ПЕССИМИСТ
Бен Кинг – Бенджамен
Франклин Кинг Младший
(1857 –1894)
Вкалывать – да и только,
Если уж есть – еду,
Носить – разве что одежду,
Чтобы прикрыть наготу.
Воздухом лишь – дышать,
Пусть будет им грудь полна,
Если уж падать – с чего-то,
Если стоять – то на.
Мылить – не что иное, как шею,
Спать – на то есть постель,
Сушить – только лишь слёзы,
По тому, кто пожить не успел.
Если уж петь – то песни,
Печально или приятно,
И уходить – лишь из,
А возвращаться – обратно.
Только лишь зрелища – видеть,
А утолять – лишь жажду,
Иметь – только то, что жизнь
Тебе подарила однажды.
Рушить – только запоры,
Пока есть силы – идти.
И разве что здравый смысл
Может всё это снести.
THE PESSIMIST
Ben King – Benjamin
Franklin King Jr.
(1857 – 1894)
Nothing to do but work,
Nothing to eat but food,
Nothing to wear but clothes
To keep one from going nude.
Nothing to breathe but air,
Nowhere to sleep but in bed,
Nothing to weep but tears,
Nothing to bury but dead.
Nothing to sing but songs,
Ah, well, alas! alack!
Nowhere to go but out,
Nowhere to come but back.
Nothing to see but sights,
Nothing to quench but thirst,
Nothing to have but what we've got;
Thus thro' life we are cursed.
Nothing to strike but a gait;
Everything moves that goes.
Nothing at all but common sense
Can ever withstand these woes.
ТОТ КОТ
Бен Кинг – Бенджамен
Франклин Кинг Младший
(1857 –1894)
Луна морозна, ночь темна,
Тот кот у моего окна,
Он одинок, он возбуждён,
И хвост стоит трубой, и он
Мне говорит: "Ты слышишь – псы!
И лёд сковал мои усы,
Проказы позади. Прости.
В свой тёплый дом меня впусти".
Тому коту я дал войти.
Но в одиночестве ночном
Не мог тот кот забыться сном,
Вставал и рыскал по углам –
Кто знает, по каким делам,
Когтями не о что скрести,
И может душу извести,
Мяучит, клянчит – сколько прыти!
И вот сомнений рвутся нити:
Тому коту даю я выйти.
THAT CAT
Ben King – Benjamin
Franklin King Jr.
(1857 – 1894)
The cat that comes to my window sill
When the moon looks cold and the night is still –
He comes in frenzied state alone
With a tail that stands like a pine tree cone,
And says: "I have finished my evening lark,
And I think I can hear a hound dog bark.
My whiskers are froze'nd stuck to my chin.
I do wish you'd git up and let me in."
That cat gits in.
But if in the solitude of the night
He doesn't appear to be feeling right,
And rises and stretches and seeks the floor,
And some remote corner he would explore,
And doesn't feel satisfied just because
There's no good spot for to sharpen his claws,
And meows and canters uneasy about
Beyond the least shadow of any doubt
That cat gits out.
ПУТИ И ЗАМЫСЛЫ
Льюис Кэрролл –
Чарльз Лютвидж До́джсон
(1832 – 1898)
Я расскажу тебе сейчас,
Хоть я и не пиит, –
Ворота вижу как-то раз,
Старик на них сидит.
"Ты кто, – спросил я. – Кто ты есть?
Тебе ведь лет под сто?!"
Ответ его пролился весь
Водой сквозь решето.
Сказал он: "Видишь, там в лугах
Порхают мотыльки,
Их запекаю в пирогах –
Как средство от тоски.
Продам их тем, кого корабль
Уносит в океан,
И хватит мне – и то едва ль –
На хлеб и эля жбан".
Но размышлял я в те часы,
Как, опахало взяв,
Раскрашу зеленью усы
Кому-то из раззяв.
Почти забыв о мужике,
Я устремил взор ввысь,
Дал старцу палкой по башке
И крикнул: "Эй! Как жизнь?!"
Он, продолжая сказ, изрёк:
"Я шёл своим путём
И, встретив горный ручеёк,
Записывал о том.
Крем для волос с тех давних лет
И стар и млад берут,
Я ж получил лишь горсть монет
За свой тяжёлый труд".
Но я обдумывал с тоской,
Как выжить без еды,
И так, слоняясь день-деньской,
Тучнел, как с лебеды.
И я поддал ему опять,
Наставя синяков.
