Трагедия момента (трилогия дополненной реальности). Часть 2. Отзвук ИКАРУС, или Летающая пивоварня. Комедия в трёх действиях0

(продолжение. Начало в №4/2019)

Предуведомление  (печатается на программке)

Предуведомить — уведомить заранее, утверждает Толковый, Ожегова и Шведовой, словарь именно русского языка. Лучше не скажешь. О чём же автор намерен уведомить заранее? Прежде всего, о том, что он, естественно, не знает, в какой части света, в какой стране и даже в какое время, как историческое, так и время суток,  случились описываемые им абсолютно нереальные события, однако имеет наглость утверждать, что произошли они на планете, заселённой существами, наделёнными осознанной речью и, главное, разумом; заодно уж автор просит не искать у него никаких намёков, ибо их попросту нет. Равно как не стоит обращать внимания на имена, там, отчества, звания, станции метро, ковры и прочие малозначительные реалии, ибо это всего лишь свидетельство слабой подготовки автора, его малой эрудиции, проще говоря, полного отсутствия фантазии.   Могло ли вообще произойти то, что он описывает? Вряд ли!.. Да никоим образом, ну, точно, ничего похожего. Даже близко! Разве что во сне. А это совсем уж в сторону — во сне чего только не приснится, иной раз и вспоминать-то неприлично… Обратите внимание: герои иной раз, ну, таким уж матюжком, бандюги… стыдобища! Автор этой кляузы, а по сути, пасквиля на загадочную внеземную цивилизацию, ей-богу, похоже, задирается, провоцирует. Нам это надо? В безвозвратные времена — какая жалость, как же мы жили! — дали бы ему, засранцу, десять лет без права переписки, в натуре, вышку. Слишком уж мы гуманны стали. Права человека, права человека… Да за одно разжигание межгалактических конфликтов, распрей, межпланетных ссор!.. Это вам не карлика поддразнить. Скажем так, вы поймёте. В мусора там или в прокурора влейте стопаря и посадите за руль, и чтобы автор этот ему на пути попался. Не страшно, если, скажем, рядом мамаша с колясочкой иль там дитё-шалунья подвернётся. Издержки ДТП, понятное дело. Но — естественные. Ох, отольются кошке… Дополнительно автор намерен  уведомить заранее и широко  о своём полном неприятии высказываний, касающихся чего угодно — и вопросов морали, и вопросов веры, вплоть до высказываний о погоде. Климат и идеология — две вещи несовместные. Это заслуга и одновременно открытие столь почитаемой повсеместно суверенной демократии. Наконец, последнее. Не станем забывать, что есть ещё прутья в пороховницах, есть и ваши, и наши, и свои-родные, а уж их хлебом не корми… так что не стоит забивать голову ерундой. Впрочем, автор на это и сам жалуется, автор — не будем прятать голову в песок — повторяется.

Действующие лица:

Диктатор

1-й Двойник Диктатора

2-й Двойник Диктатора

Астроном

Жена Астронома

Министры:

                     Особняков и Дач (ОДА),

                     Дружбы со Всей заграницей (ДРУЗГ),

                     Близости с Народом (БЛИН),

                     Обороны от друзей (ОБоДР),

                     Сытости Поголовно (СЫПОГ),

                     Тусовок и Гламура (ТУГЛА)

Киномеханик

Представители народа

Секретарь правления Общества «Говори, говори, дорогой товарищ» (ГОГО)

Начальник  Управления утверждения и поддержания благолепия и спокойствия духа  (утапо), б. Министерство тишины и покоя

Журналист

Охранники

Жёны и любовницы министров (без слов)

Случайная публика

 Действие первое

Основное пространство сцены занято Залом главных совещаний с народом. Часть сцены — подъезд к залу, здесь много охранников, случайные прохожие. В Зале главных совещаний с народом блестящий мраморный пол, лепные потолки. Со стен свисают знамёна, много символики. Вдоль стен зелёные бульварные скамьи. Две большие бочки с пивом, к ним прикованы жестяные кружки. Длинные столы-топчаны,  вдоль по их  центру бутылки с ромом, гранёные стаканы. Стульев нет. В глубине зала ниша с огромной скульптурной композицией — Эзоп, Лафонтен, Крылов. Под композицией в нише дверь для выходов Диктатора. В зале — Министр, Камердинер, рабочие, заканчиваются приготовления к торжеству. На улицу неторопливо выходят Астроном и его Попутчик. Появляется большая — во всю сцену — надпись:

                                        ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

Лица, которые попытаются найти в этом повествовании мотив, будут отданы под суд;

лица, которые попытаются найти в нём мораль, будут сосланы;

лица, которые попытаются найти в нём сюжет, будут расстреляны

по приказу автора Генерал-губернатором, Начальником артиллерийского управления.

                                                                                         ГЕКЛЬБЕРРИ ФИНН

Надпись исчезает спустя несколько минут.

Начальник утапо. Сегодня приём по форме два бис, параграф зет.

Камердинер. Зет? Ай-яй-яй, зет! Раньше надо предупреждать, ей-богу. Вечно вы, неужели трудно предупредить? Чёрт! Пустых бутылок, что ли, подкинуть? По зету сколько ж их побить придётся! Ущерб, кругом один ущерб. Эй! Несите бутылки. Что за недотёпы, мать вашу! Из левого чулана, из левого, там щербатые, которых не принимают. Господи-господи! Неуж победоносную войну надумал? Что за шило в жопе?

Астроном. Пошлость, фальшь, ханжество, лицемерие, предательство, обман, двоедушие, убожество, самовлюблённость и главное — серость, необразованность.

Попутчик. Больно ты раздухарился. Остынь!

Астроном. Я долго думал. Знаешь что, послушай. Сколько уже веков человечество ждёт катастрофу. Апокалипсис, пожалуй, самая популярная книга в истории. Хотя во всем мире, мне кажется, это давно перешло в мозговую игру для отморозков, баловство своего рода. Кроме нас. Мы — особые. Мы себе вбили это в кровь, в подкорку. Объясню. Люди грешны, младенцев и тех карает Господь. Впереди — Страшный Суд. Те, что решают у нас, — в ответе за нас. Страну, поголовно, надо спасать. Спасение — в казни. Миллионы, очищенные, в белоснежных одеждах. Пред лице Господне. Вожди замаливают свои грехи!

Попутчик. Лес рубят…

Астроном. Поди ты! Лес надо мерить деревьями, не делянками, иначе получится Жуков, как при штурме Берлина.

Сотрудник (с автоматом наизготовку). Попрошу не задерживаться. Что за Жуков? Он приглашен? А вы?

Попутчик. Увы.

Сотрудник (выразительный жест). Или?

Астроном. Привет руководству.

Сотрудник. Непременно.

Астроном (Попутчику). Я пойду. Надо кой-какие расчёты закончить. Похоже, мы на пороге…

Уходят.

Начальник (сотруднику, который ходит за ним по пятам). Нынче группа народа значительно увеличена, круто усилена, так сказать. Вы в курсе?

Сотрудник. Так точно!

Начальник. Инструктаж?

Сотрудник. Так точно!

Начальник. Анкеты? Характеристики? Справки, рекомендации?

Сотрудник. Так точно!

Начальник. Не слишком ли гладко?

Сотрудник. Так точно! Осмелюсь сообщить, мною лично у одного хмыря выявлен дедушка на Канарских островах.

Начальник. И?

Сотрудник. Так точно!

Начальник. Неуж знаешь, где Канарские?

Сотрудник. Так точно! Не могу знать.

Начальник. Хвалю! Нам канарейки не в масть. Ха-ха. И канальи. А? Ха-ха.

Сотрудник. Так точно! Ха-ха-ха-ха.

Начальник. Знаешь что? Давай-ка на пробу одного сюда. Заводи!

Сотрудник. Так точно! (Уходит. Возвращается с Киномехаником.) Стоять смирно!

Начальник. Ты — мне?!

Сотрудник. Так то… никак нет! Представитель! Из глубинки.

Киномеханик. Так точно. Так что прибыл. (Вытирает нос рукавом.)

Начальник. Новенький?

Киномеханик. Так то… Мы из-за гор, равнинные.

Начальник. Это ты молодца! Кто будешь?

Киномеханик. Киномеханики мы.

Начальник (сдержанно). Молодца. (Сотруднику.) Инструкцию не читал? Обратно интеллигентов набираешь? Плохо работаете.

Сотрудник. Так точно! Никак нет!

Киномеханик. Кино — самое массовое из искусств! Народ обожает кино, особливо когда этот… ну… Толкалин-Пихалов.

Начальник. Ша! Уговорил. Дед кто?

Киномеханик (угрюмо). Не было у меня деда.

Начальник. Плохо, что не было. (Сотруднику.) Бабку допросить, выяснить. Плохо работаете, из рук вон!

Киномеханик. Незаконный у меня дед. Из футболистов, потом на эстраду подался. Самой подпевал.

Начальник. А-а. То-то же! Этих и под расстрелом не женишь. Шалуны! А ты — шалун?

Киномеханик (смотрит на Сотрудника). Э-э… я-я…

Сотрудник. Так точно!

Киномеханик. Так точно!

Начальник. То-то же! Скажи, кто был самый великий?

Киномеханик. Это мы в курсах. Самый великий был Дедушка Ежоп.

Сотрудник. Ты-ы! Эзоп!

Киномеханик. А я что говорю?

Начальник (снисходительно). Это хорошо. Но ты должен знать, что теперь в наличии — трое, триумвират, трёхглавая птичка, так сказать.

Сотрудник. Эзоп — Лафонтен — Крылов. Древность — заграница — наши.

Начальник. Впрочем, не забивай голову. (С ударением.) Лучше, скажи-ка ты мне…

Киномеханик (косится на плакат. По стойке «смирно»). Наше время -время великой режиссуры.

Начальник (сотруднику). О! Впрочем, хвалю. Кому же, как не механику?.. А скажи-ка ты мне ещё. Скажи, кто есть самый великий?

Киномеханик. Могу! Как два пальца обоссать. Прежде — покойник Ежоп, нынче — самый живой великий Диктатор. Ура!

Сотрудник. Ты чего, ты чего разорался?

Начальник (топая ногой в гневе). Что-о? Что ты сказал? (Сотруднику.) Плохо работаете, из рук вон.

