(рецензия на книгу Л. Бердникова "Дерзкая империя", изд. АСТ, Москва, 2018)
Среди разных гуманитарных наук, которыми обычно интересуется просвещенная часть человеческого общества, одно из первых мест занимает история. При этом, конечно, наибольшее внимание привлекает прошлое той страны, где тот или иной человек родился и прожил большую часть своей жизни.
В российской истории неизменный интерес вызывает ХVIII век, который многими историками и особенно ее популяризаторами вежливо называется галантным. Но поскольку эта эпоха была временем правления в России императриц (Анна Иоанновна, Екатерина I, Елизавета I и Екатерина II), это столетие одновременно именуют и женским. Возможно именно их повышенный дамский интерес к балам, маскарадам, шествиям привлек несколько гипертрофированное внимание к вопросам моды, щегольства, к вопросам выбора нарядов, костюмов и одежды вообще.
Этой теме посвящено немало специальных научных и научно-популярных изданий. К их ряду примыкает и новая книга историка и культуролога Л. Бердникова "Дерзкая империя", изданная в 2018 году в Москве издательством АСТ. Автор анонсирует ее как работу, посвященную "нравам, одеждам и быту Петровской эпохи". Однако этот период русской истории он понимает расширительно и, помимо глав, относящихся к самому Петру I и его сподвижникам Ф. Лефорту, А. Меньшикову, А. Монс и другим, Л. Бердников касается и знаменитых персон всего XVIII-го столетия.
Кроме таких великих фигур, как императрицы Екатерина II и Елизавета, в книге находится место и некоторым забытым или не оставившим в истории особого следа лицам. Так, Л. Бердников рассказывает о неком коррупционере карьеристе-щеголе Рейнгольде Густаве Левенвольде. Этот придворный франт, входивший в круг "бриллиантового князя" Александра Куракина, даже претендовал на место "царственного друга" самого императора Павла I и некоторых других. Каждое повествование об отдельных личностях занимает в книге свое отдельное место, имеет самостоятельное значение и практически не связано с другими, поэтому книга может читаться с любого места - с начала, конца или с середины.
Жаль только, что автор не находит места для какого-либо обобщающего Предисловия или Послесловия, где следовало бы привести некоторые итоговые замечания и заключения с выводами о характере и динамике развития нравов, быта и одежды российского галантного века. Кстати, и название книги не кажется удачным, так как оно отражает лишь одну и вовсе не главную сторону всей проблемы.
Вместе с тем надо отдать должное Л. Бердникову в умении находить новые "белые пятна" в такой буквально "исписанной" области знаний, как история России XVIII века. Развивая успех в пионерном освоении темы знаменитых евреев российской государственности и культуры прошлого, он в рецензируемом издании также впервые рассматривает вопросы не самой моды, вида и качества одежды, а их влияние на нравы, быт и политическую жизнь русских императорских дворов с их интригами и борьбой за власть и близость к трону.
В отличие от некоторых других книг, посвященных истории одежды и щегольства, Л. Бердников использует костюмную тему не саму по себе, а в качестве средства для исследования более важных и тонких вопросов. Описания сюртуков, камзолов, ливрей у него не является самоцелью, а служат для характеристики их носителей - императоров, фаворитов, фрейлин, слуг и других царедворцев. Особое внимание он обращает на взаимовлияние внешнего костюмного облика своих героев и их внутреннего личностного содержания, их психологии и поведения в разных жизненных ситуациях.
Важным является и то, что автор критически относится к историческим мифам, связанным с тем или иным громким именем. Так, известное представление о том, что Петр I без особого разбора переносил европейскую моду на русскую землю, опровергается документально подтвержденным петровским отторжением, в частности, испанских одежд. В Указе 1720 года монарх укоряет "недорослей отцов именитых... как то: князей, графов и баронов" в том, что те "в нарушение этикету и регламенту в гишпанских панталонах и камзолах щеголяют предерзко".
Извечные споры между сторонниками западного и восточного пути развития российского государственного и общественного строя соответственно отражались и в коренных различиях нравов быта и одежды людей. Это противоречие подчеркивается во многих главах книги, например, посвященных петровской эпохе (самому Петру Великому, Францу Лефорту, Анне Монс). "В связи с насильственной европеизацией России Петром, - пишет автор, - все чаще раздавались (да и теперь раздаются) голоса об опасности забвения русских традиций".
Как и в своих предыдущих работах, рассмотрение вопросов взаимовлияния и взаимодействия моды, щегольства с нравами и жизнью общества Л. Бердников основывает на достаточно большом исходном материале. Его представляют разные и многообразные по форме и содержанию письменные источники, относящиеся как к российской, так и зарубежной литературе. При этом оказывается охваченным обширный период времени, протягивающийся с 1764-го года до наших дней. И впечатляющий воображение объем подборки использованных автором публикаций составляет в разделе "Библиография" целых 11 страниц.
Помимо своей вероятной научной значимости, работа Л. Бердникова обладает еще одним важным достоинством, которое в свое время очень ценил Тимирязев, сказав, что "любой научный труд особенно ценен, когда он интересен при его чтении". А именно в этом отношении рецензируемая книга отличается хорошим литературным стилем, занимательными сюжетами, образным языком, содержащим нередко яркие удачно подобранные сравнения и метафоры.
Так, описывая борьбу Петра I со старомодными обычаями, автор пишет, что "русский человек держался за бороду обеими руками, как будто она приросла у него к сердцу". В рассказе о судьбе придворной фрейлины Анны Кремер говорится, что на истоке карьеры она "предпочла донашивать жизнь вдали от светской молвы". А как красочно описывается вступление в должность первого российского полицмейстера Антона Дивьера: "В кафтанах василькового цвета, с красными обшлагами, в ярко-зеленых камзолах новоявленные стражи порядка, выстроившись в шеренгу, громко и внятно произносят присягу". И этих примеров можно привести много.
К какому литературному жанру следовало бы отнести "Дерзкую империю" Л. Бердникова? Исходя из написанного выше, она вроде бы должна принадлежать к области научно-популярной литературы. Однако хочется предположить, что, благодаря особой беллетристичности подачи сугубо научного материала в этой книге (впрочем, как и в предыдущих публикациях автора), открывается некая новая необычная связка между строгой наукой и изящной словесностью.
Г.А. Разумов - автор научно-популярных, научно-фантастических, мемуарных, детских книг, изданных на русском, английском, немецком, болгарском, литовском и др. языках. Oпубликовал более 250 статей, эссе в русскоязычных газетах и журналах России, США, Израиля.
