелетия!
АТТИЛА (выхватывает меч и прыгает на стол). Чего?!
ЗАСЕДАЮЩИЕ (в унисон). Ничего, ничего. Это шутка.
АТТИЛА. Пошутите ещё разочек! Я уже давно никого не разрубал пополам с одного размаха.
ПЁТР I. Только реформа! Только реформа!
На сцену выбегает Аввакум. За ним бегут Попы и Оборванец с криками «Ловите Аввакума». Аввакум бьёт Петра I по голове.
АВВАКУМ. Вот тебе реформы, кузькину в печёнку мать! Вот тебе!
Аввакума хватают Попы, уводят за кулисы.
СТАЛИН (Петру I). На вашем месте я бы расстрелял его ещё до ссылки. Плохо работаете.
ПЁТР I. Только реформа!
НАПОЛЕОН (обводит руины рукой). Ну какая здесь ещё может быть реформа?!
Все кричат, перебивая друг друга. Радамант и Эак садятся к столу.
РАДАМАНТ. Ну что, пришли вы хоть к какому-нибудь решению или нет?
НАПОЛЕОН и АТТИЛА. Судья Радамант, только война!
ЛИНКОЛЬН и ПЁТР I. Только реформа, судья Радамант!
Снова появляется Аввакум. За ним мчатся Попы и Оборванец. Один из них хватает Аввакума и бьёт его по лицу. Аввакум выплёвывает зубы с кровью и кричит в зал.
АВВАКУМ. Дураки вы вше, тараканье племя! Молитешь, молитешь, и Гошподь Всемогушший нишпошлет на ваш, шукиных детей, благодать швою…
Мазарини тянет руку ко лбу, чтоб перекреститься, но вовремя спохватывается. Радамант сплёвывает на пол и звонит в колокольчик. Аввакума уводят. Все замолкают.
СТАЛИН. Сперва предлагаю найти зачинщиков всего этого беспредела, а равно их родных и близких, и наказать их по всей строгости закона. Показательные процессы над врагами нашего общества оказались бы не лишними в обстановке всеобщего малодушия и ренегатства.
АТТИЛА. Ты на кого это намекаешь, лицо неопредёленной национальности? Это какого такого малодушия?
РАДАМАНТ (Атилле). Цыц! (Сталину) Излагайте.
СТАЛИН. И я взял на себя ответственность за операцию по выявлению элементов, проводивших разрушительную работу на нашей территории. Можно предъявить?
РАДАМАНТ. Предъявляйте.
Два человека в форме НКВД (Охранники) вводят избитого и окровавленного Главаря. От боли и измождения тот падает на колени.
РАДАМАНТ (Главарю). Говорите.
Главарь молчит.
СТАЛИН. Пусть молчит! У нас есть протокол допроса, который этот предатель подписал сегодня утром.
ЛИНКОЛЬН. Судя по внешнему его виду, он готов был подписать что угодно ещё вчера вечером.
СТАЛИН. Зачитываю: «Признаю себя виновным в том, что прямым и косвенным путём получал информацию из рая и использовал её…»
РАДАМАНТ (Главарю). Прямым путём? Это непосредственно от ангелов, что ли?
СТАЛИН (Главарю). Говори, покойник, от ангелов?
ЗАСЕДАЮЩИЕ. Говори, от ангелов?!
Охранники пинают Главаря, голова того безжизненно мотается из стороны в сторону.
РАДАМАНТ (Главарю). Или от праведников?
ЗАСЕДАЮЩИЕ (Главарю). Говори, от праведников?!
Охранники поднимают голову Главаря. По щекам того текут слёзы.
ЭАК. Хороши!… Ой, хороши!… Кто и что там, в раю, рассказывает и какие тайны кому выдаёт, меня мало интересует. Но наши, наши!..
МАЗАРИНИ. Позор нации!
СТАЛИН. Враги народа!
ЛИНКОЛЬН. Итак, к чему мы его приговорим?
АТТИЛА. К чему захотим, к тому и приговорим.
СТАЛИН. К пяти годам ежедневного расстрела…
НАПОЛЕОН. Через повешенье…
Входит мужчина средних лет в красной тунике – Минос.
МИНОС. Интересная мысль…
Минос садится за стол, что-то вписывает в протокол допроса, ставит печать и звонит в колокольчик. Снова раздаются вой волка, уханье филина, стоны. Охранники уволакивают Главаря.
РАДАМАНТ. Но… Погодите! Виновных обычно находят и наказывают в самый последний момент! После того, как всё восстановлено, приведено в порядок, после истечения энного количества лет.
НАПОЛЕОН. Но не отпускать же его теперь!..
МИНОС. Тоже верно. Итак, мы знаем, что души, смущённые речами бунтовщиков…
ЛИНКОЛЬН. Которые, по сути, были правы...
МИНОС. Не перебивайте меня, а то я выведу вас из зала!
ЛИНКОЛЬН. Который и залом-то тяжело теперь назвать…
СТАЛИН. Руины.
ПЁТР I. Развалины.
АТТИЛА. Полный крах!
МИНОС (в ярости). Молчать!!! Линкольн, выйдите вон отсюда!
ЛИНКОЛЬН. И вечно я терплю за демократию…
Линкольн уходит.
РАДАМАНТ. Разболтались здесь! Тоже революции захотелось? Вы вообще представляете себе, что произошло? Озверённая толпа взбесившихся душ, за которыми вы, между прочим, должны были следить, решила вырваться отсюда, разрушив границу.
ЭАК. Плотины, обуздывающей воды Стикса, больше нет, и воды его перетекают в верхний мир. Это нарушило равновесие между мирами. У нас произошло землетрясение, а что произошло наверху – никому неизвестно.
МИНОС. В результате землетрясения круги Ада перемешались, остатки душ, не потонувшие в Стиксе, обалдевшие от свободы, бродят по развалинам, мягко говоря, продолжают бесчинствовать дальше и всячески провоцируют подземные толчки.
РАДАМАНТ. Итого: от Стикса осталась жалкая лужа, от подчинённых – группы невменяемых от Ада в целом – жалкое воспоминание.
МИНОС. И я спрашиваю вас – что теперь делать?
ЭАК. Иначе говоря, чем занять этих разбойников, чтобы они прекратили это безобразное землетрясение! Потому что таких землетрясений не бывает! Это ж надо: трясёт три часа без остановки!
НАПОЛЕОН. И неизвестно, чем это может закончиться!
ПЁТР I. Неизвестно, что ещё там, под нами, может оказаться, если твердь разверзнется!
СТАЛИН. Мы думаем, что это вина Сизифа. В конце концов, ему всегда здесь не нравилось.
МАЗАРИНИ. О, Сизиф! Он хитрец известный!
ЛИНКОЛЬН (из-за кулис). Значит, он просто сбросил камень вниз и спровоцировал обвал, который и вызвал землетрясение?
АТТИЛА. Никогда я не доверял этим грекам!
МАЗАРИНИ. О, если бы в Аду остались одни христиане…
МИНОС. Но-но, полегче!
РАДАМАНТ. В этом месте мы оказались пораньше Вас.
ЭАК. И потом что бы вы делали без нашего Стикса?
РАДАМАНТ. Я думаю, не нужно объяснять, почему мы здесь главные?
МИНОС. Как самые справедливые люди в Элладе после смерти, мы призваны были стать судьями душ в Аиде…
ЭАК. И решили остаться здесь, после того, как Гадес и Элизиум разделились на Рай и Ад.
МИНОС. Это для тупых. И если ещё кто-нибудь поднимет здесь национальный вопрос… Вернёмся к делу. У нас – катастрофа. И ваша роль, как властелинов людей при жизни – угомонить теперь эту невменяемую толпу.
СТАЛИН. В течение последнего часа я работал над сбором предложений по этому вопросу. Есть несколько необычных, передовых проектов, которые предложили нам современные учёные и которые, несомненно, не только позволят выиграть время, но и улучшить жизнь наших подопечных.
ЭАК. Странно, у нас ещё есть учёные?
СТАЛИН. Да, но они современные.
РАДАМАНТ. Расскажите подробнее.
СТАЛИН. Они ждут в коридоре.
МИНОС. Их много? Они компетентны? Не знаю учёного лучше Дедала. Правда, иногда он строптив и неуправляем...
РАДАМАНТ. Приведите первого!
Охранники выталкивают на сцену Учёного из Германии.
ОХРАННИКИ. Этот – из Германии.
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Я попрошу без рук. Я всё-таки лауреат. Нобелевский! И вы обязаны это учитывать.
МАЗАРИНИ. Прямо-таки Нобелевский?
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Вас это удивляет?
АТТИЛА. Нет, он ещё и хамит, вы посмотрите!
