СНЕЖНАЯ БОЛЕЗНЬ
Январь жесток.
Всё так. Жесток.
Но мы его благодарим —
Хоть блеском снега день дарим —
За то, что насмерть не обжег.
Еще за то мы благодарны,
Что ночь, как бдительный пожарный,
Спасла нам зрячество и честь
Услышать благостную весть:
За днем
И новый день настанет.
...Но будет больно нам смотреть,
Как души затвердеют сталью,
Когда объявится вдруг смерть,
Когда исчезнет солнце с неба
И станет слишком много снега.
ВЬЮГИ
Прекрасный хор февральских вьюг,
Ты не фальшивишь, ты сплочен,
А если заяц вскрикнет вдруг,
То как певец он отлучен.
Схватила зайчика лиса —
Ты на опушке не маячь!
Певцов февральских голоса
Прекрасно глушат зайца плач.
И тут охотник — бац в лису!
Ему ли не бродить в лесу?
Ан скажут вам глаза в глаза:
«Ходить с ружьем в лесу нельзя,
Пусть каждый это вот поймет —
Должна быть жизнь в лесу, как мёд!»
Ах, мёд!? У лис о том забота?
Им зайчиков жевать охота.
И зайцам плакать есть причина,
Когда у лис вся жизнь — малина.
Сплоченный хор февральских вьюг,
Ты спой о том, что мыслей круг
Всё шире в бедной голове
О жизни леса, о Москве,
О необъявленной войне,
Гуляющей по всей стране.
ВЕСЕННЯЯ МУЗЫКА
Играет март на ксилофоне.
Звенит капель. Морозу фору
Дает играючи весна —
Недаром лужицы она
Морозит по утрам туманным.
Но что зиме такая манна,
Коль сила тает беспрерывно,
Раз всё морозное обрыдло
И солнца жар приветней днем,
А ночи все светлей при том?
Пройдется ксилофона песня
По городам, поселкам, весям.
Что ж ты? Пойдешь за ней вослед
По звонким мостовым весны.
И примешь, неуклюж и сед,
Привет своей родной страны.
На улицах сильна капель.
С ней жить нам веселей теперь.
ПЕРВОЕ АПРЕЛЯ
Апрель. Гуляют тучи хмурые.
Серьезные посланцы МУРа,
Они берут нас всех на зуб.
И заболевших враз свезут —
продрогших — птиц в свои скворешни, —
озябших — путников домой.
Звенят повсюду воды вешние.
И облака над головой
Толпою беспокойной ходят.
Что говорят?
— Апрельской оде
Отдай же честь скорее, друг!
— А не получится?
А вдруг?
— Тогда нас, бедненьких, свезут
В леса, в тайгу.
И — зуб за зуб!
— За что вас, бедненьких?
За что?
— Гуляем, вишь ты, без пальто.
МАЙСКОЕ УТРО
Зацвела черемуха в овраге.
Лапы холодны у мокрых уток.
Холода — в заведомом обряде —
С севера
Дохнули майским утром.
Цвет овражный — Севера привет.
На такой обряд вот свой наряд:
Телогреек в доме разве нет?
Снежный
Бодро встретим мы заряд.
Есть одежды русского народа,
Чтоб любые встретить холода.
Зазвенит медалями и взводный,
И солдат обычный,
И беда
Отступает, как заведено.
По такому поводу вино
Горькое нам выпить не грешно.
ИЮНЬСКИЙ ДЫМ
Жара июньская. Война
Окончена весны с зимой.
Дождями, лето, быстро смой
Всё то, что принесла весна, —
Пух тополиный, пузыри
На старом вспученном асфальте,
Зеленых почек газыри
И курточки на теплой вате.
А как нам смыть следы соседа —
От них страдает вся страна, —
Того не ведает победа,
Того не знает и война.
Вот так, сосед!
Нацистский дух
Не тополиный всё же пух.
Как беспощадно пахнет дымом
На Родине моей любимой!
ПРИВОРОТ
Такую мне отлили пулю.
Погода стала хороша.
По благодатному июлю
На юг лететь
Зовет душа.
Опять к отцу?
На Волгу, что ли?
Там жили-были казаки,
Они учились поневоле
Держать за русских кулаки.
А раздобывши
Жён персидских,
На молотьбу там шли с цепами.
Жён
Летом украшали ситцами.
Зимой — пуховыми платками.
Теперь вот правнук тот иранский
Тоскует: с летнею жарой
К нему приходит призрак странный —
Зовет, наверное, с собой.
Туда,
Где Волга величаво
Течет на юг, и Каспий — вот.
И вот — в неугасимой славе
Персидский женский приворот.
ЯБЛОКИ
Август сладок.
Пахнет яблоком.
По ночам от звезд светло.
Светел месяц —
Жил и я бы там.
Да вот время не пришло.
Довелось взглянуть на небо,
А на небе всё же не был.
И под землю не попал.
Сам себе покуда пан.
Мне от августовской ноши
Тяжело. Хоть волком вой.
А вокруг галдят святоши.
Пляшет справно шеф-святой.
Вот какая чертовщина.
Вот какой в России рай.
Женщина или мужчина,
Ферт какой безумью рад?
НАСТРОЕНИЕ
Сентябрь — в кафтане перелатанном.
Отставка летнему теплу.
Приклеился, как бустилатом,
Комар к оконному стеклу.
Но осени одежки прочные,
Хоть и не новые подчас,
Не прокусить.
Комарик прочь летит,
Он в теплом доме ищет вас.
Надеется: прекраснодушными
Застанет вас вблизи печи
И над плечами безоружными
Начнет пикировать в ночи.
Ах, фортка настежь — это лишнее...
Средь умирающего сада
Вы у окна шепните вишням,
Что людям умирать не надо.
РЯБИНЫ
В октябре красны рябины.
Рдеют гроздья в вышине.
Под шатром их слез рубиновых
Я стою как бы во сне.
Должен радоваться вроде бы:
Хоровод красавиц ярок.
Но беда пришла на родину.
Нас причинно душит ярость.
Череда несчастий в прошлом.
Череда — гляди! — в грядущем.
Плач — у взрослых.
Дети-крошки
Тоже плачут — им не лучше.
Нескончаем стон, и тучи
Прут по осени плакучей.
ОДНА НА ВСЕХ
Всё верно.
В ноябре ударить
Морозу крепенько по лужам,
Чтоб захрустели ноги в паре
По льдинкам тонким, — надо.
Ну же!
Однако не видать Дедули.
Что? Красный Нос пощады просит?
Мелькнув, исчез.
...У тихих улиц
На всех одна бабуля-осень:
— Зачем исчез, меня кляня?
Вот бабье лето.
Грейся. На!
Я песню пропою любую.
Смотри: цыганистым подолом
Метет листва по крышам буйно.
Объявлена такая доля —
Весне по осени гулять,
Зиме идти пока в кровать:
Проснется после белых мух…
Ты обратись, Дедуля, в слух!
БЕЛОЕ
На белом свете я зажился.
Декабрь, и выбелен асфальт.
Когда я ночью спать ложился,
В окне явился лунный фавн.
Снежинки он бодал рогами,
Чтоб реяли они кругами,
Танцуя тихо пред стеклом.
Чтоб по стеклу всю ночь текло.
Я лег.
И очень чутко спал,
И видел сон, как снег ложился,
Как затухал кленовый пал.
Как я устал. Как я зажился.
Вот хитрый маг! Ты что наделал?
Смеялась утром детвора,
Когда скользил я неумело
По тропкам белого двора.
Когда за внуком я бежал,
Когда его я провожал
В школу.
