Позвонила Синди, секретарша моего врача.
― Напоминаем, что завтра в десять у вас апойнтмент на ежегодное полное обследование.
― Я знаю, Синди, ― отвечал я. ― Спасибо, что напомнила.
― Пожалуйста. И ещё напоминаю, что мы теперь принадлежим корпорации «Здравия желаем». Поэтому приходите на час раньше, чтобы заполнить все анкеты и зарегистрироваться. Принесите с собой страховую карточку, водительские права, свидетельство о рождении, свидетельство о браке, список лекарств, которые вы принимаете, а также…
― Погодите, ― перебил я. ― Я ваш пациент уже пятнадцать лет. У вас всё это есть. Вы же меня знаете как облупленного.
― Конечно, ― сказала Синди. ― Но это не имеет значения. Для нашей корпорации вы ― новый пациент. У нас теперь всё компьютеризировано. Все данные о вас должны быть в компьютере. Всё, что делает и говорит доктор и его пациент, заносится в компьютер. На основании этого компьютер сам ставит диагноз и назначает курс лечения. Так что у нас современная технология.
― А что делает доктор?
― Современная технология исключает субъективное мнение врача. Что бы ни случилось с пациентом, теперь никто не может подать на нас в суд, потому что компьютерная программа утверждена Кабинетом Здоровья. До завтра.
На следующий день я заполнил несколько подробных анкет и расписался по нескольку раз в каждой из них. Меня сфотографировали, взяли отпечатки пальцев и в конце концов отвели в кабинет врача. Ждал я недолго. Врач вошёл стремительно, поздоровался, не глядя на меня, сел к компьютеру и начал молча стучать по клавишам.
Так продолжалось минут десять. Я тоже молчал, не зная, как себя вести, а доктор был поглощён компьютером, не переставая колотить по клавишам. Вдруг он спросил, по-прежнему не глядя на меня:
― Ваша дата рождения?
Я назвал дату рождения. Доктор ещё немного постучал по клавишам, а потом спрашивает:
― Жалобы есть?
― А как же, ― говорю. ― Колени болят, спасу нет. Еле хожу.
― Понятно, ― говорит доктор и снова стучит по клавишам. ― Это не по моей части. Что-нибудь ещё?
― Геморрой замучил.
― Это тоже не по моей части.
― Бессонница…
― Все жалуются на бессонницу. Но это не по моей части. Какие-нибудь ещё жалобы?
Я понял, что на боль в пояснице, сердечные приступы и затруднённое мочеиспускание уже можно не жаловаться. Говорю:
― Зарплата у меня, ― говорю, ― маленькая. Крыша в доме течёт. Дети хамят. Жена не хочет принимать участия в сексе.
― Это всё? ― говорит доктор, не прекращая стучания.
― А вам что, мало?
― В таком случае визит закончен. Поздравляю с хорошим состоянием здоровья. До свидания.
Я говорю с обидой:
― Постойте, доктор. Вы что, даже послушать меня не хотите?
― Отчего же, ― говорит доктор. ― Я вас прекрасно слышу. У вас красивый голос. Ваш английский просто великолепен. Кстати, мне чем-то знаком ваш акцент. Как вас зовут?
Услышав моё имя, доктор перестал стучать по клавишам, повернулся ко мне, и лицо его расплылось в радостной улыбке.
― Боже мой, голубчик, это вы! Как я рад вас видеть! Так что же именно вы хотели, чтобы я послушал?
― Меня. Ну, как обычно: грудную клетку, всякие там лёгкие, плевры, знаете, вдох, выдох, вдох, выдох… Вы это раньше всегда делали.
― Ах, голубчик, мало ли что мы раньше делали. Это всё устарело. Теперь мы принадлежим корпорации, а у неё строгие правила, которым мы должны следовать. По этим правилам слушать вашу грудную клетку вовсе не обязательно. Информации, полученной от пациента, в сочетании с детальной записью в компьютере вполне достаточно. Так что вы уж извините. У меня там ещё два пациента очереди дожидаются. Всего хорошего, будьте здоровы. Хотя вы и так здоровы. Пока.
Мы распрощались, как старые друзья. Если бы я знал, что это была наша последняя встреча, я бы, наверно, с ним расцеловался.
…Недели и месяцы улетают с пугающей скоростью. Прошёл год, и мне снова позвонила Синди напомнить о ежегодной обязательной явке к врачу на предмет проверки организма.
― Приходите на час раньше, ― говорит Синди. ― И не забудьте принести страховую карточку, водительские права, свидетельство о рожде…
― Как? ― невежливо перебиваю я. ― Опять свидетельство о рождении? Сколько можно рождаться? У вас всё это есть.