Сотрудник (громким шёпотом). Дру-уг!

Киномеханик (срывающимся голосом). Самый развеличайший есть вечно живой Друг-Диктатор!

Начальник. Да не дрожи ты так. Молодец! Из живых, надо произносить. Ишь, шалунишка! Киномеханик, а молодец. А? Ха-ха. Ну, не дрожи, не дрожи. Как говорить, ежели назначат, знаешь?

Киномеханик. Просто! Народно! Правду маткой в глаза.

Начальник. А умеешь? Ты слушай сюда. Давай-давай, ближе. Жизнь не стоит на месте. Это раньше, тогда ещё, требовалось подобострастие, воскурение там. Ты понял? Сейчас ни-ни! О фимиамах забудь. Стой смело, говори грубо. Ты — личность! Скажи-ка, шалун, что есть народ?

Киномеханик. Народ — вершитель, он громогласно выбирает, кого  назначат.   

Начальник. Отлично, отлично. Только не народ, население. Вся сила в населении. Век нынче таков. Разгул демократии, ну, и всё такое прочее. Устал я с тобой, парень, однако. Иди. Назначат ораторствовать, бей стакан, бутылец, рви, если укажут, гардину, понял меня? Ты — сила, ты — население. А ну, обратись!

Киномеханик (срывающимся голосом). Друг-Диктатор, Верховный глава, хотя и не Член (с большой буквы) Общества «ГО-ГО».

Начальник. Во! И чего это — ГО-ГО?

Киномеханик. «Говори-говори, дорогой товарищ».

Начальник. Умница. Кто я, знаешь?

Киномеханик. Так точно! Друг-начальник утапо,

Начальник. И?..

Киномеханик. Управления утверждения и поддержания благолепия и спокойствия духа, ф-фу-у!

Начальник. Молодца! А он?

Киномеханик. Гы-ы, не-е.

Начальник. Ну!

Киномеханик. Не-е, гы-ы.

Начальник. Ох, хитрец! Ладно, я сам. Начособотдела. Утапо! А это гостайна. И я тебе её доверил. И ты теперь законам не подлежишь, голубчик. Понял меня? Иди! Текст подучи, в случае чего, время есть. Пивка выпей, да не надирайся. Это потом. Ишь, киномеханик, Пихалова любит. А девочек любишь? Может, ты Проходимов? Может, тебе в Поршевель? Ну, иди, иди, не стой столбом! (Сотруднику.) А недоработочки-то есть, есть недоработочки. Расти, милый, расти надо!

Сотрудник. Так точно! У-ух!     

На улице перед Залом скапливается всё больше мужчин в одинаковых костюмах с оттопыренными боками. Повсюду металлоискатели, ежи. Робко, бочком выдвигается группа человек в пять-шесть, озираясь, вытаскивают самодельные плакаты: «Долой автомобилистов-капиталистов!», «Дешёвое авто — каждому!», «Нет — произволу на асфальте!». Группу мгновенно окружают, на неё нацеливается водомёт. В Зал тем временем проходят Представители народа. Их тщательно ощупывают, обнюхивают, у иных изымают бутылки: «Ты что, мужик? там навалом. А курить, бля, — не положено!» Представители безропотны. Выходит Надсмотрщик.

Надсмотрщик. Демонстрация? Хм, борцы-молодцы! О-отлично! В день встречи — это хорошо. Так-так, стоп! Я сказал: р-руки! не трогать! Пресса это пресса. Вы там, может, подправить насчёт произвола? Хотя-я… хотя…да  хрен с ним. Коли демократия, так до конца. Ну, времена! Я сказал. (Уходит.)

Демонстранты остаются одни, расправляют плечи, приосаниваются: «Руки прочь! Долой произвол!», хотя голоса и неуверенны. Тайком на куске картона рисуют плакат: «Достойному пенсионеру — достойную пенсию».

Охранник (оглядываясь). Раздухарились. Давай, пресса, за-ххо-ди!

В Зал входят  с одной стороны — министры, с другой — телевизионщики, устанавливают свет, тянут провода, переругиваются из-за мест.

Министры (то отдельные реплики, то хором, перебивая друг друга).

— Вот и съехались.

— Что ж вы, друг-министр Сытости поголовно, делаете? Палочку-то зачем перегибать?

— То есть что, то есть почему, чем же это я перегибаю?

— Зачастили мы с этими посиделками. Никаких бюджетов не хватит.

— Тьфу ты, а олигархи на что? С чегой-то, скажи, ещё про олигофренов толкуют? Тоже подоить не мешает.

— А то и перегнули, что цены на солёные огурчики вздули до небес.

— Деликатес!

— Жена прямо воет.

— И у меня сестра воет.

— Моё почтение, моё почтение.

— Киваю!

— Опаздываете, нехорошо. Забыли про устапо?

— Жаркого ждём заседаньица?

— За огурчики следовало бы поджарить.

— А что, друг-министр Обороны от друзей, поделитесь, чего ждём?

—  В Закон по обеспечению особо необходимых Народу персон ещё пункт нужен — огурчики тоже даром. Нам. Всем.

— А вот и друг-министрТусовок и гламура. Совсем обнаглел. Рад видеть вас, от души, от души.

— Думаю, минут двадцать — тридцать.

— Ну да, толкнёт речугу часа на четыре.

— Ни-ни!

— А если?

— Ни-ни, говорю вам.

— Как он, в духе?

— Поди, узнай! Слух прошёл, стихи пишет.

— Ну, дай бог, дай бог.

— А огурчиков-то пришлите, покудова их в законе нет.

— Знаешь, дружище, что я подумал? Дело-то у нас одни учёные и делают. Глупые, наивные, так бы и дал по морде, а дело делают, изобретают чего-то, выдумывают. Говорят глупости, коммунизм им нужен или совсем уж наоборот, а то одно изобретут, то другое. Может, слезет экономика с огурцовой иглы, будь она неладна!

— Ти-ти-ти, а утапо?

— А чо утапо? Ты скажи, ты чо на брифинге не был?

— Да уж, за это по головке не гладят.

— Барсучонок наш там лихо выдал. У суверенности, провозгласил, один залог, главный.

— Ну?

— В собственную ложь надо верить исступлённо — в этом секрет поразительных успехов.

— Фантастика! Гений!

От двери слышен шум.

Охранник. И куда прёшь, милый? Куда, дура, прёшь, говорю?

Человек в джинсах. А сюда, как это. В зал.

Охранник. И зачем бы это?

Человек в джинсах. Так как же, с народом встреча объявлена.

Охранник. Факт. А ты — народ?

Человек в джинсах. Ну да. Кто ж ещё?

Охранник. Видал!.. Пропуск!

Человек в джинсах. Чего? Откуда у меня пропуск?

Начальник. Это как в Моисеевых заповедях — «не» в глаголах пишется отдельно, остальное примеры.

Охранник. Нету, выходит? Народ, народ! Какой ты, к свиньям, народ, ежели пропуском не обеспечен? Иди, пока я добрый, мил человек.

Человек в джинсах. Где его взять-то? Куда бежать?

Охранник. Кому надо, знают. Вали, а то осерчаю.

Сотрудник. Ты по какому праву балясы разводишь? Болтун — находка для шпионов. Без бумажки все букашки. (Делает знак)

Человек в джинсах. Но важное сообщение. Угроза! Тревога! Астроном!..

Сотрудник. Тьфу! Сообщения транспортируются сверху. Отнюдь!

Человека в джинсах подхватывают под руки, он исчезает.

Министры.

— Слыхали, министр гламуротусовок обратно девок в казённом вине топил?

— Тоже мне новость. Намедни, вон, с министром обороны от друзей этот  тусовочник из пушек по воробьям палили, девку подранили.

— Насмерть?

— Из его-то пушек? Эй!

— Девка-то ничего? Вся, небось, такая?

— Х-хе. А я на девок-то не смотрю, не смотрю.

— Я что ль смотрю?

— И я не…

— И я!

— И я. Тьфу!

— А чего ж спрашиваете?

— Други! Друзья-министры, умоляю, что за ссоры? Люди смотрят, ведите себя прилично.

— А у дружбы со всей заграницей супружница шубейку тяпнула. Тыщи!

— Где только бабло берут?

— Где, где?.. Известно где.

— А близость с народом ниверситет выселил, под дачку оборудует.

— Тс-с! Вишь, у того столба как уши растут.

— Друзья-министры, друг-диктатор, верховный правитель обдумывает сейчас пятый том Эзопа. Нас ждёт, нет сомнений, гениальный комментарий.

— Да, да, да! А его труд о борьбе с воробьями при колошении ячменя — зачитаешься.

— О-о! Особо то место, помните, о пользе сахарной свеклы и борьбе с педофилией. О-о!

— Сейчас бы на дачку смыться, дышать нечем.

— Вы понимаете, что говорите?

— Да вы… вы что?.. Я в смысле душик бы.

— Я тебе покажу душик. Ишь!

Сотрудник (негромко). Запускай! Пущай акклиматизируются.

Входят Представители народа.

Министр близости с Народом. Великому населению — гип!

Министры. Гип-гип! Гип!

Представители снисходительно машут руками.

Министр близости. Здорово, молодцы!

Представители.  Низко кланяемся! — Наше вам с кисточкой. — Честь имеем. — Со всем почтением!

Министр близости. Располагайтесь, будьте как дома. Можно и хлопнуть по маленькой. Вы меня поняли?

Представитель. Не дрейфь, милый! Мы с понятием.

Народ с опаской располагается, многие наливают ром, министры среди них.

Министры.  Разве что за компанию. — По одной, по чуть-чуть. — Поехали!

Представители.  Дай бог, не последняя. —  Слыхать, на войну нацелились. Вы уж тогда мне заказец. — Ещё по одной, что ль? Шинелишки-то построим, будь спок. Никакой враг в трофеи брать не захочет! — А вот ежели ценности вывозить? Ваше здоровье! — Не спешите, не спешите, всё в своё время. (Слышен скрип двери.) — Да что ж её никак не смажут?

Под звуки гимна появляется Диктатор. Овация. Диктатор машет рукой.

