20 ЛИК МАЯ – Я
Лицом, распахнутым в лето,
расхристанной маем речью,
глоссами, тропами, течь ей
хоралами междометий
из междуречья, из млечья,
дабы облечь в обличье
возгласом майского дня:
Я
Застонут сизифовы птицы,
распавшись не клином высоких,
зовущих курлыканьем,
криком осеннего ястреба,
лики, как льдинки, бросая в ладони,
талой водой на страницы
книги, в которой лица
распахнуты в льдистое лето
аки в летейские воды…
Хоротопы Евпатории
Родившись в Лефортово возле Введенского некрополя, я, видимо, настолько впечатлилась, что жизнь моя так и пошла – некрополями глубокой древности.
Хоротоп как всякое древнее сакральное пространство включает в себя некрополь.
Вот Евпатория. Если рассматривать её хоротопы, то они разделены на несколько частей. Но древнейший, конечно, некрополь Керкинитиды на улице Дувана недалеко от городской площади города. Двучастность: некрополь греческого полиса и центр города, построенный в конце XIX – начале XX века. Его главные ценности: Театр и Библиотека, построенная на личные средства городского головы Дувана в начале XX века. И современная жизнь города сосредоточена именно на городской площади перед зданиями Театра и Библиотеки. А напротив греческого некрополя – краеведческий музей с артефактами, которым от двух с половиной тысяч лет и до современных событий 2014 года. Так сложилось исторически, случайно иль нет, но стоит хоротоп культуры современного города на некрополе культуры греческой.
Стоит отметить, что после разрушения гуннами Керкинитиды в 3-м веке, она много веков пустовала, постепенно разрушаясь.
И вот кочевники-татары великой орды, кочуя в кибитках по великой степи западной Тавриды, стали постепенно обосновываться вокруг руин Керкинитиды, и их, пребывающих на стоянках в степи очень недолго и там, где им по душе придётся, почему-то притянул хоротоп очень древнего греческого полиса.
И как мы видим, свой город Гезлев воздвигли они постепенно недалеко от Керкинитиды. Так возник восточный хоротоп Евпатории, имя ему Малый Иерусалим в мире современном.
И видимо, существуют какие-то временные циклы, потому что русский город Евпатория, культурный его центр, вновь вернулся к греческим некрополям. И как мы знаем, именно греческая культура, античная мифология и была почвой для наших Великих делателей культуры русской: Пушкина, Мицкевича, иже с ними.
Так в Евпатории Восток и Запад с его изначальной греческой культурой, философией, искусством и сосуществуют досель.
ЕВРАТОРИЙСКИЙ ОРИЕНТАЛИЗМ
Факультативен город, не иначе,
здесь текст мечети обозначен
репрезентацией верблюда
горбами минаретов, губы
так мягко под рапсодии Аллаху
целуют Понт, что помнит полис греков,
от греков здесь остался лишь некрополь
репрезентацией кремаций, не успехом,
но палимпсестом к скифам, готам, хоротопом,
столетий перекрёстком, русским правом
репрезентации мечети
православной церквью.
Век двадцать первый нас лишил репрезентаций,
облёкши правом представлять туристам
мечеть, кенасы, церковь, текие,
ушли с позиций власти ориенталисты,
связав восток и запад равных перекрёстком,
так хоротопно представляя бытие.
***
Невыносима легкость тех пустот,
контрабандисты времени, брат, вот:
штрихи исчезнувших стрижей высот
в бокале жаждущих глотка имён,
ты, пьющий вакуум, ты – бог, я – сон.
Но время, совершив свой оборот:
ты – сон, мой брат-контрабандист,
я – бог…
***
Мой город Пруст, качающий Улисса
Не в колыбели эллинских дремот,
В ковчежке из пустот здесь Хронос
Уроборосом в теменосе вьётся,
Свивая кладбище, где в письменах, как в ликах,
Как в книге города, что пуст, по-прустовски,
где Хронос Уроборосом ест себя и город,
колыбель Улисса, чтоб отроком на письменах
свивать…
Под небом голубым есть город золотой…
Идеальный город эйдетический, в нём звери невиданной красы неподвижны. Вдруг они оживают, начинают двигаться и боги начинают танцевать.
Движение и жизнь рождаются вместе со временем в хоре. Форма хоры – полное отсутствие у самой хоры формы тех идей, что рождаются в хоре первообразами.
Афины – полис хорический. Он был рождён землей, местом, где он возник. Когда Гефест решил овладеть девственной Афиной, она избавилась от него в последний момент. Куском ткани вытерла семя Гефеста с ноги, и бросила ткань на землю. В этом месте из земли родился получеловек-полузмея. От него и пошли Афины. И все афиняне возникли в этом месте вместе с полисом. Поэтому и не помнили ничего афиняне о Прото-Афинах, о которых в Тимее Платона рассказывал устами Крития Солон. Поэтому и сохранилась в памяти эллинов история об одном потопе, как и у древних иудеев, хотя Солону в египетском городе Саисе, где поклонялись богине Нейт, там был и храм Афины. Были там и Солон, и Платон, и Геродот. Египетские жрецы в городе Саисе проводили свои съезды, и сохранили свои взгляды до времён Рима. И рассказал египетский жрец в Саисе Солону историю о Прото-Афинах, говорил ему и о свойстве эллинов не хранить тексты и всё забывать со временем. И о том говорил, что греки знают только один потоп, а история сохранила множество потопов – и много другое, о чём речь ещё пойдёт.
