Меня пригласили в Вильнюс, где БелСат (Belarusian Satellite), спутниковый телеканал на белорусском языке Польского ТВ, готовил передачу, посвящённую истории евреев Беларуси. Я дал себя «уговорить» не только потому, что последние 25 лет занят историей белорусского еврейства и мне есть, что сказать. Подкупало, что инициатива исходила от людей, которые не были евреями, но хотели услышать ответы на вопросы по такой извечно больной теме, как судьба евреев в диаспоре.
Вильнюс в моей памяти
Лечу в Вильнюс, который говорит мне о многом. И не только как историку, который неоднократно вспоминает о нем в своих работах. Вильно, как исконно назывался город до всеобщих потрясений, вызванных в мире в 1917 г., в XIX и начале XX вв. по праву считался культурной столицей Беларуси, как белорусской, так и еврейской. Да и самих белорусов часто называли литвинами, а белорусских евреев ― литваками.
Первый раз я приехал в Вильнюс 12-летним мальчиком вместе с мамой, когда мы отдыхали в Друскининкай. Мама показала мне хоральную синагогу в центре Вильнюса, которая произвела на меня большое впечатление. Несмотря на полузаброшенный вид, она сохраняла следы прежнего величия и была действующей. Никто мне тогда не говорил о Холокосте и гетто, об этом предпочитали не вспоминать, ни советские власти, ни местные жители. И это несмотря на то, что времени, когда еврейскую общину Вильнюса нацисты и их пособники утопили в крови, прошло совсем немного ― шел 1969 год.
Потом я приезжал в Вильнюс неоднократно, это всего 184 км от Минска. Дорога на поезде занимала три часа (на машине ― два), а границы не было. Купил билет, сел и поехал. Но Литва была уже другой планетой для «простого советского человека». Это проявлялось во всем ― архитектура, быт, люди, язык, хотя порядки оставались советскими, а русский язык понимали все без исключения.
Когда я женился, то привёз показывать Вильнюс своей супруге. Мы смотрели архитектурную жемчужину Литвы ― Тракай, тогда ещё не приведенный в порядок, но оставлявший сильное впечатление. В 1989 г. я поехал в Вильнюс, чтобы посмотреть, что там стало, когда Литва первой из республик СССР заявила о своём желании провозгласить независимость. И был немало удивлён, что в магазинах продукты и товары оставались на полках. Люди на улицах вели себя спокойно, никакого ажиотажа, безумия, разрухи и голода. Это было кричащим противоречием тому, о чем писала центральная пресса, и передавали Всесоюзное радио и телевидение. Как же можно так врать, подумал я про себя, всегда доверявший официальному печатному слову.
В 1991 г. я отправился в Вильнюс на еврейский семинар, который организовала Минская синагога для активистов общины. Три дня общения с историками, писателями, этнографами, краеведами из Литвы, Москвы и Ленинграда раскрыли мне глаза на мир еврейства, который, казалось, в СССР давно распался. Впервые я почувствовал не угрызение совести, а гордость, что родился евреем. Мир менялся на глазах, и я вместе с ним. В 2003 году я, будучи научным сотрудником Центра диаспоры при Тель-Авивском университете, решил показать Вильнюс и Литву своему старшему сыну. Мы ходили по старому городу, осматривали бывшие еврейские места, музеи. Я всматривался в лица на улицах и думал, что они знают о тех, кто жил здесь раньше? Существует мнение о том, что в Литве всегда относились к евреям лучше, чем к русским. В русских (советских) местные патриоты видели оккупантов, лишивших страны Балтии независимости в 1940 г. по тайному сговору с Германией (пакт Молотов-Риббентроп 23 августа 1939 г.). Рикошетом это ударило по евреям, многие из которых с энтузиазмом встретили советский переворот. Принято считать, что это послужило одним из предлогов для еврейской резни, устроенной литовскими националистами накануне вступления немецкой армии в Вильнюс в июне 1941 г.
После окончания войны в Литву вернулись малочисленные еврейские партизаны, бежавшие из гетто, горстка евреев, сумевшая выжить на оккупированной территории, демобилизованные еврейские юноши и мужчины, воевавшие в Красной Армии и те, кого московские власти послали для восстановления советских порядков и экономики республик Балтии из других районов страны Это были ассимилированные евреи, не имевшие представления об общинной жизни и истории края. Манипулировать ими было легко. Ужасы войны и Холокоста заслонили на время межнациональные противоречия. Во всем винили немцев.
