Предисловие
Я помню слово «Холокост» с того момента, как меня в 8 лет отец заставил смотреть фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм» ― его каждый год показывали по телевизору 9 мая. Папа не пожалел меня, девочку (и правильно сделал), произнеся жестко: «Смотри, что сделали с твоим народом». И я смотрела, и смотрю до сих, когда хватает мужества. Да, это фильм о том, что сделали с народом ― и с русским, и с еврейским. Ужас того, что я увидела, был мне знаком, как будто я уже знала, что мне покажут. Генетическая память предков была разбужена. Когда я вижу любые кадры со сценами Шоа, у меня начинается «дежавю», все герои и антигерои знакомы лично. Это я, я вхожу с Янушем Корчаком в газовую камеру, это мне, мне(!), он рассказывает последние сказки, задыхаясь от газа. Я вижу эту картину так ясно: дети, сидящие обнявшись, и глаза великого педагога. Наверное, тогда такой страшный вопль в будущее, Богу, людям (современникам и потомкам) издали узники Холокоста, такой возглас «Всесильный мой! Зачем Ты меня оставил?»
И есть одна вещь, которая объединяет прошлое и настоящее ― память о Холокосте, поднимающийся гнев, не утихающий со временем. Многие считают Холокост признаком того, что Бог отвернулся от своего народа. Нет, нет и нет! Если бы он отвернулся, Гитлеру удалось бы нас уничтожить, а народ уцелел, выжил, стал сильнее, мудрее, вернулся на свою обетованную землю. Просто тогда многие, пережившие ужас войны, сами отвернулись от Бога, поставили щит между ним и собой ― щит из слез, скорби и вечной обиды (это касается, кстати, не только евреев).
Помню слова своего отца: «Улыбайся, когда тебя бьют». Я, тогда маленькая, не поняла их, зато оценила много позже, особенно сталкиваясь с проявлением зависти, подлости или «вечного» антисемитизма. Да, это девиз узников концлагерей, должен быть девизом и для их потомков. Это гениально отразил Исаак Шварц в симфоническом концерте «Жёлтые звезды»[1], посвященном празднованию Пурима в гетто. Что чувствовали люди, знавшие свою участь? Многие улыбались, как дико это ни звучит. Здесь не христианское «подставление щеки» (кстати, не означающее, что нужно разрешать бить себя по почкам), а другое: «Не дождетесь», «У нас есть неделя, чтобы научиться жить под водой, если скоро Потоп», это улыбка, идущих к Богу и имеющих, что сказать Ему, это улыбка людей, а не рабов.
Я публикую фронтовые письма своего деда Льва Медынцева, не дождавшегося победы и погибшего в зените своей любви к жене и дочери, и молюсь, чтобы никогда не вернулись к нам ужасы и боль той страшной войны, о которой нельзя забывать.
Письма написаны жене Екатерине Внуковой в Кунцево и родителям Александру и Александре в Кашин в период с 1943 года по 1945 год. Первые письма ― из артиллерийского училища им. Фрунзе, письма 1945 года из Прибалтики, Восточной Пруссии и Польши
Екатерина Медынцева
***
Написано карандашом на маленькой почтовой открытке.
12.1.43.
Здравствуй милый Катеночек!
Довоенное фото 1940‒1941 гг
Прости за пессимизм, который так и сквозит в отправленном на днях письме. Больше не буду писать таких писем. Но в таком случае придется писать мечтательные письма, иного выхода нет, ибо ничего хорошего про свою жизнь я написать не могу. Сейчас я терплю, напрягаю все силы, чтобы пережить все невзгоды, все лишения и недостатки, совершенные во имя нашей (?)) и будущей жизни, которые придут вместе с нашей победой. Все считают, что 1944 г. принесет нам победу. Главное для меня ― благополучно пережить сибирскую зиму с ее постоянными ветрами и сильными морозами. У меня от холода все чаще начинают болеть ноги, особенно по ночам.
В связи с переходом на полуторагодовалый срок обучения, занятия снова начинают проходить по расписанию ― через день ходим в наряды. Сегодня, например, я в наряде, а завтра заступаю в новый наряд на 14; 15 застряли в наряд на 16 и т. д.
