Как завороженные смотрели они на серую стальную птицу, подобную орлу, которая с грохотом спускалась к ним с неба. В их глазах страх, тревога и надежда ― неужели это и впрямь случилось. Вот уже нескольких месяцев, как более десяти тысяч йеменских евреев ждут своей участи в палаточном лагере рядом с Аденом, лишённые минимальных человеческих условий: голод, отсутствие смены вещей, скученность и болезни буквально косят людей. Растет чувство отчаяния и многие уже хотят вернуться, как вдруг чудо: эта дивная птица, называемая самолет ― большинство из них видят его впервые ― она должна поднять их на своих крыльях и опустить в Эрец-Исраэль. На глазах у многих слезы. И вот незабываемая сцена ― дедушка утирает слезы внуку и говорит:
«Не бойся ― это же написано в Торе: ″Иса отхем аль кнафей нешарим″ ― («И поднял я вас на орлиных крыльях»)».
Это фрагменты из короткометражного фильма об исходе йеменских евреев. Глядя на лишения и страдания, которыми они заплатили за желание вернуться в землю обетованную, осуществить мечту поколений, взлелеянную веками, ты просто не можешь остаться равнодушным.
Я вдруг почувствовала, как что-то предательски запершило в горле и накатываются слезы. Мне вспомнились наши страдания, вспомнился нелегкий исход из постылой страны, вспомнилось, что и мы, как впрочем и все евреи, становились заложниками и разменной монетой правителей. Но судьба распорядилась иначе и для нас, перед самой Олимпиадой в 1979 году, приоткрылся «железный занавес». Такое же чудо произошло и с йеменской алией. Неожиданно был убит имам Ихиэль, который под страхом смерти запретил евреям покидать страну, а пришедший ему на смену сын Ахмед вдруг взял и дал им разрешение на выезд, причем всем сразу. Государство Израиль незамедлительно использовало эту возможность и в 1949 году в течение короткого времени по воздушному мосту переправило сорок семь тысяч йеменских евреев.
Такой особый интерес к йеменской алие у меня не случаен. Родители моего зятя, мужа старшей дочери, выходцы из Йемена, и четверо моих внуков унаследовали именно их гены ― смуглые, стройные, с тонкими чертами лица. Помню, когда они были маленькие, я брала их на теплые воды в Хамей Йоав, там усаживала поочередно к себе на спину и, как большая черепаха, медленно плавала с ними по бассейну. Это была настоящая загадкая для окружающих ― трудно было понять, какая связь между нами ― этакая белолицая бабушка с тяжелым русским акцентом и ― они, ярко выраженные представители Востока. Хотелось бы просветить тех, кто не знает историю: неопровержимый факт ― наши праотцы выглядели именно так ― хотим мы этого или нет. Достаточно взглянуть на картину художника Александра Иванова «Голова фарисея в чалме», чтобы убедиться в восточном облике наших предков.
Так что в «Музее наследия выходцев из Йемена и стран рассеяния», недавно открывшемся в Реховоте, я чувствовала себя как дома и среди своих, тем более что и живу-то я в самом что ни есть йеменском районе города ― Шаараим. Часто проезжая по узенькой, но очень оживленной улице Абарбанель, на которой расположен музей, я невольно становилась свидетелем того, как менялся ее облик. Старенькие, столетней давности домики, с прилегающими к ним двориками как в деревне, посеревшие от времени, сегодня стояли отштукатуренные, посвежевшие, обновленные. Они, словно женщина после хорошего макияжа, изменились до неузнаваемости. Особенно выделялся среди них своей архитектурой из белого камня и стекла, музей, быстро ставший достопримечательностью Реховота.
Экспонат музея
Экспонат музея
Захожу внутрь. Сколько же тут света, ярких красок, национальных орнаментов: все до мельчайших деталей оформлено с хорошим вкусом. Национальные мотивы переплетаются с современностью: вот под стеклом милая пара в йеменских костюмах, выполненная из обожжённой глины, и тут же огромная коричневая пальма в натуральную высоту ― оригинальное творение художника Эмилио Могильнера.
Экспонат музея
Собранные с прилегающих улиц вилки, ножи, отвертки и скреплённые вместе, символизировали по замыслу автора единение нашего народа. Пальма ― подарок музею. Кстати, его музей живописи и экологии находится по соседству.
