Мама говорила, что сайт – это как купе поезда. Едешь себе, едешь. За окном проносится жизнь - солнечная, иногда нахмуренная, ненастная, пёстрая, раздольная. Словом, не твоя. А чем-то все жизни похожи. Ты иногда и не отдаёшь себе отчёт – куда, зачем несётся? А тут – Бац! Заходит он. И наполняет собой собою твою жизнь. У него свои манеры, привычки, пристрастия. Доедете ли вместе до станции – конечного пункта маршрута, или он сойдёт, так же неожиданно, как и вошёл - никто не знает. Интернет – это тоже пространство, где пути пересекаются и разбегаются. А сайт – маленькое купе, обжитое твоими стараниями до срока.
Инна бежала со всех ног к монитору. Конечно, можно и через смартфон обменяться смайликами или репликами. Но это не то. Совсем не то.
Монитор, как дом, со стеклянной стеной. Через него можно увидеть мысли, чувства и впечатления своего единственного. Что фотки? Они отражают только его видимость. Инна-то знает, что главное глазами не увидеть. Оно как ток, доносящий ей сокровенное. В детстве она так же наблюдала за маленькими рыбёшками-гуппи в аквариуме. Она сама себе казалась подводным жителем или Русалочкой. Да! Той самой, из сказки Андерсена, что обрела ножки, причинявшие ей боль, выбравшись на берег. А Инна всё ещё не оставляла надежду встретиться с любимым на берегу… Общение в интернете – временно. разве можно жить с любимыми, отстранённой стеклянной стенкой?
Это случилось ещё в школе, когда её вполне оранжерейную жизнь вторгся он. Инна писала стихи. Они были ещё сырыми. Она развешивала их как свежевыстиранное бельё на сайте. А комментарии под ними судили да рядили: насколько стихи хороши, указывали Инне на просчёты, напоминали, дескать, судьи здесь не лыком шиты. Судьи, они же и критики, знали толк в стихах. А иные комментарии застенчиво улыбались стихам смайликами, раздавали сердечки. От лайков было красно, но немножко грустно. Смятение чувств можно разве свести к маленькому дежурному сердечку? А если не дежурному, тогда почему их обладатель не вынет пару словечек из своего настоящего сердца. Видно, мама права. Остаётся ждать, когда в твоё купе зайдёт попутчик, от которого не захочется спрятаться за дежурное «спасибо» и выключить компьютер. А если выключишь и проворонишь его?
Инна даже глазам своим не поверила, когда на экране монитора вместо смайликов появились миниатюрные рассказы незнакомца о себе. Точно вот зацепился за какую-то строчку фантик, а на нём заветный эпизод из жизни. Мишка, так звали паренька с гитарой на авотарке, непрестанно удивлялся Инне.
Он не стал ей отправлять рекомендации как надо писать, не отписывался лайками. Он разговаривал с её стихами. А стихи, как известно, не врут. А, иначе, откуда столько одиночества и грусти? Он спросил об этом Инну. И она только написала стихи про море , в котором ходуном ходит небо, о том что «стихи» и «стихия» - слова одного корня. А корень моря – это парус. Потому что незачем ему ходить ходуном, если ни кто не плывёт навстречу.
-Кстати, а ты с кем живёшь. Кто твои родители? Ведь я ничего не знаю о тебе, - сокрушалась Инна.
-
- Я живу с твоим сокровенным «Я». Я – твоя незримая сущность. Ты заметила, когда заглядываешь в себя глубоко-глубоко, то находишь в себе то, с чем обязательно хочется поделиться. Вот эта точка соприкосновения и объединяет далёкие души. У меня нет родителей. Их заменила бабушка. Давно . Эти миниатюры Инна сохраняла. Новые стихи были репликой им адресованной. И незнакомец не плошал. Инне иногда казалось, что это души нашли дру друга в бескрайней галактике интернета.. Как же люди находили раньше друг друга, когда техника не была столь всемогущей?
А за окном её настоящего дома уже во всю бурлило лето. Сколько лет прошло от их первой встречи в сети? Мама не унималась. Да ладно уж. Пригласи его к нам в город. Я договорюсь, найду ему пристанище на время. Разве можно влюбляться в вымысел, в фантом? Может, его фотографии и не его вовсе? А стихи? Что стихи? Хобби - да и только? Уж я у него выведаю всё – и про специальность, и про то, чем семью кормить собирается, если у него серьёзно всё. Но «соловья баснями кормят» - Инна была в этом убеждена и не позволяла маме настроить себя на практический лад. Вот и лето за окном о том же. Какой толк , казалось бы, от тополиного пуха за окном? От него только кашель у аллергиков. А вот, глянь, будто на млечном пути прокатил растревоженный загадками город. Она бежала к компьютеру.
Его звали Колей. Он не предлагал ей обмениваться фотками в стиле «ню». Не врал про приключения и экзотические страны, где он якобы побывал. Он был чудаком и мечтателем. А если двое не от мира сего, то ничего путного от совместной жизни в миру не выйдет.
Ты спустись-то с небес. Разве может парень проживать в интернете. Наверняка, у него есть реальная подруга. А , вполне возможно, что и жена, и дети.
Коля присылал ей весточки совсем не такие, какие другие интернетовские друзья. Он дарил ей музыку, на которой изъяснялись слова. Точнее, они сами издавали музыку, ложились на музыку, как на млечный путь её город, когда летал тополиный пух. В них причудливо перемешивались пейзажи, улыбки, грустинки. А вглубь они пускали только близкую душу.
- Ведь наша встреча, всего лишь общение в сети… - сокрушалась Инна. А если хаккер взломает мой аккаунт, и тебе от моего имени будут приходить сообщения, как ты узнаешь, что за ними скрывается совсем другой человек?