РАДАМАНТ. Здравствуйте. Давно ли вы живёте в Аду?
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Сколько себя помню… (Задумывается) Насколько позволяет мне память…
НАПОЛЕОН. Почему у вас возникло желание предложить нам проект по спасению Ада? Разве вы не бунтовали со всеми?
МАЗАРИНИ (задумчиво). Я думаю, здесь на лицо комплекс спасителя.
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Честно говоря, я плохо понимаю, о чём вы говорите. Бунт? Какой бунт? Я занимался вопросами разрешения пространственных уравнений с неизвестным количеством неизвестных, когда стая разбойников, причём не из моего круга, напала на меня и в клочья изорвала мои бумаги.
АТТИЛА. Врёт он! Он вместе с ними!
СТАЛИН. Любую ложь очень легко проверить. Отдайте этого интеллигента моим ребятам!
МИНОС. Да погодите вы со своими ребятами! (Учёному из Германии) Говорите.
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Да, я лауреат, и горжусь этим. Пусть в прошлой жизни, пусть не здесь, но это не меняет дела. У меня уже голова болит от этого шума, от этих толчков мысли вылетают из головы. Невозможно работать! Я хочу восстановить прежний порядок вещей исключительно для того, чтобы работать в спокойной приемлемой обстановке.
ПЁТР I. Эгоист!
ЭАК (Петру I). По крайней мере, он хоть что-то предлагает. А вы что предлагаете?
ПЁТР I. Реформу!
РАДАМАНТ. Какую?
ПЁТР I. Прорубить…
МИНОС. Хватит! Нарубили уже! Теперь хоть с этим бы разобраться!.. (Учёному из Германии) Ну что ж, расскажите нам, что вы предлагаете. Вы неординарны, но логичны.
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Поскольку каждая причина имеет свою предпосылку, нам необходимо выяснить предпосылку причины недовольства. Представим себе фавна. Разве он бы стал роптать, если его попросили бы делать подножки поездам? Нет. Это очевидно.
ЭАК. А если ближе к делу?
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Труд, труд и только труд. Необходимо собрать всех и заставить работать. Тем более, что существовать-то, в принципе, негде.
РАДАМАНТ. Вы предлагаете восстановить заново круги Ада? Но на это уйдёт неизвестно сколько времени!
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Для начала я предлагаю не разгребать развалины, а сразу начать новое строительство. Грандиозное строительство, на которое можно будет с лёкостью переключить внимание бунтовщиков. Намного эффективнее повести их на новое свершение, а не на восстановление прежних кругов, которые им порядком поднадоели. Я разработал проект, согласно которому грешники размещаются не в прежнем ландшафте, а в отеле, выстроенном по последнему слову науки и техники. Вместо кругов – этажи, вместо неудобных и опасных подъёмов и спусков – лифты…
МИНОС. Тот же принцип под новым соусом… Неплохо. Только где же его строить?
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Конечно же, на том месте, которое раньше занимал Стикс. А после постройки отеля займёмся и расчисткой территории.
ЭАК. Но неужели Стикса больше нет и его никак не восстановить?
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Существует легенда, согласно которой плотина на Стиксе была построена землянами, чтобы уберечь свой убогий верхний мир от тех плюсов, которыми располагает Ад. А это значит, что плотина нужна не нам, а им. А теперь плотина разрушена. Какие преимущества для ада это сулит? Во-первых, наши люди получают работу по имитированию восстановления плотины. Во-вторых, Стикс перестаёт быть загнанным в берега, и мы избавляемся от лишней воды, смотреть за которой очень накладно и трудно. Плюс по статистике ежедневно, я имею в виду земное время, с десяток душ исчезает в его водах. Посчитайте, сколько это составит в год. Я имею в виду год по земному времени. Но это неважно. В-третьих, земляне получат реальную возможность сравнить жизнь на Земле и в Аду, а значит, к нам будут приходить всё новые и новые души. И, в-четвёртых, в конце концов, мы свергнем ненавистный нам режим верхнего мира.
АТТИЛА. Я же говорил! Завоюем новые пространства…
ЭАК (Учёному из Германии). А потом?
УЧЁНЫЙ ИЗ ГЕРМАНИИ. Потом наступит Абсолют.
РАДАМАНТ (участникам заседания). Что вы думаете обо всём этом?
СТАЛИН. Объективные аргументы.
ПЁТР I. Прогрессивно мыслит.
МАЗАРИНИ. Он – гений.
РАДАМАНТ (Учёному из Германии). Мы одобряем ваш проект. Присядьте. (Указывает рукой на пустующий стул) После заседания я познакомлю вас с вашим начальником по учёной части, и вы вместе рассчитаете в подробностях все цифры и составите смету.
Учёный из Германии садится.
РАДАМАНТ. И всё-таки это не решает всех наших проблем.
СТАЛИН. Есть ещё второй учёный.
МИНОС. Пригласите.
Охранники жестами приглашают Учёного из Японии. Учёный из Японии входит.
ОХРАНИК. Этот – из Японии.
МИНОС (Учёному из Японии). Так что?
УЧЁНЫЙ ИЗ ЯПОНИИ. Я знаю, чем можно занять эти несчастные заблудшие души, смущённые революционной идеей! Один прелюбодей из Франции, недавно весьма скоропостижно скончавшийся, поведал мне секрет машин, которые называются компьютерами и выполняют на Земле многие функции, помогая людям жить. Вот – схема такой машины. (Бросает на стол мятую тетрадь) Жизнь значительно упростится и людям будет чем занять себя. С помощью компьютеров возможно созидать и изменять реальность, играть в громадное количество игр… Если построить такие машины и снабдить ими каждого адца, наша юдоль выйдет на новый уровень жизни.
РАДАМАНТ (листая тетрадь). Что-то в этом есть. Как думаете? (Передаёт тетрадь другим участникам заседания).
СТАЛИН. До меня доходили слухи о подобных приспособлениях. Я ждал того момента, когда у нас в руках появится их схема. Я полагаю, этот учёный станет достойным продолжателем нашего нынешнего учёного совета.
УЧЁНЫЙ ИЗ ЯПОНИИ. Может, не стоит?
МАЗАРИНИ. Вы не хотите работать с нами?
УЧЁНЫЙ ИЗ ЯПОНИИ. Хочу.
СТАЛИН. А у него выхода нет.
РАДАМАНТ (Учёному из Японии). Насколько эти машины безопасны? И зачем они для каждого рядового адца?
УЧЁНЫЙ ИЗ ЯПОНИИ. Они будут просто незаменимы при строительстве Отеля. Я слышал, вы уже утвердили проект моего коллеги?
СТАЛИН. Не сомневайтесь в его искренности, судья. Я его проверял. Он чист.
РАДАМАНТ. Ну что ж, дело можно считать решённым! Вы займётесь проектом сегодня же. Мы пошлём глашатаев сделать соответствующие заявления народу! Ваш проект не так срочен. Для начала предписываю вам соорудить одну такую машину и показать мне. А дальше посмотрим.
СТАЛИН. Есть ещё один учёный. На этот раз из России. Пригласите товарища!
Входит Учёный из России.
УЧЁНЫЙ ИЗ РОССИИ. Мы долго размышляли о том, как увеличить территорию ада. Это необходимо на тот случай, если власти примут решение расширить земельные владения рядовых жителей ада…
МИНОС. И что же вы придумали?
УЧЁНЫЙ ИЗ РОССИИ. В целях увеличения рабочей площади ада, Мирозданию предписывается родить трёх планет, спутников ядра Земли, в пределах измерения наших подземелий. Мы получим систему планет. Одну назовем Мраморный Люцифер, она будет рождена из чистого мрамора, другую – жемчужная Лилит, которая, по большому счёту, будет являться огромной жемчужиной. Третья же постепенно превратится в чёрную дыру – вход в новое измерение, назовём её Прозерпиной.
РАДАМАНТ. Я передам Вашу идею Самому, чтобы он подписал распоряжение на создание подобной системы. Но над названиями надо ещё подумать.
ЭАК. А что же будет с ядром Земли? Да и с Землёй что будет?
УЧЁНЫЙ ИЗ РОССИИ. Не беспокойтесь! Всё произойдёт виртуально.
ЗАСЕДАЮЩИЕ. Как?
УЧЁНЫЙ ИЗ РОССИИ. Никто нигде ничего не заметит. Просто вместо, допустим, того холма появится дверь. За ней будет размещён ещё один мир, но дополнительного пространства для его существования не потребуется. Он просто будет наслаиваться на наш! Мы же, учёные, обязуемся во всём помогать Мирозданию.
РАДАМАНТ. Проект замечательный, если учесть, что по сравнению с раем, наши пространственные возможности просто ничтожны.
