БАЛАКЛАВА. СЛЕДЫ
1
Знаю давно по слухам (слухам немало лет!),
Что балаклавским бухтам не изменял мой дед,
Он в Балаклаву ездил, видно, как в божий рай,
Ну, ведь ему за что-то так полюбился край?
Что там такого было, мне не узнать теперь.
Что его так манило? В это закрыта дверь…
Был он не избалован, не приводили в транс
Ни безмятежный транспорт – конки и дилижанс,
Ни кружевные платья (вечно в пыли подол!),
И ни нытьё детишек, ни станционный стол.
Мне повезёт. Я верю, там мне привидится мир,
Что представлялся деду, как византийский пир.
Может, на старом фото, где мой отец – малыш,
Надо искать подсказки? Надо всмотреться лишь,
Надо искать приметы. Спрашивать каждый камень
И увидать, что скрыто веком, что между нами.
2
Крошатся и исчезают старые камни Чембало.
Дети тех стен касались, бегали среди них.
Как быстротечно время! Как остаётся мало
Даже камней, что помнят те золотые дни.
Помнит балкон в отеле, как по стене отвесной,
Как на этаж свой в номер выпивший лез Куприн,
А полисмен, конечно, долг выполнял свой честно, –
Поднял весь город свистом, город не спал до зари.
Утром, узнав об этом, дед умирал от смеха,
Верите – хохотали солнечные лучи!
Памятник Куприну знает про ту потеху,
Что же он мне расскажет? Медный Куприн молчит.
Всё, что бывало с дедом, – всё оно вдаль уплыло.
Ни воскресить, ни вспомнить голос, лицо и жест.
Только могу представить, как хорошо там было, –
Нынче меня коснулась аура этих мест.
Мало я знаю о деде, вот и ищу приметы.
Будит меня ночами стук одинокой кареты.
Я – РЕБЁНОК ВОЙНЫ
Я – ребёнок войны.
На восьмом-то десятке – ребёнок.
Нас учили не ныть
И не клянчить у мамы конфет.
Я ребёнок войны
И её ощущала с пелёнок.
Нас спасали солдаты,
Сажая на грязный лафет,
Нам дарили путёвку,
С которой живём и поныне,
Прикрываясь подушкой,
Когда начинался налёт,
Вместо чёрного небо
Так редко мы видели синим.
Мы не знали о детях,
Ушедших под ладожский лёд.
Малыши, мы, конечно,
И сводок читать не умели,
Просто верили взрослым,
Что фрицы получат сполна.
Со стола лишней крошки просить
Никогда мы не смели,
Потому что война.
Ох, и долгая эта война.
Но потом, наконец!
Над широкой Москвою-рекою
Расплескался салют,
Как пророчили детские сны.
Я стояла – ребёнок войны –
И махала рукою
Всем на свете!
От счастья,
Что – слышите –
Нету войны!
ВСПОМНИ!
Продуктовые карточки,
может быть, помните?
Голодные дни
вспоминаешь сразу.
На почётном месте
в нетопленой комнате
Их хранили родители
пуще глаза.
Ни в одном из музеев
вы не найдёте
Этих жизненно важных
серых клочков,
Потому что с тонкими
шейками дети
Выедали буквально их
до корешков.
ОСКОЛОК СМЕРТИ
Война. Мы вышли из убежищ:
На время дали нам «отбой».
Надежда вскорости забрезжит,
Что возвратимся мы домой,
Уедем в Харьков из Тбилиси
И отопрём родную дверь.
И голубеющие выси
Совсем не страшные теперь.
И я верчусь в руках у мамы –
С руки на руку, вниз и вверх,
Ребёнку неизвестны драмы,
Которые коснулись всех,
Тянусь к акации зацветшей…
А у беды немало дел:
Под запоздалый свист зловещий
Кусочек смерти прилетел.
Рукавчик маленький прорезал,
Упал, потух – и все дела!..
Была тогда я слишком резвой –
Себе погибнуть не дала.
Он не испортил ясный полдень,
Меня он не поранил, нет!
Ещё, горячий, папа поднял
Немецкий тот подарок мне…
И оказался путь мой долог,
Забылись дни лихие те…
Куда-то делся тот осколок,
Что прямо в голову летел.
ПОЛЫНЬ
Покуда видит глаз, она растёт,
Лимонная полынь степного края
И, вытесняя полчища курая,
Главенствует в Крыму который год.
Откуда столько горечи в земле?
Её топтали, жгли и предавали,
Её не берегли и продавали.
Так продолжалось очень много лет
И стало столько горечи в земле,
Что изошла печаль её полынью,
До горизонта, мощная, отныне
Она стоит, где мог стоять бы хлеб.
Полынь передо мной и позади.
Серебряные в поле многоточья.
Она ещё сильнее пахнет ночью,
Поговори же с ней, не уходи.
В земле таинственные есть сусеки.
Лишь ей одной известно, что там есть,
Не только же отчаянье и месть,
Солёных горьких слёз людские реки, –
В простых, невзрачных вроде бы кустах
Сокрыта исцеляющая сила.
Земля давно людей своих простила,
Лечила, прогоняя боль и страх.
Мы виноваты все. Куда ни кинь.
Мы не уважили родное поле,
Ему мы столько причинили горя!
И нескончаема в полях полынь…
