Действующие лица:
Афанасий Терентьевич Угодников – главный редактор журнала «Голубая рифма»,
Эвелина Тарасовна Угодникова – жена редактора, директор книжного магазина, большой ценитель искусства и украшений,
Иван Поцелуев – поэт, председатель литературного общества «Плеяда»,
Константин Ямбовский – поэт, почётный член литературного общества, автор книги стихов «Ямбическая сила»,
Анатолий Хоревич – поэт, не менее почётный член, автор книги стихов «Пятая масть»,
Илона Латышская – поэтесса, по совместительству редактор, очень любит шляпки и перчатки,
Веня Мраморный – старейший член литературного общества, очень гордиться тем, что пил с Рубцовым,
Дама в белом, Дама в чёрном, Дама в красном – поэтессы, постоянные участники заседаний,
Максимилиан Кексов – начинающий поэт,
Виттор – студент кафедры прикладной математики и естественных наук, необузданная творческая натура,
Галина – уборщица в институте, несостоявшаяся фотомодель,
СтихОграф «ДАЛЬ-1» – прибор созданный Виттором для написания стихов,
Человек в сером пиджаке – литературный критик.
ПЕРВЫЙ АКТ
ДО ЧЕГО ДОШЁЛ ПРОГРЕСС…
Осенний вечер. За окном темно и шумит дождь. Свет в лаборатории включен. Виттор, с паяльником в руке, сидит, склонившись над прибором. Галина рассеянно елозит шваброй по полу, размазывая грязь во все стороны.
Галина
Работы осенью, как грязи.
Натопчут все, а я в ответе!
Виттор (улыбаясь)
А вы хотели сразу в князи,
Так не получиться, поверьте!
Галина
Да сколько можно, день-деньской,
Мету, мету… пыль въелась в нос,
Купите что ли пылесос!
Виттор
Снабжённый тряпкой и метлой…
Галина (обиженно)
Смеётесь, да?
Виттор
О, нет, нисколько,
Но смех продляет жизнь, замечу!
Галина
Я здесь тружусь, верчусь, как пчёлка,
А за квартиру платить нечем.
Прибавил смех бы ваш мне денег
Или богатого студента!
Чтобы забросить дальше веник…
Виттор
Миллионера-импотента?
А что? Всё будет просто класс!
Галина
Да был когда-то ловелас…
Японец, дряхлый, но богатый…
Звать – Даюсало Комунадо!
Виттор (откладывая в сторону паяльник)
Ну и зачем вам старец нужен!
Быть может, свинкой он простужен!
К тому же он ведь – иностранец:
Шпион, иль вовсе самозванец!
Галина
О, Нет. Он скромный модельер,
А я модель…
(опуская глаза)
Была когда-то…
Виттор (восклицает)
Японский мэр!
Не сберегли такого кандидата!
Галина (вздыхая)
Я на премьере оступилась и упала,
Порвала платье – собственность агентства.
Уволили без шума и скандала,
Не помогли ни деньги, ни кокетство!
С тех пор его я больше не видала…
Виттор (усмехаясь)
Кокетства вам смотрю не занимать,
К чему метла! Она пока не в моде…
Чем ею пыль туда-сюда гонять,
Подумали бы о другой работе.
Галина
Наивный вы! Засели среди книг,
Не знаете, что в мире происходит
Хорошая работа – это шик:
Тот, кто теряет, лучше не находит!
Меня сюда, и то по блату взяли…
Уборщицей!
Виттор (улыбнувшись)
Уборщицей? По блату? Ну, вы дали!
Галина
Не верите? А до меня уже
Шестнадцать человек за место дрались!
И все, представьте, чьи-то протеже!
Виттор
Так вы пошли на взятку и обман?
Галина
Зачем вы так! Мой родственник – декан!
К тому же дядя самых честных правил…
Виттор
Племянницу-модель мести заставил!
Что ж уважаю…
Да, совсем Виттор
Отстал от жизни, мастерит прибор,
И ничего кругом не замечает…
Галина
Прибор?
(подходит ближе и оглядывает его)
Похож на телевизор!
Весь в проводах! Вы телемастер?
Виттор (усмехаясь)
Ну, можно так сказать, отчасти…
С одной поправкой лишь – его я создал сам!
Галина
Да, вы талант! Вот только ваш прибор похож…
Виттор
На что?
Галина (смущённо)
На старый хлам!