АТИЛЛА. Во загнул!
НАПОЛЕОН. Тоже лауреат?
УЧЁНЫЙ ИЗ РОССИИ. Да нет. Я так, доцент просто.
МИНОС. Как доцент? Не профессор даже? (Сталину) Ты что, Сталин? Пытаешься земляка продвинуть на неплохую должность?.. Хочешь везде иметь своих людей?
Сталин отворачивается.
УЧЁНЫЙ ИЗ РОССИИ. Да нет! Что вы! Я здесь совсем недавно. Я как раз работал над поисками необходимых компонентов для доказательства моей теории о создании параллельных миров из подручных средств, и вдруг умер. Поначалу я очень расстроился, но потом, когда огляделся по сторонам, понял – всё, что мне необходимо, есть здесь. Может быть, только здесь оно и есть… Поэтому, если всё получится, я думаю, что вы сможете наградить меня и здесь – посмертно. Нет-нет, я не напрашиваюсь!.. Просто, если вас смущает то, что я всё ещё доцент…
Входит Дедал с самодельными крыльями за спиной.
ДЕДАЛ. А, заседаете?
МИНОС. Тебя-то нам и не хватало! Ты – выдумщик известный.
ДЕДАЛ. Не особо хочется вам помогать, но из-за всех этих перипетий гора, с которой так удобно было испытывать мои новые крылья, превратилась в сплошные руины.
РАДАМАНТ. Уж не та ли гора, на которую Сизиф осужден был вкатывать камень?
ДЕДАЛ. Та самая.
ПЁТР I. А не видел ли ты, что там произошло?
ДЕДАЛ. Ну, видел.
ЗАСЕДАЮЩИЕ (в унисон). И что?
ДЕДАЛ. Что, что? Ничего хорошего! Взял ваш Сизиф пресловутый камень, обошёл с ним вокруг горы и сбросил его с самой вершины в пропасть.
ЭАК. С той стороны, где пещеры?
ДЕДАЛ. Ага.
МИНОС. Я давно говорил, что эту гору надо упразднить. Там же самые лучшие условия для горного обвала!
АТТИЛА. А я вам говорил, что грекам нельзя доверять?
ПЁТР I (Дедалу). А где этот вероотступник Сизиф, знаете?
ДЕДАЛ. Ну, знаю.
ЗАСЕДАЮЩИЕ (в унисон). Где он?
ДЕДАЛ. Случайно вслед за камнем свалился в пропасть.
РАДАМАНТ. Слава богу!
МИНОС. Но эта гора без камня как-то не смотрится. Я думаю, нет смысла её восстанавливать.
ДЕДАЛ. Как это? Там всё-таки мой посмертный дом!
РАДАМАНТ. Уж не ты ли его надоумил это сделать, Дедал?
ДЕДАЛ. Что сделать?
ЭАК. Устроить землетрясение?
ДЕДАЛ. Уж не я! Мне выгоды нет.
СТАЛИН. А, позвольте спросить, зачем вам крылья в этом месте? Не сильно здесь разлетаешься.
ДЕДАЛ. Здесь – не сильно.
СТАЛИН. А где сильно?
ДЕДАЛ. Да уж не здесь!
ПЁТР I (Заседающим). Вы на перья-то на крыльях посмотрите! Здесь таких нет. Такие у ангелов только, в раю. Уж не ты ли, Дедал…
НАПОЛЕОН. Уж не ты ли, Дедал, распространял у нас в Аду эти райские прокламации?
ДЕДАЛ. Не скажу.
МИНОС. Он может.
ПЁТР I. Он, конечно! Посмотрите, как у него глаза бегают.
ДЕДАЛ. Это не глаза бегают. Это специальные летные очки со встроенными алмазными фасеточными зрачками – для полного обзора пространства.
АТТИЛА. Чего?
ДЕДАЛ. Того.
ЭАК. И где они здесь, в Аиде, всю эту ерунду для цацек своих находят? Где ты алмазы взял, Дедал?
ДЕДАЛ. Что вы ко мне пристали? Если вы гору мою из планов восстановления вычёркиваете, то мне здесь с вами вообще делать нечего! Я для полётов и другое место могу найти.
АТТИЛА. Да что вы с ним церемонии разводите? Хватайте его и выбейте признание в конце концов!
МАЗАРИНИ. Такого схватишь! Он крылышки свои наденет и упорхнёт, как голубок. Ищи потом ветра в поле!
РАДАМАНТ. Дедал, ты как сторожил, походи, посмотри, подумай, как нам здесь всё в порядок привести побыстрее. Вон там (кивает на Учёных), на стульчиках, учёные сидят. Вы с ними как-то планчик организуйте по-быстрому.
ДЕДАЛ. А гора?
МИНОС. Слушай ты, изобретатель! Ты про гору пока забудь! Ты лучше о себе подумай! Здесь у нас товарищ Сталин очень интересуется причинами возникновения этого бунта. А с товарищем Сталиным шутки плохи. Он пятьдесят миллионов за двадцать лет в прах превратил, так что с тобой он сильно церемониться не будет. Понял?
ДЕДАЛ. Ладно, ладно.
РАДАМАНТ. Вот и ступай к учёным. Выслушай их предложения и вместе составьте проект по реорганизации Ада.
МИНОС. Чем раньше вы это сделаете, тем лучше для вас.
Входят Равнодушные.
РАВНОДУШНЫЕ. Здравствуйте.
ЗАСЕДАЮЩИЕ. Доброй ночи.
НАПОЛЕОН. Вы кто?
ПЁТР I. Бунтовщики?
МАЗАРИНИ. Пострадавшие?
РАВНОДУШНЫЕ. Мы – равнодушные.
ЗАСЕДАЮЩИЕ. К чему?
РАВНОДУШНЫЕ. Ко всему. Мы из первого круга.
РАДАМАНТ. Замечательно, что ещё кто-нибудь помнит, где находится! И что вас привело сюда?
РАВНОДУШНЫЕ. Равнодушие.
АТИЛЛА. К чему?
РАВНОДУШНЫЕ. Ко всему.
ЭАК. Замечательно. Всё больше убеждаюсь, что самое парадоксальное место во Вселенной – это Ад.
РАВНОДУШНЫЕ. Нам, конечно, всё равно, что происходит вокруг…
МИНОС. Вы знаете, что в Аду произошёл бунт…
РАВНОДУШНЫЕ. Нам всё равно, что произошло.
АТИЛЛА. Не верьте им. Не верьте!
СТАЛИН. Поначалу все прикидываются Божьими овцами…
МАЗАРИНИ. … Коровами…
АТИЛЛА. Да хоть ослами!
СТАЛИН. … Но если копнуть поглубже…
РАВНОДУШНЫЕ. Мы не прикидываемся. Нам смысла нет.
ПЁТР I. Так что вы сюда припёрлись? Не видите что ли? У нас – совещание.
РАВНОДУШНЫЕ. Обстоятельства заставляют нас нарушить наши принципы. Мы пришли просить.
ЭАК. Интересно. О чём?
РАВНОДУШНЫЕ. Мы просим нас из круга первого переместить.
МИНОС. Куда?
РАВНОДУШНЫЕ. В другое место.
РАДАМАНТ. В какое же?
РАВНОДУШНЫЕ. Нам всё равно.
МИНОС. Ну, оставайтесь там же, где и были, раз вам всё равно!
РАВНОДУШНЫЕ. Мы не можем там остаться. Там просто негде оставаться равнодушными.
РАДАМАНТ. А что с первым кругом?
РАВНОДУШНЫЕ. Он исчез.
СТАЛИН. А вы остались?
РАВНОДУШНЫЕ. Да. Именно так.
СТАЛИН. Подозрительно как-то.
РАДАМАНТ. Не важно это! Вы сейчас и этих запугаете своими вопросами. Сколько вас?
РАВНОДУШНЫЕ. Много. Очень много. Больше, чем всех остальных.
ЭАК. Ещё один парадокс. А ведь, казалось бы, нет более неравнодушного ко всему вокруг сплетения атомов, чем человек! (Кричит за сцену) Эй, там, посчитайте, сколько у нас равнодушных.
Вбегает Оборванец.
ОБОРВАНЕЦ. Боюсь, сосчитать их невозможно, судья Радамант. По крайней мере, для этого потребуется не одна ночь.
Входит Учёный из Бельгии.
УЧЁНЫЙ ИЗ БЕЛЬГИИ. Я опоздал. Простите. Здесь совещание?..
ЗАСЕДАЮЩИЕ. Вы кто?
УЧЁНЫЙ ИЗ БЕЛЬГИИ. О, я ученый.
АТИЛЛА. Ещё один?