(Командировки) не было уже с полмесяца. Ходят слухи, что в феврале (выезжаем) в Сумы. Вчера получил письмо от Оли. Она пишет, что (осталась) одна с Риммой. Ведут они тяжелую трудовую жизнь. Лева в Красногорске учится, не написал только где. Дм. Дм на фронте (б..) часто пишет. Сегодня напишу ему письмо.
Катенок, в карауле, в часы отдыха мне снятся прекрасные сны, которые являются следствием тех мечтаний, которым я предаюсь все время пребывания на посту при охране порученного объекта. Между прочим, эти мечты придают мне силы и облегчают перенесение всех тяжестей. Разреши мне в некоторых письмах делиться этими мечтами. У меня здесь есть хороший товарищ, с которым я в свободные минуты о многом разговариваю. Правда, редко приходится нам с ним разговаривать, но зато в такие минуты мы чувствуем себя прекрасно. Ты не думай пожалуйста, что мои мечты представляют собой сплошное фантазерство. Я до мелочей обдумываю всю нашу будущую жизнь, думаю я и о месте нашей жизни и работы, и о работе, о (учении), и о нашей жизни, и о воспитании Геточки. Может быть ты скажешь, что рано думать об этом, но ведь не думать же (о войне) и о смерти. Я и на фронте никогда не думал о смерти, так же думал только о жизни. Многое я хотел написать тебе в этом письме, но не успел. Напишу в следующий раз. Целую вас крепко, крепко. Когда я думаю о тебе, Катенок, меня охватывает страшная тоска по тебе и нетерпение тебя увидеть. Я постоянно верю в твою заботу о мне. Прости, Катеночек, еще раз за скучные письма. Все такая ерунда, что и писать не хочется. Напишешь письмо и сразу оно тебе начинает не нравиться и даже отсылать его не хотел. Отправляю лишь потому, что нет времени написать другое. Твой Львенок.
Адрес: Куйбышевская обл., ст. Шентала, дом РИКа
Внуковой Екатерине Викторовне
Красноярский край, гор. Ачинск СКАУ им. Фрунзе, почт. ящ. № 11 Медынцев Л.А.
Штамп ПРОСМОТРЕНО
Военной Цензурой 08928
Письма были свернуты по обычаю того времени уголком, видны адреса и штампы цензуры
***
29.3.44 г.
Здравствуй, милый Катеночек!
Сообщаю тебе новость. Еще в январе м-це Лида прислала мне письмо, в котором сообщала, что мои родители обращались письмом к Марии Ивановне с просьбой сообщить что-либо обо мне. Под влиянием этого (письма ― зачеркнуто) сообщения я решил написать им и в феврале м-це отправил в Кашин короткое письмо. На это письмо они ответили срочной телеграммой, а затем письмом, написанным на 12 страницах. Это письмо, откровенно говоря. поразило меня, так как было необыкновенно нежным. Мое молчание очень сильно на них подействовало. Они давно пытались получить вести обо мне, но их попытки оканчивались неудачей. Они пишут, что яко бы ожидали твоего приезда (прошлым) летом, приготовили тебе и Гетке валенки на зиму. Просили меня тебе, чтобы ты с Геточкой ехала к ним, что они страшно хотят вас видеть. Пишут, что живут ничего благодаря тому, что собрали богатый урожай со своего огорода, и обеспечили себя овощами: картошкой, капустой, свеклой, морковью, огурцами. Прошлым летом продавали разные овощи: капусту, морковь, огурца и выручили 1500 руб. На днях прислали телеграмму следующего содержания: «Пусть Катя с Геточкой едут в Кашин». Я в своем письме не давал ни малейших поводов к тому, чтобы они сделали такое предложение, а наоборот писал им, что и вы, и я живем хорошо. Мать предлагает мне денег и хочет для этого продать что-либо из своих вещей. Я не знаю, что и отвечать на все это.
Ну вот и все пока.
Катенок, пиши, пожалуйста, подробнее обо всем, твои письма представляют для меня самую большую отраду, и я ужасно тоскую, когда долго их не получаю. Пиши про свою поездку в Устье, как живет Мария Ивановна и т. д. Напиши, начала ли ты работать, только со всеми подробностями. Твой Львенок. Сегодня у меня плохое настроение. (одну фразу никак не разобрать)
Передавай привет Лиде, Ивану Васильевичу, Александру Алексеевичу, Иде, Марии Ивановне и всем другим.
