СКВОЗЬ ГОД
Как будто впрямь огни горят
И растекается прохлада –
Так убедительно горбат
Коварный камень Петрограда, –
И разбежавшись, словно сжавшись,
Совсем уйду, напровожавшись, –
Шныряет самое смешное,
Зато останется со мною
И уверенье, и враньё,
И вера в грамоту квартала, –
И я скажу себе устало,
Что сердца нет уж у неё.
В округе бодрствуют иль спят,
А остального и не надо –
Неблагодарная волна
Не признаёт себя до дна,
Не достаёт до пят отрада,
А ты минувшему не рад, –
В квартирах шум застолья слышен,
А всё ж ни слухов нет, ни вишен,
Ни послушаний нашумевших,
А значит, вовсе не умевших
Спасти и ягод дать взаймы, –
Засим оскомину возьми
Судить о прелести иль воле –
Не подобает в чистом поле
Иль пропадать, иль поневоле
Казаться белыми костьми.
Лишь, опершись на коромысла,
Проходят женщины порой,
Но эта весть превыше смысла,
А остальное перерой –
Уж мы попали в переплёт
Вполне, как некогда заложник,
Как самозванец иль острожник,
Как в море белый пароход
Иль сеть одесских прибауток, –
Немало есть на свете шуток,
Чтоб улетали, торопясь, –
Неуловима всё же связь
Меж пониманием и делом, –
Но в целом – всё-таки ведь в целом
Нельзя играть хотя бы телом –
Ему, поверь, известна вязь,
На деле кажущая кружево
Иль возглавлявшая содружество,
Когда ни ветра нет, ни осыпи,
Как друг когда-то рассказал, –
Всё это будущий вокзал
И подобающие проседи, –
Прости, милейший, – я устал,
Но ни за что не перестал, –
Кривляйся в судорогах ночью,
Я погляжу на все воочью,
Я стану тем, что предсказал
Мне незабвенный этот зал,
Где даром музыка давалась, –
Тогда ничто не расставалось –
Никто ни с кем – такая малость!
Я так же прям, как росчерк мал,
Как мяту рву я и пьянею, –
Тогда-то равным пламенею –
А ты попался и пропал!
Заметки летние мои,
Застава верности предвестий, –
Да я бывал ли с вами вместе,
Красавцев слуги, соловьи?
Не понадёжнее ль расплаты
Нужны ума ему палаты
И руки верные нужны,
А значит, все ему должны, –
Затем ли бродим мы, крылаты,
Чтоб не узреть в скорлупке латы?
Клянусь, недаром мы нежны!
Настанет время для жены,
Непоказное, волевое,
За что ручаюсь головою –
Мы так же родственно дружны.
На бражной росписи событий
Блаженней быть среди наитий,
Неоткровенней и сердитей, –
Друг друга всё-таки любите,
Другие россказни смешны,
Хотя грешны, пушком пристанут
И так, наверно, воспитают,
Что нет вины моей, – витают
Лишь мановенья тишины –
Весны пустыннее, слетают
Предубежденья для страны
И осень тихо воспитают,
И спишь себе – и тают сны.
Покуда спешный перевод
Звучит вольготнее вчерашних,
Покуда краше предстоящих,
Неизмеримее щедрот,
Дрожа ли, вечно я кружу,
Но не себе принадлежу,
Кружась ли, прячась ли в потёмках,
В такую рань так злостно ёмких,
Снижаясь, зова не прошу,
Вовсю заведомо решу
Необычайное приветить –
Но что, скажите, мне отметить,
Покуда голову ношу?
Перестают во мне любить,
Что невозможно погубить,
Что невозможно не приметить –
А как ничтожному ответить?
Очарованиям осенним
Теперь не в пору воскресеньям
И не в угоду разногласьям
Былое вывести согласьем
Невероятий и сердец –
И я стою, как жрец иль жнец,
И вижу я не слишком много,
Чтоб забываться навсегда,
Где тянет талая вода
Незаменимую подмогу.
Люблю за то, что мне пришлось
Пойти на то, к чему нашлось –
Хотя бы горсточка приправы
Иль злость – наверно, это горсть
Незаменяемой забавы –
Что гость! – да мне не привелось!