Диктатор. Да, да. Похлопали, и хорошо! (Овация ещё некоторое время не смолкает.) Так на чём же мы остановились? (Садится, остальные стоят). Может, начнём, а? (Овация вспыхивает с новой силой.) Хорошие вы мои! (Показывает на уши. Устанавливается тишина.)

Министр близости (приложив руку к сердцу). Друзья! Позвольте мне — по уполномочию великого населения великой страны — провозгласить  историческую — и этого мало! — торжественную, незабываемую демонстрацию близости великого населения с рождённым для свершений, великих свершений вождём, столь долгожданную встречу открытой. Гип! Гип-гип! Все подхватывают, овация.)

Диктатор (читает по бумажке, иногда отвлекаясь). Друзья! Величайшее население! Слёзы умиления, слёзы восторга переполняют меня каждый раз, когда мы встречаемся. Друзья! Я рыдаю постоянно, когда произношу это слово. Оно одно из замечательных достижений нашего величия, нашего единства, нашей космической славы. История уже сказала своё слово, назвав это Суверенным Прыжком. Пишется с большой буквы. Наша история начертана победами, даже злейшие враги склоняются. И величайшим достижением, подлинным открытием стала новая форма обращения друг к другу, неслыханная в истории: Друг! Друзья! Тоже с большой! Это неопровержимо. Это — так! Я твой друг, и ты мой друг! (Голос: Станьте, дети, станьте в круг.) Да! Да, друзья! (Крики: Друг-диктатор! Кореш! Свой парень! Гип!) Было, правда, предложеньице говорить друг дружке «братья и сестры». Но нехорошо, во-первых, длинно, а потом, что ж это — жена мужу: брат? Кровосмешение какое-то, тьфу! Отвергли. (Голос: Умница зараза, прям в корень.) Друзья, мы стремительно, как шар с горы, стремимся туда, куда надо, и мы придём туда, куда надо, где каждый вкусит! (Овация). Ну, друзья, ваше здоровье! (Все выпивают.) Друзья! Где во Вселенной вы можете столь за копейки пообедать? Злопыхатели подняли вой, мол, цены на огурчики подскочили до небес. Что, огурчики — обед? Это — закуска. А пьянству бой, страна спилась к чёртовой бабушке, стыд! Даже враги говорят, скрежеща зубами, — дешевле обедов в мире нет. Что в мире? во Вселенной! От правды не спрячешься, как страус. Зарывайте, зарывайте голову в песок, ударим по хвосту! (Крики: Точно! Вали в хвост и гриву!) Наша цель — идеалы великих дедушек (прижимая руку к сердцу, оборачивается к нише.) Эзоп, Лафонтен, Крылов! Вы — знамя! Иностранцы? Но мы же глобалисты. Мы впереди Вселенной всей. Дедушки, дедули, никому вас не отдадим! (Голос: Пасть порвём!) Факт. Друзья! Мы собрались в роковой момент. Правду от людей не скроешь. Уже неделю — это же с ума пойти — в Западном Понге распоясались. Ихняя газетка цитирует дедушку Эзопа без нашего официального комментария. Такое возможно? Такое прощается? (Голос: Ни в жисть!) Вот он голос совести. Ни в жисть. Мы мягко, деликатно попросили повесить редактора. Гуманно? Более чем. И что? В ответ на столь бесспорное миролюбивое предложение — оскорбительный отказ: мол, редактор дядя министра и, вообще, чтоб мы не лезли не в своё дело. Не в своё? Но мы же стоим на страже всеобщего мира. Планета ждёт нашего понуждения (про себя) по нужде? это чего? (громко) пристебания этих мерзавцев к миру. Друзья! Через десять часов наши колесницы перейдут границу и Западного, и Восточного, и всех этих Понгов, чтобы понудить, х-ха, пристебать. Прах наших дедушек вопиёт к нашему сердцу! Эзоп, Лафонтен, Крылов! Мы идём! Наше сердце не останется чёрствым! (Крик: Ты что, парень? Никогда! Нипочём!) Мы знаём об их численном превосходстве, их десять тысяч, нас три миллиона. Десять больше трёх, не так ли? Но это нас не остановит! (Крики: Я те остановлю! Миру — мир! Западло!) Свободу и независимость Южному Понгу! Им так хочется наших огурчиков! Мы же не жлобы, чтобы им отказывать? Пойдём на жертвы, только бы им было хорошо. Вы меня поняли? Вы — со мной? (Крики: Давай — давай! Жми на всю железку! Как не понять?  Позор гадам!) Благодарю. Тронут. Вы поняли меня. Снова поддержали меня в трудную для страны минуту. Благодарю! (Овация.) Мы все живём ради населения, трудимся во имя его блага. Население — высший судия! Вы на моей стороне, и я сплю спокойно. (Овация. Крики: Высшему другу — гип! Веди! Спи спокойно, дорогой друг! Гип-гип!) И Понг ему в жопу! (Овация. Хохот.)

Министр близости (читает). Население! Друзья! Это вдохновенное слово. Это исторический переворот… поворот. Высшая фаза единения. Народ… э-э, население мечтает высказаться. Выразить… вопль души… Слово берёт… из народа… население… (Сотруднику.) Чёрт те что! У вас что, писать разборчиво не умеют? Плохо работаете, из рук вон! (Показывает пальцем.) Давай, ну, ты говори, вот ты.

Первый Представитель. Друг, Высший Член! Друг-народ! Друзья-население! Побратимы! Спокойно слушать о возне в Понге невозможно. Понги-гонги-донги, туда же, твою мать! Чешутся кулаки! Эх, раззудись, плечо. Ах, размахнись, рука! К позорному столбу, да за яйца, тех, у кого дядя… засранец! Наш Друг, наш Высший Член, дай я тебя поцелую, хороший ты мой!

Диктатор. Ну, к чему это? Ну, не надо! Ну, какой я диктатор? Устарело это, давно устарело. Высший Член, согласен, это хорошо, это по делу. Не надо лести сладкой, фимиама, там, мы люди простые, говорим стихами. И целоваться… устарело, фи. Но ничего, ты в голову не бери. Молодец!

Министр близости (очень тихо). Плохо работаете, из рук вон, уволю.

Второй Представитель. Эх, друг-Член, хороший ты парень, люблю я тебя, ух, скромняга! Молодец! Так держать! Слушай, что я скажу. (Достаёт бумажку, читает.) Война — всегда жертвы, всегда потери. Мы не надеваем шор. Мы зрим. И зрим мы победу. Добра над злом. Нужны жертвы? Мы проколем в поясе новую дырочку. Агрессоры, понговское отребье, должны схлопотать по губам. И даже по носу! Редактора — на фонарный столб! Вместе с дядей! Я как население хочу внести патриотическое предложение. Слушайте все! Население вносит закон, а в закон напишем — налог на дышание воздухом ввести и — сразу повысить. Я сказал!

Министр близости. Глас народный. Супротив народа не попрёшь. Придётся уступить. Подтянем живот и пойдём на повышение. Но это уж как друг-диктатор скажет. Его слово.

Диктатор. Временно! Завоюем, завезём огурчики и отменим.

Киномеханик. Э, была — не была. Рискнём ради шампанского. А ну, я! Слово и дело! Дружище-диктатор! Чего? Всего-то я киномеханик. Но семь лет уж член ГО-ГО. Еженедельные заключения о благонадёжности, членские взносы — полный порядок. (Стремительно наклоняется, так что охрана только каменеет, снимает ботинок и лупит им по стаканам.) Тихо! Ты, друг-диктатор, слушай сюда! Ежели ты не раздавишь эту Понгу через восемь часов, заметь, не через десять, позор, я тебе говорю, я, население, мы не изберём тебя на двадцать третий семилетний срок правления. Понял меня?

Диктатор. Как не понять. Я горд. Я счастлив! Иди, милый, так и быть, поцелуемся. Население моё, вы влили в меня новые силы. Вы не даёте мне застаиваться. Я не могу успокоиться, даже афобазол не действует. Спасибо тебе, киномеханик! Спасибо. Всем спасибо! Агрессора — на колени! Редактора — на осину! Населению — гип! (Овация.)

Министр близости (сотруднику). Хорошо работаете! Подумайте над списком  наград.

Сотрудник. Себя включать?

Министр близости. На твоё усмотрение.

Сотрудник. Так точно! Слушаюсь. Дозвольте поблагодарить?

Министр близости. Чего уж. Работайте, работайте, разленились.

Журналист (министру). Вам не думается, что для мирового общественного мнения мотивировочка слабовата?

Министр близости. И что?

Журналист. Так «Новости» ж через час.

Министр близости. Да поди ты. Свою придумай. Талдычим, талдычим о свободе прессы, и где она, свобода? Придумай и мне покажи, всего делов-то. Голова кругом, всех учи, всем говори. Выпить, и то некогда.

Журналист. Благодарю вас! Позвольте рюмочку принести?

Министр близости. Валяй уж.

От входа слышен шум. Сотрудники толпой бросаются туда. Человек пять хватают Астронома за руки, за волосы.

Астроном. Эй! Люди! Послушайте! Да отстаньте вы! Эй! Кто тут диктатор? Больно же.

Министр близости. Кто такой? По какой нужде?

Астроном. Я не по нужде. Да больно же! Беда! Родина в опасности! В беде.

Министр близости. В биде? Это что-то новое.

Хватка Сотрудников ослабевает. У Астронома уже расшнурованы ботинки, сняты подтяжки, с брюк срезаны пуговицы.

Диктатор (томно). Кто бы это?.. Ну, покажите хоть. Какой странный.

Астронома подводят.

Астроном. Два слова, понимаете? Два слова! Чрезвычайное событие! Один уж пытался, хоть и раньше времени. Скрутили. И по этапу. Он тут был, он у меня в лаборантах, стукач, думаю. Подслушал, да ничего не понял. Похоже, заработать хотел. Это моё! Моё ноу-хау. А вы жалеть будете. И чего всех сажать?

Диктатор. Вы что-то путаете, никто у нас никого не сажает.

Астроном. Да ладно вам, ещё как сажают. Я ведь не о том.

Диктатор. Хм. Вы — кто?

Астроном. Астроном.

Диктатор. Из академиков? Тогда другое дело.

Астроном. Да нет, просто астроном. Механик.

Диктатор. Больно много на один день механиков.