Каждый раз, начиная писать тебе, хочу написать что-нибудь более веселое, но ничего из этого не выходит… Хочется получить о тебя что-то, чтобы меня утешило.
(Может и в самом деле мало у тебя, что оно написано в чувствах)… Привет
Адрес: Москва-Кунцево
Улица Красный пролетарий, дом №5, кв. 5
Внуковой Екатерине Викторовне
Красноярский край, гор. Ачинск СКАУ им. Фрунзе, п. я. № 11 Медынцев Л.А.
Штамп ПРОСМОТРЕНО
Военной Цензурой…
***
25.9.44
(Написано карандашом, очень тяжело разбирать текст. Начала письма нет)
На днях получил из Кашина телеграмму, в которой отец сообщает, что ты приехала к ним с Геточкой, и что они очень рады.
Пиши, как они вас встретили, чем угощали, что подарили и т. д. и т.п.
Между прочим, они мне прислали месяца 2 назад денег 100! рублей. Я был страшно возмущен, тем более, что эти 100 руб. они прислали после того, как я в одном из писем объяснил им невозможность выслать свою фотографию отсутствием денег, необходимых для изображения своей личности на бумаге. Вероятно, они для этого и прислали мне такую сумму, как ты думаешь? Из этих денег половина пошла на погашение долгов, а другую половину я (потратил) при посещении парикмахерской.
Сейчас обида у меня прошла. Ведь они не изменились. Я только опасаюсь за то, как бы тебе они не преподнесли какого-либо неприятного сюрприза.
Катеночек! Пиши подробнее о всем проведенном тобой в различных местах лете, о том, чем ты занималась, как отдохнула, что читала, собирала ли грибы и ягоды, каковы виды на урожай в Устье и в Кунцеве? О Геточке ты должна написать целую повесть ― ведь ты о ней давно ничего не писала. Как обстоят дела с твоим (донорством)? Пиши, как чувствует себя Мария Ивановна и как ее здоровье. Пиши, посолили ли вы огурцов, грибов, кушали ли помидоры? Кого из знакомых видела в Кашине и как там вообще идет жизнь?
В общем, Катеночек ты мне очень много задолжала, и я требую самого быстрого расчета. Осталось всего два месяца моего здесь пребывания, а потом опять перемена адреса и вынужденные перерывы в переписке.
Прошу тебя, пиши быстрее, а то я не на шутку могу обидеться. У меня нет ни минуты времени для писем и все-таки я пишу. Пишу тайком на уроках, в ущерб иногда, занятиям. Сегодня, например, это письмо писал на уроках артиллерии и, кажется, ничего не слышал из того, что объяснял преподаватель. Кроме того, писать на занятиях небезопасно. Ты же можешь располагать своим временем по своему усмотрению и конечно можешь выбрать время для письма.
Ну а пока всего доброго. Жду письма. Пиши, пишет ли Оля и где Дмитр. Дмитриевич.
Передавай привет всем родным.
Твой Львенок.
***
9.12.44 г.
Дорогие мама и папа!
5 декабря приехал в Москву и пробыл там до вечера 7 декабря. Катю встретил у тети Оли. Двое суток пролетели, как сон. Был я и в Кунцеве, где великолепно отпраздновал свой приезд. 7 декабря был день рождения и именины Кати. Ради (возращения???) меня ее отпустили с работы на весь день. Таким образом, с вечера 6 декабря мы с ней не расставались до самого отъезда. Ужасно сожалею, что не удалось побывать в Кашине ― не было никакой возможности. Прошу все объяснить Геточке, что я был у ее мамы и что я ее крепко, крепко целую. Два дня пребывания в Москве вместе с Катей вдохнули в меня прилив жизненных сил. Я убедился, что Катя меня страшно любит и что она является мне замечательной, верной женой. 7 декабря, когда мы сидели с ней за столом и пили замечательное вино. Она сказала, что этот день является самым счастливым днем в ее жизни.
Сегодня я нахожусь уже в том месте, куда ехал (недалеко от Горького) и уже получил назначение в действующую армию. Через 1-2 дня уезжаю на фронт.