НАПОЛЕОН. Мы оказались в замечательном положении, господа. Похоже, что кроме нас в Аду остались только те, кому больше всех надо и те, кому не нужно вообще ничего. Как бы здесь не началась вторая революция!
УЧЁНЫЙ ИЗ БЕЛЬГИИ. Вот-вот! Я как раз по поводу равнодушных. Я и опоздал потому, что их считал. В принципе, их такое огромное количество, что восстановить ресурсы Ада не составит труда, если расшевелить равнодушных. За каждым хоть какой-нибудь грешок да найдётся.
РАДАМАНТ. Замечательно! Тогда решается проблема с трудовыми ресурсами.
МИНОС. Эй, Дедал! Что вы там придумали?
ДЕДАЛ. Построим модный десятиэтажный отель для особо важных персон, великих, легендарных грешников и гостей Ада. Расширим русло Стикса по методике Учёного из России. Компьютеризация. Мелиорация. Так сделаем – у всех слюни от зависти потекут. Реклама, опять-таки. Приоритетным направлением развития Ада в недалёком будущем станет туризм.
Радамант, Минос и Эак совещаются.
РАДАМАНТ. Товарищ Сталин и Мазарини! Найдите за равнодушными грехи в соответствии с иерархией кругов Ада. Каждый из них будет трудиться над соответствующим этажом.
СТАЛИН. Будет сделано! Сколько номеров должно быть в отеле?
РАДАМАНТ. Вы задаёте прямо-таки детские вопросы! Девятьсот девяносто девять, конечно! Кроме того, на третьем этаже, где будут селиться великие чревоугодники, должна быть сооружена общественная столовая и 66 маленьких кафе, а на седьмом этаже… Записывайте, записывайте… (Мазарини пишет в записную книжку) На втором этаже должно быть четыре гарема.
ДЕДАЛ. Для гаремык…
РАДАМАНТ. Два мужских, один женский и один для мутантов… На шестом – четыре творческие лаборатории для учёных… Ну, а остальное – в процессе работы над проектом.
СТАЛИН. Замечательно придумано!
ДЕДАЛ. А как ты думал?!. И это только начало!
РАДАМАНТ. А сейчас я объявляю перекур до наступления сумерек. Все свободны.
Радамант звонит в колокольчик. Участники заседания вскакивают и, шумя, выходят за дверь. Оборванец садится на стол и закуривает. Радамант выключает рубильник у двери и выходит. Свет гаснет.
ИНТЕРМЕДИЯ ПЕРВАЯ
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН
АВРОРА
Городская свалка. Сиреневый Манекен держит в руках стакан с водой.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Вода из Леты у меня в стакане.
АВРОРА. Здесь мне больше нечего делать. Я ухожу.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Куда?
АВРОРА. В забытье. В Лету.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Но вода из Леты у меня в стакане, Аврора.
АВРОРА. Значит, я растворюсь в ней.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Тогда она превратится в вино…
Сиреневый Манекен подносит стакан ко рту и собирается пить.
АВРОРА. Когда начали иссякать подземные источники, которые питали водой наш мегаполис, люди начали паниковать. Стали умирать от жажды, ведь никаких других месторождений воды в мире не было обнаружено. Это они думали, что умирали от жажды, а на самом деле умирали от паники. Но тогда за пределами мегаполиса обнаружили реку. Её раньше не было. Учёные назвали её Стиксом, а в народе пошло название Лета. И власти нашего города решили снабжать население водой из Леты. Сначала было люди успокоились, но потом оказалось, что, утоляя жажду этой водой, люди стали забывать. Сначала номера телефонов, потом фамилии любимых актёров... И люди снова начали паниковать.
Сиреневый Манекен пьёт воду.
АВРОРА. И никто уже не слышал голоса с неба, говорящего, что теперь жажда – живительная влага. Что людям следует отказаться от воды.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. В этом мире Бог говорит не с неба, а из-под земли. А от неба он просто отражается.
АВРОРА. А потом в мире стали происходить странные вещи…
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Есть такие люди, с которыми хочется жить. А есть такие, с которыми хочется умирать. Я из таких…
АВРОРА. Как жаль, что ты не бог! Мы могли бы исчезнуть вместе…
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Кто знает, может быть я – бог манекенов.
Занавес.
АКТ ВТОРОЙ. ЗЕМЛЯ
СТУДЕНТ
БЕЖ, девушка Студента
КРУГЛОВ, алкоголик
ВАНЕЧКИН, сын охотника
БЕНЕДИКТ и ВЕНЕДИКТ, близнецы
БОТАНИК
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН
Лес. Поляна, плавно перетекающая в берег реки. Над ней густо смыкаются кроны деревьев. В лесу царит полумрак. Сквозь листву пробиваются лучи света. На поляну выходит группа молодых людей с рюкзаками. Они осторожно оглядываются.
СТУДЕНТ. Это здесь. Мы его здесь видели.
КРУГЛОВ. Пить надо было меньше!
СТУДЕНТ. Если ты мне не веришь, так чего тогда припёрся сюда?
КРУГЛОВ. А чего мне?! Хоть развлечёмся. А если ничего и никого не обнаружим, то можно хоть водки выпить.
ВАНЕЧКИН. А вот когда мой папа ходил на охоту…
СТУДЕНТ. Ты, Круглов, определись: или водку жрать, или делом заниматься!
БЕЖ (Студенту). И зачем мы вообще его сюда взяли?
СТУДЕНТ. Мы что, брали его? Сам увязался.
КРУГЛОВ. Эй, искатели приключений, с чего начнём?
БЕНЕДИКТ. Если мы чего и ищем…
ВЕНЕДИКТ. … то хоть потише давайте…
БЕНЕДИКТ. … а то зачем предупреждать…
ВЕНЕДИКТ. … что мы ищем чего-то…
СТУДЕНТ. Действительно! Раскричались, как торговки на базаре.
ВАНЕЧКИН. А вот когда мой папа ходил на охоту на медведя…
КРУГЛОВ. Да помолчи ты! На медведя!..
БОТАНИК (шёпотом, рассматривая растения). Это не шиповник обыкновенный.
СТУДЕНТ. Точнее, шиповник, но не тот, что рос здесь вчера. То есть рос он, но не такой, как сегодня.
КРУГЛОВ. Короче…
БОТАНИК. У него, видите, с одной стороны листья зелёные и маленькие, а с другой – крупные и вообще как у яблони, и цветки тоже… Вот с этой стороны, ближе к этому … ммм … водоёму…
СТУДЕНТ. И что?
БОТАНИК. Не знаю… И вода здесь вчера какая была?
СТУДЕНТ. Ну, какая… Холодная. Синяя.
БОТАНИК. А сегодня розовая она. Присмотритесь.
Все смотрят на воду.
ВАНЕЧКИН. А вот когда мой папа ходил на медведя с двустволкой…
КРУГЛОВ. Тихо! Там кто-то есть.
ВСЕ (шёпотом). Где?
КРУГЛОВ. В кустах. Слышите? Дышит. (Лезет в кусты) Не уйдёт.
ВЕНЕДИКТ (Круглову). Это у тебя галлюцинации...
БЕНЕДИКТ. На почве алко-логизма...
БЕЖ. Не связывайтесь с ним, ребята. Он не из тех людей, которые понимают шутки. Уж я-то знаю...
СТУДЕНТ. Не нужно, не вспоминай об этом. Теперь ваши отношения с Кругловым позади.
КРУГЛОВ (возвращаясь). Что это с Кругловым позади?
БОТАНИК. Здесь всё как-то странно. (Обрывает ветку. На её месте вырастает новая) Mala herba cito … cito… crescit.
ВАНЕЧКИН. Ну что там, кто-то есть?
КРУГЛОВ. Никого. Пока. Лежбище там.
ВСЕ. Чьё?
КРУГЛОВ. Моё.
БЕЖ. Зря мы сюда пришли. Не закончится это ничем хорошим. Давайте вернёмся домой.
СТУДЕНТ. Нет. Мы должны докопаться до того, что здесь происходит.
КРУГЛОВ. Теперь уж мы отсюда никуда не уйдём! (Близнецам) Эй вы, Кастор и Полидевк, накрывайте поляну!
БЕНЕДИКТ. Откуда такие познания…
ВЕНЕДИКТ. …в греческой мифологии?
КРУГЛОВ. А что, только студентику вашему умным быть? Я тоже не безграмотный. Студент, а студент, ты почему ещё сессию не сдал?
СТУДЕНТ. Круглов…
КРУГЛОВ. Молчи, Менделеев, молчи, интеллигент! Меня слова твои колышут мало. Меня действия твои интересуют!
СТУДЕНТ. Ты провокатор, Круглов.
Все смеются.
СТУДЕНТ. Да тихо все!