Леонид Смиловицкий во время выступления на теледебатах 24 апреля 2018г. Фото Никиты Лагунова
Цели и задачи
История Беларуси неразрывно связана с евреями, но что известно об этом в наши дни? В Советском Союзе белорусы и евреи были оторваны от внешнего мира. Вся советская история предназначалась для «внутреннего потребления», а любая критика в ее адрес подавалась коммунистическими идеологами, как ревизионизм, оппортунизм или буржуазная фальсификация. За это время была утрачена традиция взаимного белорусско-еврейского культурного наследия. Трагедия Холокоста уничтожила большинство еврейского населения республики и сегодня можно утверждать, что история евреев в Беларуси, во всей своей ипостаси, мало знакома, точно также как не определено место евреев в белорусской истории.
Необходимо было найти ответы на такие вопросы, что представляло собой наследие евреев в Беларуси до и после Второй мировой войны. Почему все, что связано с евреями, включая научные исследования, продолжает носить столь деликатный характер? Не мешает ли это пониманию роли евреев в истории Беларуси. Почему до сих пор историки продолжают уделять основное внимание в еврейской истории трагедии Холокоста? И насколько она уже изучения? Все ли мы об этом знаем? И какие темы еще не затронуты? На что стоит обратить внимание? Кем были белорусы в годы Холокоста ― соучастниками нацистских преступлений, праведниками или жертвами? Если говорить о главных событиях ХХ века ― репрессиях, советизации, насильственной коллективизации, индустриализации и сталинской культурной революции, то какую при этом роль сыграли евреи? Можно ли считать белорусов ХХ и начала ХХI вв. антисемитами?
Хоральная синагога Вильнюса, апрель 2018 г. Фото Л. Смиловицкого
Участники телепередачи
Получив приглашение, я подумал, почему инициатором подобной дискуссии стали соседи Беларуси, а не сами белорусские ученые мужи? Почему в Варшаве и Вильнюсе историей моего народа интересуются больше, чем в Минске? Не хотят или не разрешают? Ведь в истории евреев, лишенных родины, которые столетиями вынуждены были скитаться и проживать на чужбине, так много поучительного. Или уроки, которые можно извлечь из совместного прошлого, покажутся неугодными? И можно узнать такое, что не обрадует, а разочарует или подведет к переоценке ценностей, отказу от привычных стереотипов. Наконец, каждое новое поколение молодых людей, которое вступает в жизнь, пробует узнать, как жила страна и их родители прежде, какое наследство им досталось. Все это требует правдивого разговора, потому что время информационных технологий позволяет человеку общаться напрямую, без посредников. Мысли и поведение людей в современном мире контролировать становиться все труднее. Выход один ― откровенный разговор и лучше, если он ведётся с участием профессиональных историков, а не людей, ангажированных властью. С этой целью из Польши, Литвы, Беларуси и Израиля были приглашены:
Тамара Вершицкая ― создатель музея еврейского сопротивления в Новогрудке, а последние 30 лет ― директор краеведческого музея в Новогрудке.
Ева Рогалевская, доктор наук, старший научный сотрудник Института Национальной памяти в Польше, автор книги о трагедии евреев в гетто Белостока.
Алвидас Никжентайтис, доктор наук, старший научный сотрудник Института истории Академии наук Литвы, специалист по теме национальной идентичности, политических стереотипов, автор книг по истории Великого княжества Литовского.
Александр Пашкевич, шеф-редактор журнала АРХЕ, специалист по проблемам формирования белорусского национального самосознания первой половины ХХ в., а также истории белорусов в составе Польши до 1939 г.
Леонид Смиловицкий, доктор наук, руководитель проекта «Евреи Беларуси» в Центре диаспоры при Тель-Авивском университете.
Вывеска еврейской улицы в Вильнюсе. Фото Л. Смиловицкого
Всех нас поселили в польском народном доме в Вильнюсе. Это трехзвездочный отель «Pan Tadeusz» на улице Наугардуко (или Новогрудская), который расположен в районе Науямиестис, в двух километрах от Старого города. К услугам гостей ― номера с кондиционером, бесплатным беспроводным доступом в Интернет и мини-баром. Также предоставляется бесплатная парковка. Все номера меблированы в классическом стиле и оформлены в теплых тонах. Кроме того, есть кабельное телевидение и современная ванная комната с душем и феном. Каждое утро в ресторане отеля сервируется «шведский стол», где подаются блюда польской и литовской кухни. Предоставляется прокат велосипедов. Помимо этого, в свободное время можно отдохнуть в сауне.
Теледебаты
Вопросы, предложенные для обсуждения, оказались настолько злободневными, а атмосфера в студии свободной и демократичной, что вскоре после обязательной заставки с трансляцией видео ролика с архивной хроникой о еврейской жизни в Беларуси до и после 1917 г. все забыли о телекамерах. Ведущий умело озвучивал темы, делал выводы, передавал слово от одного историка к другому. Языковый барьер отсутствовал, хотя беседа шла на польском, белорусском и русском языках. Конечно, приглашенные ученые без труда могли перейти на литовский, английский или иврит (с моей стороны), но это было уже лишним, поскольку язык — это, прежде всего, средство коммуникации, хотя одновременно он демонстрирует и национальное самовыражение.