Выставка картин народной йеменской певицы Шушаны Дамари занимает в музее одно из центральных мест. Думается мне, что и она сама не претендовала на звание профессиональной художницы, но как любительница сумела мастерски подметить и отобразить характерные черты своего народа, причем, сделала это тонко и с трогательной теплотой: чего только стоят глаза ее героев ― грустные, жгучие черные глаза, они не только у людей, но даже перекочевали к ослику и верблюду.
Экспонат музея
Чувствуется, что не только пение, но и рисование были страстью ее жизни. Тут же под стеклянной витриной красуется еще один ее подарок ― серебряные украшения, которые в сочетании с ее этническими нарядами вызывали, восхищение, когда она появлялась в них на концертах во всех уголках мира ― тяжелые длинные до плеч серьги, и как комплект к ним, тонкой вязи с йеменскими орнаментом, колье.
Шушана Дамари (1923―2006). Автопортрет
Во все времена славились своим изделиями йеменские ювелиры, и в этом музее прекрасно представлено их искусство. Чем больше ты знакомишься с экспонатами, рисунками художника Итамара Синая, фотографиями, макетом молельного дома в Йемене, тем глубже проникаешь в быт и богатую историю этого древнего народа и ощущаешь, что во все времена Тора была с ним. Тора была его генетическим кодом, его ДНК, неотъемлемой частью его жизни.
А что брали с собой мы? Лично наша семья, как, впрочем, и многие, подобные нам, везла пианино, книги по живописи, полные собрания сочинений мировой классики ― все то, на чем мы выросли, что было нам дорого. Но меня коробит, когда люди, не познавшие что такое непреходящие, вечные ценности для еврея, с недоумением говорят: «За что им, йеменцам, отгрохали такой дворец, это же примитивная, без истинной культуры алия».
А ведь именно эта алия, где, кстати, все поголовно с детских лет умели читать на древнем языке, где было немало высокообразованных знатоков иудаизма, сумела сохранить религию в ее первозданном виде, молитвы и помыслы, которой всегда были устремлены к земле праотцев… Сколько тщетных попыток они предпринимали, сколько безымянных погибало по дороге, так и не осуществив свою мечту. Именно об этом и рассказывает фильм, с которого я начала свое повествование.
1566 год. Раби Зхария Алцихари решил своими глазами увидеть землю обетованную. Невероятно, но по безжизненной Аравийской пустыне, он проделал путь более чем в две тысячи километров, дошел до Цфата, там встретился с великим каббалистом Йосефом Каро. За время пребывания в Цфате, раби Зхария обогатил свои знания в изучении каббалы, Шулхан аруха, и вернувшись в Йемен, зажег надежду в сердцах людей, сказав: «Эрец-Исраэль ― настоящая и мы можем добраться до нее». Но действительность пугала простых людей ― отрезанные от всего мира, расположенные на южной конечности Аравийского полуострова, они считали, что если такие «высочайшие горы и безбрежные моря» отделяют Йемен от Эрец-Исраэль, «то нет туда земного пути. Вот только если случиться чудо, но ведь на чудо нельзя полагаться».
Так несколько столетий прошло с тех пор, и только после открытия Суэцкого канала появилась реальная возможность совершить алию. Как рассказывает фильм: в 1881 году около двадцати состоятельных семей, распродав все свое имущество, переселились в Эрец-Исраэль. В эти же годы потянулась «ниточка» евреев из Польши, России, Германии. Еврейский мир пробуждался. О том, что земля Израиля возрождается дошло до Йемена и вселило надежду на близкое избавление. Теперь уже триста человек решили попытать счастье. Но только считанным суждено было добраться до Иерусалима. Как вспоминает участник того трагического исхода:
«Один человек все время ехал впереди каравана, чтобы первым увидеть Иерусалим. Когда вдали возник город, от волнения он упал и умер. Этот город, обладая магической силой, во все времена притягивал евреев».
Так Реувен Лернер стал жертвой преднамеренного обмана ― его убедили, что участок земли, который продается в Эрец-Исраэль расположен рядом с Иерусалимом, а это оказался земельный надел в Эмек га шушаним, заболоченной низине рядом с Ришон Ле Цион. В результате он потерял все свое состояние, но был первым, кто основал Нес-Циону.
Шли годы, но никогда не прекращался, пусть тоненький ручеек первопроходцев-оптимистов. Рав Иегуда Элкалай из Сербии, немецкий раввин Цви-Гирш Калишер, хасиды во главе Менахема Менделя из Витебска, рабби Исраэль из Полоцка ― они призывали, продолжая изучать Тору, заселять и возрождать Эрец-Исраэль, работать и обрабатывать свою землю. Настало время и их призывы, наконец, нашли отклик в сердцах евреев.