Все садятся на землю, устраиваются поудобнее.
ВАНЕЧКИН. Если хочешь выследить зверя – найди следы. Так говорит...
БЕНЕДИКТ и ВЕНЕДИКТ. Твой папа!!!
КРУГЛОВ. Первым делом прибью твоего папу, когда вернёмся в город.
БЕЖ. Если вернёмся…
СТУДЕНТ. Почему ты так говоришь?
БЕЖ. Здесь действительно как-то странно. Не по себе.
БОТАНИК. Я, конечно, не могу утверждать ничего без опытов, но…
СТУДЕНТ. Так проведи их. Для этого сюда и пришли.
КРУГЛОВ. Да тихо вы! Есть там кто-то!
БЕЖ (Круглову). Я очень тебя прошу, ради того хотя бы, что между нами было, не надо вести себя так, как будто ты царь Вселенной.
КРУГЛОВ. Ага, значит ты признаёшь, что между нами что-то было.
БЕЖ. Это была моя ошибка.
СТУДЕНТ. Большая ошибка.
КРУГЛОВ (Студенту). Да я тебя!
Ботаник исчезает в кустах.
БЕЖ (Круглову). Я прошу…
КРУГЛОВ. Ты пожалеешь о том, что причинила мне боль. Невыносимую боль. Я бы сказал, невыразимую словами.
СТУДЕНТ (Беж). Общение с тобой не проходит даром даже для социально опасных элементов. Ты видишь, как он изъясняться начал, Пушкин!
КРУГЛОВ (ревёт). Убью!
Беж хватает Круглова за руки, успокаивает его.
БЕЖ (Круглову). Но ведь мы обо всём договорились, правда? Ты всё понял, ты отпустил меня...
КРУГЛОВ. Зря. (Достаёт из рюкзака водку и пьёт из горла).
СТУДЕНТ (Бенедикту и Венедикту). И чего он за нами увязался?
БЕНЕДИКТ. Ревность.
ВЕНЕДИКТ. И ненависть.
СТУДЕНТ. Но она сама так решила…
БЕЖ. Зря ты, Круглов, пошёл с нами. Или, точнее, за нами.
КРУГЛОВ. Ты раскаешься в своих словах!
СТУДЕНТ. Не связывайся с ним, Беж.
КРУГЛОВ. Поздно. Уже связалась.
БОТАНИК (кричит, появляясь). Не выпаривается! Не выпаривается…
От неожиданности Круглов роняет бутылку на песок, жидкость быстро вытекает.
КРУГЛОВ (Ботанику). Ты что, дебильный?
БОТАНИК (тихо). Не выпаривается...
ВСЕ. Что?
БОТАНИК. Да вода! Из реки.
СТУДЕНТ. Странно.
БЕНЕДИКТ. А вы уверены, что это вода?
ВЕНЕДИКТ. Что это вообще жидкость земного происхождения?
БОТАНИК. Уже нет. А лакмусы? Вы посмотрите на лакмусы!
КРУГЛОВ. Бумажки разноцветные...
БОТАНИК. Да на них таких цветов вообще быть не должно никогда!
СТУДЕНТ. Я же вам говорил! Здесь что-то произошло.
БЕЖ. База военная здесь рядом. Они эксперименты проводили какие-то, наверное, а концы в воду.
СТУДЕНТ. В том-то всё и дело, что не наши это, не земные эксперименты. Я вычислял химический состав воды.
ВЕНЕДИКТ. И что?
СТУДЕНТ. Я его не вычислил.
КРУГЛОВ. Пятёрочник! Ха!
БЕНЕДИКТ. Почему?
СТУДЕНТ. Не вычисляется он. Вода не выпаривается и не замерзает. Не вступает в реакцию с веществами. Она всё переделывает. Даже колба, в которой она была, превратилась в коллоидное подобие сковородки. Она просачивается всюду и не впитывается ничем. Слава богу, что опыты я проводил здесь, а не в лаборатории.
БЕЖ. Почему ты не рассказал нам всё с самого начала?
СТУДЕНТ. Я подумал, что схожу с ума. Решил, что для чистоты опыта необходимы свидетели. Вот поэтому-то мы здесь.
БОТАНИК. Проводились ли эксперименты с органическими веществами? Я имею в виду крыс, мышей, лягушек…
СТУДЕНТ. Нет.
БЕЖ. Мне страшно. Здесь пахнет смертью.
БЕНЕДИКТ. Пикник на обочине.
ВЕНЕДИКТ. Запретная зона…
ВАНЕЧКИН. А зато интересно как!
КРУГЛОВ. И всё-таки там кто-то есть. Я чувствую, он следит за нами.
ВАНЕЧКИН. Там сиреневый человечек. В кустах.
КРУГЛОВ. Инопланетянин!
БЕЖ. Здесь свалка рядом. Представляете, что будет, если эта вода попадёт на весь тот хлам, что там хранится?
БОТАНИК. Все расцветёт. В лучшем случае.
БЕЖ. А в худшем?
КРУГЛОВ. Не знаю, как вы, а я выпью.
Круглов наливает себе водки, закуривает. Остальные присоединяются к нему.
БЕЖ. Давайте поедим, что ли.
Беж достаёт из рюкзака бутерброды и консервы, раздаёт всем бутерброды. Ванечкин открывает консервы. Круглов бросает бычок в воду. Бычок превращается в фейерверк.
БЕЖ. Окурок превратился в фейерверк! Невероятно!
БОТАНИК. Я когда-то делал чай из табака. Горький такой! Но стильно…
Бенедикт и Венедикт бросают в реку незажжённые сигареты. Те превращаются в изысканные цветы.
ВАНЕЧКИН. А вот зимой, когда выпадет снег… Если садить окурки в снег на берегу реки, из них будут вылупляться цветы?
Близнецы подходят к воде. Бенедикт окунает в неё палку.
ВЕНЕДИКТ. Неглубоко, по крайней мере.
БЕНЕДИКТ. Утонуть нельзя.
СТУДЕНТ. Можно и в тарелке супа утопить человека.
КРУГЛОВ. А ты пробовал?
Бенедикт вынимает палку из воды. На глазах она расцветает пепельными цветами. Они рассыпаются в прах. Палка превращается в змею и уползает. Беж вскрикивает. Пока все увлечены произошедшим, Ванечкин незаметно поднимается и лезет в кусты.
БОТАНИК. Это конец.
СТУДЕНТ. Вот здорово!
БЕНЕДИКТ. Это настораживает.
ВЕНЕДИКТ. Скорее, пугает.
СТУДЕНТ. Теперь понятно! Теперь всё понятно! Это живая вода. Как в сказке. Полили богатыря, разрубленного на куски, живой водой и он ожил, и стал прежним.
БЕЖ. Но не змеёй.
СТУДЕНТ. Какая разница! Он ожил! Точнее, ветка ожила.
БОТАНИК. Интересно, как действует живая вода на живых существ?
БЕЖ. Так же, как и мёртвая – на мёртвых.
КРУГЛОВ. Предлагаю проверить результат.
БОТАНИК. Я в милицию пойду.
КРУГЛОВ. Ждали там тебя! С цветами!
БЕЖ. А если в эту воду опустить цветок?..
ВЕНЕДИКТ. Он превратится в птицу...
БЕНЕДИКТ. Или в бабочку.
КРУГЛОВ. В кусок дерьма.
БЕНЕДИКТ. Вот здесь мы разведём костёр. (Ботанику) Будешь следить за костром! Ботаники должны уметь добывать огонь.
ВЕНЕДИКТ. Я вообще считаю, что история человечества началась с ботаников! Интересно, как действует на огонь живая вода? Тем более интересно…
БОТАНИК. Но я никогда не разводил костров…
СТУДЕНТ. Какой ещё костёр?! Мы не должны привлекать внимания…
БЕЖ. Это не живая вода.
СТУДЕНТ. Почему?
БЕЖ. Сказок не бывает.
Студент берёт кулёк из-под бутербродов и протягивает его Ботанику.
БОТАНИК (дрожит). Что это?
КРУГЛОВ. Кулёчек, стиранный три раза. (Протягивает ботанику стопку водки) Выпей, сердешный, полегчает. (Ботаник выпивает, прекращает дрожать).
СТУДЕНТ. Опусти его в воду.
БЕЖ. И в протоколе будет написано: «Использовал целлюлозу в личных целях…»
БОТАНИК. Да отстаньте от меня! Все.
Близнецы берут у него кулёк и идут к реке.
БЕЖ. А где же Ванечкин?
КРУГЛОВ. Сын охотника? Ушёл. Искать следы.
БЕЖ. Его надо найти. Ванечкин!
КРУГЛОВ. К черту вашего Ванечкина! (Студенту) Так кого ты здесь видел?