Все участники теледебатов соглашались, что евреи — это составная часть национальной истории Беларуси. Память о прошлом ― неотъемлемая составляющая национальной идентичности любого народа любой страны, включая Литву, Польшу, Украину, Германию, Америку, Россию или Беларусь.
Однако евреи всегда составляли меньшинство среди тех народов, где они жили, а значит, наиболее уязвимы, а их права не были защищены. Вот почему Шимон Дубнов (1860–1941), автор 10-томной «Истории еврейского народа» не уставал повторять истину из Талмуда о том, что «все евреи ответственны друг за друга». От того, как себя вел отдельный еврей, окружающие судили обо всех евреях в целом.
Большевизм, как идеология, теория и практика, являлся антиподом национального развития. Советские руководители сначала заигрывали с национальной интеллигенцией (политика идишизации и белорусизации). Потом сделали ее «беззубой» (борьба с «национал-демократизмом» и роспуск еврейского бюро Компартии Беларуси) и ликвидировали (репрессии 1936–1938 гг.). Народ, лишенный своей интеллигенции, культуры, истории, религии, а потом и языка (закрытие школ на идиш, роспуск еврейских творческих союзов, общественных организаций, научных отделов АН БССР и пр.), оказался перед выбором: ассимиляция или угроза заслужить обвинение в еврейском буржуазном национализме, а то и сионизме, стать врагом народа, иностранным агентом, антисоветчиком и т. д.
Когда тема перестает быть закрытой, она теряет свою злободневность. С распадом Советского Союза в 1991 г. советология, как наука, умерла. Более того, даже в Израиле один за другим начали закрываться журналы, посвященные жизни евреев в России, СССР и Восточной Европе. Эта же тенденция проявила себя и в других странах мира. Но это не означает, что историю евреев не нужно изучать. На сегодняшний день в Беларуси многое сделано в этом направлении, по сравнению с 1991 г. Однако, по-прежнему это только инициатива исследователей-одиночек, а не государственная политика.
История евреев в Беларуси не представляет собой самостоятельного направления в академической науке республики, нет финансирования еврейских учреждений из государственного бюджета, не поддерживаются газеты, школы, не читаются спецкурсы, а истории Холокоста в школьных или вузовских учебниках посвящен один абзац, в лучшем случае ― одна страница. В современной Беларуси отсутствует то, что давно есть у ее соседей ― России, Польши, Литве, Латвии ― государственные музеи по истории евреев, истории Холокоста, Минского гетто. Почему?
Конечно, дело не только в финансировании. Внимание к национальному развитию предполагает изменить шкалу приоритетов в государственной политике. Нужно выбрать, что важнее, гражданин или государство, кто кому служит? В авторитарном обществе граждане — это материал для государства, а в демократическом, правовом обществе ― наоборот, государство служит гражданину. Гарантия прав национального меньшинства (не только евреев) показывает здоровье титульной нации в целом. Если говорить о Беларуси, то по отношению к евреям можно судить, как белорусы относятся к своей собственной культуре и истории. Это не антисемитизм государства, а ложная концепция, в основе которой лежит упорное нежелание утвердить приоритет правовых демократических норм, открытости общества, ответственности руководства перед гражданами.
У каждой нации есть память историческая, академическая или научная, семейная, но есть еще память народная. Как люди запомнили своих соседей, как они оценивают свое прошлое, как к нему относятся. Евреев в Беларуси почти не осталось, но их историю сегодня с большим интересом пишут белорусы, что является отрадным явлением и заслуживает всемерной поддержки. Все чаще жители бывших местечек и небольших городов по собственной инициативе, без приказов и команды сверху восстанавливают еврейскую историю своего края. Они ищут еврейские артефакты, собирают фотографии, приводят в порядок иудейские кладбища, создают даже частные музеи.
Еврейские дворики Вильнюса, апрель 2018 г. Фото Л. Смиловицкого
Еврейские дворики Вильнюса, апрель 2018 г. Фото Л. Смиловицкого
Назову только некоторые имена: Семен Бородич (Дараганово), Тереса Кудрик (Волпа), Станислав и Ирина Сильвановичи (Лунно), Николай Анисовец, Александр Гребенок и Ксения Семашко (Лоев), Ромуальда Соболевская (Рубежевичи), Анатолий Синило (Богушевичи), Лина Цивина (Городок), Ирина Вабищевич (Червень), Людмила Драпезо (Смиловичи), Михаил Мацкевич (Столбцы), Валентина Адамович (Ивенец) и др. Власти на местах сначала относятся к этому нейтрально, а потом признают правомочность и правомерность подвижнической инициативы.
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/y2019/nomer2_3/smilovicky/