Виттор (грустно)
Дизайн, конечно, подкачал! Он с виду непригож,
Но суть его я воссоздал довольно точно…
(радостно восклицает)
Это стихограф! Моделирует построчно
СТИХОТВОРЕНИЯ!
Галина
Стихограф? Но зачем!
Не поняла его я назначения?
Виттор (смеясь)
Стихи писать! Поэзию творить!
Галина
Стихи? Вот, эта железяка? Нет, не может быть!
Виттор
Не верите? Ну что ж, смотрите сами!
Итак, вперёд, на встречу с чудесами!
Под восторженные взгляды Галины Виттор садится за стол. Триумфально улыбается.
Его лицо сияет. Щёлкнув кнопку, он включает прибор. Стихограф громко зашумел вентиляторами, и экран загорелся синим светом.
Виттор
О чём хотите вы услышать стих машины?
Галина (вздыхая)
О чём мечтает девушка! Конечно, о любви…
Но только я боюсь, машины лишь про шины
Способны сочинять!
Виттор (обращаясь к Стихографу)
Ну, что ж, мой друг, твори!
Хоть в жилах у тебя течёт не кровь, а ток,
Поведай о любви, как истинный знаток!
(вводит текст)
Любовь – страна моих мечтаний!
Стихограф
И диетических питаний!
Галина смеётся…
Виттор (стирая)
Ещё раз…
Любовь – страна моих мечтаний!
Стихограф
И суффикс нервных окончаний!
Виттор (смущённо)
Сейчас, сейчас, он только разминается!
Один момент, и целый стих появится!
(пишет)
Любовь, она, как выстрел в сердце!
Стихограф
Из автомата выпал ствол…
Добавь ты в водку лучше перца,
Любимый мой козёл!
Виттор (озадаченно)
Что ты несёшь! Тебе не стыдно?
Ты – недопаянный гибрид!
Галина (смеётся ещё громче)
Поэт, конечно, незавидный,
Но ведь рифмует, паразит…
Виттор
Сейчас он выдаст нам экспромт,
Есть в нём и функция такая…
Эх, надо стукнуть молотком,
От всех напастей помогает!
Стихограф
Любовь – забор твоей души
Невероятно трудоёмкий.
Порожняком ты не пиши,
Принципиально в распашонке.
Виттор (сердито строчит)
Не напишу я больше ни строки,
Достал меня… Зараза!
Стихограф
Как полторы коровьи ноги
Отрубленного мяса!
Виттор (разочарованно)
Нет сил моих! Ну, что это за бред!
В металлолом тебя осталось сдать, поэт!
Галина
Смешно до слёз! Спасибо вам, Виттор.
Я думала, от смеха я умру…
Какой, однако, грязный ваш прибор…
Фу, сколько пыли! Дайте я протру!
Галина прикасается мокрой тряпкой к Стихографу. Раздаётся треск. Прибор начинает искрить и над ним тонкой струйкой поднимается дымок. Галина, вскрикнув, отпрыгивает в сторону, роняя тряпку. Виттор бросается к Стихографу и выключает его.
Галина
Простите…
Виттор (тихо)
Два года бился я над ним!
Галина
Я не хотела…
Виттор
Бог-свидетель,
Так будет лучше нам двоим…
Что за поэт, который без души,
Без тела!
Включает Стихограф.
Галина
Смотрите, лампочка горит!
Виттор
Там где-то микросхема коротит –
Избыток тока.
Накрылся медным тазом,
Наш пройдоха!
Ум зашёл за разум…
(Экран неожиданно зажигается…)
Галина
Введите что-нибудь!
Виттор (обрадованно)
А я уж думал провожать его в последний путь!..
Ну, раз судьба на стороне твоей,
Пой о любви, мой электронный соловей!
Вводит текст.
Любовь – страна моих мечтаний,
Её на карте не найдёшь.
Стихограф
По морю к ней не приплывёшь,
Она лежит вне расстояний!
Виттор
Там солнце светит круглый год,
Там исполняются желанья…
Стихограф
Там луч взаимного слиянья
Теплом влюблённых обдаёт!
Тишина. Пауза. Хриплый стон Виттора.
Галина (в восторге)
Очуметь!
Виттор (заикаясь)
О боже…боже..
Получилось ведь…
Падает в обморок…
ВТОРОЙ АКТ
«ПОЭТОМ МОЖЕШЬ ТЫ НЕ БЫТЬ…»
Просторный кабинет главного редактора журнала «Голубая рифма». На стенах развешаны однотипные картины абстракционистов. В углу аппетитно дымится самовар. Угодников сидит за столом, попыхивая сигарой. Напротив него человек в сером пиджаке листает подборку произведений к следующему номеру.