Министр близости. Тоже шалунишка? А дедушка твой где?

Астроном. Вы с ума здесь все сошли? Беда! Нельзя откладывать. Всей цивилизации беда!

Диктатор. А вы симпатичный. Только нервный. Зачем вам это? Но боюсь, вам сначала к командиру академиков, извините, бюрократия, даже мне не преодолеть. Правда, можно через начальника писателей, но там затаскают по инстанциям. Чиновники, мать их, что я могу сделать?

Астроном. Боже! У вас уши есть? Планета в опасности.

Диктатор. Послушайте, дорогой! При чём здесь планета?  Не могу же я с вами в таком виде разговаривать! Штаны нараспашку, обувка сваливается, фи. Вы и я! Как не совестно в таком виде — и на приём!

Астроном. Извините. Но это не я, это они. (Сотрудники застенчиво мнутся.) Пусть меня оденут… ну, хоть пояс отдайте.

Министр близости. Невозможно. Только друг-диктатор имеет право одеваться в присутствии министров.

Астроном. Пусть выйдут. Или — брюки расстегните, будем на равных.

Диктатор. Это идея! Но… что подумают?

Астроном. Антр ну, только антр ну. Только для ваших ушей.

Диктатор. Опять о войне? Иль гороскоп?

Астроном. Хуже! В миллион раз.

Диктатор. Куда уж хуже? Но — брюки… не могу, решительно не могу. Нет. Нет!

Министр близости (тихо). Слушайте, плюньте. Я этих чайников знаю, не отвяжется. Обратно, небось, о разоружении. А мы уж потом… хи-хи, поправим. (Астроному.) Диктатор, любезный, вас выслушает. Вероятна публикация в «Вестнике ветряных мельниц». Благодарите! Руку, дурак, целуй! Глянь, глянь, они что там, решили — распивочная? Гнать, гнать надо, сопьются.

Диктатор. Верно, верно. Засиделись. Да, чуть не забыл. Через полчаса — наивысшее совещание. И чтоб все были. А то, ишь, разманкировались.

Министр тусовок. Вот те и дачка. Рабочий день кончился, сколько можно? Что за манера пошла?

Диктатор. А министр гламура пусть ещё и распишется.

Среди министров оживление.

Министр близости. Друзья-население! (Сотрудники стремительно очищают столы.) Друг-Высший Член от души благодарит вас за государственную мудрость и добрейшую волю. Населению — гип! В правом буфете огурчики без наценки. За прилавком шубки с юга. Благодарю! Гип!

Представители ломятся к выходу.

Астроном. А я? Забыли?

Министр близости. Никоим образом. Вы станете в центре зала, 32 лучника будут вас охранять.

Астроном. Вы ничего не слышите! На-е-ди-не!

Министр близости. Без проблем. У лучников уши залиты воском, иначе их не допускают. Попрошу это не разглашать. (Диктатору, тихо.) Вы уйдёте, его и… чтоб без хлопот. И возни с публикацией не будет.

Все уходят.

Диктатор. А вы милый. Может, заглянете вечерком? Посидим, музыку послушаем. А то сейчас — наивысшее. Чиновники, мать иху!

Астроном. На-е-дине! И этих — долой!

Диктатор. Да они глухие.

Астроном. Плевать! Я что, похож на террориста? Я и руки поднять не могу — штаны!

Диктатор. Штаны, штаны… отпустите, а там бомба. Может, вы смертник.

Астроном. Все мы смертники, если не замолчите.

Диктатор. Уж больно вы симпатичный, а как узнаешь? Просто не представляю, чем вам помочь… Вас не обидит, если я штаны не стану расстёгивать? Но вы милашка, ей-богу!

Астроном. Время уходит. Вы рукой махните, чего проще? Рискните.

Диктатор. Думаете? Надо же, как просто. (Делает жест, лучники строем удаляются.) Ишь ты! Спасибо, что научили. Вы милый.

Астроном. Боже ты мой! Вы ещё и по этой части? Катастрофа! Забудьте пока об этом. Дела поважнее. Вы сосредоточьтесь. Через год, день в день, бах! и планета тюкнется. Астероид — не астероид, Икарус! Вдребезги! Неслыханное столкновение. Вдребезги! Академики эти ваши, тьфу! Дерьмо собачье. Это я высчитал. Я!

Диктатор. Ишь ты! С калькулятором считали? А то если столбиком, можно и ошибиться. А кто это, Икарус?

Астроном. Остров. Летающий!

Диктатор (брюзгливо). И чего неймётся? Ишь, разлетались. Вы в академию, что ли, хотите? Ходим вокруг да около. Но — бюрократы, мать иху — без санкции командира академиков… хотя… намекнуть я, конечно, могу. Вы б вечерком всё же заглянули.

Астроном (резко). Я женат!

Диктатор. Зануда вы, я посмотрю. Вы пришли-то зачем?

Астроном. Это вы зануда. Пожалуйста, сосредоточьтесь. Через год от всех нас — пшик! Усекли? Пуф! — и всё! Ураганы, ливни, вулканы! Выбреют планету чище, чем в  парикмахерской. Ну?!

Диктатор. А Понги?

Астроном. Всё! До последней блохи.

Диктатор. Это получается, мы их  к миру не принудим? А дядю за яйца?

Астроном. К какому чёрту миру? Какой дядя? Мокрое пятно, пар!

Диктатор. Ну, ну, ну! А я?

Астроном. И вы!

Диктатор. А вы?

Астроном. И я!

Диктатор. Вы бредите. Кто же будет руководить народом?

Астроном. Не будет никакого народа!

Диктатор. Бросьте вы! Народ бессмертен!

                                 Конец первого действия

 Действие второе

Зал заседаний. И здесь много знамён, символики. Огромный портрет Диктатора в лавровом венке. На столе Диктатора тройная скульптура фигур баснописцев, мраморные часы, увенчанные их же бюстами. За столом  кресла Диктатора и его Двойников. Перпендикулярно — длинный стол для министров. Входит Диктатор, он явно озабочен.

Диктатор (громко, невидимому собеседнику). Астронома и двойников по первому зову. Министры пусть попарятся, о грехах подумают. Распустились. Вот грохнет по башке. (Звонит телефон, снимает трубку.) Сам на трубе. Чего? Какой орден? Какому кино?.. А-а, этому. Нашли время. Высший, так высший, ранга только пожиже. Чёрт с вами, и себе. Ну, распустились! Энциклопедию в студию! Тьфу, ко мне. Ей-богу, уволю! Расстреляю. Конечно, Огромную, конечно, Державную. Есть другие? То-то. На букву «И». И! И! И чего я о них радею?

Министр близости приносит том и толстую кожаную папку.

Министр близости. Министр тусовок нынче что-то невесел. А ведь любит бывать навеселе. Ха-ха! Извините, здесь указы. В папочке.

Диктатор угрюмо молчит. Министр испаряется.

Диктатор (листает том, находит нужное место, читает). Икарус. Летающий остров. Впервые обнаружен в 4831г. И. обладает приятной растительностью, тремя озёрами, пивоваренной фабрикой. Чего?! В том же 4831 выдвинута версия угрозы столкновения И. с планетой. В 4832 версия опровергнута АН. См. Полн. собр. приказов Командира академиков, т. 85, с.908. Источники: Эзоп, б.21; Дикт., О пользе воробьёв, Дикт., О вреде воробьёв и курения. М-да, и я тут накуролесил. Работнички! (Берёт папку.) Вот так и подсовывают, а ты расхлёбывай. Голова кругом! Год, правда, в запасе. Ежели не врёт. С другой стороны, что за корысть? Затрахали, голова кругом. Ума не приложу, что делать. (Кричит.) Э-эй! Заходи!

Входят Двойники, у одного в петлице синий цветок, у другого красный, и Астроном.

Астроном. Здравствуйте!

Диктатор. Здравствуй, коли не шутишь. Проходи, садись. Здорово, замы.

Двойники. Низко кланяемся. Давненько не виделись. Как трудится?

Диктатор. И не говорите, ребята. Сами знаете. Иной раз плюнул бы и ушёл с этой работы. (Мечтательно.) На рыбалку бы сейчас.

Двойники стонут.

1-й Двойник. Да ушицы! Да грамм по сто пятьдесят.

Диктатор. Нельзя, замы. Нельзя, ребяты! Такая держава на плечах. Болтают, диктатор, диктатор, авторитаризм, а кто демократию защитит, кто дядю за яйца будет вешать? Неблагодарный труд, спасибо никто не скажет. Со всеми посоветуйся, с  населением посовещайся, где только время найти. Очень я доступен, братцы!

2-й Двойник. Ты не волнуйся! Обидел тебя кто-нибудь? 

Диктатор. Хуже, кореша! Кстати, вы незнакомы? Это сейчас у нас главный. Астроном! Двойники, мои. Прошу любить и жаловать. (Все жмут друг другу руки. Подвигает Двойникам том.) Читайте, читайте! Полезно.

Астроном. Что-то не похожи двойники-то на вас.

Диктатор. А чего им походить? Все знают — двойники. А раз знают, значит, и есть двойники. И слава Богу!

Пока Двойники недоумённо читают, в дверь заглядывает Министр Особняков и Дач.

Министр Особняков. Истомился народ. Стульев-то в передней нет.

Диктатор. Так поставь. Я что, и о стульях должен думать?

Министр Особняков. Так ведь полчаса как рабочий день кончился. Многие и пообедать не успевши.

Диктатор. Изящней будут. Вишь, холки понаели. Ладно уж, скажи, чтоб зачли как сверхурочные.

Министр уходит.

Двойники. Посвяти! Не томи! Чушь какая-то.

Диктатор. Да уж! Это вы Астроному скажите. Всё липа, всё! Летит этот остров, вон… (кивает на Астронома) его штучки. А уж как ахнет, будь здоров, Емеля!

1-й Двойник. Неуж и пивоварня?

Диктатор. А то! Озёра, пиво. Жуть!

2-й Двойник. А я знал. Это Понг! Это дядины происки!

1-й Двойник. Хуже! Экономический шпионаж.

Астроном. Терпение моё лопнуло. Вы понимаете, о чём говорите?

2-й Двойник. Постой! (Тычет пальцем в том.) Ты же сам писал… это…о пользе.

