Дело было так: на подоконнике в моей комнате стояло четыре горшка с растениями. Одно из них называлось денежным деревом – и я с него объела все листья. На всякий случай, а то бабушка всё жалуется, что листочков-то много, а денег всё равно не хватает. Может, теперь будет наоборот?
Другие цветы я трогать не стала, потому что заметила, на них ползают какие-то маленькие симпатичные зеленые жучки с крохотными прозрачными крылышками. Однако летать они почему-то не пробовали – ни днем, ни ночью, я знаю, потому что специально просыпалась и проверяла.
Два или три дня я ломала голову над этой проблемой, а потом догадалась: да им просто никто не показал, как это делается!
И тут бабушка затеяла генеральную уборку в моей комнате. Протирая подоконник, она тоже заметила копошащуюся между листиков стаю и почему-то совсем не обрадовалась:
– Ах, ты! Откуда это тля завелась? Всё денежное дерево вон съела, проклятая!
С этими словами бабушка решительно схватила один горшок и поволокла его в ванную, где, включив душ на полную мощность, стала безжалостно смывать и топить бедных малюток. И сколько я ни вопила в отчаянье, прося не убивать букашек, всё было напрасно!
– Тля – это паразит, она поедает листья! Растения погибнут!
Очистив первый горшок, бабушка непреклонно взялась за второй. Надо было что-то делать!
Пока она там в ванной пыхтела и ворчала, я срочно разыскала на кухне пустую баночку, бережно собрала жучков с оставшегося цветка и спрятала к себе под подушку. А чтобы бабушка не догадалась, взяла тряпку и стала изо всех сил тереть подоконник.
– Ай, умница, ты мне помогаешь! – обрадовалась бабушка. – Так бы всегда. Смотри-ка, а на этом цветке их поменьше. Видимо, не успели еще расплодиться… Но всё равно, надо смыть.
И она унесла третий горшок.
А я села и задумалась: тля съедает листья... она паразит. Но ведь я тоже листья ела! Это что же – и я паразит?
Но в моих рассуждениях явно было что-то неправильно! Ведь листья мы спасли, а жучков утопили. Разве это справедливо?
Когда бабушка закончила с уборкой и ушла на кухню, я осторожно высадила тлю из банки обратно на растения. И торжественно пообещала зеленым крохам, что больше никогда не дам их в обиду.
– Но и вы мне должны постараться! Вам во что бы то ни стало нужно научиться летать! А то ведь я в детский сад уйду, а бабушка вас опять заметит и утопит. И спасти вас будет некому! – объясняла я им громко и убедительно.
Тля молча слушала и жевала зеленые листики. Никаких немедленных попыток взлететь я, невзирая на все свои тревожные призывы, не заметила. Ну, оно, наверное, и понятно: им же никто не показывал, как это делается!
Тогда я влезла на табуретку, раскинула руки и, спрыгнув, закричала:
– Смотрите! Смотрите! Надо делать вот так! – и замахала руками, как крыльями. – Я лечу, лечу! А теперь вы!
Но тля по-прежнему молчала, жевала и даже не пыталась расправить крылышки.
Тогда я взяла одного жучка в руки и сильно подбросила вверх. Он камушком упал на ковер и затерялся в его ворсинках. Мне пришлось выковыривать его оттуда бумажкой и пересаживать обратно на листик.
– Ну что же ты, – укоряла я его при этом. – А если бы ты упал на пол, а не на мягкий ковер! Так ведь и разбиться можно.
Но тля повернулась и поползла от меня по листику в другую сторону.
– Нет, стой! Экий ты непонятливый!
И тут мне пришло в голову, что они не летят потому, что не расправляют крылышки. Может, просто не умеют?
– Смотри! Когда ты оказываешься в воздухе, надо делать вот так!
Я снова пересадила тлю на палец, попыталась аккуратно ногтем отогнуть ей крылышки. Но тля упорно прижимала их к своему зеленому продолговатому тельцу.
– Какой ты… ленивый и упрямый! – почти рассердилась я. И тут же сама себя остановила: ну что я от них хочу? Сразу с первого раза редко у кого получается. Надо долго и упорно тренироваться.
