17 мая 1967 года, среда. Два дня назад египетская армия вошла на синайский полуостров и начался кризис, приведший к “Шестидневной войне”. Начальник генштаба Ицхак Рабин выступает перед комиссией Кнессета по обороне и внешним сношениям, чтобы объяснить сложившуюся ситуацию. Бывший начальник генштаба, депутат Моше Даян, подверг Рабина резкой критике и заявил, что одной из причин египетских действий было вторжение ЦАХАЛ в иорданскую деревню Самуа на Хевронском нагорье за 6 месяцев до того — 13 ноября 1966 года. Рабин, почти проигнорировавший операцию в Самуа в своей автобиографической книге, все-таки упомянул нападки Даяна на него — видимо, они не давала покоя Рабину даже в 1978 году (когда вышла в свет его «Служебный блокнот»), через 12 лет после тех событий.
В субботу, 20 мая, египтяне разместили в Шарм-аш-Шейхе батальон спецназа и стали посылать туда множество войск, с целью перекрытия Тиранских проливов для израильского судоходства. 21 марта Рабин пришел за советом и поддержкой к Бен-Гуриону, бывшему своему покровителю. “Старик” не только не поддержал его, но раскритиковал его действия и сказал, что начальник генштаба подвергает опасности само существование Израиля. Как и Даян, Бен-Гурион подчеркнул важность событий в Самуа.
Утром 23 мая, в 03:35 глава АМАН Аарон Ярив позвонил Рабину и сообщил, что Насер публично объявил о блокаде Тиранских проливов для судов с израильским флагом. Тем же вечером у Рабина началась тяжелая депрессия. Видимо, нападки Даяна и Бен-Гуриона сыграли в этом немалую роль — поэтому Рабин в своей книге решил вообще не упоминать самую большую военную операцию ЦАХАЛа между войнами 1956 и 1967 годов, случившуюся во время, когда он занимал должность начальника генштаба. Мы не станем игнорировать операцию в Самуа в этой серии статей, посвященных годовщине “Шестидневной войны”.
Нарушение союза
В интервью, которое я взял у Бен-Гуриона в начале 70-х гг, он взволнованно рассказывал о военных просчетах правительства Эшколя, особо отмечая события в Самуа. Т.к. интервью я проводил после “Шестидневной войны”, в которой Израиль не только не был уничтожен, как опасался его основатель, но наоборот, одержал убедительную победу, — возникает вопрос: “почему Бен-Гурион не успокаивался ?!”Ответ: одним из самых значительных стратегических успехов Бен-Гуриона было заключение тайного союза с королем Абдаллой, дедом короля Хуссейна. Этот союз обеспечил провал вторжения арабских армий в 1948 году — все армии, за исключением Легиона, конечно, были разбиты. Союз продолжился и с королем Хуссейном.
Насер
По мнению Бен-Гуриона, операция в Самуа стала изменой Эшколя и Рабина этому союзу. Хуссейн считал так же и, поэтому, по мнению ветерана АМАН профессор Моше Шемеша, присоединился к арабской анти-израильской коалиции в 1967 году. Решение Хуссейна, конечно, привело к объединению Иерусалима и установлению контроля над Иудеей и Самарией, но с военной т.з. возможен был и обратный сценарий, о котором думали Бен-Гурион и Даян, — через иорданскую границу, самую длинную границу Израиля, могли вторгнуться не только иорданские части, но и иракские и саудовские. Тогда наше положение было бы ужасным.
Бен-Гурион сам, будучи премьер-министром и министром обороны, разрешал рейды на иорданскую сторону после федаюнских терактов в 50-е гг, но большинство израильских акций (после вторжения «подразделения 101» в Кибию в 1953 году) было направлено против военных или полицейских объектов — не против гражданских. Эти акции также не производились посреди бела дня, с использованием парашютистов, танков, артиллерии и авиации, как произошло в Самуа.