- Я тебя слышу, как аромат розы. Так говорят у нас в Одессе , ведь воздух тоже можно слышать. Только пустота не издаёт ни импульса, ни звука, ни оттенка… У тебя есть мечта? – поинтересовался Коля.
- Моя мечта - разрисовать пустоту, впустить в неё свою душу, чтобы человеку не было одиноко, - объяснила Инна. – Говорят, что человек – это то, чем он себя окружает. Это люди, книги, пейзажи, интерьер.
- Они наводят его мысли на главное, - подхватил Коля. – А что для тебя главное? Населить собою пустоту? А вдруг человек, которому принадлежит пустота , не оценит твой поступок? Какого тебе будет? Крах мечты?
- Что ты! – Инна даже опешила. Если человеку по нраву упиваться тем окружением, которое он для себя создал, я не буду в него вторгаться…
-- Инна! – как-то протяжно и горько высветились на мониторе буквы её имени. Они будто окликали, даже не Инну, нет. Она-то сидела у монитора, и её с Колей разделяли не только волны интернета и два стекла их мониторов, но и какая-то непрояснённость. Имя окликало самое сокровенное в Инне, которое разбудил, ВСКОЛЫХНУЛ ЧУДАК ИЗ ИНТЕРНЕТА. Инна внезапно осознала, что она услышала его боль, как слышат издалека, сквозь пространство и стены запах далёкого растения.
- Мы так давно переписываемся, а ты ни разу не предложил мне встретиться… Для тебя это неважно? - Инна знала , , точнее чувствовала, что сделает чудак. Чувствовала, что поступок огорошит, как его стихи. Инна знала своего Кольку наизусть . И она не ошиблась.
Если лето – маленькая жизнь, то жизнь – это большой июльский вокзал. Вокзал тоже напоминает общение в интернете,
В него забегают и уносятся поезда. Остаётся впечатление, что они унесли какие-то твои шансы и возможности. Ведь тебя очередной поезд мог увезти в другую жизнь. А вот поди ж ты. Он на другом конце вселенной, а ты тут, дожидаешься его неизвестного…
Он стоял на вокзале с огромной охапкой гладиолусов, высокий, русый и улыбчивый. Он стоял между двумя платформами с поездами: один вот-вот должен был отбыть. А другой поезд только прибыл. Инна , увидев его издали, не на шутку перепугалась: А вдруг он исчезнет, как исчезают из её жизни сайтовские знакомые, как исчезают поезда. Поезд, который готовился к отбытию, уже отправился. И оставалось ждать, кода он проедет, чтобы ринуться к Кольке. За время ожидания промелькнула вся жизнь. Когда они очутились вдвоем, Инна почувствовала , точнее, услышала запах моря, высь, обжитую чайкой, и его, Колькин баритон захлестнувший её.
- Ну, здравствуй, родная! Только теперь, за охапкой гладиолусов, Инна заметила, что у чудака нет левой руки.
- Как же ты долго ехал ко мне, - вздохнула Инна.
- Это виноваты поезда. Зачем они разбегаются в разные стороны, когда ждёшь от судьбы что-то главное? И , как в игре «Напёрсток» не понятно , в каком кроется оно.
Им было уютно вдвоём. Заранее купленный билет, обратно в Одессу, на следующий день, так и не пригодился, потому что Колька уехал спустя три дня, чтобы ждать у моря Инну и никогда с ней не расставаться…
А теперь их окружал город. Он совсем недавно пережил митинги, плакаты, поваленные наземь деревья. Он был обнесён как волк на охоте флажками, верёвками, чтобы расстрелять в упор очередной дом, очередной памятник… Но вишни и абрикосы во всю подсвечивали сладкими фонариками их поцелуи. Колька набрал в интернете свои стихи о море, которое расскажет Инне о том, что умалчивает необитаемое пространство, если нет в нём единственной и любимой.
Инна получит стихи, когда Колька будет в поезде , идущим в Одессу. А море будет знать, что у него есть побратим, город под высокими липами и синеглазая девушка, дождавшаяся своего лета.
Жемчужина у моря, так звали свой город одесситы, радовался приезду Инны всеми раскатами морских волн, игрой светотеней среди резных крон каштанов.
-А, скажи, произнёс взволнованным полушёпотом Коля, если стихи, которые ты должна была получить, когда я был уже в дороге , достигли тебя, а меня бы уже не было. Ты бы продолжала бы ждать весточки в своём городе. Или ринулась бы ко мне в Одессу, узнать , что случилось?
-А что могло бы случиться, - не поняла Инна…
-Ну, допустим, поезд сошёл с рельсов . Стихи бы пришли к тебе, а меня уже не было бы в живых?
- Я бы дождалась бы твоего возвращения в обжитом , населённом тобой пространстве. В пространстве, обетованном тобою. Я бы обязательно дождалась.
- Инка, любимая, - изумляясь и радуясь нахлынувшему и накрывшему с головой обоих чувству выпалил Колька - а ты думала, что встретишь меня таким. Ведь я потому так долго боялся показываться тебе на глаза, что…
- У скульптуры Венеры не было обеих рук, у всех античных статуй не было зрачков…
-Но я – живой. Я – мужчина, Инна.
- Да, и как твоё море, которое не увидеть сквозь монитор, лучше любого изображённого.
А море всё накатывала плески и крики чаек и загадочно утихало. Ведь в любой паузе тоже живёт вселенная и глубина, надо только вовремя её распознать, как и любовь, которая всегда невероятнее, чем самый интригующий сайтовский роман.