Иль привелось? – вы слишком правы!
Так пусть же год уйдёт, как есть!
Так пусть же ёлок в нем не счесть!
Ещё и нам по временам
Поверить можно колдунам –
Наветы смутные проснутся,
Ладони теплые всплеснутся
Иль прикоснутся? – я забыл,
Как в детстве сладости любил –
Пора бы к прошлому вернуться.
Бесповоротней и верней
Остаться с истиной корней,
Когда залив уж не расплещет,
Что в соснах длится и трепещет,
Что наклевещут в счётах чалых
Непроходимых пустырей
Для нечестивцев одичалых, –
По-человечески мудрей
Расстаться с истиной предвзято –
Утешься – ты не виновата.
Мусатовские водоёмы,
Когда мы просто неуёмны,
Не перестанут нам мешать –
Пора такое предрешать,
Где числа сплошь головоломны.
И неразменный этот год
Ещё для Бога не угодник –
И он пройдёт, совсем пройдёт,
Как летний ливень, как охотник.
ПОТЕРЯВШИЙ ФЕЮ
Осеннего листа полёт неутолимый –
А что развеялось, как ты, моя краса,
Как тянет к дому или пахнет дымом –
Всё голоса лесные, голоса – –
И кажется порой, что разменяю
Такую суть на чью-то благодать,
Да только мысли лишние меняю,
А сам себя не в силах променять, –
И кажется порой, что непрестанность
В окошко постучавшего листа
Тобой воспринимается, как странность,
Как страсть, что необыденно чиста.
Честна разлуки дикая основа,
И нравится всегда воспламенить
Всё то, что в речи скажется, как слово,
И всё, что просто нечем заменить, –
И так твои ресницы голубеют,
И так над нами небо расцвело,
Как будто с нами прежние робеют,
И как назло, расстанусь тяжело, –
И ты, моя голубка, улетая,
Как лист иль тень, потянешься всегда
К такому краю и такому раю,
Что о другом не вспомнишь никогда.
Прощай, невероятнейших сокровищ
Разбросанное по ветру дитя!
Так никогда, наверно, не укроешь
Всё то, что обретается шутя, –
Прощай, моя надежда! – неуклюжим
Не так везло, а всё-таки нашли –
И если я как будто бы не нужен,
Не поднимаю даже пыль с земли.
Пусть прячется, как в шорохе осеннем
Рассеянье поистине росло,
Невидимое горестям и семьям
Наития ответное весло,
Пусть меркнет и доверит незабудкам,
Пусть астрами забудет расцветить
Такую безымянности побудку,
Которую не время просветить,
Пусть церковью, откинутою внове,
Как в гневе или плач, или платок,
Забудется прославленное вровень,
Как след, иль полумесяц, иль цветок.
Букеты, безусловно, тяжелее –
Так надо же возникнуть, не жалея
Ни крика показного буерака,
Ни возгласа напрасного, ни знака,
Ни злака, прошумевшего в полыни, –
Так надо ведь отказывать отныне
И сени, и скитальцам, да и слогу, –
Прости меня – всего-то понемногу,
Да нас немного, – может, и немало, –
Прости за то, что многому внимала.
Я завершаю спор с земною твердью,
Я совершаю – высшему поверьте –
Таких поступков тягу святотатства,
Что нам уже, конечно, не до братства, –
Не доберёшься, скажешь, – неужели,
И так и не добьёшься в самом деле
Своих законов редкости и прыти, –
Скорей на безразличное смотрите, –
Не улыбнёшься, шагу не посмеешь
Позволить или мне, или себе,
А только смолкнешь, лишь благоговеешь –
И не оставишь лишнего в борьбе.
С недугом важным словно бы раскрыли
Ещё не оперившиеся крылья –
С достатками безмерности и зноя
Всегда не раскрывается иное,
Ревнивое, подвластное очам, –
Да что-то нас тревожит по ночам
И в этой безраздельности восстанет –
Тогда и беспредельное растает,
И в ласке не отыщешь ни словес,
Ни общей беспристрастности, ни шума,
Ни света с ниспадающих небес,
Ни горького сомненья тугодума.