***
Греция ли переполнена дифирамбами, одами, лирикой
пляшущих под бряцание лиры в Ионии, Дорике, Аттике,
плачущих элегически гексаметром, столь эпическим,
что странно порой, что у эллинов эпос насквозь пронизан
метрикой плачущих лириков.
Странной гомеровой песней звучат острова элегически
о том, что мечта несбыточна, и возвращенье на родину
возможно, но для элегии путь слишком долог, трагический
исход не для эпиков, все же…
…не для пиратской лирической…
ЗА ТЕНЬЮ СИНЕГО КОТА
Коту Тихону
Следуй за тенью синего-синего,
его взгляд различает во тьме
нравы островитян.
Видишь, синяя туча пролилась дождём,
в городе ибисов только имя шепчет
абрисом полумесяца о пути того,
кто начинается с Аль.
Думаешь, это Он?
Это иной, чье имя Ба города
Александрия.
Жрецы города отбыли в город Саис
на конференцию древних жрецов Египта.
Но ты следуй за тенью синего кота
курсом на греческие острова,
зачем тебе тени жрецов,
лучше следуй в город,
который вспомнил Критий
в диалоге с Сократом,
старую сказку об Атлантиде,
рассказанную жрецами Саиса,
жрецами богини Нейт в храме Афины,
одному из семи мудрецов Греции,
имя ему Солон.
Но ты следуй за тенью синего кота,
попавшего в хору твоих сновидений,
это он мелькнул тенью над Пра-Афинами
и отбыл на острова.
Только на острове синего кота
ты встретишь Тихона.
Он стал котом смотрителя маяка,
и сидит на закате у океана
и жёлтым глазом завра заката,
углубленным в хору, зарит сновидениями,
и машет тебе синей лапкой
в сумерках среди скал острова синего завра.
Слово о цикадном Протее
Вначале был сон об имени нежном Суок. Облачный человек, Вадим Львович Рабинович, «цикадный Протей», пришёл ко мне во сне и, улыбнувшись, позвал меня:
– Суок!
И цитры «цо»
как поцелуй цикады-девочки…
– Суок!
Стреножен стрелокрыл-кузнечик
и зацелован…
– Суок!
Кузнeчик лeгкокрыл стрeкaл.
И стрeкот стрeкозу зaстрe… плeнил.
Зaстыв, стрeкозьими зeрцaлaми выстрe…
и иронично созeрцa…
срaжeн…
Метаморфозы цикадного Протея:
И быть тебе жрицей и жницей
высоких чужих голосов,
слетающих птицами стикса…
– Суок!
Вся жизнь…
и цикута цикады:
Стикс…
Протей текуч, неуловим метаморфозами альтер-эго…
«Не забудь сестрички милой
Имя нежное – Суок!» (ТТ)
***
В протеевом царстве общаться
как обращаться то
с тенью, то тенью
цикута цитатой
как посвящённому
Протеем в Сократы
Аукнется.
***
За окном горлица воркует в ветвях кипариса,
Где-то между домами древний греческий тракт,
Развалины усадьбы Эвклида,
Вот мой хоротоп на оставшуюся часть жизни,
В Севастополе возле бухты Омега.
***
Храни как подстрочник
ятей ритмический почерк:
дѣвочка-рѣчь, нарѣчіе
Бѣлой рѣки нѣги нѣжнѣе...
Философский дискурс завершается самоуничтожением: уничтожением буквицы, что как вещь в себе, ѣ в речи, дѣвочка-рѣчь, хранило нарѣчіе рѣк, нарѣчіенных ѣ – в рѣчи…
Кто переведёт теперь речь наречием рек, была ѣ, ушла и не стало нарѣчіенных нарѣчій…
Стихия ДООС
СТИХИЯ ДООС
Дронт – птица Коро
Не привидением Маврикия,
не сновидением Коро,
не двойниками солитария,
печальной птицею Додо.
Сквозит он неуклюжей грацией
и валит прямо из трюмо
из зазеркалья эмиграцией
счастливой птицею Коро.
Стихия ДООС – сакральная поэтическая стихия, если взглянуть из внутреннего существа, – по существу. Моё внутреннее поэтическое существо эта стихия притягивает очень сильно по степени родства. То, что на выходе мозаично, фрактально и создает ощущение видения из разных источников, по сути, дифтонг, и внутреннее поэтическое существо – «я» – дифтонг [йа] – где йод и алеф – буквы творения миров, но это буквы разных планов творения, а их союз и создаёт, и олицетворяет, но не кентавров речи, а дуальную высшую природу Я. Так у каждой буквы своя стихия творения. Дифтонгов не так много, и их союзы – это дуальная стихия творения. ДООС, на мой внутренний субъективный взгляд, это стихия Дифтонга, или Дифтонга в квадрате, или квадратура дифтонга. В контексте имени бога Яхве: йод-хе-вау-хе, изначален Йод, затем не Алеф, но план творения Хе, в котором рождается творец Вау с присущей только ему творческой стихией творения миров. Стрекозы – это Вау – им предназначено творить миры, и в тоже время они множество множеств, ибо Вау – не только зеркальное отражение Йод и Хе – энергия Дифтонга, а в зазеркалье Завры – в запределье зазеркалья остается Йод. И то, что в зазеркальном плане Хе Йод-Завр, здесь Вау-Стрекоза. И в этом расшифровка имени Яхве для ДООС.