"Как жизнь?! – пришлось мне вновь кричать. –
И кто ты есть таков?!"
И молвил он: "Брожу с ружьём,
Где вереск и где топь,
Где рыбий глаз горит огнём,
Презрев тоску и скорбь.
Я навожу последний штрих,
Украсив им камзол,
И тем кормлю девятерых,
Забывших разносол.
То отловлю в реке конфет,
То рачью западню,
А то среди холмов чуть свет
Хомут – я всё ценю.
За это можно получить
Пять пенсов или шесть –
Мне хватит, чтобы день прожить,
И выпить в вашу честь".
Я, деда слушая, решал
Задачу по плечу:
Чтоб ржавый мост как новый стал –
В вине прокипячу.
"Спасибо, дед, – сказал ему, –
Что ты на свете есть,
Что выпил, вопреки всему,
Жбан эля в мою честь".
И если приключится вдруг,
Что суну пальцы в клей,
И вместо брюк надев сюртук,
Стою, как дуралей,
А утром встал не с той ноги,
И мука душу жмёт, –
Бегут, как по воде круги,
Воспоминаний огоньки,
Как дед, законам вопреки,
Вещал и прочищал мозги,
А я, не видевший ни зги,
Лишь различал его шаги,
И речи ровные стежки
Сшивали образов лубки,
И вновь, очнувшись от тоски,
Я видел, как он клал мазки,
Утюжа жизнь, как утюги,
И с дедом тем мы – не враги,
WAYS AND MEANS
Lewis Carroll –
Charles Lutwidge Dodgson
(1832 – 1898)
I'll tell thee everything I can;
There's little to relate.
I saw an aged aged man,
A-sitting on a gate.
"Who are you, aged man?" I said,
"And how is it you live"?
His answer trickled through my head
Like water through a sieve.
He said, "I look for butterflies
That sleeps among the wheat:
I make them into mutton-pies,
And sell them in the street.
I sell them unto men," he said,
"Who sail on stormy seas;
And that’s the way I get my bread –
A trifle, if you please."
But I was thinking of a plan
To dye one's whiskers green,
And always use so large a fan
That they could not be seen.
So, having no reply to give
To what the old man said,
I cried, "Come, tell me how you live!"
And thumped him on the head.
His accents mild took up the tale;
He said, "I go my ways
And when I find a mountain-rill
I set it in a blaze;
And thence they make a stuff they call
Rowland's Macassar Oil –
Yet twopence-halfpenny is all
They give me for my toil."
But I was thinking of a way
To feed oneself on batter,
And so go on from day to day
Getting a little fatter.
I shook him well from side to side,
Until his face was blue;
"Come, tell me how you live," I cried,
"And what it is you do!"
He said, "I hunt for haddock's eyes
Among the heather bright,
And work them into waistcoat-buttons
In the silent night,
And these I do not sell for gold
Or coin of silvery shine,
But for a copper halfpenny
And that will purchase nine.
"I sometimes dig for buttered rolls,
Or set limed twigs for crabs;
I sometimes search the grassy knolls
For wheels of Hansom cabs.
And that's the way" (he gave a wink)
"By which I get my wealth –
And very gladly will I drink
Your Honor's noble health."
I heard him then, for I had just
Completed my design
To keep the Menai Bridge from rust
By boiling it in wine.
I thanked him much for telling me
The way he got his wealth,
But chiefly for his wish that he
Might drink my noble health.
And now if e'er by chance I put
My fingers into glue,
Or madly squeeze a right-hand foot
Into a left-hand shoe,
Or if I drop upon my toe
A very heave weight,
I weep, for it reminds me so
Of that old man I used to know –
Whose look was mild, whose speech was slow,
Whose hair was whiter than the snow,
Whose face was very like a crow,
With eyes, like cinders, all aglow,
Who seemed distracted with his woe,
Who rocked his body to and fro,
And muttered mumblingly, and low,
As if his mouth were full of dough,
Who snorted like a buffalo –
That summer evening, long ago,
A-sitting on a gate.
Марк Полыковский. Поэт, переводчик. Окончил физико-математический факультет Петрозаводского университета, затем – институт патентоведения в Москве. Заведовал патентным отделом в Карельском филиале Академии наук. В 1991 году репатриировался в Израиль. Первый сборник стихов «Ашдодский дневник» (2009). Вслед за ним вышли в свет несколько сборников стихов и переводов с английского. Печатается в журналах Израиля и за границей. Литературный редактор издаваемого в Ашдоде журнала «Начало».