Два или три дня подряд я снимала по одному жучку с цветка и пробовала подбрасывать его в воздух. Но тля учиться летать упорно не хотела. Зато активно плодилась.
И бабушка снова ее заметила.
– Мы же с тобой их всех смыли! – удивилась она и снова потащила горшки в ванную.
– Вот видите! – назидательно говорила я, опять собирая тлю в баночку. – Из-за вашей лени и упрямства погибают ваши братья и товарищи!
Высаживая оставшихся в живых жучков на свежеотмытые растения, я искренне надеялась, что всё произошедшее станет им уроком и убедит в том, что уметь летать жизненно необходимо.
Но и эта печальная история тлю ничему не научила. Еще три дня я исправно прыгала с табуретки, по пути подробно инструктируя жучков, как расправлять крылья, как опираться на воздух, как взлетать и приземляться. Однако тля по-прежнему только жевала и плодилась. И естественно, через какое-то время снова была обнаружена бабушкой.
– Откуда только она берется? – ворчала она, снова таская горшки на помывку.
Я же, в очередной раз собирая тлю в банку, уже не на шутку рассердилась.
– Что же вы такие глупые? Такие беспечные! Вот ведь карантин в саду закончится и меня целыми днями не будет дома! Кто же вас будет спасать, если не вы сами?
И снова я терпеливо лазила на табуретку, снова подробно рассказывала, как отталкиваться ногами и раскидывать руки, в смысле – крылышки. Но, видимо, терпение кончилось даже у табуретки. Когда в очередной раз, подробно инструктируя тлю, я собиралась спрыгнуть с нее, подо мной подкосилась ножка, и я с грохотом полетела на пол. Разбила себе нос, коленку и, конечно же, громко расплакалась. Влетевшая в мою комнату бабушка не только меня не пожалела, не только отругала – не за сломанную табуретку, а за «глупые игры»! – но и намазала мне все мои ссадины зеленкой, отчего я орала еще громче.
И не столько от боли, сколько от обиды! Вот, у тли на глазах я терплю ради ее спасения такие муки, а ей – хоть бы хны!
К ночи я поуспокоилась и начала размышлять. Почему же тля такая необучаемая? Ведь понятно же объясняю! И не один раз. Даже показываю. В чем же дело?
Проворочавшись в своей кроватке до утра, я пришла к выводу, что в моей педагогической системе есть серьезный просчет. Я же им только технику взлета показываю. Но они-то не дураки! В квартире ведь потолок, много не полетаешь, чего же разгоняться? Чтобы они поняли, как это здорово, когда крылья опираются только на воздух, когда свободно кружишь в небе, поворачиваешь куда хочешь – хоть вверх, хоть вниз, – и всё небо принадлежит только тебе, нужно… небо. Я знаю, о чем говорю – мне столько раз снилось, как я летаю.
Тогда я посадила себе на плечо нескольких, как мне казалось, самых умных жучков и двинулась к балкону. Нет, нет, я не была неосторожна и всё продумала: достала из шкафа свой новенький нарядный зонтик-грибок – чем не парашют?
Распахнутая дверь внесла в комнату приятный попутный ветер. Он, правда, чуть не сдул с моего плеча храбрых первопроходцев, но на этот раз они были умными: сами крепко держались за мою майку своими цепкими ножками.
Я раскрыла над головой зонтик для страховки, засунула его ручку в шорты за спиной, укрепила веревочкой на талии, для проверки раскинула руки – они прямо дрожали от нетерпения в ожидании встречи с воздухом! – и стала перелезать через перила…
Но тут послышался истошный вопль бабушки:
– Ма-аша!!! Стой! Стой немедленно!
Бабушка, как всегда, всё испортила. Она влетела на балкон, схватила меня на руки, перевернув впопыхах вниз головой, так что тля посыпалась-таки с моего плеча, и внесла обратно в комнату.
– Ненормальная девчонка! Ты меня доведешь до инфаркта! – кричала она, размахивая руками. – Девятый этаж! Верная смерть!