Диктатор. Писал… Мало ли, подсунули, и подписал. Одно обидно, отбросил я мировую науку. Вот. Ему выпало исправлять. Про воробьёв и смотреть не хочется. (Лениво.) Гнать всех надо взашей. А с кем работать?

1-й Двойник. Да-а, не позавидуешь.

2-й Двойник. Точно всё так страшно? Может, ошибка?

Диктатор. Всё верно — вдребезги.

Астроном. Теряете время, теряете время, милые.

1-й Двойник. Вот что. Чрезвычайка! Агентов этой пивоварни — в расход. Всех, кто пьёт пиво, — в КПЗ. Поднять общественное мнение против пивных агрессоров. Дядю на столб, Понг сровнять бульдозером. Поднять общественное мнение за мир во всём мире, против атомного оружия.

Диктатор. Ты что, совсем дурак? Я же толкую — вдребезги! Всё в пыль! И тебя, дурака.

2-й Двойник. А меня?

Диктатор. Ес-тес-твен-но!

2-й Двойник. А его?

Диктатор. Тьфу!

Астроном. Позвольте мне вмешаться! Мы безвозвратно теряем время. Мы бездарно теряем время!

В дверь заглядывает Министр близости.

Министр близости. Народ бунтует. Грозятся по домам. Правда, шёпотом. Может, всё-таки не тянуть?

Диктатор (психанув). Идите сюда! Бумагу! Пишите. Каждого уклонившегося… название проставьте… считать диверсантом, агентом Понга… или дяди там… подлежит привязыванию к жерлу зенитной колесницы с последующим выстрелом в направлении… допишите чего надо и на подпись. Идите.

1-й Двойник. Насчёт диверсии это хорошо, очень хорошо. С зенитной малость перехвачено. Негуманно. Надо чего-нибудь там, на конюшню, подзабыли про это. Чтобы переосознавали, переосмысливали, перевоспитывались.

Диктатор. Не надо отвлекаться! Отредактируем. Делать-то что?

2-й Двойник. Сколько, говоришь, осталось?

Диктатор. Год, замы!

1-й Двойник. Цельный год? Ну, мужик, кто ж так далеко глядит? Сто раз ещё решим-перерешим. Стареешь. Шутка!

2-й Двойник. Ты чего? И вправду стареешь?

Диктатор. Сошлю! Разжалую! Я вам, близорукие попугаи, вот что скажу. Год — это жить, и всё! Астроном этот чёртов, он что, небо здесь коптит? Бух! Скажи! (Астроном устало кивает.) Видали? Год! Тьфу, тупицы! Один я за всех думай! За нами страна. За нами история. Наш долг — войти в неё. Вы, хорьки! История повелевает: великие деяния! Кто кроме нас? Обратно я — один! Да что же это такое, братцы? Постойте, постойте… ничего! — как это ничего?

Входит Начальник утапо.

Начальник (запыхавшись). Дозвольте? Не казните! Проглядел. Этот. (Кивает на Астронома.) Как проник?

Диктатор (ему не до этого, ворчливо). Проник и проник. Я велел. Как работаете? Повесить вас мало.

Начальник. Всех уволю! Не казните!

Диктатор. Отлипни! Не до тебя. Докладывай.

Начальник. Так что, не подписывает.

Диктатор. Кто? Чего? Ты по-человечески говорить умеешь?

Начальник. Так точно! Что враг, что агент этого… острова…

Диктатор. С кем работать приходится! Я что просил выяснить? Рас-чё- ты!

Начальник. Так точно! Я в развитие вашей мысли. Анкету проверил первым делом, вижу, враг! Агент!

Диктатор. Расстрелять!

Начальник. Слушаюсь! Справедливый суд — через пять, максимум, семь минут.

Диктатор. Следователя! И без суда. Вас понижу в должности. Пошёл вон.

 Начальник (пятясь, скрывается. На ходу). Честная… беспорочная… анкета чистейшая.

Диктатор. Бездари! Пошляки! С кем работаем! Ишь, нарушать законность вздумал. (Астроному.) Да садитесь вы, чего столбом торчать? Кофе, сигара? Коньяк? Ишь, незаконные методы следствия, докатились.

Астроном. Не беспокойтесь. Всё — разнообразие в моей затворнической жизни.

Диктатор. Анахорет? (Хохочет.)

Астроном. В некотором роде, если позволите.

Диктатор. Вот и я анахорет. С этими-то! Послушайте, дорогой, вы пересчитывали? Ну, там, плюс на минус, квадратный корень? Свобода мысли, что мы ввели, вас не увела? Ха-ха.

Астроном. Полгода, двадцать часов в сутки.

Диктатор. М-да! (Спохватывается.) Знакомы? Замы мои.

Астроном. Очень приятно. До чего ж непохожи! (Жмут руки.)

Диктатор. Всё! Давайте к делу. Выход — есть?

Астроном. Два часа талдычу. Два часа! Как об стену горох, ей-богу. Разве можно? Вы же глава.

Диктатор. Ну-ну, покомандуй ещё. (Спохватывается.) Я не вам.

Астроном. Да ладно, проехали. Суть-то в чём? Проще пареной репы. Мы с вами строим трубу, аэродинамическую трубу. Остров как подлетает, мы трубу включаем и — сдуваем его. Дороговата, правда, труба-то. Так ведь…

Диктатор. То есть… заплатили и… сдули. И мир спасён! И почём?

Астроном. Триллион, триллиард, какая разница? Планета жива! Угол 61 градус! Главная тайна.

Диктатор. Так-так-так. И откуда у нас такие башли? Оно, впрочем, конечно… И чего вы столько времени молчали? Министры, вон, без обеда.

2-й Двойник. Налоги.

1-й Двойник. Реформы. Продать яхты, дворцы!

Диктатор. Губы-то не раскатывай. Всё по заграницам. На себя посмотри. Какие реформы? Ты чего? Как засолку реформировали, в нашем буфете огурчиков не найти.

Астроном. А оборона от друзей? Бюджета — на всех хватит!

1-й Двойник. Гений!

2-й Двойник. Э! Э-э! Губы-то не раскатывай! Кому на руку играешь! Под чью дудку пляшешь?

Астроном. Я не понимаю…

2-й Двойник. Он не понимает! Разуть нас хочешь? Раздеть? Чтоб Понг нас голыми руками? На кого работаешь? Гнида! Вот, начальник, твоя хвалёная свобода мысли.

Диктатор. Да-а… если подумать… Как же это вы так, дорогой?

Астроном. Куда у вас мозги повёрнуты? Подумайте, что вы говорите. Три тысячи против наших трёх миллионов, весь и Понг. Вы в своём уме?

Диктатор. Десять, десять… Не надо ссориться. Мне вот мысль пришла в голову: Понгу эта пивоварня угрожает?

Астроном. Икарус? Без проблем. То-есть, как раз проблема. Всем! Им. Нам!

2-й Двойник. Дешёвая работа. Выдаёте себя за серьёзного учёного, а влезли в политическую игру, предали интересы родины. А она вас поила, учила. Нехорошо! Утапо!

Астроном (устало). Вам виднее. Просто мир погибнет.

2-й Двойник. Не волнуйтесь, никто не погибнет. Мы зорко следим за такими, как вы.

Диктатор (разочарованно, устало). М-да, подрывные действия… (Вошедшим). Уведите.

Астронома уводят.

1-й Двойник (очень мягко). Стареешь, начальник. Государственную измену под носом не замечаешь.

Диктатор. Что, что? Ты на кого хвост поднимаешь? Рановато хороните! (Снимает телефонную трубку, набирает номер.) Утапо? Я! Слушай сюда! Что? Не может быть. Ну? А он что? Угу. А она? Брось! Я всегда говорил — женщина друг человека, но внутрипартийной борьбы она не понимает… Всё! Дело. Ты Астронома в одиночку… Ни-ни, ни волоска! Чтоб его как не было. Вот тех, с кем общался, нейтрализуй… Пива ему поставь. Да что такое, что у тебя одно на уме. Заруби на носу: массовых репрессий у нас не будет. Ни под каким видом! Языки — да, чтоб не трепались. Напишут?.. Ну, и руки… Ногами научатся? Это ты перехватил. Ну, на всякий случай… Всё! Деток целуй… Да, алло, чуть не забыл. Мотоколяски, что ли, им потом выдай! И без волокиты, без этого пресловутого бюрократизма… Знаю я тебя. Пока, супруге кланяйся. (Вешает трубку.) А делать-то что? Что делать будем? Как это он сказал — 61 градус?

1-й Двойник. Может, по рюмашке? А завтра соберёмся, подумаем. Утро вечера…

Диктатор. Твоя правда. Министров будем информировать? Вдруг чего подскажут.

2-й Двойник. Эти? Ну, ты даёшь! Откуда их такая куча набралась? Реорганизуем, реорганизуем, штаты сокращаем, а всё ползут, как клопы.

Диктатор. Позовём, всё-таки. Чего простаивать? (1-й Двойник открывает дверь, делает широкий приглашающий жест. Министры входят, рассаживаются.) Извините, что задержал. (Невнятный гул.) Не понял. (Тишина.) Так-то лучше. Высший совет, бывший державный. Экстренное заседание. За? Против? Не слышу! Хватит с меня этих упрёков в деспотизме, в зажиме. На повестке три вопроса — отношение к войне, отношение ко мне (гул удивления) и — персоналочка (снова гул). Ша! Оборона от друзей, вам слово! Не, не, постой. Чуть не забыл, по реформе министерств как голосовать будем, по каждому или списком?

Министры. Списком, списком!

Диктатор. Благодарю за доверие. Итак. (Ищет бумагу.) Да что же это такое? Бумажки, и те положить не могут. (Находит, читает). Мы вступили в новый этап, руководствуясь… показывая пример всей планете… идя по пути немыслимой демократии… понуждая к тишине… миру… в общем, ясно! Переименовать! Тайный Совет загранинтересов в министерство… миндружзагран, Тайный Совет присмотра за народом в  минблизнарод, комитет хлеба и зрелищ упразднить… так, дальше… миноборонотдрузей… главк народного веселья и развлечений ликвидируем… минособнякидач… комитет установления и поддержания благолепия… ну, утапо, оно и есть утапо, как ни называй. И наконец, ГО-ГО… это огого! Всё по этому вопросу! Высказываемся. За? Воздержался? Подойдёте, распишитесь. Давай, министр, давай!