Из Йемена в Сион. Фотография из газеты «Макор Ришон»
Начиная с 1881 года и в течение последующих лет поселенческое движение охватило всю Эрец-Исраэль. Во время второй алии 1904‒1914 годы из Йемена приехали тысячи евреев ― это так называемая алия «явниэли». Посланец страны писатель Шмуэль Явниэли из Украины загримировался под смуглого йеменского еврея, приехал в главный город Йемена ― Сану, побывал в деревнях, и собрал желающих совершить долгожданную алию. Всем было тяжело в те годы, все голодали, многие умирали от малярии, особенно страдали дети. Но йеменским переселенцам было тяжелее вдвойне. «Жизнь наша трудна и мучительна», ― писали они Шмуэли, прося его помощи и заступничества. Большинство европейских поселенцев не воспринимали йеменского еврея, не видели в нем своего собрата. Им был чужд их внешний вид ― длинная национальная одежда, пейсы до плеч, язык, обычаи, их вечно, словно в ожидании удара, согбенная спина. Но, главное, этих «законченных» атеистов из Европы, раздражала и отталкивала глубокая, бескомпромиссная вера выходцев из Йемена. Особенно эта неприязнь к ним проявилась в кибуце Кинерет. Йеменских евреев просто изгнали и они, неприкаянные, гонимые бежали в Реховот и обосновались в пустынном районе Марморек, но еще долгие годы хранили боль в своем сердце.
Но были и такие, которых глубоко тронули страдания йеменских евреев. Среди них ― Эфраим Закс, который по собственной инициативе купил участок земли в Реховоте, тем самым заложив основы для района Шаараим ― распахнувшего свои ворота перед этими страдальцами и давшего им приют. Началась дружная обработка земли, выкорчевывание сорняков, закладка первых «пардесов» ― цитрусовых полей в Реховоте. Работая мотыгой, рабби Шалом-Хаим Шараби сочинил молитву в честь примитивной мотыги, орудия труда земледельца: «Уничтожающей колючки и тернии и высекающей искры из земли нашей, из земли святой <…>. И да сподобимся мы увидеть землю Израиля, очищенную от терний и всякой скверны, и да исчезнут с лица нашей земли нечестивцы и вернутся к ней ее исконные хозяева и отстроят Сион и Иерусалим».
Прошли годы, зарубцевались раны. Постепенно налаживалась жизнь, и йеменская алия заняла свое достойное место в израильском обществе.
Геула Коэн. Фотопортрет Грегори Фридберга
Геула Коэн, журналистка, политический и общественный деятель, член пяти созывов Кнессета от правых сионистских партий, лауреат Премии Израиля за заслуги перед государством и обществом, герой Войны Судного дня легендарный Авигдор Кахалани ― их фотографии украшают музей.
Авигдор Кахалани
Но как можно закончить рассказ о йеменской алие, не отметив их вклад в музыкальную жизнь страны ― ведь они ― известные певцы в Израиле. В чем же секрет ― хотелось мне узнать. А кроется он, как объяснил мне мой йеменский зять, в истории этого народа. Известно, что после разрушения Первого храма Навуходоносором евреи Эрец-Исраэль были изгнаны в Вавилон. Одно из израильских колен было угнано в отдаленный район Аравийского полуострова ― Йемен. Плачь по разрушенному Храму, по земле обетованной сопровождал их все годы изгнания. «На реках вавилонских ― там сидели мы и плакали, вспоминая Цион». На ― ивах, у реки, мы повесили наши лютни» ― пишет царь Давид в 137 псалме, передавая чувства изгнанников. И в память об этом трагическом событии йеменские евреи всю свою историю не играли на музыкальных инструментах ― они только пели, пели молитвы, пели псалмы, полные печали и скорби ― так голос их достиг совершенства. И сегодня они продолжают петь и танцевать свой национальный танец, без которого не обходится ни одно веселье, танец этот ― полный ритма и гармонии «Цад таймани», заразил всех нас своей жизнерадостностью.
Вот и закончился прекрасный документальный фильм, сумевший вобрать в себя не только историю алии из Йемена, но и стать синтезом нашего общего восхождения в Эрец-Исраэль. Имя музея и отразило этот синтез: «Музей выходцев из Йемена, но и рассеяния». Он подчеркивает общность наших судеб ― разве не для всех нас прозвучали слова Всевышнего «И поднял я вас на орлиных крыльях и взял вас к Себе»…
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/y2019/nomer1/lejbzon/