Угодников
Работать стало невозможно,
Плодятся рифмачи, как мухи.
Ах, чтоб у них отсохли руки,
Ведь пишут так, что сердцу тошно!
Человек в сером пиджаке
Твоя работа – благодать!
Ты знаешь, как порой непросто,
Талантов в землю зарывать,
А восхвалять одних прохвостов.
Угодников
Кто платит, тот и прав всегда,
Поэт – он музы лишь властитель,
А я идейный вдохновитель
И поставщик его труда.
Человек в сером пиджаке (кивая на подборку стихов)
Читаю я твоих «баранов»,
И иногда бросает в дрожь
Таких отъявленных стоп-кранов
И в целом мире не найдёшь!
Стихи – корявые речёвки,
А лица все, как на подбор –
Улыбка уличной торговки,
Или заплывший жиром взор!
(останавливаясь глазами на одной из страниц)
А Поцелуев – просто вздор!
Угодников
Иван списался, начал много пить,
Но имя заработал он по праву.
Хоть многим он бывает не по нраву,
Но без него мне нечего ловить!
Он популярен, помнишь его… как там…
Ты изменила мне с другой…
И этот стих его чудной –
Отстой, когда ты холостой!..
Человек в сером пиджаке (морщась)
Эксплуататор сексуальных тем…
Угодников
Ну, что ты, что ты!
Для нищих духом – это корм.
Но не об этом я сейчас.
Поэт, он скульптор форм.
И архитектор фраз.
Он, как цветок.
Среди всех нас –
Жизнь – поэтический экстаз.
Но вот те раз –
Поэт иссяк!
Остыл, зачах…
В себе увяз…
И мнит посланником, провидцем…
Апологетом пьяных фикций
Свой стихотворный злак!
На самом деле,
Он не цветок уже – сорняк
Лишь пустословная ботва…
Засохший колер акварели!
(надевает очки)
Ну а вот это…
Разве не моральный пшик поэта?
(читает)
Прекрасное смертельно,
Смертельное прекрасно,
Напрасное бесцельно,
Бесцельное напрасно.
Печальное несчастно,
Несчастное печально,
Реальное ужасно,
Ужасное реально.
Человек в сером пиджаке
Жвачные стихи. Резину тянет.
Экзекуция крамольной мысли –
Опустошённый Гамлет…
Угодников
Зажрался, что ещё сказать,
Богатства духа выменял на плоть.
Как не терзай бумагу, как не шкодь,
Инстинкт писать остался… что писать?
Вот в чём вопрос…
Человек в сером пиджаке
Поэты – вымирающее племя!
Угодников
Нет, ты не прав!
А если говорить всерьёз –
Поэтов проверяет время!
Человек в сером пиджаке (вскакивая и становясь в позу оратора)
Народ пресыщен пищей для желудка,
А сытость – это гибель для души.
Перевелись поэты! Так, ублюдки,
Кропают, обкурившись анаши!
Ни сути, ни размаха, ни масштаба,
Лишь сладкие избитые слова,
В поспешном трепыханье накарябал
О том, что есть четыре дважды два,
И думает, что гений, прочь сомненья,
На самом деле – просто стихоплёт.
«Я помню это чудное мгновенье…»
От каждой строчки Пушкин так и прёт.
Ни стиля, ни созвучья, ни размера,
Вторичность чувств, обыденность идей –
Любовь с кичливой страстью адюльтера,
Лобзанья толстомордых кобелей.
Ну, как такого по носу не щёлкнуть,
Ну, как не раздавить, как мелюзгу –
Бездарные потуги не почёркать,
И на съеденье не отдать врагу!
Угодников
Что быть должно, должно то быть!
Однако ж, резко ты сказал.
Поменьше лучше бы ворчал:
Шедевры лить – не водку пить!
Дверь открывается и на пороге возникает дородная стать Эвелины Тарасовны. Она мило улыбается оробевшему критику и сладко чмокает мужа в лоб.
Угодников
О, свет моих очей!
Эвелина Тарасовна (улыбаясь мужу)
Что нового, хирург словесности!
Угодников
От графоманов нет отбоя,
Кропают, как плодятся кошки.
Человек в сером пиджаке
И днём и ночью нет покоя,
Жужжат, как надоедливые мошки
В тоскливой пресности…
Бери хоть в руки мухобойку…
Эвелина Тарасовна
От критиков, как от плохих мужей,
Нет никакого толку.