― Нет, ― говорит Синди. ― То есть, да, есть. Но это не считается. Наша корпорация «Здравия желаем» недавно влилась в корпорацию «Поголовная радость», так что вам надо снова зарегистрироваться и внестись в новый компьютер. У нас теперь сверхсовременная технология. Врачей больше нет. Их заменяют роботы с неограниченной памятью и скоростным интеллектом.
― А куда делись врачи? ― встревожился я. ― Что с ними теперь будет?
― За врачей не волнуйтесь, ― успокаивает меня Синди. ― У них полностью сохраняется зарплата. Плюс они ещё получат фудстемпы. Плюс квартиры по восьмой программе. Плюс мобильные телефоны. Всего хорошего, до завтра.
Доктор-робот оказался довольно симпатичным предметом белого цвета, похожим на баклажан, только размером с полчеловека и на колёсиках. В верхней части баклажана располагался экран, как у телевизора. Больше на нём ничего не было, никаких кнопок или розеток. Он был безупречно гладок и обтекаем.
Бесшумно проехав по кабинету, он остановился передо мной, и на экране высветился вопрос: на каком языке я хочу разговаривать с доктором, то есть с баклажаном? На выбор предлагалось около тридцати языков, включая казахский и папиементу. Я выбрал русский. Далее появился вопрос: каким голосом я хочу, чтобы доктор со мной разговаривал. Я выбрал мужской баритон, после чего робот заговорил.
― Приятно познакомиться, ― сказал он с хорошим московским выговором. ― Можете называть меня Бобби. Сейчас я буду вас обследовать.
― Мне раздеться?
― В этом нет необходимости. Просто сидите спокойно. Всё будет делаться дистанционно.
― Ну, хорошо. А как мне к вам обращаться: на вы или на ты?
― Я ваш доктор, ― сухо сказал баклажан Бобби, и его экран полыхнул фиолетовым цветом. Я понял, что мой вопрос был бестактен.
Некоторое время Бобби молчал. Потом по экрану побежали мелкие разноцветные осциллограммы, и Бобби забормотал вполголоса:
― Так… сердце… сосуды забиты, но пока работают… один клапан не открывается… другой не закрывается… идём дальше… почки… почки, вроде, ничего, бывают хуже… печень… печень увеличена… пьёте?
― Немного, перед обедом, ― признался я.
― А что предпочитаете?
― Виски. Иногда скотч, иногда бурбон.
― Я по вашей печени вижу, что вы пьёте виски. Какой именно?
― Ну, Джонни Уокер.
― Джонни Уокер сойдёт, ― одобрил Бобби. ― Только не пейте красный. Не ниже чёрного. Можно двойной чёрный. Но, вообще, лучше сингл малт. Так, идём дальше… желудок в норме, правда, сильно растянут… много едите… поумерьте свой аппетит… прямая кишка искривлена… а ещё называется прямая… я бы с такой кишкой постыдился людям в глаза смотреть… лёгкие… так… лёгкие неважные… с таким лёгкими вы долго не проживёте… надо было раньше бросать курить…
― Ну уж извините, ― перебил я. ― Я почти сорок лет не курю.
― Это неправда, ― сказал Бобби. ― Я вижу, что вы бросили курить три года, четыре месяца и шесть дней назад.
― Как вы можете это видеть? ―― возмутился я. ― Кто из нас курил ― вы или я?
Робот замолчал, и его экран начал наливаться зловещим фиолетовым цветом. Я прикусил язык. После паузы Бобби снова заговорил.
― Так… посмотрим, что у вас в мозгу… мозг чистый, неизношенный… оба полушария на своих местах… извилины прямые… не то что ваша прямая кишка… так… носоглотка в пределах нормы… так… так… спускаемся вниз… матка в норме… беременность протекает нормально…
― Что-о?! ― в страхе закричал я. ― Какая беременность!
― Нормальная, ― бесстрастно констатировал Бобби. ― Пять недель, два дня и девять часов.
― Вы с ума сошли, доктор! Я же мужчина! По крайней мере, был им до недавнего времени!
― С чего вы взяли?
― А вы что, сами не видите? Спуститесь ниже!
Бобби замолчал, и его экран начал розоветь, постепенно переходя в пурпур. Он тяжело вздохнул и так же молча выехал из кабинета. Через некоторое время вошла Синди.
― Вы уж извините, ― сказала она. ― Это я виновата, послала его не в тот кабинет. Но вы не беспокойтесь: обследование прошло успешно. Вы получите отчёт в регистратуре.
Отчёт был толщиной с литературный альманах, и я заглянул только на последнюю страницу, где обобщались результаты обследования и на их основании предлагались рекомендации. В таблице приводилась вероятность моей смерти как функция времени. Вероятность того, что я умру через неделю, оценивалась в двадцать процентов через месяц ― в семьдесят. Вероятность того, что через полгода я ещё буду жив, составляла меньше одной десятой процента. Рекомендации заключались в утренней гимнастике и овощах на парУ. Не иначе как овощи на парУ должны были оттянуть мою скорую кончину.