СТУДЕНТ. Сиреневого человека. Он убежал от нас.
БЕЖ. Разве такие бывают?
БЕНЕДИКТ. Здесь может быть всё, что угодно.
ВЕНЕДИКТ. И даже больше.
БОТАНИК (с надеждой). Может быть, это был бомж?
СТУДЕНТ. Бомжикус обыкновениус. Не надейся! Здесь скрыта тайна, и мы её раскроем.
БЕЖ. А стоит ли?
БЕНЕДИКТ. Если тайны существуют…
ВЕНЕДИКТ. …значит, кто-то должен их раскрывать.
БЕЖ. Джордано Бруно тоже, наверное, так думал, и его сожгли на костре.
СТУДЕНТ. Ради науки и жизни не жалко.
БОТАНИК (плача). Ребят, может, пойдём отсюда? Пусть взрослые разбираются…
КРУГЛОВ. Что он вообще здесь делает? Ему в роддоме место!
ВЕНЕДИКТ. Почему…
БЕНЕДИКТ. В роддоме?..
КРУГЛОВ. До детсада не дотянет.
СТУДЕНТ. Он – физик, химик и ботаник.
КРУГЛОВ (с издёвкой). А, ну тогда всё понятно.
БЕЖ (Бенедикту и Венедикту). Что с кульком? Ничего не произошло?
БЕНЕДИКТ. Мы не вытаскивали его из воды.
БЕЖ. Достаньте.
Бенедикт и Венедикт достают из воды кулёк. Тот превращается в червей и уползает.
БОТАНИК. Прощайте, ребята…
КРУГЛОВ. Вот-те на!..
СТУДЕНТ. Это что-то невероятное!
БЕЖ. Почему всё превращается в хтонических существ?
КРУГЛОВ. В каких?
СТУДЕНТ. В подземных. Не знаю.
БЕНЕДИКТ. Может, окунуть в воду что-нибудь ещё?
ВЕНЕДИКТ. Посущественней.
КРУГЛОВ (хохочет). Ботаника!
Ботаник пятится и падает. Круглов, хохоча, приближается к нему. Тот отползает.
БЕЖ. Опыты над людьми запрещены Женевской конвенцией.
СТУДЕНТ. Погодите! Давайте рассуждать последовательно. На Земле нет таких веществ, которые мёртвое превращали бы в живое…
БЕЖ. Только в сказках.
БЕНЕДИКТ. А если это действительно секретные разработки?
БОТАНИК. Да скажите вы ему! (Отпихивает ногой Круглова)
СТУДЕНТ. Если бы они были секретными, мы бы об этом не узнали. Никогда. У меня возникает подозрение, что о том, что здесь творится, не знает никто, кроме нас. На всей планете.
КРУГЛОВ. Прочувствуем торжественность момента!
Круглов разливает всем водку в стаканы и выпивает первым. Беж отпивает глоток и медленно выливает водку в траву. Студент и Близнецы чокаются и выпивают. Ботаник выпивает залпом и убегает. Видно, что его начинает тошнить.
СТУДЕНТ. За первооткрыватей!
БЕЖ. Первооткрыватели обычно погибают страшной смертью.
БЕНЕДИКТ. Как Кук.
ВЕНЕДИКТ. Или Скотт.
СТУДЕНТ. Обычно, обычно… Разве вы не поняли ещё – здесь всё необычно.
БЕЖ. Зябко…
Студент снимает куртку, накидывает её на плечи Беж.
СТУДЕНТ. Накинь, милая.
КРУГЛОВ (передразнивая и кривляясь). Накинь, милая.
БОТАНИК (возвращается). Да прекратите вы отношения выяснять! Не до того!
БЕЖ. Жуткое место.
БЕНЕДИКТ. Может быть, это химические выбросы.
ВЕНЕДИКТ. Или секретные разработки.
БОТАНИК. Так зачем же мы тогда сюда влезли?! Жили бы и горя не знали! Нас теперь вообще убить могут! Может быть, здесь охранники с калашами!
КРУГЛОВ (хохочет). Десантники в титановых жилетах с пехотными пулемётами. Длина лент не ограничена, от шестидесяти до ста выстрелов в минуту.
БОТАНИК. Мамочка!
СТУДЕНТ. Да успокойтесь вы! Интересно же понять, что происходит.
БЕЖ. Ничего не происходит. Просто границы между мирами утончаются. Всего-то.
СТУДЕНТ. Может быть, мы – на пороге открытия. Ты, ботаник, премию получишь.
БОТАНИК. Да не надо мне вашей премии!
КРУГЛОВ. Тебе сиську мамкину и леденец на палочке! Вода меня ваша не интересует. (Студенту) Кого ты здесь видел? Рост, вес, особые приметы.
БЕЖ. Может, нам уже пора? Который час?
СТУДЕНТ (смотрит на часы, потом на небо). Семь часов тридцать копеек вечера. Поздно уже. Нам, правда, пора.
КРУГЛОВ. Ведь вы ночевать здесь собирались? Уже не помните?
СТУДЕНТ. Как-то не хочется.
БОТАНИК. Круглов, мы тоже уже свободны?
КРУГЛОВ. Да, сейчас уже будете, только часы переведу, и всё.
Из кустов появляется Ванечкин.
ВАНЕЧКИН. Как прав был мой отец! Я же нашёл их! Нашёл следы!
ВСЕ. Чьи?
ВАНЕЧКИН. Зверя. Следы какого-то зверя! Неведомого!
КРУГЛОВ. Вот и попался сиреневый человек. Выследить – не фокус. Фокус – поймать! Но для этого случая у меня кое-что припасено.
Круглов достает из рюкзака водку, верёвку и топор. Ванечкин ликует.
БЕЖ. Вы ополоумели, что-ли?
КРУГЛОВ. Я церемониться не намерен. Найдём, свяжем, а потом разберёмся.
ВАНЕЧКИН. Заваруха! Это вам не на медведя сходить!
БЕЖ (Студенту). Мне страшно.
СТУДЕНТ. Не бойся. Я же с тобой.
КРУГЛОВ (Беж). Лучше присоединяйся ко мне, детка. Он тебя не защитит.
СТУДЕНТ. А ты – защитишь?!
КРУГЛОВ (вынимает из рюкзака обрез). Попробую, по крайней мере.
БОТАНИК. Не советую затевать здесь перестрелку. Непонятно, как это место отреагирует на проявление беспричинной агрессии. Ведь научно доказано, что даже растения пытаются защищаться, а это местечко вообще может выкинуть невесть что.
ВАНЕЧКИН. Надо его поймать.
СТУДЕНТ. Кого?
ВАНЕЧКИН. Того. Сиреневого. Нам за него премию дадут. Президент, а может быть, и НАСА.
ВЕНЕДИКТ. Ничего нам не дадут.
БЕНЕДИКТ. Как свидетелей, расстреляют на месте.
КРУГЛОВ. Молчите, дураки! (Выпивает) Ловить, так ловить.
БОТАНИК. Любая иноземная форма жизни может быть заразна. (Выпивает и снова убегает)
КРУГЛОВ. Я сам заразен для любой формы жизни!
БЕЖ. Это точно.
СТУДЕНТ. Круглов, обрез оставь.
КРУГЛОВ. И не подумаю. Защищаться я чем буду?
СТУДЕНТ. От кого?
КРУГЛОВ. Да вы что, не видели его, что ли? Сиреневый, огромный, по кустам шарахается, примеряется, откуда бы напасть понезаметней.
ВАНЕЧКИН. Точно! Я его тоже видел. Он – не галлюцинация.
СТУДЕНТ. Если бы он хотел напасть, то напал бы уже, наверное. Может быть, он сам нас боится.
БЕНЕДИКТ. Если он прячется, то что-то соображает, а значит – он существо мыслящее...
ВЕНЕДИКТ. И с ним можно найти общий язык.
КРУГЛОВ. Скорее, общую могилу!
БЕЖ. Круглов, не трогай его.
КРУГЛОВ. Да слушал я вас! Мне денежка не помешает. Эй, дитя Артемиды, топай за мной. И водку прихвати.
ВАНЕЧКИН. Слушаюсь.
ВЕНЕДИКТ. Ну, с Богом!
КРУГЛОВ. К чёрту!
Ванечкин забирает бутылку водки с собой. Круглов и Ванечкин уходят.
СТУДЕНТ (вдогонку). Стойте, идиоты! Всё должно быть не так!
ВЕНЕДИКТ. Если этот сиреневый – инопланетянин, такие действия приведут к межпланетному конфликту.
БЕНЕДИКТ. А если обычный бомж – к великому разочарованию.