Ты захвати совковую лопату,
И с песней лучше дуй на стройку…
(презрительно)
Писака!
Угодников
О, радость моих дней!
Зачем же так?!
Эвелина Тарасовна (презрительно)
А что взять с вурдалака,
Дурак – он и в поэзии дурак!
Пить кровь поэта может каждая собака,
Критиковать у нас – любой мастак.
(мечтательно)
Поэт, он как ребёнок,
Наивный маг,
Молочный поросёнок.
С ним надо бережно,
С ним надо ласково!
Человек в сером пиджаке
Поэтом я могу не быть,
Но бить поэта я обязан…
Чтобы шедевры начал лить
Он кровью, вдохновляя разум!
Эвелина Тарасовна
Поэт тебе – не роза в парнике.
Он развивается по собственным законам.
А ты, как был в своём безвкусном пиджаке,
Так и останешься…
Придворным экономом!
Человек в сером пиджаке краснеет и снова утыкается в подборку стихов.
Угодников
О, небо моих глаз.
Тебе я доверяю безраздельно.
Кто, как не женщина – синоним красоты!
Эвелина Тарасовна (снисходительно улыбаясь)
Когда стоишь у газовой плиты,
Так не хватает от мужчины комплементов,
Жаль только дамам-поэтессам, а не мне
Их расточаешь ты!
Угодников
Какие дамы, и какие поэтессы!
От этих поэтесс одни лишь стрессы.
Человек в сером пиджаке (многозначительно кивая)
Ещё бы…
Одни и те же рифмы, мысли, стопы.
Розы – слёзы,
Кровь – любовь.
Кругом гламур,
Да плюшевые грёзы…
Хоть ты и вовсе сквернословь!
Эвелина Тарасовна
Эх, мало тебя в детстве били.
Ты, как плохая псина,
Всё время думаешь о мыле,
Как арестант о гильотине.
Что рифма, разве так важна.
Пусть я рифмую кровь – любовь,
Главнее, что меж этих слов,
Струится мысль,
Живет ДУША.
Угодников
Разнополярность мнений – это хорошо,
Но ближе к делу.
Как это не было б смешно,
Но нам, как раз, необходима молодая кровь…
Поэт, поющий про свободную любовь.
Человек в сером пиджаке
Желательно, с дырой в кармане,
И с котомкой, полной слов.
Эвелина Тарасовна (пожимая плечами)
Какая сложность, не пойму,
Внимание на молодых.
Заставьте же работать их
По собственному плану.
Писать о том, что надо вам,
Не им.
Угодников (мечтательно)
Найти хотя б одну такую обезьяну,
Чтобы продала свой талант.
А то куда ни кинь,
То бред, то плагиат.
От этих строк бузою поперхнётся линь.
Эвелина Тарасовна
Эх, вы, прагматики и теоретики,
Я за версту поэтов чую,
Не велеречивые сонетики,
А искренность людскую.
Под дверью
Топчется один такой
Со стопкой стихотворной.
На вид смешон,
Костист и неказист.
И ростом мал…
Очки на нём…
Ну, впрямь, интеллектуал…
Зато глаза!
Глаза горят огнём,
В них термоядерный запал.
Я уверяю вас
Таких надрывных редко встретишь глаз.
Угодников
Что за оно!
Эвелина Тарасовна.
Не видела его я раньше никогда,
Но уверяю, чем пустое сравнивать с порожним,
Поговорите с ним, коль суть его чиста,
То выгоду извлечь совсем несложно.
Не просто так явился он сюда.
Угодников
О, свет моих очей,
Твой хитрый ум не раз давал ценнейший мне совет!
Посмотрим, чего стоит сей поэт.
Человек в сером пиджаке (встаёт и уходит)
Я приведу.
Эвелина Тарасовна
Ах, жаль. Я не могу остаться,
Я в лавке ювелирной высмотрела серьги,
Серебряные и узор, признаться, редкий.
С такими на концерт не стыдно показаться.
Угодников
Замётано. К нам Демис Руссос приезжает.
Один единственный концерт.
Пойдём, взгрустнём о временах былых…
Эвелина Тарасовна (улыбаясь)
Когда ты пел, ни на минуту не смущаясь,
Чужие строчки, тренируя свой фальцет,
За свой при этом выдавая стих.
Угодников (мечтательно)
Да!
Наглости во мне тогда хватало,
И целого мне мира было мало.