В 60-е гг. Египет и Сирия резко критиковали Хуссейна за сотрудничество с Израилем и “предательство общеарабского дела”. Эти страны настраивали население Иудеи, Самарии и Заиорданья против короля, с целью свергнуть его с престола и основать “палестинскую республику”. Параллельно, Сирия разрешила ФАТАХу и другим палестинским организациям тренироваться на своей территории, но на сами теракты Дамаск посылал их боевиков в Израиль через иорданскую территорию. В мае 1965 года Рабин стал инициатором операции “Цук сэла” против целей в Иордании — в т.ч. взрыв двух АЗС и строения в районе Калькилии, завода и мельницы в Дженине. Это должны были осуществить десантники 35-й бригады. “Голани” было поручено уничтожение фермы Умм-Хирве (около деревни А-Шуна). Владельцем фермы был бывший офицер разведки «Легиона» Аль-Касем Цидакки, сотрудничавший с ФАТАХ.
Операция “Цук сэла” и последующие ей подобные сильно навредили режиму короля Хуссейна и его отношению к Израилю, но не прекратили террористические вылазки ФАТАХа и стоявшей за ним Сирии. По иорданскому радио тогда передали заявление Хуссейна, в котором он сообщил о приказе иорданской армии “впредь отвечать в полную силу на любую израильскую агрессию”. Соответственно были оповещены западные послы и ООН. ЦАХАЛ, невзирая на положение Хуссейна, требовал продолжения рейдов на иорданскую территорию.
Согласно бригадному генерал в отставке д-ру Довику Тамари, командиру спецназа генштаба, ЦАХАЛ провоцировал Иорданию, чтобы иметь основания для следующих рейдов. Видимо, так стороны пришли к “операции в Самуа”.
16 мая 1966 года начальник оперативного отдела генштаба генерал Эзер Вейцман сказал офицерам генштаба:
“Начальник генштаба едет в Иерусалим, его голова полна всяких идей. Я надеюсь, что одна из них будет претворена в жизнь. Если так, то вас проинструктируют к вечеру о том, что надо будет сделать. Пока нет решения — нет смысла говорить о планах. Я — за то, чтобы принудить их к возобновлению спокойствия”.
Пример провокации, которая, видимо, привела к нападению на Самуа: за три недели до операции солдаты ЦАХАЛ застрелили бедуинского пастуха из племени Баакне, разбившего стоянку около “зеленой черты” к северу от Арада. Согласно документам иорданской разведки, попавшим в наши руки летом 1967 года, бедуины отомстили: 11 ноября 1966 года ночью в том же секторе подорвался на мине БМП, возвращавший парашютистов из дозора. Трое солдат погибли, шестеро были ранены.
Джип, подорвавшийся на мине около Арада
Иорданская разведка предположила, что мину подложили бедуины и израильтяне отомстят им, и никому другому. Но, на всякий случай, иорданские войска в этом районе были приведены в состояние повышенной боеготовности, из опасения, что ЦАХАЛ ударит по военному или гражданскому объекту, с бедуинским племенем не связанному. И действительно, ЦАХАЛ ударил по Иордании, хотя, как писал профессор Заки Шалом:
“За несколько месяцев до этого, как следует из американских документов, Иордания направила Израилю послание, в котором и намеками, и прямым текстом говорилось, что если ЦАХАЛ нанесет быстрый и мощный удар по Сирии, то в регионе станет тихо и Египет вмешиваться не будет. Все это — несмотря на договор о военной взаимопомощи между Иорданией и Сирией.”
Карта инцидента с джипом, опубликованная пресс-секретарем ЦАХАЛ
Проф. Моше Шемеш, специалист по вопросам арабо-израильского конфликта, исследовавший события в Самуа, пишет:
“За несколько дней до операции, король Хуссейн направил через американцев в Иерусалим специальное послание, в котором он сообщал о том, что ответственные за теракты против евреев будут наказаны. То же самое король повторил непосредственно при встрече с израильскими представителями. Более того, незадолго до вторжения в Самуа, советник Эшколя Яаков Герцог встретился с Хуссейном в Лондоне. Король еще раз подтвердил свое обязательство сделать все возможное для предотвращения напряженности на границе. Он только попросил учесть трудности, с которыми связана борьба с палестинскими организациями. И действительно, иорданская армия прилагала немало усилий для предотвращения проникновения террористов в Израиль с ее территории. Эти усилия включали в себя аресты членов ФАТАХ и прочный контроль границы с Израилем.”