Подробности сообщу ― точно сам еще ничего не знаю. Очень прошу Вас беречь Геточку и Катю ― это (?) все. Помогайте им, ведь вы знаете, Кате очень трудно и несмотря на ее внешнюю веселость, она очень переживает все. Она очень любит меня, хотя (может быть) и не говорит вам об этом, а иногда и (пренебрегает) своими чувствами.
9.12.44. Ваш Лев
Катя мне говорила, что послала 200 руб. вы почти одновременно послали (мне) еще 100 руб. 200 получил, 100 же не получил. Требуйте обратно.
***
3.2.45 г.
Здравствуй, милый Катеночек!
Ты, наверное, думаешь, что я давно уже сражаюсь где-нибудь на полях восточной Пруссии. Правда, когда ты получишь это письмо, я, может быть, и на самом деле буду находиться в жестоких боях, но сейчас пока что, если можно так выразиться, вишу в воздухе. Железнодорожное путешествие наше кончилось давно ― 25 января. 26 мы выгрузились и отправились на машине к месту назначения. Но, по независящим от нас обстоятельствам, мы до места назначения не доехали и остановились на шоссе между двух польских городов, расположенных недалеко от границы с Восточной Пруссией.
Сейчас мы расквартировались в польских деревнях. Я имею замечательную квартиру со всеми удобствами.
Польское население очень хорошо к нам относится. Поляки нашей деревни говорят, что если бы наши войска заняли деревню хотя бы днем попозже, то все население было бы расстреляно немцами. Немцы относились к полякам так же, как к евреям и очень многих расстреливали. Поляки бесконечно рады приходу советских войск, которые принесли им освобождение. Мы находимся в тех местах, где совсем недавно происходили сильные бои. Об этом свидетельствуют поля, изрытые окопами и траншеями, разрушенные города и выжженные села. В одном из городов, через которых мы проезжали, мы не встретили ни одного жителя, а сам город представляет груду развалин. Я не нашел в нем ни одного целого дома. На полях, особенно вблизи населенных пунктов, стоит много подбитых танков и исковерканных орудий, большинство из которых немецкие. По обочинам дорог валяется много автомашин. В населенных пунктах во множестве валяются снаряды, стреляные гильзы, винтовочные патроны. Некоторые населенные пункты минированы. В одной деревне на мине подорвались двое ребятишек. Взрыв был настолько сильным, что в доме, расположенном в 150 м. от места взрыва, в котором мы в это время находились, вылетела рама и ударила Бородина в спину. Он, однако, скоро отдышался.
Мы со дня на день ожидаем представителя, который должен нас забрать и доставить в часть. Но он что-то не торопится. Очевидно сейчас, в связи с таким стремительным наступлением не до нас.
Лев Медынцев
Здесь на дорогах движение сильнее, чем на самых оживленных улицах Москвы. Машины идут одна за другой сплошной вереницей в ту и другую сторону. Очень интересно наблюдать за этим движением ночью, когда машины движутся с освещенными фарами. К фронту непрерывно идут войска. Ежедневно видишь пленных немцев, которые, понурив голову, идут в тыл, иногда без всякого конвоя. По дорогам во множестве идут и едут бывшие в плену у немцев поляки, русские, украинцы, французы, итальянцы. Среди пленных немцев часто попадаются испанцы.
Я за эти дни очень хорошо поправился. Питаюсь очень хорошо, пью много молока. Адрес мы еще не имеем. Передавай горячие приветы всем родным, особенно Тосе. Когда вышлю адрес, сразу же пиши подробнее обо всем и обо всех, и особенно о Гетке.
3.2.45 Крепко целую и обнимаю твой Лев. Мой адрес п/п 02437-А
Только сейчас получили приказ о том, что сегодня выезжаем, итак через 3-4 часа в путь дорогу.
***
26.2.45 г.
Милый Катенок!