Эвелина Тарасовна
Иначе б ты меня не покорил
В том летнем сумраке ночей…
Ну, я пошла…
Угодников
О, свет моих очей…
Эвелина Тарасовна берёт Угодникова за галстук, притягивает к себе и проникновенно целует. Отпуская галстук, она даёт главному редактору по лбу ощутительный щелбан и с силой откидывает в кресло.
Эвелина Тарасовна
А, Витька, между прочим, депутатом стал!
Ах, если бы я выбрала его…
Угодников (почёсывая лоб)
Он туп и слаб, и ростом мал.
И с крокодилом цвета одного…
Эвелина Тарасовна
Вожусь, как ненормальная, с тобой,
Тяну тебя на новые высоты,
А ты стихи предпочитаешь льготам,
И знаешься с какой-то голытьбой…
(мечтательно вздыхая)
Иметь так хочется мне перстень золотой,
Но ограничена я в средствах.
Иной раз не хватает и на лак!
Угодников
Иди уж!
Эвелина Тарасовна уходит, громко хлопая дверью.
Угодников (тихо шепчет)
Всё ей не так!
Дверь вновь открывается. Угодников панически морщится, но вместо Эвелины Тарасовны в комнату главного редактора заходит Человек в сером пиджаке и молодое дарование, неуверенно перекладывающее из руки в руку многочисленные листы.
Угодников
Как величать вас?
Виттор
Виттор меня зовут.
Угодников
Замечательно.
Как Гетте говорил – зер гуд.
(смеётся)
Что привело вас в скромный наш журнал?
Виттор (оглядывая дорогие картины на стенах)
Стихи.
Человек в сером пиджаке
Ах, значит, гонорар!
Виттор
Стихи!
Печататься хочу!
Уж столько написал я их,
наивных, горьких и смешных.
Исписано листов, не перечесть.
Угодников (резко усмехаясь)
Я знал всегда!
Поэтов вдохновляет лесть.
И ты, гляжу, из их числа…
Виттор
Что лесть! Она, как жидкий дым костра,
Который вскоре в небе растворится.
И не поймёшь, то ль это горностай,
А то ли облако по небу мчится.
Она, как дождь, мгновенна и быстра,
Глаза слезит, но сердце не достанет.
Что лесть! Она, как жидкий дым костра,
Теряющийся в утреннем тумане.
Человек в сером пиджаке
Смотри, а парень ведь совсем неплох.
В нём есть задор и бойкий слог.
А ну-ка что-нибудь прочти!
Угодников
Прочти! Но громко не кричи!…
Виттор (откашливаясь, читает)
Месяц вывалил язык
На степное блюдо.
Ветра выверенный крик
Слышен отовсюду.
Горячо шумит ковыль
Про любовь благую.
Только это чья-то быль –
Я люблю другую…
Человек в сером пиджаке
И ты Брут, всё про то же… Боже!
Моталки ёлкины, сосновые иголки,
Да что же вы заладили, да что же,
Вы, что читали книги с нижней полки!
Набрались всяких образов давнишних,
Сейчас иное надо – новый стиль.
Иначе будешь третьим, будешь лишним
И в барах будешь петь про свой ковыль.
Угодников (важно и назидательно вещает)
В журнале мы приветствуем сейчас
Тем актуальность, неизбитость фраз.
Открытость, искренность, фатальность
И в тоже время виртуальность,
Непостижимость и брутальность,
Хождение по мукам, мукам…
Тебя ж послушаешь – такая скука.
Что хоть возьми шуруповёрт
И заверти в затылок болт…
Виттор
Шуруповёртом – болт! Позвольте!
Болт с шестигранною головкой.
Его лишь гаечным ключом
Зажмёте…
Человек в сером пиджаке
В поэзии зажмёшь и винной пробкой.
На то она – поэзия. Пойми.
Здесь нет ни правды, нет ни кривды, ни обмана,
Здесь от любви не ждут любви,
От кандалов – тюрьмы.
Здесь человеком может стать любая обезьяна,
А Дарвин – обезьяной, чёрт возьми!
Виттор
Я понял вас…
А если так…
(читает)
Устал страдать, терплю усталость.
А в сердце горечь дней закралась…
Угодников и Человек в сером пиджаке в один голос
Не то!
Виттор (вынимая откуда-то снизу)
А это…
Крутись, судьбы моей калейдоскоп,
Сияйте звезды счастья в дальних сферах.
Сегодня – человек, а завтра клоп,
Сегодня – море,
Завтра – берег!
Довольно Бог ходить на голове,
Стопой отметь своё явленье вскоре –
Сегодня клоп, а завтра человек!
