***
Пути змеи всегда замысловаты.
— Скажи, змея, откуда яд взяла ты?
— Из той сумы с несметными дарами,
Когда Творец открыл ее пред нами.
— Но почему, отвергнув всё подряд,
Не блага ты взяла себе, а яд?
— Боялась я, дар выбирая тот,
Что человек себе его возьмет...
ЧЕРЕШНЯ И СЛЕЗА
1
У нас в саду черешня покраснела.
И мать выходит в сад, вослед за мной:
«Как вовремя приехал ты, родной,
У нас в саду черешня покраснела.
Ты помнишь, мы в те дни ее сажали,
Когда ты уезжал... Щедра плодами,
Но вкуса их не знаешь ты. Годами
Живешь вдали, сынок, в далекой дали,
Но вот приехал в добрый час земной.
Плоды на днях поспеют... Мы так ждали!»
2
«Родная, огорчать тебя не смею,
Но как тут умолчать: я уезжаю.
Горит работа! Что мне делать с нею?»
Прильнув ко мне, мать возражает: «Знаю,
Ты, как и я, не можешь жить без дела,
И все-таки останься — умоляю!
Смотри: в саду черешня покраснела...»
И я смотрю... Но всё же уезжаю.
3
Посылка из села передо мною,
Черешней красной доверху полна.
Сижу один, о чем-то вспоминая...
А на черешне той — письмо от мамы,
А на письме — слеза моя ночная.
1985 ГОД
Хороним дедушку. Несем
На кладбище родное.
Подобно камню, давит груз,
Плечо и сердце ноют.
А сзади вьется в тишине
Толпа-сороконожка...
Но вот приходим к месту мы,
Кончается дорожка.
Возносит деда моего
Поток речей похвальных.
От колыбели славят — до
Носилок погребальных.
Но жаль: не вспомнил ни один
О ране незажившей,
О пуле, ровно сорок лет
В боку у деда нывшей.
В могилу дедушку кладут,
Несут к могиле камни.
Земли лопату бросить вниз,
Как всякому, пора мне.
Но две лопаты брошу я
На траурное ложе:
Не только деда хороню —
И пулю его тоже...
***
Прежде мало кто мгновенно бы сказал,
Сколько стран на свете, — сто или сто две.
Но соседа обсудить он был бы рад:
Всех цыплят его держал он в голове.
Нынче каждый тебе скажет обо всем —
Сколько стран вокруг, и кто кому под стать...
«А детей-то у соседа сколько, брат?» —
И в ответ он будет голову чесать.
НОЧНАЯ ФАНТАЗИЯ
То не курицы
летят на зерно —
светят звездочки
вкруг новой луны,
и не белые летят
облака,
а любимая
снимает фату.
Ветер хочет
одеянье забрать —
и бросаюсь я к окну,
к небесам,
и хочу отнять у ветра
фату,
но любимая мне шепчет:
«Оставь,
пусть уносит,
забирает себе —
мне невестой уж не быть
никогда...»
***
Шагает горец,
Статью он не вышел.
Обочь — жена, она в два раза выше!
Идут, болтают, веселы их лица...
Аллах свидетель: коль мужчина — горец,
То и в любви он к высоте стремится.
ВСТРЕЧА
Он в Кандагаре был... Но я
Не знал про те заданья.
Когда он в бой ходил — мы все
Ходили на свиданья.
А нынче он давным-давно
Забыл чужие горы:
На ким[1] идет, в кругу друзей
Девичьи ловит взоры.
Не грустен взгляд. Не дерзок вид
И не отмечен лоском.
Не стар, не сед... И нет наград
На пиджаке неброском.
Но всё же именно пред ним
Открыл я двери класса.
Как долго шел он к тем дверям,
Как долго сомневался!
И вот представил гостя я
Мальчишкам и девчатам:
Пчелиным роем класс гудел
И взгляд летел за взглядом.
С опаской глянув на меня,
Гость сделал шаг к ребятам
И тихо начал свой рассказ
Баском шероховатым.
Утихли шепоты-смешки,
Закончились остроты.
«...В далекий край из мест родных
Несли нас самолеты.
Выходим — фронт! Палящий зной.
Как уголь — каждый камень.
— Вот этот мост отдать нельзя!
Держитесь! Хоть зубами!
И мы держались... Враг стрелял,
Град пуль летел со свистом.
И кровь рекою там текла
По склонам каменистым.
У незнакомого моста
Вжимаясь в пыль и камни,
Лежал и думал я о том,
Что припасла судьба мне.
Нельзя подняться было нам,
Встань — попадешь под пули.
Они свистели над землей
И нас к земле пригнули.
До ближней части — две горы,
Что ни гора — то круча.
Нас — тридцать два бойца всего,
А моджахедов — туча.
Всё ближе враг, тесней кольцо, —
Тут дрогнул гостя голос, —
Разрыв!.. И друга голова
На части раскололась...»
Промолвив это, задрожал,
Затрясся гость всем телом
И вдруг зашелся, как дитя,
В рыданье неумелом.
Руками он закрыл лицо
И всё рыдал и трясся,
Пока не вывели его
Два мальчика из класса.
Напрасно ждали гостя мы
С тоской необычайной...
Для нас судьба того моста
Навек осталась тайной.
***
Кто мудр под небом — старики иль дети?
В проблеме этой — впрямь неразбериха:
У одного — всё впереди на свете,
Другой уже хватил с лихвою лиха.
Один шумит — и машет кулачками,
Другой всё отдает — и безобиден...
И кто же мудр из них? Решайте сами.
И там и здесь зуб мудрости не виден.
[1] «Ким» — лезгинский годекан, сельская площадь, место, где мужчины решают важные вопросы общественной жизни села.