― Синди, ― сказал я, стараясь пересилить комок в горле, ― я правда умираю?
― Ну что вы! ― ласково сказала Синди. ― Вы до ста лет проживёте. Это у нашей корпорации такие правила ― писать, что пациент умирает. Чтобы на нас не подавали в суд, если он вдруг и правда помрёт. Так что вы не беспокойтесь.
Дома я полез в интернет и выяснил, что корпорация «Поголовная радость» захватила медицинские учреждения во всех штатах Америки, кроме Северной Дакоты, Вайоминга и Аляски. Корпорацию, как она сама извещала человечество, не интересуют штаты и города с маленьким населением. Это был ответ на мучивший меня вопрос…
… Недели и месяцы улетают с пугающей скоростью, как было сказано выше. Следующие пять лет я прожил в Северной Дакоте, в небольшом городе, названия которого я не запомнил. Город маленький, но в нём было всё, что нужно для жизни: супермаркеты, рестораны, заправочные станции, Уолмарт, пять банков и четыре Старбакса. И, конечно же, у меня был живой доктор, тощий седой еврей со светло-голубыми глазами. Его полагалось называть доктор Коэн, но мы подружились, и для меня он был просто Бёрни.
Бёрни обследовал меня каждые полгода и всегда восхищался моим безупречным здоровьем. Иногда он заходил ко мне домой выпить чаю и поговорить о последних событиях в мире. Будучи оптимистом, Берни утверждал, что всё идёт к лучшему. Я, наоборот, был пессимистом и полагал, что всё идёт к худшему. Так что в среднем у нас получалось, что ничто никуда не идёт, и это нас обоих устраивало.
― Вот вы, консерваторы, не верите в прогресс, ― однажды сказал Бёрни, ― а у меня есть хорошая новость. Скоро я перестану работать, но буду по-прежнему получать свою полную зарплату.
― Ну да! ― восхитился я. ― Не может быть!
― А вот представь себе! Полную зарплату, плюс к ней ещё фудстэмпс, дешёвую квартиру и мобильный телефон.
Я насторожился.
― В нашем штате, ― торжественно объяснил Бёрни, ― будет работать корпорация «Поголовная радость». Она расширяется и теперь уже включает в свою сферу деятельности небольшие города с населением порядка тысячи человек, то есть такие, как наш. В «Поголовную радость» вольются все медицинские учреждения, в том числе и мой офис. У них не будет живых врачей, а их роль будут выполнять….
― Извини, Бёрни, ― сказал я, чувствуя, как к горлу подступает лёгкая тошнота, ― мне что-то не по себе. Пойду прилягу. Спасибо, что заглянул.
На следующий день я получил письмо от президента корпорации «Поголовная радость». Он писал:
«Наша корпорация в восторге от того, что вы скоро снова станете нашим пациентом. Наш врач-робот Бобби вас хорошо помнит, и это неслучайно: его оперативная память составляет более миллиона терабайтов. В случае, если вы ещё живы, он передаёт вам сердечный привет. В противном случае можете не обращать внимания на это письмо. Спасибо за внимание».
Я открыл карту Аляски и нашёл место, которое, по моему расчёту, не должно было заинтересовать корпорацию «Поголовная радость»: город Чикен. Основан в 1902 году, население семнадцать человек. Переезд занял около месяца, после чего я наконец ответил на письмо.
«Спасибо за искреннее корпоративное изъявление восторга, ― написал я. ― Как видите, я пока жив. Передайте доктору Бобби, что моя беременность уже шестой год протекает успешно. Эта беременность должным образом отражена в отчёте о моём обследовании, проведенном доктором Бобби. Так как он и никто иной является родителем моей беременности, то я намерен вчинить вашей корпорации иск на сумму, достаточную для воспитания и содержания ребёнка в течение всей его жизни. Мой адвокат считает, что сумма в 50 миллионов долларов будет справедливой. Однако, чтобы не возбуждать судебное дело, я соглашусь на 5 миллионов».
Ответ пришёл немедленно:
«Наша корпорация отвергает ваше требование компенсации в 5 миллионов как неоправданно низкое. Мы согласны с оценкой вашего адвоката. Сумма в 50 миллионов долларов будет вам выплачена полностью, как только ваш ребёнок появится на свет и его родство будет подтверждено анализами вашего и Боббиного ДНК. Надеемся, что вы воспитаете его в духе преданности корпорации ″Поголовная радость“. Спасибо за внимание».
Я бросил письмо в мусорный ящик и пошёл к фельдшеру города Чикен пожаловаться на боль в коленях.
Иллюстрации Вальдемара Крюгера.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2019/nomer5/amatlin/