Гордость Гавиша
За день до инцидента с миной, Рабин сказал на сборе парашютистов:
“Террористы идут из Сирии, но мы не должны игнорировать роль и других арабских стран, предоставляющих убийцам убежище и плацдарм для нападения на нашу территорию.”
Согласно главе отдела истории в ЦАХАЛ Аврааму Эйлону, исследовавшему события в Самуа:
“Теперь премьер-министр должен был принять решение: кого наказывать — Сирию или Иорданию. По совету Рабина, Эшколь, уведомив кабинет, разрешил проведение акции возмездия против Иордании.
Начальник генштаба даже убедил Эшколя в том, что операция должна быть относительно масштабной и должна проводиться днем, а не ночью — чтобы не создавалось ошибочного впечатления, что израильское возмездие — это ночная атака по гражданским целям”.
Сейчас становится ясным, что Бен-Гурион тогда был прав, утверждая, что безопасность Израиля находится в руках безответственных людей. В своем исследовании Эйлон не высказал предположения, что мину подложили бедуины, а не ФАТАХ. В своей книге, вышедшей несколько месяцев назад, Йешаяhу Гавиш, тогдашний командующий Южным округом, пишет:
“Я предложил начальнику генштаба осуществить акцию возмездия против иорданской деревни Самуа, после того, как мы выяснили, что следы террористов, подложивших мину, вели именно в эту деревню. Я также предложил в этот раз изменить обычный сценарий наших действий… и провести акцию днем, с применением танков, БМП и спецназа, которые быстро установят контроль над деревней, очистят от жителей, взорвут здания и быстро вернутся домой… Акция, которой я командовал, была весьма успешной.”
Как читатель увидит ниже, память, видимо, изменила Гавишу во время написания мемуаров. Если бы он вспоминал лучше, то может быть гордился бы собой меньше, — так же, как Рабин в своих мемуарах.
В 3 часа утра в субботу 12 ноября 1966 года, группа планирования Южного округа начала составлять оперативный план действий. Было предложено действовать против деревни Самуа или деревни Идна. На следующий день, в 10 утра, Гавиш представил Рабину два варианта действий. Рабин выбрал Самуа — не потому, что туда вели следы террористов, а потому, что Самуа находилась ближе к границе, чем Идна. Через час Гавиш позвонил в свой штаб и сообщил офицерскому составу, что завтра в 6 утра будет атакована Самуа. Армия получила явно недостаточно времени на подготовку, но Рабин и Гавиш опасались, что Эшколь в последний момент передумает и отменит операцию.
Шмуэль Гонен (“Городиш”)
В субботу, в 14:00, в штаб южного округа явился комбриг 35-й парашютной бригады Рафаэль Эйтан (“Рафуль”) и комбриг 7-й танковой бригады Шмуэль Гонен (“Городиш”). Было решено, что Рафуль будет командовать объединенными силами своей бригады, “саерет МАТКАЛь” (спецназ генштаба) и танковой ротой, которая будет поделена на две части. Эта группа, под руководством Рафуля, должна будет взорвать 40 домов в Самуа. Отдельный танковый отряд уничтожит иорданский полицейский форпост на границе, а рота бронепехоты (ХЕРМЕШ) из 7-й бригады найдет и уничтожит бедуинскую стоянку. Последняя задача подтверждает версию иорданской разведки, что теракт осуществили не ФАТАХ, а бедуины в отместку за убийство пастуха. В ЦАХАЛ, таким образом, об этом знали и решили бедуинов проучить как следует.
При чем тут Сирия?