БЕЖ. Боюсь, что после встречи с этими новоявленными покорителями прерий и пампасов не выживет никто. Да вы ешьте! Не обратно же нести.
Все оставшиеся берут в руки бутерброды и апельсины.
СТУДЕНТ (Беж). Что этот алкоголик так и сыплет умными словами?
БЕЖ. Хочет передо мной казаться образованным.
СТУДЕНТ. Надеюсь, это на тебя не производит впечатления?
БЕЖ. Если бы ты знал, как я раскаиваюсь в том, что дала ему надежду на взаимность с моей стороны! Это было так неосмотрительно, так глупо!
СТУДЕНТ. Это всё в прошлом.
БЕЖ. Он опасный человек.
Все молчат.
СТУДЕНТ. И всё-таки это не бомж. Это вообще не человек. И не животное.
БЕЖ. А как же следы?
СТУДЕНТ. Да мало ли кто здесь шарахается! Свалка городская в двух шагах.
БЕЖ. Почему ты так уверен в том, что вообще кого-то видел?
СТУДЕНТ. Честно говоря, не был уверен до сегодняшнего дня. Но ты погляди сама, что происходит с рекой.
ВЕНЕДИКТ. А откуда она взялась, эта река?
БЕНЕДИКТ. Насколько я помню, раньше её здесь не было.
БЕЖ. Приложи к течению реки эхо… Поймай акустические сигналы раковиной неба… Вода расскажет тебе, откуда она берётся… Из ада или из рая. Вода расскажет тебе, где она исчезает… В раю или в аду…
СТУДЕНТ. Что же теперь делать? Эти идиоты наломают таких дров!..
БЕЖ. Догонять не советую. Если здесь кто-то и объявился странный, то рано или поздно мы его увидим. А они его не поймают. Он же не дурак.
СТУДЕНТ. Не знаю, не знаю.
Появляется Ботаник. Он еле держится на ногах.
ВЕНЕДИКТ. Один уже готов.
БЕНЕДИКТ. Нарезался, голубчик.
БОТАНИК. Да я не это, не того…
СТУДЕНТ. Чего?
БОТАНИК. Там эти… (Рисует руками в воздухе круги)
БЕНЕДИКТ. Солнце?
ВЕНЕДИКТ. Шар?
СТУДЕНТ. Утонул кто-то?
БОТАНИК. Там кульки! Шевелятся! Они разговаривают! Шепчутся! Они меня хотели окружить! Но я не дался.
Все смеются.
БЕНЕДИКТ. Белая горячка!
ВЕНЕДИКТ. Или чёрная оспа.
БОТАНИК. Да не белочка, говорю я вам, а кульки! Целлофановые!
БЕЖ. Вот и первая жертва.
СТУДЕНТ. Чего?
БЕЖ. Первоткрывательства.
СТУДЕНТ. Пойти посмотреть?
ВЕНЕДИКТ и БЕНЕДИКТ. Пойдём.
Бенедикт и Венедикт уходят с Ботаником. Остаются Студент и Беж. Они смотрят на реку.
БЕЖ. А я знаю язык водорослей…
СТУДЕНТ. На каком языке они говорят?
БЕЖ. На всех языках. На всех сразу. И по-русски, и по-кхмерски, и на всех лемурийских наречиях…
СТУДЕНТ. О чём они говорят?
БЕЖ. Сейчас? Здесь? Они шепчут заклинания.
СТУДЕНТ. Но заклинания – это слова, рассчитанные на то, чтобы заглушить оркестр стихий. Мне кажется, что должна звучать только музыка.
БЕЖ. Они пытаются спасти этот мир.
СТУДЕНТ. Знаешь, несколько дней назад мне приснился странный сон. Я видел лес, сотни голых деревьев без листьев. Все деревья были покрыты маленькими белыми флажками и ленточками. Белый шёлк отчаянно трепыхался на сильном ветру. Я тогда подумал, что так капитулирует природа. И понял, что если капитулировала природа, то нам уже и подавно пора… Хорошо бы проснуться утром и не обнаружить на своих ладонях ни одной линии судьбы, и пойти прямо с утра в эзотерический магазин, и купить учебник по хиромантии, а придя домой, взять нож, обычный нож, и нарезать себе на ладонях такую судьбу, какую сам себе пожелаешь.
БЕЖ. Ведь это же спектакль – всё, что происходит с Землёй. Все земляне – актёры в нём. И кто же поставил этот спектакль? И, главное, кто – зрители?
СТУДЕНТ. Странно, что жизнь у кого-то только начинается, а жизнь Вселенной может вот-вот завершиться…
БЕЖ. А я вот о чём подумала. Что, если тебе из-за чего-то пришлось попрощаться с человеком, а время прощаться с ним ещё не пришло, то тебе придётся прощаться с ним ещё очень долго, может быть, до самой смерти…
СТУДЕНТ. Ночь – наш тотем.
БЕЖ. Да.
СТУДЕНТ. Когда я смотрю на твои фотографии, которые делал не я… я даже не знаю, где они были сделаны… Я вспоминаю эти мгновенья, и знаю, что ты говорила, что ты слышала… Одного не помню: кто тебя фотографировал…
БЕЖ. Тогда расскажи об этом мне.
СТУДЕНТ. Но зачем?
БЕЖ. Потому что я не помню этих моментов. Странно!.. Обычно фотоаппараты используют для того, чтобы лучше запомнить подробности своей жизни. А получается наоборот: те дни, которые запечатлены на плёнку, помнятся хуже всех. Я их вообще не помню…
СТУДЕНТ. Как-нибудь после, ладно?
БЕЖ. Да.
СТУДЕНТ. Ты прости, что… Я возненавидел женщин. Это всё понарошку… Однажды мне сделали так больно, что теперь я не могу прикоснуться к женщине. Любое прикосновение может вызвать инфаркт. Ты извини… Лекарства не существует.
БЕЖ. Но существует противоядие.
Беж кладёт свою голову на плечо Студента.
СТУДЕНТ. Спустя восемь лет стены моей крепости крепки, как прежде, но внутри всё разрушено и опустошено. Ты можешь попробовать разрушить крепостные стены, но тогда от меня ничего не останется. Я знаю, что не достоинства, а недостатки делают нас личностями. Совершенство – в наборе недостатков, а любовь – в уважении недостатков. Просто поверь, что ты – моя единственная ценность. Я другой системы ценностей не знаю…
Бенедикт, Венедикт и Ботаник возвращаются.
БЕНЕДИКТ (кивает на Ботаника). Он прав.
ВЕНЕДИКТ. Жутковатое зрелище.
БОТАНИК. Я же говорил!
СТУДЕНТ. Что там?
БЕНЕДИКТ. Ожили кульки. Но не так, как у нас, в реке. Они ведут себя, как мыслящие существа.
ВЕНЕДИКТ. Их там целая поляна!
БОТАНИК. Они умеют общаться между собой!
СТУДЕНТ. Я же говорил! Это невероятное место.
Появляется Круглов.
БЕНЕДИКТ. Что, Круглов, водкинг закончился?
ВЕНЕДИКТ. Нашёл инопланетянина?
Вслед за Кругловым из кустов вылазит Ванечкин, кого-то волочащий на сцену. Это собака.
БЕЖ. Небогат улов.
СТУДЕНТ. Да отпустите её! Это же собака!
КРУГЛОВ. Собака, не собака… Разберёмся.
Из-за кустов медленно выходит Сиреневый Манекен.
КРУГЛОВ. О, вот и наш многоуважаемый гость! (Остальным) Дрова пришли! Какой гость! Какой гость! Журавль в руке, синица в небе! Сейчас мы тебя, полезное закопаемое!.. (Сиреневому Манекену) А ну-ка, иди сюда!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Отдайте мне мою собаку!
КРУГЛОВ. Она – моя. Я нашёл – значит моя!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (дружелюбно протягивает к Круглову руку). Собаку! Пожалуйста!
КРУГЛОВ. А, докажи, что это собака! Может, она – робот или спутник, передающий информацию на вражеские базы?!. А ты, может быть, вообще шпион! Или террорист.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (опускает руку). Почему вы мне не верите? Я же не сделал вам ничего плохого!
КРУГЛОВ. А мне рожа твоя не нравится!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Рожа! Вульгарно!.. Я очень мечтал о встрече с людьми! Я хотел интеллектуального общения. Я хотел расширить эмпирическую базу.
КРУГЛОВ. Во-во, уже и база! Поговори, поговори, может быть, и без КГБ расколешься.
СТУДЕНТ (Круглову). Круглов! Я тебе сейчас морду набью.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Вот! Теперь морда!
БЕЖ. Какой вы милый! Вы кто?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Манекен.