Министр обороны (встаёт, зычно). Я солдат! Слов не трачу! Встать! (Министры выполняют команды). Кругом арш! Кругом! Стой! Вольно! У меня всё.

Диктатор. Пока не густо.

Министр обороны. Слушаюсь! Четвёртая конная в ноль две. Столица занята в ноль тридцать одну. Седьмой корпус колесниц у редакции в ноль сорок девять. Редактор — ноль пятьдесят. Виселица — ноль пятьдесят девять. Десять ноль три — новый редактор. Победить или умереть! По нужде к миру — всех! Победа! Кончил! Благодарю!

Диктатор. Другое дело! Подумал. Подготовился. Говорил тактично. Народ благодарен. С ноль две по ноль три, хорошо. Отлично! Слава народу! Тьфу ты, населению!

Министры. Слава! И другу — слава!

Диктатор. Ну-ну, благодарности потом. Миндружбы, давай теперь ты.

Министр дружбы. Да. Да! Безусловно. Должен отметить, что приказ «Оборона от агрессии» не только принуждает кое-кого к миру, но глубоко и полно отражает современность, в корне изменяет мировую ситуацию, спасает, проще говоря, мир. Эта акция самозащиты авторитет страны подняла на недосягаемый уровень. Все как один, по крайней мере, два государства из восьмисот не только поняли, целиком стали на сторону справедливости. Этим двум мы поставим тысячу колесниц безвозмездно.

Диктатор. Семь тысяч.

Министр дружбы. Комиссия… забыл фамилию, неважно… готовит доклад о зверствах Понга, о невозможности нам стоять в стороне. Общественность негодует.

Голос. Чего так рано?

Министр дружбы. Загодя никому ещё не мешало. Две банановые республики, те, что признали, получили наше обещание об открытии в Понге пары сот банановых лавочек с целью подъёма ихней экономики. А посол Понга третьи сутки спит у моей секретарши, добиваясь приёма. Дудки ему! Вперёд, труба зовёт!

Диктатор. Глядите, тоже тактичный. Похоже, собрали мы правильный кабинетик, и слава Богу.

Министр сытости. Дозвольте по регламенту.

Диктатор. Валяй!

Министр сытости. Так что, подняв цены на огурчики, мы неслыханно круто двинули вверх нашу экономику.

Диктатор. Слушай, чего у тебя такое скучное министерство? Одни стены, голые, обшкрябанные. Ни портретов, ни цитат! Когда экономика на подъёме, когда валовой доход зашкаливает… а? Лозунги хоть повесь, ну там, пейте томатный сок или хоть о пользе сникерсов. Или баб, что ль, гимнасточек.

Министр сытости. Каждой семье — солёный огурчик.

Диктатор. Шутник, я гляжу… Молодец!

Министр сытости. Экономически мы к победе над Понгом подошли во всеоружии. Жара вот, а? Не скакать, дышать нечем.

Министр обороны. Не твоя забота.

Диктатор. Попрошу без пререканий. Наши воины выше беззубой критики. Что думают свободные граждане?

Министр близости с народом. Кажный своё. Не пойму я их. Не хотят, в общем, воевать, вот ведь петрушка.

Диктатор. Точно? Центр опросов мнения?

Министр близости (пугается). Нет, ну, как это говорится… Есть, конечно, масса патриотически мыслящих, правильно настроенных, но… как говорится, отдельные недостатки на общем фоне… не без этого. Боремся. Исправляем.

Диктатор. По первому пункту предлагается резолюция: войну временно не начинать, вплоть до особого распоряжения.

Министры. Чего? Ты чего? Это как это? Всё ж готово! Как же это?

Диктатор. Особые государственные соображения. Сообщат позднее. Ну? За? Против? Переходим ко второму вопросу.

2-й Двойник. Прошу слова!

Диктатор. Чего? Чего-чего?

2-й Двойник. Слово! Слово и дело!

Диктатор (бешено смотрит на него). Ну, парень! Ну!

2-й Двойник. Государство в беде! Измена! Войну немедленно! Концерны, банки — всё перестроено. Отнимем заказы — взорвёмся! Какой-то прыщ…

Диктатор. Ша! Никто ничего не отменяет. От-ло-жено! Тупица!

2-й Двойник. Я — предупредил! За последствия…

Диктатор. Уволен! Тупица. Все свободны. Подкормитесь, чтоб не упасть. И снова — ко мне!

Министры в прострации выбираются из кабинета.

1-й Двойник. Погорячились, и будет. Не надо нервничать.

Резко распахнув дверь, врывается Жена Астронома.

Диктатор. Это что за новости? Это кто такое?

Жена Астронома. Ещё вздумали меня хватать! Молокососы! Где мой муж? Думаете, я в стороне? Думаете, ничего не знаю? Дудки вам! Всё, ребята! Не хотите ссориться — моего сюда.

Диктатор. Вы кто? Вы как? (Кричит.) Эй, заснули? Сюда!

Жена Астронома. Тихо. Что я своего не знаю? Размазня несчастный! Толком ничего не объяснит. Вам взорваться охота?

Диктатор. А-а!.. Вон оно что! Вы — жена?

Жена Астронома. Ну? Вы думали — тёща? Давайте, давайте! В каких он у вас казематах? Я вам лучше него объясню.

В дверь заглядывает Начальник утапо.

Диктатор. Проснулся? Напишешь рапорт и пшёл вон! (Дверь захлопывается, вскоре слышен выстрел.) Ну, докатились! (Пожимает плечами.) Ладно, уберут… Что за манера, чуть что — мусорить. Э-э, на чём мы остановились? А-а, ну да… Чего там объяснять, знаем мы.

Жена Астронома. Тогда чего сидите? Чего не бежите?

Диктатор. М-да… Что ж, ваша взяла. Пожалуй… (Нажимает кнопку.) Эй, там! Опять заснули? Что же это такое? Этого! ко мне! Убрали? И чтоб ни пылинки! Бегом, бегом! Так говорите…

Распахивается дверь, от мощного толчка сквозь всю комнату летит Астроном.

Жена Астронома. Боже мой! Евсей! Что они с тобой сделали?

Астроном. Пифочка! Всё нормально. Всё путём. (Целуются.)

Диктатор. Нам выйти?

Жена Астронома. Да бога ради. Вы его послушайте, что вы за тупари?

2-й Двойник. Вот что, милочка. Мы вас слушали… как это вам пробраться сюда удалось, кто позволил?.. теперь вы послушайте. Про трубу мы знаем, и ничего нового вы нам не сообщите. Так что, как говорится, позвольте вам выйти вон! У нас дела. Как видите!

Жена Астронома (неожиданно миролюбиво). Да, да, конечно. Не будем отрывать вас от дел, да. Идём, Сева, идём! (Берёт Астронома за руку, бегом направляется к двери.) Ф-фу! Я уж думала, тебя повесили. Бежим. Бежим! (Убегают.)

Астроном (на ходу). Ну, тупицы! Ну, зануды!

Диктатор (растерянно). Э-эй! Что же это выходит? Сбежали?! Х-ха! Ежели найдём, надо её в разведку направить. И никак не меньше зама.   Хоть как звать-то её, а?

1-й Двойник. Границу-то перекрыть бы, как бы в Понг не сбежали.

Диктатор. Да уж, это мы маху дали. Распорядись, будь добр.

В дверь заглядывает Министр близости.

Министр близости. Так что перекусимши. Может, позвать? Притомились.

Диктатор (ворчливо-благодушно). А обо мне кто-нибудь подумал? Ишь, перекусили! А у меня маковой росинки с утра. Давай, запускай!

Робко, по стенке пробираются к своим местам министры.

2-й Двойник. Итак, друзья, мы нашли консенсус и переходим ко второму вопросу. Слово нашему великому!

Все встают, аплодируют.

Диктатор. Всё, всё, всё, друзья. Спасибо! Тронут. Но — к делу. Кое-кто, не будем указывать на лица, недвусмысленно в последнее время начал намекать, чуть не впрямую тыкая, что, мол, ваш друг, я, бишь, бессменный глава, начал стареть, прямо говорят: постарел. Интриганы, мать иху. Мне-то плевать. Но! Слухи ползут. Переползают границу. Возбуждают ажиотаж. Нездоровый, как вы понимаете. И это надо пресечь! Раз и навсегда. Калёным железом.

Министры (возбуждённым хором). Клевета! Друг-диктатор! Подлая болтовня. Вы молоды! Вы — кровь с молоком! Полная крынка! Жизненных соков. Пончик наш! Не травите душу. Нам! Не берите в голову, старина! Диктатор. Старина? Кто сказал старина? Я вам покажу!

Министры. Что вы? Вы что? Не в том смысле! Любый наш! Золотенький! Миллион лет жизни. Десять миллионов!

Диктатор. Ладно, ладно. Льстецы! Вы славные ребята, я знаю. М-да. Вот начальник утапо погорячился. Давайте постоим. (Все встают, минута молчания.) Земля ему пухом. М-да. Однако загранице надо вставить. А я и на самом деле мужчина в соку.

Министры (хором). Ещё как!

Диктатор. Вот я и говорю: престиж. И его надо поднимать. (Министры хихикают). Вопрос: как?

Министры. Неуж тринадцатый подвиг Геракла? Это не всякому и молодому. Да и вы, вроде, по другой части.

Диктатор. Разговорились. Мои пристрастия это мои. С кем работаю. Один тащу державу, надо же! Спасибо надо говорить. А не ёрничать. Кстати, чегой-то у нас баб в министрах нету? Неприлично это, ещё не то подумают. Ладно  уж, скажу. Вот мужик был Эзоп, глыбища. И помер в какой-то Греции. Чего его потащило в Грецию? К Япончику, что ль? Кто из вас его читал-то, кто? Один я за всех!

Министры. Ну, как это? Читали! Ещё как!

Диктатор. Чёрта вы читали, гнать всех надо. Боже ты мой! Ну, ну! Про ежа и зайца знаете? Я ж говорил, говорил я. Ладно, хрен с вами, перескажу. Поспорили ёж с зайцем, кто быстрее бегает. Заяц говорит: я! а ёж — я. Решили бежать наперегонки. Ёж поставил ежиху у финиша, как они побежали, ёж и спрятался. Заяц прибегает, а ежиха: я тут! Он обратно, а ёж: я тут! Загоняли зайца.