Большая часть бригады парашютистов находилась в увольнении. Просто невозможно было собрать всех и подготовить к операции за 16 часов до ее начала. Рассказывает офицер-оперативник бригады, бригадный генерал в отставке Шай Тамари:
“Я был в отпуске перед демобилизацией. Назавтра, в день операции, я должен был жениться. Мне позвонил начальник оперативного отдела штаба бригады Цви Баразани(‘Бар’). Он приказал мне бросать все и ехать на базу ‘Натан’ в Беэр-Шеве. Там Гавиш спросил Рафуля, может ли он к завтрашнему утру быть полностью готовым к осуществлению операции. Рафуль ответил утвердительно.”
Довик, брат Шая, в то время, как я уже писал, командовал “саерет МАТКАЛь”. По его словам, в шабат в полдень ему позвонил полковник Йехуда Решеф из оперативного отдела генштаба и приказал ехать на базу “Натан”.
“Я не знал в чем дело”, — рассказывает Довик,- “С собой в Беэр-Шеву я взял всю свою группу — 40 человек — со всей амуницией и причиндалами. Рафуль не знал, что с нами делать, поэтому поручил моей группе взрыв домов в Самуа. Непосредственно командовать взрывами я поручил своему заместителю, Узи Яири.”
Рафуль спешно подготовил план действий. Привлек группы из трех батальонов своей бригады, “саерет” и роту саперов. Группе из батальона 202 (Йоав Шахам) и группе из батальона 890(Яир Тель-Цур) Рафуль поручил захват деревни и эвакуацию жителей в Идну и Ятту. Спецназу бригады (Гиора Хайке) и группе из парашютного батальона НАХАЛь (Шмулик Пресбург) он поручил блокировать Самуа от возможной помощи со стороны иорданской армии. Все четыре группы получили в сопровождение танки. Спецназ генштаба должен был взорвать дома — миссия более чем странная для такого элитного подразделения.
В общей сложности в операции приняли участие 400 парашютистов, в т.ч. из спецназа генштаба, танковая рота и рота бронепехоты из 7-й бригады, мобильная артиллерийская батарея 155 мм орудий и мобильная батарея 105 мм орудий. В операции приняли участие 60 бронемашин.
В серии приказов по штабу, в 8 вечера, Гавиш так обозначил цели операции:
“Парашютисты должны вынудить иорданцев запретить деятельность ФАТАХ в районе Хевронского нагорья. Бронетанковые части должны очистить приграничный район к востоку от Хирбет-Критин от бедуинских шатров.”
Глава оперативного отдела генштаба генерал Эзер Вейцман сказал, что несмотря на то, что атакована будет иорданская деревня, целью является сигнал сирийцам: “Постарайтесь предотвратить, насколько это возможно, убийства солдат и гражданских.” Присутствовавшие офицеры при этом не поняли, как этот сигнал будет воспринят. Друг другу они говорили, что Сирия, скорее всего, воспримет операцию как сигнал того, что Израиль опасается атаковать Сирию непосредственно. В действительности так и произошло.
“Мы не могли знать”
Несмотря на просьбу Рафуля обеспечить внезапность нападения, ЦАХАЛ в субботу послал несколько разведывательных самолетов фотографировать Хевронское нагорье, а ночью специальный отряд проверял пути подхода к Самуа. В попавшем в наши руки в 1967 году докладе иорданского офицера, командующего данным сектором, подробно описаны маршруты этих самолетов и группы ночной разведки. Офицер особо отметил, что эти действия следует рассматривать как подготовку к некоей операции.
На первый взгляд, операция закончилась успехом большим, чем даже ожидалось: вместо 40 домов, в Самуа были разрушены 125 домов и еще школа, медпункт и несколько десятков зданий в соседних деревнях, как указано в отчете главы наблюдателей ООН в Эрец-Исраэль Одда Булла (Odd Bull). Над Самуа “Мираж” Рана Пекера сбил иорданский самолет, пилот погиб. В операции погибли 14 иорданских солдат, включая офицера — заместителя комбата. 37 иорданских солдат были ранены, в том числе комбриг. Большинство из 4500 жителей Самуа бежали, но в некоторых домах остались старики, женщины и дети.