ВЕНЕДИКТ. Говорящий и мыслящий…
БЕНЕДИКТ. Маникено сапиенс…
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Как вы верно подметили! Я и есть – основоположник новой расы. Мне было видение.
БОТАНИК. Дайте мне валидола! Или выпить.
КРУГЛОВ. Или в рожу!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Опять рожа. Но это не важно! Важно то, что эта планета рождается заново. Я ожил для того, чтобы сделать её лучше и чище.
БЕЖ. Но почему вы?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Люди не справились. Наверное. Я не знаю. Не думайте, вы не сошли с ума.
БЕЖ. Откуда вы знаете, что я это думаю?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я телепат. Сегодня из-за чрезмерной агрессивности всего человечества вес нашей планеты уменьшился на двадцать процентов. Земля переходит на агрессивную мясную диету. Ваш бог решил провести четыре Всемирных Олимпиады. Олимпийские игры должны представлять собой проявление крайностей Абсолюта, они будут состоять их четырёх этапов, проходить несколько тысяч лет и все души будут участвовать в них. Первой олимпиадой будет Олимпиада Абсолютного Безумия…
БОТАНИК. Я в ней уже занял первое место!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. … Второй будет Олимпиада Абсолютной Тоски, третьей – Олимпиада Абсолютного Зноя и четвёртой – Олимпиада Абсолютного Холода.
СТУДЕНТ. Откуда вы это знаете?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я полиглот.
БЕЖ. Вы что, разговариваете с богом?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Нет, об этом мне рассказала собака. Все, все, кроме людей, уже знают, что происходит.
БЕНЕДИКТ. Когда начнётся олимпиада?
ВЕНЕДИКТ. Когда закончится?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я не знаю, когда она закончится, но знаю, что началась она в 1967 году.
КРУГЛОВ. Какая чушь!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Среди людей тоже не сразу появились мудрецы. Пройдёт время, поумнеет и раса манекенов.
СТУДЕНТ. Пророк нашего времени!
КРУГЛОВ. Он вам зубы заговаривает!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. В молодости, ещё до оживления, я служил обычным манекеном. Я видел много людей. Я видел их изнутри.
БЕЖ. Как это?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. С подкладки. Но тогда я не мог говорить. Теперь я могу выражать свои мысли. И мне кажется, что человечество не так прекрасно, каким хочет казаться. Может быть, если оно самоуничтожится, чтобы освободить место для более совершенной расы, у планеты есть ещё шанс.
КРУГЛОВ. Да я тебя!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Это вам не поможет. Мир изменю не я, он уже изменился. Разве вы не чувствуете?
ВЕНЕДИКТ. Да, мы заметили.
БЕНЕДИКТ. Но не думали, что всё так серьёзно.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Всё начнётся отсюда.
СТУДЕНТ. А вам не кажется, что всё уже началось?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Это пролог.
Собака лает.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Она говорит, что это место – священно. И этот камень священен. Здесь будет храм. Или храм манекенов, или людей. Этого пока ещё никто не знает.
БЕЖ. А если победят манекены, что будет с людьми?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Вы не понимаете. Это будет не война в привычном вам смысле слова. Это будет борьба мировоззрений. Не новых технологий, а новых ценностных систем.
БЕЖ. Ваша мне нравится больше.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я не кровожаден. Я справедлив.
Круглов мелком на камне пишет «Ваш Бог – сво…»
КРУГЛОВ. Чёрт, места не хватило! Посмотрим, как с такой надписью этот камень станет священным?!.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Не камень – место. И если победят манекены…
КРУГЛОВ. Не победят. Я не дамся! Я не буду в подчинении ходить у кучки штампованной пластмассы!
Круглов хватает с земли топор и приближается к Сиреневому Манекену.
СТУДЕНТ. Не тронь, говорю тебе!
Круглов набрасывается на Сиреневого Манекена. Беж и Студент бросаются на Круглова, пытаясь отобрать у него топор. Круглов отталкивает их. Беж падает в реку. Слышен крик. Её тело неподвижно погружается в воду и превращается в айсберг, плывущий под поверхностью воды. Студент, то ли пытаясь спасти её, то ли от отчаянья, ныряет в реку, превращается в айсберг. Все остальные подбегают к реке. Свет меркнет.
ИНТЕРМЕДИЯ ВТОРАЯ
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА
ГОВОРЯЩАЯ БЕЛКА
Сцену окутывает сиреневый свет. Сиреневый Манекен почти неразличим в этом свете. Сиреневый Манекен со своей Говорящей Собакой на плече идёт по лесу плачущих деревьев и одним неаккуратным движением ломает ветку дерева. Говорящая Собака грустно вздыхает. Сиреневый Манекен останавливается у дерева и испуганно смотрит на него. На месте сломанной ветки рана, истекающая кровью.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Оно плачет…
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. А как, ты думал, будет?
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Ему больно! Как же ему больно!
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. И ветке – больно.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Знал бы, что так случится, вообще не ходил бы в этот лес!..
Говорящая Собака молчит.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (убивается). Почему я сломал эту ветку, а не ветка сломала мою руку? (Поднимает сломанную ветку и ласково гладит. Ветке) Тебе, правда, очень больно?
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Очень.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Я могу тебе чем-то помочь? Я мог бы прикрепить тебя обратно… Ты бы приросла к себе… (Пытается прикрепить ветку обратно).
Говорящая Собака молчит.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. А хочешь, я возьму тебя в свой сад? Ты не пропадёшь… (Оглядывается вокруг и замечает, что повсюду – множество истекающих кровью деревьев) Что же это творится здесь!? (Собаке) Иногда мне хочется плакать. Как ты думаешь, заплакать ли мне сейчас?
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Ещё рано.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Почему же?
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Скоро наступят времена, когда ты не будешь успевать гасить своими слезами все пожары Земли. Будешь опаздывать оплакивать все грехи, все преступления, все умирающие души…
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Почему эти времена ещё не наступили?
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Потому что ты ещё не готов.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Но мне очень больно. (Достаёт из кармана верёвку и привязывает сломанную ветку к дереву).
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Но ещё не так, чтобы…
Сиреневый Манекен начинает плакать и медленно уходит. Внезапно из-за одного дерева выходит Лиловый Манекен с Говорящей Белкой на плече. Лиловый Манекен всхлипывает.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (подпрыгнув от неожиданности): Кто… ты?
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Я – манекен. Как и ты…
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Но… Кроме меня таких, как я, не существует… Даже меня. Мне так казалось…
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Есть. Пока что немного, но есть.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Ты видел?
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Видел. И общался. Все они ожили в течение последних четырёх месяцев.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Значит, есть манекены старше меня…
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. В том числе, я…
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. А это… (показывает на сидящую на плече того Белку).
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Это моя попутчица белка Марта. Она умная.
ГОВОРЯЩАЯ БЕЛКА. Да. Я знаю, например, что расстояние до звёздной системы Карстона составляет одиннадцать тысяч световых лет, и в этой системе, в медных инкубаторах, благополучно обосновалась цивилизация, которая два миллиона лет назад достигла техногенного уровня в системе звезды Барнарда…
ГОВОРЯЩАЯ СОБАКА. Не два, а три миллиона лет назад.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (к Лиловому Манекену). Почему твоя кожа – лилового цвета?
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Другая раса.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. В смысле?...
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. На другом заводе произведён.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. А раса – высшая?
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Почём мне знать!
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Мы должны это понять. Чем мы различаемся?
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Внешне – только цветом кожи.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Необходимо понять, кто ты и кто я.
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН (задумчиво). Я тоже когда-то, кажется, был сиреневым.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (смотрит в лицо Лиловому Манекену). Почему ты плачешь?
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Потому что Земля разучилась нежности. Она забыла о всепрощении.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН (оборачивается и показывает рукой на дерево, обиженное им). А это дерево?.. Я сломал ветку… Как ты думаешь, оно меня простит?
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Оно плачет. Значит, не может тебя простить. Оно плачет оттого, что не может прощать.
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Не будет же оно плакать вечно?!.
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН. Будет. Более того, оно не умрёт, не усохнет только для того, чтобы плакать вечно…
СИРЕНЕВЫЙ МАНЕКЕН. Какое горе! Откуда ты знаешь?
ЛИЛОВЫЙ МАНЕКЕН.
Я – совесть Земли, облачённая в мантию тела.
Когда-то я розовым был. Только был ли я – белым? –
Не помню. Сомнения в жабрах планеты ютятся.
Но знаю, что белого цвета не стану отныне,
Ведь нашу планету окуклил сиреневый иней,
И время плывёт по зыбучим пескам радиации.
Движение к хаосу – в каждом случайном движеньи,
И в каждом мгновеньи заложен тротил разложенья.
Занавес.
Продолжение трагедии читайте в следующем номере…