Я мог бы письма писать очень часто, но отправлять их часто не имею возможности. Вот и сейчас у меня лежит в сумке готовое письмо, написанное еще неделю назад. Снова придется эти два письма отправлять одновременно. Я уже писал тебе, что нахожусь в Восточной Пруссии. Были мы тогда под городом Эльбингом. После взятия этого города переехали в совершенно другое место. Сейчас долго на одном месте не задерживаемся, все время продвигаемся вперед. Живем хорошо, вот только мысли о тебе не дают мне покоя. Лучше бы я в этот раз с тобой не виделся, тогда, может быть, было бы (более спокойно). А то ведь, чёрт знает, что со мной (такое?) творится. Эх, хоть бы письмо от тебя поскорее получить, может быть, тогда повеселее стало.
У меня такое ощущение, как будто какой-то огромной силы магнит так и тянет меня к тебе. А когда ложусь спать, то в моем воображении так и витаешь ты в самых соблазнительных образах.
Как хочется мне снова оказаться возле тебя! Снова целовать и обнимать тебя без конца. Чувствовать тебя своей неотъемлемой собственностью.
Вот уже несколько дней не слышал сообщений с фронтов, а сегодня дошли до меня такие слухи, которым даже трудно поверить. Мне очень часто приходилось слышать лживые слухи даже от самых, казалось бы, компетентных людей, поэтому теперь я верю только газетам, когда сам их прочту. Сегодня мне сообщили что, во-первых, якобы Япония вышла из войны и объявила войну Германии, во-вторых, что союзники высадили возле Берлина воздушный десант, причем в этой операции принимало участие 15 000 самолетов, в-третьих, что союзники предъявили Германии (ультиматум) о капитуляции, срок которого истекает через 48 часов и, наконец, в-четвертых, что наши войска сейчас уже у Берлина с союзными войсками и что союзная авиация поддерживает действия наших наземных войск. Вот кабы это было в газете мною прочитано, тогда бы подпрыгнул до потолка, а то ведь иной славянин слух пустит, что и войны конец, а на самом же деле ничего подобного и нет.
Катеночек, в связи с кочевым образом жизни нам в феврале, очевидно, денег не выдадут, получим в начале марта сразу за два месяца.
Ну а пока до следующего письма. Передавай всем приветы. Пиши, как здоровье Таси. Передай ей, что я ей очень благодарен. Когда мы прощались, она так искренне желала мне возвращения, такие сердечные советы мне давала, что мне как-то легко сразу сделалось на душе. Я никогда не забуду ее радушия. Да и вообще, когда я вспомню, как меня провожали, мне так приятно становится, что и передать невозможно. Когда я вспоминаю Ивана Васильевича, Лиду, Тасю, Анну Ивановну, тетю Олю, мне так и хочется всех их обнять.
Пиши чаще, Катеночек, да про Геточку больше пиши. Я для нее в каждом письме (зачеркнуто другими чернилами, видимо, цензурой).
Твой Лев. 26.2.45.
***
На письме ― пятно крови
1.3.45 г.
Милый Катеночек!
За последние дни настроение у меня что-то сильно ухудшилось. Нахожусь в одной комнате с одним капитаном и вынужден слушать его болтовню. Надоел он мне ужасно, я просто не знаю, как от него отвязаться. Выйду в соседнюю комнату, посижу там, выйду на крыльцо, постою там, снова зайду в свою комнату и снова начинает он свои отвратительные рассказы. Считает он себя высоко образованным человеком, в старое время окончил реальное училище. Говорит, что изучал французский, немецкий и английский языки, но ни одного из них не знает. Рассказывает про свои любовные похождения до войны и особенно во время войны, когда был начальником школы в одном городе. От его рассказов мне делается тошно, стараюсь не слушать его и все-таки его слова, как навязчивое жужжание комара долетают до моего сознания и выворачивают мне все нутро. Представь себе, Катеночек, что тебе какой-либо человек доказывает изо дня в день, что твой муж, которого ты очень любишь, изменяет тебе на каждом шагу, что он должен изменять тебе, что нет такого человека на свете, который, находясь вдали от жены, не изменял бы ей. И вот, как бы ты не верила в верность своего мужа, у тебя постепенно начинают появляться сомнения, которые могу перейти даже в уверенность. Пусть тебе эти разговоры и убеждения этого человека становятся противны, пусть ты стараешься не верить ни единому его слову и все-таки такое длительное внушение в конце концов тяжелым бременем ложатся на твою душу, и ты начинаешь думать, мучиться, ты совершенно утрачиваешь спокойствие. Так и со мной. Правда он ничего не говорит о том, что ты может быть мне изменяешь, но его разговоры действуют на меня так же как на (—) Шекпировского Отелло действовала клевета Яго о неверности его Дездемоны. Тебе мои рассуждения могут показаться смешными, да и для меня они могли бы стать смешными, если бы я оказался в другой обстановке.