– Бабушка! Стой! Не двигайся! Ты же тлю раздавишь! – я ползала по полу, собирая обсыпавшихся с меня жучков. А ведь это были самые смелые, самые отчаянные, те, у кого были шансы, попробовав настоящий полет, объяснить другим, как это здорово!
– Ты что? Ты с ума сошла? – кричала бабушка. – Какая тля? Ты чуть не убилась!
– Ты не понимаешь, – кричала я в ответ в отчаянье. – Я хотела научить их летать, чтобы они могли сами спасти свою жизнь, когда ты снова соберешься топить их, а я буду в детском саду. У них же есть маленькие крылышки! Но они почему-то не хотят ими пользоваться. А если бы они поняли, как это здорово – свободно парить в воздухе, ты им уже была бы не страшна!
И вдруг бабушка села на диван и начала хохотать.
– А я думаю, что такое – три недели цветы купаю, а тля всё не переводится. А ты, оказывается, их спасаешь и летать учишь!
– Да! Да! Да! Я их собираю в банку. А ты их просто убиваешь! Не даешь им времени понять, как это делается!
– Деточка! – бабушка крепко меня обняла и прижала к себе. – Пойми! Во-первых, тля летать не может. Ей природой это не положено.
– А зачем же им тогда крылышки? – я прямо опешила.
– Для красоты, наверное, – пожала плечами бабушка. – А во-вторых, они же совсем не безобидные. Они цветы уничтожают! Смотри-ка, они все листики съели, цветок стал засыхать. Тебе тлю жалко, а листики – нет?
– А тебе жаль листики и не жаль тлю?
Бабушка замолчала, поскольку, похоже, отчего-то растерялась.
– А может они, когда летать начнут, сами улетят от нас навсегда и найдут себе другую родину, с другими вкусными листьями, – захлебывалась слезами я. – Надо же дать им шанс попробовать!
Тут бабушка вышла из своей задумчивости и встала.
– Вот что, – сказала она. – Бери-ка ты свою банку. Собирай всю тлю и неси во двор.
– Зачем?
– Видимо, ты права. Тут, в комнате они ничему не научатся, потому что им лететь некуда. А там, на привольном воздухе, на птичек и стрекоз глядя, они быстрее поймут, как это делается.
Слезы мои сразу высохли. Я мигом собрала всю-всю тлю со всех-всех листочков, тщательно проверила – никого ли не забыла? – и пулей вылетела во двор. Там я бережно рассадила жучков по веточкам деревьев и на листиках кустарника.
И – о чудо! Уже через несколько дней их во дворе не было! Вероятно, оказавшись на настоящем просторе, тля действительно научилась летать!
Какое-то время я очень за нее беспокоилась и даже чувствовала себя немножко виноватой: вот так ни с того ни с сего я сняла ее с родных листиков и выкинула на чужие, в огромный двор, в неведомое. И, проходя мимо тех деревьев и кустарников, я всё думала о том, куда же она улетела и хорошо ли ей там?
Но, тля, наверное, где-то неплохо устроились, если на мой подоконник она больше никогда не возвращалась.
Аве́рина Мария Александровна – поэт и прозаик, родилась 18 августа 1985 года в Москве. Окончила Московский педагогический государственный университет им. В.И. Ленина (Учитель начальных классов), Московский институт открытого образования (Учитель географии), Московский городской педагогический университет (магистратура – Филология). Выпускница Русской театральной школы, отделения «Теория стиха и прозы». В настоящее время – аспирант кафедры «Русская литература» Московского городского педагогического университета. Член Международного союза творческих сил (МСТС) «Озарение», Российского союза профессиональных литераторов (РСПЛ, Московское отделение), Союза писателей России (Московская городская организация) (РОО МГО СПР). Публиковалась в журналах: «Юность», «Костёр», «Дошкольник», «Кавказский экспресс», «Лиффт» и многих других. В 2016 году по итогам XII Международного поэтического конкурса «Союзники» вышел авторский сборник стихов: «Я не ищу внутри слова́». Живёт в Москве.