Сегодня – берег,
Завтра – море!..
Угодников
Виттор, ну, это где-то рядом…
Пойми умом, не сможешь, так пойми хоть задом.
Нам философия нужна, как пьяному похмелье…
Хотя, пожалуй, я возьму последнее стихотворенье.
Человек в сером пиджаке
Позвольте мне, как критику сказать.
Виттор, мы примем все твои стихи,
Но нам иное надо показать –
К примеру, можешь женские воспеть духи!..
Виттор горько усмехнувшись, достаёт откуда-то из кармана смятый клочок бумаги, и запальчиво прищурившись, читает.
НЛО
Неопознанный любящий объект
Облюбовал женскую плоть,
Пахнущую кремом и духами.
Инопланетянин – тоже человек,
Ему тоже хочется познать тепло
Женского тела, обнимая руками.
Человек в сером пиджаке (кусая мизинец)
Брависсимо!
Эстетиссимо!
Немыслимо!
Угодников
Вот это да! Вот так сюжет!
Виттор – ты истинный поэт.
Виттор
Я никогда подумать бы не мог,
Что этот стих придётся вам по нраву.
Человек в сером пиджаке
В нём сила есть, пускай хромает слог,
Но тонкий юмор выдался на славу!
Виттор (тихо)
Стихограф, я – ничто, а ты, брат, признан,
Справь же по мне, как по поэту, тризну…
(громко)
Так, что в дальнейшем вам изобразить,
Работать я готов и под заказ.
Угодников (всё больше оживляясь)
Нам надо в массы новый смысл любви вносить
Без всяких чайных и кофейных глаз.
Любовь мужчин, допустим,
Мы это не пропустим,
Мы это издадим.
Виттор
Я не хочу порочить своё имя.
Чтобы над ним навис, как меч, позор.
Пусть рифмы ваши будут голубыми,
Но в жизни и в любви другой, Виттор!
Спасибо за внимание…
(разворачивается, чтобы уходить)
Человек в сером пиджаке
Постой, Виттор, а как же гонорар…
Виттор
Не надо мне Гоморры вашей дар!
Угодников.
Ты думаешь, пробьёшь ты где-то стих.
Смешно…
Ведь ты – Виттор, и ты безлик…
Виттор
Чем обусловлен ваш намёк?
Угодников
Как смотришь ты на то, чтобы другой,
Был назван автором стихов, что ты нам предоставил?
Мы воздадим тебе за всё с лихвой.
Так многие путь начинали к славе,
Оттачивали мысли и перо.
Ну, например, Оноре де Бальзак.
Писал иной раз и за так.
Виттор отбирает из своей пачки стихотворения Стихографа. Остальные забирает с собой.
Виттор
Печатайте, те, что я оставляю.
О них я меньше всех переживаю.
Человек в сером пиджаке (просматривая кипу бумаг)
А что же ты забрал про свой ковыль,
Судьбы калейдоскоп…
забрал, вот бедолага,
Виттор пойми, что ты в поэзии – микроб.
Виттор
Ну, хорошо, хоть – не собака!
Угодников (льстиво улыбаясь и доставая из кармана деньги)
Мил друг, ты не бери всё в голову,
Ты будешь не обижен мною.
Согласен ли писать, что заявлю –
Дружить с редакторской казною.
Виттор (тяжело вздохнув)
Согласен.
Угодников
Но главное – не уговор,
Да и не деньги вовсе,
А крохотный листок
С названьем договор
И… твоя подпись.
Виттор, смущаясь, подписывает.
Угодников (усмехаясь и помахивая купюрами)
Успеешь за неделю,
Получишь вкусную тефтелю.
Виттор
Успею…
Угодников
Тогда задерживать не смею.
Виттор прощается и уходит.
Угодников.
А ты был прав, на пятерых писак,
Найдётся хоть один талантливый простак.
Человек в сером пиджаке (ехидно улыбаясь)
Куда он денется с подводной лодки, на ночь глядя.
Всем гении нужны, а не талантов кладезь.
Виттор ничем не примечателен,
И этим даже замечателен.
Слуга, придаток, клерк.
Литературный раб,
А ты, Угодников – его прараб…
(смеётся над собственной шуткой)
Ну, что ещё по чаю?
Угодников
Какой тут чай?
Им радость не продлишь и не уймёшь печаль.
(Кивает на толстую пачку стихов и подмигивает)
Коньяк пять звёзд!
Я угощаю…