Здесь же, вдалеке от тебя, находясь с человеком, которого за его разговоры ты начинаешь презирать и который не дает тебе никакого покоя, который полагает что своими разговорами он может развлечь любого человека, можно сойти сума. Даже сейчас, когда я пишу тебе письмо, он старается навязать мне свои рассказы.
Находясь в такой обстановке, мне нестерпимо хочется поделиться с тобой всем, о чем я думаю, чтобы этим самым хоть немного успокоиться. А то ведь он меня, в конце концов, может довести до сумасшествия.
Лист свидетельских показаний на Льва Медынцева в ЯД ВАШЕМЕ
А говорит он мне о том, как он знакомился с женщинами, как они ему в первый же день отдавались, говорит о пьянках (—-) с женщинами, работающими в военторгах, мужья которых находятся на фронте. И он убеждает меня, что большинство этих женщин в общем, как он выражается, весьма порядочные люди, многие из которых имеют детей, что многие из них встают на этот путь из-за нужды и из-за присущей женщинам податливости по отношению к мужчинам. Говорит, что любую женщину опытный мужчина может уговорить отдаться ему, если он пожалеет и приласкает ее, посочувствует ей и т. д. и т. п. И вот я иногда начинаю завидовать своему командиру отделения разведки, который говорит, что его отец бережет свою жену, как зеницу ока, от всяких соблазнов, не дает ей работать и никуда не пускает, хочет сдать ее «по акту», когда вернется его сын. Об этом писала ему сама жена и совершенно не обижалась на такой жесткий режим.
Разговоры капитана выработали у меня такой отрицательный взгляд на женщин. Но, несмотря ни на что, я никак не могу поверить в возможность того, что и ты можешь оказаться похожей на других женщин. Я потому и люблю тебя удивительной любовью, что верю твердо, что ты никогда мне не изменишь, никогда не допустишь того, чтобы твой какой-нибудь поступок неприятен мне. Я верю в то, что ты совершенно исключительная в этом отношении женщина, как верю в то и все твои родные совершенно исключительные люди. Вот поэтому мне и трудно переживать всю эту болтовню, ибо мне все время приходится противопоставлять тебя все остальным женщинам и несмотря на все это внушения продолжать твердо верить в то, что ты любишь меня и будешь только моей.
Катенок, может быть, это письмо рассмешит тебя, а может быть и взбесит, но оно говорит только лишь о том, что я тебя ужасно люблю, что думаю только о тебе и что во мне постоянно происходит борьба с различными сомнениями с разного рода наговорами.
Ведь здесь и среди хороших людей, не таких, как этот проституированный человек, постоянно происходят разговоры о своих семьях, о своих женах и опасения(х), а ведь все это очень влияет.
Жду от тебя писем. Ведь ты всегда меня можешь успокоить, твои письма всегда порождают у меня хорошее настроение и уверенность в твою любовь.
Я пишу это письмо под влиянием нахлынувших на меня чувств, а, может быть, если бы ему предстояло полежать неотправленным несколько дней или даже часов, я мог бы его изорвать написать совершенно другое.
Но есть возможность сейчас же его отправить.
С приветом твой Львенок. Передавай все горячий мой привет. Двигаемся вперед и вперед. Все то, чему я было поверил, я поведал тебе в предыдущем письме, оказалось, как я и ожидал, сплошной болтовней. Больше никогда не буду никому верить.
Последние сохранившиеся письма жене и родителям, написанные за 13 дней до гибели
Последнее фото Льва Медынцева с военного билета и послевоенное фотография его вдовы Екатерины Внуковой
***
5.3.45 г.
Здравствуй милый Катеночек!