Прощай, не открывая ни глазниц,
Ни Господом обещанных зарниц, –
Но даже ничего не открывая,
Забудемся на миг, воспринимая
Осеннего листа неутолённость, –
Столь малому подвластна наша склонность
Любить неуловимое в природе
И видеть в ней – и что-то в этом роде
Любимое предвидеть – много ль это? –
И так незаменимое по свету
Шагает неустойчиво и верно –
Да будет верность ясности покорна! –
Ничем не заменить теперь ни корни,
Ни то, что неожиданно, мгновенно
Листвой иль опадающей рукою
Любовью обозначено такою, –
И высится, и тянет к провожатым –
Ночным деревьям, чей испуг расшатан.
НОВОГОДНИЕ СТАНСЫ
Прощальных песен не забыть,
Судьбы руками не потрогать, –
А ты не в силах полюбить –
Давай возьму тебя за локоть.
Давай достанем локоток
Того мирского обаянья
И пододвинемся чуток –
Везде Полярное Сиянье.
Хоть мы не видели его,
Оно пылает в окнах смело,
Ему не надо ничего,
А нам теперь какое дело!
Не уезжай! – не уезжай! –
Полозья загнуты скрипяще, –
Кому-то важное решай,
Не хорошей всё чище, чаще.
Стеклянных бусин новизна,
Разбег задиристостью скован, –
Мне это грезится без сна,
Хоть я к наитию прикован.
Мне так хотелось сохранить
Немую тягу наважденья –
Но разве можно заменить
Дорогу и перерожденье?
Мне так хотелось рассказать –
Но разве попросту расскажешь?
Глазам – глаза, но как связать?
Глядишь – да сердцу не прикажешь.
И вот теперь, невдалеке,
Челнок растерянности вижу –
И это ясно налегке,
А тяжелее не предвижу.
Зачем же столько обещать?
Да будьте прокляты, обряды,
Когда минувшему вещать
И то иные люди рады.
Зачем же столько пронести?
Ах, дай нам, Боже, полнолунье
Перегадать, перевести,
Отдать на выучку шалунье.
Зачем, зачем – да вот затем,
Что жив, как город жив огромный,
Что жду и зрею только с тем,
Чему кошмар головоломный,
Чему чужая чехарда,
Чему игрушечные склянки
Не уподобят никогда –
Следа не сыщется беглянки.
Откинув напрочь капюшон,
Ладони снегу подставляя,
Покуда ночь со всех сторон,
Мирясь, летишь, почти немая.
И только в плаче разглядеть
Почти подобием кристалла
Не то, за что ещё радеть,
А то ещё, что слишком мало.
А то ещё, что зла пурга,
Хотя пурги, конечно, нету,
Хотя не ступит и нога,
И нам уже брести по свету.
Хоть нам и нынче на весу
Дрожать, как бабочкины крылья,
А всё же нежное несу,
И не обыденны усилья.
Снега подмог, угодья льгот, –
Прости, любимица веселий! –
Вот так и встретим Новый год,
Гостей зовем для новоселий.
Пускай же на небе горит
Всегдашних звёзд родная стая,
Пускай же нас благодарит
Язык, которого не знаю.
Пускай же, издавна богат,
Подъемлю памятью лучистой
Такое чистое до пят
С такой неистовостью мглистой.
Пускай же лишнего клянут,
Пускай же высшим пламенеют, –
Я не избавился от пут,
А кто избавиться сумеет?
Пускай, пускай, – не отпускай –
На провожания растрата
Для обожанья через край
Не замахнётся брат на брата.
Уже весна в душе моей
Златые почки распустила,
Уже я рад остаться с ней –
А ты по-прежнему любила.
Уже и сам почти не рад,
Живу, не ведая отрады,
Уже и музыка не в лад,
Уже не узнаны ограды.
И в новогодней полумгле
Вернётся прошлое – и гложет,
Что не забудется в земле, –
А остального быть не может.
(продолжение следует)
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2019/nomer4/alejnikov2/