Из рассказа Довика Тамари следует, что его подчиненные не сочли возможным искать спрятавшихся в домах людей и вытаскивать их на улицу. На следующее утро Рабин сообщил на совещании в генштабе, что погибли 37 гражданских лиц, т.е. произошла “резня”, похожая на операцию подразделения 101 и парашютистов в Кибии[1] в октябре 1953 года. У ЦАХАЛ был один убитый (командир 202 батальона подполковник Йоав Шахам) и 8 раненных, в т.ч. двое командиров роты — Матан Вильнаи и Гиль Давид.
Главной неудачей операции стал провал разведки. В Самуа не только постоянно располагалось отделение иорданских солдат и у многих жителей было оружие (о чем АМАН обязан был знать), но серьезные иорданские подкрепления достигли деревни до того, как в нее вошел ЦАХАЛ и планировавшиеся нами “заслоны” так и не сумели достичь пунктов назначения. Командир спеназа парашютистов, бригадный генерал в отставке Гиора Хайке, рассказал, что по дороге к назначенному месту заслона они наткнулись на иорданских солдат и были вынуждены вступить в бой. По его словам, на танке, который сопровождал его отряд, были неисправными пушка и пулемет, поэтому танк не сделал ни единого выстрела.
Полковник в отставке Яаков Хисдай, заместитель командира 202-го батальона в Самуа, считает, что серьезной ошибкой было введение “заслонов” на иорданскую территорию одновременно с посылкой туда основных сил. Заслоны должны были быть установлены гораздо раньше. На практике же получилось, что заслоны не смогли выполнить поставленную задачу, т.к. уже в момент пересечения границы бронетанковой колонной, иорданцы послали подкрепление в район Самуа — операция велась средь бела дня и рассчитывать на то, что иорданцы не заметят вовремя вторжение, не приходилось. Не менее возмутителен факт, что войска разрушили в три раза больше домов, чем им было приказано правительством и генштабом, и не посчитали нужным воздержаться от убийства иорданских граждан и солдат. Выяснилось, что ЦАХАЛ — армия недисциплинированная и это не единичный случай, а система.
На заседании правительства, проведенном на следующий после операции день, Рабин признал, что его предварительные расчеты оказались ошибочными по причине неверных данных разведки:
“Я почти что полностью не предполагал, что мы доберемся до деревни после того, как туда подойдет иорданская подмога из Даhария и Кфар-Эциона. Это превратило занятие деревни в ее штурм. Действия бронетанковых сил были существенно осложнены. Мы ожидали, что несколько полицейских выстрелят там или здесь, но я не ожидал, что занятие деревни превратится в штурм. Я думал, что такой маневр[2]предотвратит бой и мы тихо займем деревню с несколькими оставшимися там жителями.
Здесь я признаю, что ошибся два раза: 1) В определенный момент ночью я чувствовал, что и этот ‘час Х’ слишком ранний — вследствие проблем с организацией. Но во время доклада я верил, что сможем двинуться с рассветом. 2) Я признаю, что не предполагал такую скорость у Легиона, где знали, какая мощная сила идет на них. Легион послал 2 роты против танков и БМП, имея только несколько грузовиков. Может быть те силы Легиона, что двигались на помощь Самуа, и не представляли истинной картины. Я с трудом верю, что полиция им не сообщила. Полиция видела наши силы, все наши 60 единиц бронетехники. Я был уверен, что это отпугнет Легион. В итоге — Легион потерпел поражение. Поражение даже большее, чем мы предполагали. Вместе с тем — 37 убитых гражданских. Я думаю, что 37 убитых — цифра вполне вероятная.”
На заседании правительства некоторые министры подвергли Рабина резкой критике. Рабин ответил:
“Я не мог знать, что иорданцы поведут себя так глупо и откроют огонь по противнику, численно превосходящему их во много раз.”