Мы с капитаном, как говорится, сели на мель. Наша машина потерпела небольшую аварию и требует ремонта. Сейчас живем в небольшом домишке, вблизи от дороги. Он меньше сейчас досаждает мне своими рассказами. Я с ним чуть было не разругался, и дал понять, что в его глупых рассказах я совершенно не нуждаюсь. Но ему почему-то никак не хочется терять со мной дружбы и он, как ненормальный, всячески старается мне угодить. Черт знает, что это за человек. Его все очень не любят, и он никого не любит, а вот ко мне привязался, как банный лист… Я с нетерпением ожидаю того дня, когда мы вырвемся, наконец, отсюда и я уйду к своим. Вчера написал письма Марии Ивановне, Лиде и в Кашин. На днях написал тебе очень длинное письмо, в котором написал много чепухи под влиянием очень плохого настроения. Все из-за капитана. теперь я значительно спокойнее, так как совсем перестал слушать его наговоры.
Все это ерунда, Катеночек, не обращай на это внимания. Мне даже самому смешно стало сейчас я (чувствую) бываю во всех случаях спокоен, а тут под влиянием какого-то проходимца, вышел из себя. Но все это, в конечном счете, безусловно объясняется тем, что я очень тебя люблю, все время думаю о тебе и беспокоюсь за тебя.
Пиши чаще, по крайней мере до тех пор, пока я не получу от тебя письма. Катенок, я немного неверно указал тебе адрес. Правильный мой адрес
П/п. 02437-Л.
Передавай всем приветы. Пиши где Геточка, как с квартирой, с работой и т. д. и т. п.
С приветом твой Львенок! 5.3.45 г.
Напиши, пожалуйста, адреса Дмитрия Дмитриевича и Павла и фамилию Павла, а то я его опять забыл. Записочку с адресом Павла я потерял и никак не могу найти.
***
5.3.45 г.
Дорогие Мария Ивановна и Оля!
Полмесяца спустя отправил вам первое письмо с фронта. Был тогда в Восточной Пруссии под г. Эльбингом. Сейчас находимся на другом участке фронта. На месте стоим мало ― все больше двигаемся. Живем хорошо, настроение замечательное. Все ближе(?) чувствуется приближение конца войны. Мечтаю о том дне, когда мы снова соберемся в Устье.
Здесь очень тепло. Снег давно стаял, сейчас стоит хорошая весенняя погода.
Я постоянно вспоминаю счастливые дни, проведенные в Москве перед отъездом на фронт. Они вдохнули в меня свежие силы и бодрость. Конечно, и сейчас я частенько ощущаю тоску, непреодолимое желание снова увидеть Катю и всех родных, беспокойство за что-то, но сейчас все это не в такой степени, как прежде. А главное я теперь знаю, что вот еще несколько месяцев и война будет завершена, долго ждать не придется. Время же здесь летит необыкновенно быстро. Вот как-то незаметно наступил март ― первый весенний месяц.
Пишите, пожалуйста, мне чаще. Я также по возможности буду стараться чаще писать вам.
Если наша Гетка у вас сейчас, пишите о ней. Как она ведет себя, чем занимается, с кем гуляет и т. д. и т. п.
Оля, пиши, пожалуйста, пишет ли тебе Дм.Дмитр. и Лева.
Желаю вам здоровья и хорошей жизни.
С приветом, Лева
5.3.45 г.
В прошлом письме я допустил ошибку в своем адресе.
Правильный мой адрес: П/п 02437-Л
***
5.3.45 г.
Дорогие папа и мама.
Нахожусь на фронте. Сначала мы были в Восточной Пруссии под г. Эльбингом, сейчас находимся на другом участке фронта. На одном месте не стоим ― непрерывно двигаемся вперед. Время летит для меня необыкновенно быстро. Вот уже и март месяц наступил ― весна. Здесь климат резко отличается от нашего. Зимы здесь, я, по существу, не видал. За все время пребывания в Восточн. Пруссии не было ни одного мороза ― одни утренники. Снег давно уже стаял. Сейчас стоит хорошая теплая весенняя погода.
Живем мы здесь хорошо. Я непрерывно поправляюсь, накапливаю силы.
Писать много, не имею времени. Спешу. Пишите чаще. В прошлом письме я, кажется дал неточный адрес.
Мой правильный адрес П/п. 02437 — Л
С Приветом ваш Лева. Передавайте приветы Надежде, Лидочке, Феде, если он сейчас в Кашине.
Пришлите его адрес, кто знает, может быть он где-нибудь со мной по соседству.