Министры (хором). Ну?

Диктатор. Во баба, точно сказала: тупари. Забыли? Я помоложе был, любил бегать. В школе — первое место!

Министры. Не понял. И чего? Это ж когда?

Диктатор. Тьфу, хоть кол на голове… Чего не понять? Возвращаюсь к увлечению юности. Бег, в целях безопасности, по секретной трассе. Три смотровые точки, допуск — телевидению. И массы народа. По списку.

Министры долго и мучительно думают.

Министр сытости. Ай да лихо! Ай да Эзопушка! Ай умница!

Министры (подхватывают). Что придумал! Вот штуку выкинул. Ума палата. С таким нигде не страшно.

Диктатор. Слава тебе, Господи! Дошло. Ну? Сколько бежать прикажете? Какую скорость назначим?

Министры вновь мучительно думают.

Министр обороны. Полагаю час. Не мальчик, всё ж таки.

Министр тусовок. Вёрст двадцать надо бы. Солидно!

Министр сытости. Полагаю, двадцать пять. Солидно.

Диктатор. Всё? Голосуем. Кто за двадцать? Раз, два… семь. Кто за двадцать пять? Три, четыре… девять. Прошло второе. Очень демократично! Час. И пятнадцать вёрст. Протокольчик-то набросайте, набросайте.

1-й Двойник. А не быстро?

Министр сытости. Чего там? Я вон по триста езжу, больше трёх мамаш не сбиваю. За раз, конечно.

Диктатор. Чего спорить? Проголосовали. Славно мы сегодня поработали. Пора бы и освежиться. (В телефон.) Кто-нибудь, по стопарю там принесите. Перекурим, коллеги?

Министр дач. Да. Хорошо! Вспоминаю я, друзья, прежнее житё-бытьё. Тоска! На госсовете, ещё царь был, мухи дохли. А нынче-то? Кипение ума, страсти, свобода мысли! И всего-то, и всего-то, каких-нибудь лет двадцать-тридцать всего, как мы без царя в голове… во главе.  До чего легко дышится!

Входят молодцы, расставляют принесённое, уходят.

Диктатор. Освежимся, друзья, х-хе, братья и сестры, освежимся и по домам. Заработались. (Выпивают.) Дельце, правда, одно осталось. Слыхивал я, министр тут один начудил. (Оживление.) Гляжу, не новость для вас. Что за манера пошла, девок в казённом вине топить? Ладно бы ещё — в шампанском, на аристократизм, мол, потянуло, или там в пиве в связи с последними событиями, а то в казённом вине. Экономим во всём, за государственную копейку — в каторгу, а этот?

 Министр тусовок. Бес попутал.

Диктатор. Мда, бес. Оно, конечно, должность у тебя… Какой же ты, однако, низкий задний проходимец. Скажи-ка ты мне, топил ты их голыми?

Министр тусовок. Известно, голыми. Иначе не утопишь… Так вот.

Диктатор. Мда! Девки-то визжали?

Министр тусовок. Куда им деваться? Не без этого. Так вот.

Диктатор. Мда. Высказывайтесь. Время позднее.

Министр обороны. Позор! Стыд! Налево! Война на носу! Лет-то сколько им?

Министр тусовок. По пятнадцати. Вполне. Совершеннолетние.

Диктатор. Мда. Старух не трогает.

Министр близости. Справедливо сказано: позор. Противоречит духу. Не соответствует стремлению. А как они, блондинки, чёрненькие? Иль рыженькие?

Министр тусовок. Ну что уж, всякие. Так вот.

Министры. Ух ты!

Диктатор. Мда. Что мне с тобой делать? Как, друзья, осудим?

Министры. А как же.

Диктатор. Осудим и предупредим? Чтоб неповадно. Чтоб впредь.

Министры. Предупредим и осудим. Единогласно!

Диктатор. Вы — решили! Ещё и ещё раз напоминаю вам, я  диктатор. И что это значит? А это значит, что слово «диктатор» происходит от слова «надиктовывать». Я всего лишь диктую. Для записи. Законы! Правила! И тому подобное. А создаёт всё народ! Население! Зарубите это себе на носу и неукоснительно соблюдайте, столь же неукоснительно проводите это в жизнь. Она прекрасна и удивительна. Я сказал. Свободны!

Министры, толкаясь, исчезают. Двойники переглядываются, наливают большие бокалы, дружно выпивают, передёргиваются.

Двойники. У-ух!

Диктатор. Ваше здоровье!

Двойники. Спасибо. И тебе не кашлять.

2-й Двойник. Вот ты меня уволил…

Диктатор. Брось ты, пошутить уж нельзя.

2-й Двойник. Хороша шутка. Поздравляю.

1-й Двойник. Да. Да. И я. Вот. Ты нас послушай. Своей политикой, своей медлительностью ты добился, чего хотел. Ладно, пока ты гробил страну, мы молчали. Но себя гробить мы не позволим.

Диктатор. Эй… да как… да как вы…

2-й Двойник. Хватит квакать! Ты что, не знал, что страна, словно кипящий котёл? Не догадывался, что все эти цены, налоги подняли давление до предела? Что тебе письма пишут — «без уважения», не слышал? Знал! И знал, что спустить пар — война. И точка! Выдохся?

1-й Двойник. Куда там! Штаны обделал!

Диктатор. Ребята! Я хочу войны! Вы что? А как же Астроном? Сбежал ещё, говнюк.

2-й Двойник. Сам такой. Ты носишься с этим островом, с этой пивоварней вонючей! Ты раздул это дело. Это из-за тебя  хмырь сбежал. Да ещё с супругой. Кто он такой, чёрт возьми?

Диктатор. Супруга… ишь, слова какие. Да поймает их утапо. День, другой…

1-й Двойник. Это ещё бабушка надвое сказала. А он тем временем в Понг, а там все забаламутятся. А дядя листовок наштемпелюет. И всё забаламутится. Узник! Из застенок бежал. Ему вера.

Диктатор (машинально). Из застенков.

1-й Двойник. Что?

2-й Двойник. Проехали! Вот-вот крышку сорвёт. Немного осталось.

Диктатор. Замы! Вы меня пугаете.

2-й Двойник (меняя тон). Знаешь что. Ты устал. Мы устали. Время позднее. Возьми-ка ты какого-никакого лучника, покрепче, да иди домой. Отдохни, чайку попей, телик ещё фырчит. Утро вечера мудренее, с утрева пораньше соберёмся, покумекаем. Чего-ничего, а решим на свежую-то голову.

1-й Двойник. Иди, иди. Чего мы, на самом-то деле, раздухарились, раскудахтались?

Диктатор. Спелись. Сажать меня будете?

2-й Двойник. Ну, парень, ну, ты даёшь! Кто ж тебя посадит, такого хорошенького? Да за тобой все силовики, тронь тебя!

Диктатор. Ну да! Утапо, вон, обнажилось.

Двойники. Зуб даю! Не тронем!

Диктатор. Вашими бы устами…

1-й Двойник. А ты своими. И не бзди, мил-человек. Мы же одна команда.

Диктатор. Ну уж что уж. Ваша взяла. Ребята, не подведёте? Точно?

Двойники. Не дрейфь, парень. Мы с тобой ещё горы свернём.

Диктатор. Ладно, замы (грустно смеётся). Я пошёл!

Двойники. Не грусти! Спи спокойно, дорогой друг!

2-й Двойник (Кричит). Охрана! (Пауза.) Первый уходит! Смирно!

Диктатор. Я пошёл. Пока, замы… я вам верю, ребята. (Уходит.)

1-й Двойник. Верь, верь. Кто тебе мешает? Ладно, с плеч долой. Что делать будем?

2-й Двойник. Да ничего. Выпьем, да тоже побредём. Отработанный материал, Григорий?

1-й Двойник. Отработанный, Константин! (Хохочут.) Может, к девочкам? Чего их в вино мокать зря? Их… х-хе… надо…

2-й Двойник. И то! А знаешь, есть у меня идейка… помнишь, обговаривали? И поставь-ка наблюдение, пока не обломаем, пусть носа не высовывает.

Уходят.

                                  Конец второго действия

 Действие третье

Картина первая

Некоторое время спустя. Бывший гараж колесниц, переоборудованный в выставочный зал. Плакат: «Всенародный смотр проектов памятника другу Диктатору при жизни». Скульптуры, картины, кое-где забытая в спешке сбруя. Постепенно зал наполняется народом. Входят министры. Под звуки фанфар появляются Диктатор и Двойники.

Министр близости. Попрошу внимания! Гип! Гип-гип!

Овация, возгласы. Диктатору подносят блюдо с ножницами.

2-й Двойник. Друзья! Господа! Товарищи! Братья и сестры! Население! Момент настал. Мы отдаём заслуги Величайшему! При жизни! (Голос: Не спёкся бы). Да! Мы слышим каждый голос. И в этом заслуга момента. Мы встали с колен и избрали свой путь. Наша идеология — трое. Вы это знаете. Эзоп, Лафонтен, Крылов — ЭЛАК — наше знамя. Светочи! Три — вот суть. (Голос: Три к носу.) Три это число, неуч. Три это мы! Он. Он. Я. Только сплочённая демократия. А мы трое сплочены. Как никто. Как нигде. Но теперь не диктатор надиктовывает, а коллектив решает. Мы. И вы. И памятник первому диктатору-демократу это святое. Велики заслуги этого скромняги, слуги населения. Давай, друг, режь ленточку! Отныне и навсегда он Великий Толкователь ЭЛАКа. Вождь и теоретик. А мы, вот, просто вожди.

Диктатор молча разрезает ленточку. Овация, крики восторга. Толпа растекается по залу.

2-й Двойник. Доволен… теоретик?

Диктатор. Спасибо, ребята.

1-й Двойник. Не бзди, мы всё продумали. Издадим твои труды, затопим планету. Тираж — мильён. Памятник поставим, конечно. Расслабься, парень. Всё хорошо. Слышь, однако, я тут учебник полистал. Земля-то, получается, шарик! Надо же. Хуже того, половинка людей, выходит, вниз головой бродят.

