Отец снял его с плеч и крепко взял за руку. Стоять внизу, среди леса ног, было скучно; он попытался аккуратно вытащить руку из ладони отца, но тот только крепче сжал пальцы. Тогда он упёрся ножками в землю и изо всех сил потянул. Отец слегка одёрнул его, строго посмотрел, но руку отпустил, тут же переложив свою ладонь на макушку.
И всё равно стоять внизу было неинтересно. Там, на плечах отца, жизнь бурлила: палатки, наваленные в кучи вещи, мешки, автомобили, автомобильные шины, костры, люди. И ангел, наблюдающий за всеми с огромной колонны.
А внизу ничего видно не было. Отец не давал отойти в сторону. Он то теребил большой помпон на макушке – тогда из-под шапки выбивались волосы; то поправлял и волосы, и шапку – тогда всё возвращалось по местам. Мимо проходили ноги. И было весело вытягивать руки так, чтобы они касалась этих ног. Ноги на секунду задерживались, и кто-то незнакомый удивлённо смотрел сверху, улыбаясь или хмурясь. Потом ноги уносили его дальше, и уже кто-то другой останавливался, весело грозил пальцем, через секунду тоже исчезая в толпе.
К отцу постоянно подходили люди. С одними он радостно обнимался, другим – просто жал руку. Иногда он показывал на сына. Тогда незнакомец опускался. Широко улыбаясь, протягивал ладонь, гримасничал и вопросительно смотрел вверх. Отец, как бы с сожалением, качал головой, и незнакомец, хлопнув по плечу или потрепав макушку, поднимался, оставляя мальчика среди ног.
Люди подходили и уходили. Однообразная суета уже порядком надоела, как вдруг появилась большая чёрная собака. Вытянув морду, она втягивала холодный воздух, выдыхая белый пар. Мальчик протянул к ней ручку, и собака, осторожно приблизив нос, так что даже через рукавичку ощущалось горячее дыхание, лизнула её. Это было смешно, и он рассмеялся. Вдруг, подняв уши, собака резко выпрямилась. Через мгновение – рванула в открывшийся проход.
«Это такая игра!» – подумал мальчик и побежал за ней. Следуя за чёрной спиной, миновал палатки, пробрался между мешками и шинами, обогнул горячие бочки, пробежал ещё немного, свернул за угол и… потерял её.
Он очутился на улице, где людей почти не было, а те, что были, вели себя странно. Одни стояли за деревьями, другие лежали на земле. Согнувшись, кто-то перебегал через дорогу. Казалось, что взрослые играют в прятки.
Мальчик побежал вперед и остановился посреди квартала, чтоб его заметили. Но никто не подходил. Вокруг было пусто. Повертев головой, он увидел только одного дяденьку, который, стоя за деревом, делал смешное лицо и махал руками, будто бросая в него снежки. Но снежков не было. А дяденька всё продолжал махать, корча рожи. Из-за соседнего дерева появился другой. Этот тоже стал кривляться и размахивать руками. Потом ещё один из-за мусорного бака… и ещё несколько в воротах дома. Их было много! Все они бросали невидимые снежки, и, будто клоуны в цирке, широко открывая рты, выпучивали глаза. Несколько раз все резко прекращали игру, пригибали головы и смотрели куда-то в сторону. Но после – ещё сильнее принимались кривляться. Это было весело, и мальчик снова рассмеялся. И тут первый дяденька выбежал из своего укрытия. Но не успел сделать и нескольких шагов, как схватился за грудь и повалился на землю. Двое других подбежали и потащили его обратно. Мальчик испугался.
Беспомощно стоя посреди неприветливой пустой улицы, окружённый чужими людьми, он внезапно понял, что никто больше не держит его за макушку, и что нет больше ног, с которыми здоровался папа, и что самого папы рядом нет. Слёзы хлынули из глаз. Он стал вертеться на месте, пытаясь угадать обратную дорогу. Мир закружился, завертелся вместе с ним, всё перепуталось: деревья, люди, собаки, вещи, твёрдые круглые шапки на головах, чёрные ботинки… Он хотел к папе! И папа нашёлся!
Отец выбежал из-за угла дома. Увидев сына – бросился к нему. Мальчик повернулся и протянул навстречу ручки. Вдруг что-то невидимое ударило отца, он остановился и упал.
Мальчик бросился к нему. Но не успел добежать – чья-то сильная рука подхватила, прижала и понесла. Ему было четыре года. Он был от рождения глух.