Согласно биографу Рабина, Роберту Слайтеру, на заседании он сказал, что подаст в отставку. Эшколь эту идею отверг напрочь. Премьер, конечно, защитил Рабина (и себя), но решил усилить контроль за его действиями. После Самуа правительство не разрешило ни одной акции возмездия — до самого начала “Шестидневной войны” — несмотря на то, что теракты против Израиля продолжались. Согласно полковнику в отставке д-ру Ами Глуске, исследовавшему функционирование правительства в те годы:
“Операция в Самуа расценивалась в правительстве как серьезный просчет… Правительство пришло к выводу, что его капитуляция перед давлением со стороны ЦАХАЛ было ошибкой.”
По словам Глуски, Рабин встретился с командирами операции и сделал им выговор:
“Акция возмездия должна преследовать определенную цель — политическую в основном. Есть исключения и ограничения, но цель всегда влияет на способ проведения акции. Мне жаль, что вы за эти 12 лет, как мы проводим такие акции, так до конца и не поняли этого.”
Королевство в шоке
27 ноября 1966 года АМАН получил данные, согласно которым объединенный арабский штаб приказал двинуть египетские силы на Синай, а иракские — в Иорданию. Полковник Шломо Газит, глава исследовательского отдела АМАН, предположил, что Египет закроет Тиранские проливы для израильского судоходства. Газит основывался на информации о телефонном разговоре заместителя президента Египта Амера, который по пути в Пакистан позвонил Насеру и посоветовал ввести войска на Синай и закрыть проливы.
Это то, что и произошло через 6 месяцев и, несмотря на то, что Египет ввел войска на Синай 15 мая 1967 года (что стало непосредственной причиной “Шестидневной войны”), глава АМАН Аарон Ярив и за ним начальник генштаба Ицхак Рабин на первой стадии объяснили действия Египта “маневрами”. Далее это имело множество последствий, самые важные из которых: коллапс Рабина, смещение Эшколя с поста министра обороны и назначение на этот пост Даяна. Операция в Самуа спровоцировала массовые протест в Иордании, которые поддерживали Египет и Сирия. Особенно ожесточенные столкновения были в Иудее и Самарии, где народ грозился свергнуть режим короля Хуссейна. Как пишет проф. Шемеш:
“Вторжение в Самуа и реакция на него в иорданском обществе потрясли короля и его окружение и заставили задуматься о пересмотре израильско-иорданских отношений в ближней и дальней перспективе. Иорданское руководство, конечно, ожидало израильской реакции, но масштаб этой реакции стал для него сюрпризом. Король был разгневан… Тайные контакты между двумя странами продолжились и после Самуа, но были они уже на более низком уровне.
Высшее военно-политическое руководство Иордании после Самуа пришло к однозначному выводу (который израильтяне никак не опровергали), что цель Израиля — вовлечь арабские страны в войну, в ходе которой можно будет освободить Иудею и Самарию. В Аммане осознавали слабость иорданской армии и всего арабского мира и предполагали, что Израилю не составит труда занять Иудею и Самарию. После Самуа опасения стали обсессивными, что в конечном итоге и убедило короля Хуссейна принять участие в ‘Шестидневной войне’.”
Король Иордании Хуссейн
Несмотря на резкую критику результатов операции, командование ЦАХАЛ гордилось ею, скрыв от общественности и армии правду. Через неделю после Самуа, глава АМАН Аарон Ярив перечислил достижения операции: иорданцы будут действовать против террористов, а Египет НЕ начнет автоматически военные действия, если его союзник Сирия подвергнется израильской атаке. Через несколько месяцев Рабин сказал:
“Операция в Самуа удалась с военной точки зрения. Войска успешно справились с поставленной задачей. Результатом операции стало улучшение ситуации с безопасностью также и в более дальней перспективе.”
Но более всех потряс меня полковник Авраам Эйлон, главный историк ЦАХАЛа. В журнале “Маарахот” через 12 лет после операции в Самуа он написал:
“Нашей целью не было столкновение с иорданской армией, однако, если события пошли так, как пошли, то вина за это лежит на иорданской армии”.
«Маарив», 3 ноября 2017 года
Примечания
[1] — http://club.berkovich-zametki.com/?p=42713
[2] — т.е. дневной марш к деревне
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/y2019/nomer2_3/umilshtejn/