5.3.45 г.
Почтовая карточка
CARTEPOSTALE
Куда: гор. Кашин Калининской обл.
Ул. [Об]новленный труд
дом. №13
Штамп ПРОСМОТРЕНО
Военной цензурой
18664
***
Письмо сослуживца жене Екатерине Внуковой с сообщением о гибели Льва Медынцева
письмо сослуживца
Написано карандашом, указанное место захоронение зачеркнуто (деревня Вартш, Данциг)
Привет с фронта
Здравствуй, Катя!
Катя, как мне не хотелось писать тебе или сообщать такую печальную весть, но ничего ни поделаешь, об этом молчать нельзя, а дело в том, что Ваш муж, а мой дорогой товарищ лев Александрович пал смертью храбрых в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками 18 марта 1945 года (по данным списка убит 19.03.)
Я как близкий его товарищ взял похороны на себя и 19 марта (видимо, это дата была внесена в список потерь) похоронили его по-человечески под салют артиллерийский.
Вот уже сегодня ровно 4 дня, я все думал, как мне написать тебе получше. Но никак ничего ни придумал и пишу по-простому.
То первое письмо я Вам писал, в то время, когда он находился в глубоком тылу за рекой Висла.
Приехал он, наверное, числа 14 марта, а убит 18 марта всего побыл на фронте 4 дня.
Ну вот все Катя, о чем я хотел Вам написать.
Сейчас работаю на его должности, Вы знаете эту должность (мл. лейтенант, командир взвода упр. 248 ап.)
Еще вот что, Катя, Вам нужно сходить в Райвоенкомат и получить деньги, которые вышлют отсюда, из нашей части, примерно тысячи две с лишним.
Прими Катя привет от командира батареи гвардии ст. лейтенанта Федотова.
Еще привет тети Оли.
Пишите, как живет Москва, это для нас очень интересно
Письма пишите по адресу: Полевая почта 02437 «Л»
С приветом Ф. Бородин.
23 марта 1945
Послесловие
Обращение к деду Льву Медынцеву
Дедушка!
Дедушка молодой
Я никогда не видела тебя ― ты погиб так давно в марте 1945 года. Но с детства я знала, что ты был прекрасен. Ты был красив, благороден, честен, смел, ты хорошо пел, знал биологию, был артиллеристом, занимался акробатикой, прекрасно рисовал, работал в школе учителем биологии и даже сам принял роды у своей жены Кати в селе Зачулымское Красноярского края, куда вас отправили по распределению. Ты писал нежные письма с фронта, не дожив до 9 мая меньше двух месяцев. Ты погиб недалеко от страшного концлагеря Штуттгоф, ты своими глазами видел ужасы на освобожденных территориях.
В детстве мне снился сон, я бегу, я воин, мужчина и одновременно я сама ― ребенок. Я бегу на врагов по весеннему полю, вокруг окопы, изрытая взрывами земля. В меня стреляют, и я падаю лицом вверх. Надо мной облачное весеннее небо, пролетающий птичий клин. Я умерла или умер, но я жив или жива… И я просыпаюсь с именем «Катя» на губах. Это ты мне пытался рассказать, что тогда случилось. Ты, на кого я чем-то похожа, ты мой Ангел-Хранитель. Ты ― идеал мужчины, ты моя совесть и честь. Я люблю тебя и горжусь тобой. Со мной твоя память, которую я передам своим детям, внукам и правнукам.
Я верю, что ангелами-хранителями, совестью рода могут стать лучшие из предков, и я верю, что ангелами нашей семьи стал ты и не дождавшаяся тебя бабушка Катерина. Ты не зря погибал, ты умер за других, умер, чтобы мы жили. В самые тяжелые моменты жизни я буду бороться, не унывать, не сдаваться, помня о твоем подвиге и зная, что ты всегда рядом, мой герой. Я молюсь и знаю, что, когда придет мой час, ты протянешь мне руку и по радуге уведешь меня в свой рай, где нет войн, нет смерти, где всегда весна.
Екатерина Медынцева
Примечание
[1] Этот концерт иногда называют симфонией, но правильное название именно такое.
Оригинал: http://s.berkovich-zametki.com/2018-snomer4-medynceva/