2-й Двойник. Пошёл ты. За что ж они держатся?

1-й Двойник. А чёрт их знает. Какая разница? Я о другом думаю, ежели книги диктатора туда послать, они ж попадают. Зря бумагу, что ль, переводить?

2-й Двойник. Мужик! Не бери в голову. Издадим полмильёном, всех делов. Я о памятнике. Это венец демократии, это тебе, бывший. Помним, почитаем. Цени! Давай, давай, как обговорили. Бери слово, объявляй. Раз теоретик, соответствуй. Население! Слово Великому!

Диктатор. Ладно. Давайте втроём кошмарить… э-э-э, счастливить наше население. Но основу заложил я, нравится вам или нет.

1-й Двойник. Другой бы спорил…

Диктатор. Народ должен быть счастлив. Не хочет — заставим.

1-й Двойник (тихо, 2-му). Ну, зануда. И чего терпим?

2-й Двойник. Не ной, недолго. (Громче.) Давай, ну, неудобно же.

Диктатор (окончательно берёт себя в руки. Тихо). Антихристы вы. (Во весь голос. Импровизирует). Друзья! Население! Послушайте! Нам предстоит прыгнуть. Важный скачок! Прыжок в искусстве, который осчастливит страну. Послушайте! Вам известно, произведения искусства есть в каждом доме. Кошки, там, пластмассовые. Ещё слоны. Перенасыщено. И культура зашла в тупик. Я нашёл выход. Противоречие будет разрешено. И станет Великим Скачком. В культуре. В истории человечества. (Делает знак Министру обороны, тихо). Вы  с ними? Или со мной?

Министр обороны (так же тихо). Кругом! Арш! А куды податься?

Диктатор. Квартира в центре? Огурчики без ограничений? Цистерну, чтоб девок…

2-й Двойник (подозрительно). Каких, каких это девок? (Министру). Кругом! Арш! (Диктатору). Интриги? Успокоить?

Диктатор. Да пошёл ты!.. Итак! Милая творческая интеллигенция! Прыгать — вам! Лезть в душу вашими привыкшими к бетону и краскам пальцами. И — сеять зёрна! Я сравню вас с медсёстрами, вспрыскивающими жизнь вопреки воле пациента. Я видел недавно — на рынке, кстати, — как некие спекулянты, намочив глину, лепили кошечек. И продавали за очень приличные башли. Вот суть. Из плохого надо делать хорошее. И ваша задача: так — с человеческими душами. Лепите добро! Не жалейте себя! Окупится. Это ваш подвиг во благо. (Сдавленно.) Эй, оборона. (Министр подходит.) Ну? Решил?

Министр обороны (Шопотом). Кругом! Арш!  (Быстро уходит).

2-й Двойник. Замечательно. Задачи поставлены, за работу, товарищи. Переходим к обсуждению проектов. (Тихо.) Слышь, Сев, угомонись. Мало тебе почёта? (Всем). Итак, правду — матом! Маткой, я хотел сказать. Кто?

1-й академик. Позвольте? Академик ваяния. Удивительная у нас сегодня встреча. Содрогает. От восторга… Как точно, как прелестно точно — мы сёстры, и пальцы в душу, мы лепим. Пока не посинеем. Прелестно, прелестно… Я пишу воспоминания о сей незабываемой. История, друг Диктатор лепит историю… Позвольте конкретно? Вот проект. Диктатор сидит, задумался… Плохо? Нет. Но с чего он глядит вниз? Это искажение. Наша святыня — правда… Вот я. В меру сил, скромных сил… Скала. На вершине Диктатор. Взор устремлён вверх, в горние дали. Правда эпохи… Судите меня.

2-й Двойник. Ясно. Ещё?

2-й академик. Академик зодчества. Я буду краток. Величие нынешней встречи в полную меру смогут оценить лишь будущие поколения, которые станут изучать её вплоть до каждой запятой. Я же кратко хочу отметить то, что запало в душу лично мне. Главное для меня состоит в том, что я видел, я слышал, я впитал не просто слова, приказ великого человека, как ваять, как грунтовать, как лепить, наконец! Это настолько величественно, это вдохновляет, это придаёт рукам тысячекратную мощь. Тем рукам, которым доверено нести народам подлинное искусство, искусство, вдохновлённое гением наших дней. И не только наших. Я закончил, благодарю. Хочу заверить, что готов сломя голову выполнять вдохновляющие указания. Как, полагаю, и все творцы.

2-й Двойник. По реакции в зале и (угрожающе) некоторым выступлениям вижу, что не все ещё всё поняли. (Оглядывает зал, испуганная суета.) Мы на рубеже. Великих свершений. Диктатура ушла в жо.. забвение. Отныне демократия без границ. Наша! Доморощенная! Выращенная не в парнике. А среди населения! Вопросы есть?

Гром аплодисментов. Крики: Ну, наконец-то! Дождались! И не чаяли. Свободушка, долгожданная! Ах, как дышится. Как творится!

Министр близости. Долгожданному руководству — ура! Гип!

Все подхватывают. Овация.

1-й Двойник (Диктатору). И куда ты теперь денешься?

Диктатор. Цыплят по осени считают, родной мой.

1-й академик. Я в восторге. Да! Это наша поступь. А то уж колени заболели — столько стоять.

2-й академик. Не могу не поделиться с вами. Я только что из Понга. И что вы думаете? На их полотнах какая-то дымка, какие-то квадратики, более того, там засилье повсюду — на полотнах, в графике — обнажённых женщин. Какое падение нравов, какое неслыханное падение нравственной культуры. Где сияющие вершины, спрошу я вас. Нынешние, не побоюсь этого слова, революционные перемены ведут нас к очищению, к духовному освобождению, к новым вершинам, указующим путь всему миру. Наш священный долг объявить рукотворству духовной порнографии беспощадный бой! Ведите нас, руководители.

1-й Двойник. Во сказал! С такими не пропадёшь.

Слышен бешеный стук копыт. Тишина. В зале растерянная суматоха. В зал врываются мальчишки и девчонки, взъерошенные, в руках у многих луки, они орут, верещат. За ними скромно Министр обороны, Киномеханик,  Жена Астронома.

Диктатор (скромно выступая вперёд). Прошу прощения. Вот теперь и поговорим… Пифочка, я рад, что вы с нами… О! И киномеханик. Лепота! Проходите, чувствуйте себя как дома. Дорогие мои! (Двойникам.) Друзья-руководители! (Двойники растерянно кивают.) Долгие годы посвятил я изучения наших духовных вождей. Эзоп, Лафонтен, Крылов. Вы осеняете нас своим гением. Слава! (Все подхватывают.) Читайте их, изучайте их, следуйте им. Да благословят они вас. Это их руки, их помыслы вручили знамя новому руководству. И оно гордо несёт его. Они благословили нас троих на этот Великий прыжок. (Двойники растеряны, деморализованы.) Встаньте, ребята, покажитесь населению… Спасибо! Друзья, позвольте представить и нового нашего коллегу. Жена! Астронома! Прошу любить и жаловать… Её заслуга, её великая заслуга — она же в школе работает — открытие главнейшего указания великих наших предшественников. Умейте прыгать, учитесь прыгать, каждому высокую прыгучесть. Это путёвка в жизнь. Прыгая дальше всех, прыгая быстрее всех, прыгая выше всех, вы поведёте за собой массы… А кто прыгает легче всех? Детки. Будущее наше. А у неё (Жена кланяется) ДОСААФ в школе — ого-го! Я ж предупреждал: женщин в руководство. Вот — новый начальник министров.

Жена Астронома скромно наклоняет голову.

2-й Двойник. Что? Это что? Что это?

Диктатор. Вшивота вы, ребята. На кого хвост подняли? Да ладно, я сегодня добрый. Мы с мадам… целую ручки, дорогая Епифания… живите уж.

1-й Двойник. Он что, сменил ориентацию?

2-й Двойник. Пошёл ты, вся его ориентация — нас поиметь. Лопухнулись мы, братец! Камеры понатыкали, телефон чуть не семеро слушало, а он-то, только сейчас понял, в интернете сидел, всех и поднял, а не порнухой занимался… Э-эх, отстали мы, брат, технически, отстали.

Диктатор. Население, дорогое моё население! Вы знаете классиков по моим комментариям, их изучают повсюду, учат наизусть. Наступила пора обнародовать подлинники, направив остриё против чёрных врагов. Излагаю. Муравей, указывают классики, работал всё лето, не покладая рук, запасся пищей. Здесь глубокий смысл. А стрекоза пела на солнышке, беспечная. Слушайте! Пришла зима, и муравей спокоен. Он не боится. А у стрекозы одни забавы на уме. Читай: интриги. Идёт стрекоза к муравью: дай, мол, поделись. А ты, это муравей, что делала всё лето? Интриги плела? Я всё пела, лето же, отвечает. Ты всё пела? Это дело! Так поди же попляши. В том смысле, а не пошла бы, интриганка. На кого хвост подняла?  С кем, мол, ровняешься? (В сторону). Вы, ребята, на ус мотайте! (Грозно.) Оглянитесь. Будущее мотается у вас между ног. На нём ещё короткие штанишки, но чистая непорченная душа. Эй, киномеханик, иди сюда, не скромничай! Начальник утапо. Прошу любить и жаловать. И слушаться! (Киномеханик жестом приветствует зал, жмёт руки Двойникам.) Хорошо!

Киномеханик. Юное будущее желает высказаться. Не будем затыкать ему рот. Прошу, прошу.

Зал аплодирует. Расталкивая всех, к трибуне пробирается Юнец.

Юнец. Вот тут мы, это, инициативная группа, обсудили, блин, маляву… Вам. Вот. Ну?.. Прочитаю, блин. (Достаёт бумажку.) Папы и мамы. Вам это, просекли?.. Ваши дети, мы, блин, поднялись. Встали с колен, в смысле. Молодое поколение (детский крик, визг) прыгает дальше, далеко, в смысле… Нас не догонишь. Заявляем инициативу: отныне и навсегда — Великий Прыжок!.. Хотите скакать вместе, добро пожаловать. Нет — пасть порвём!.. Папы и мамы, не мутите воду. До каких пор это будет продолжаться?.. Стрекозам — удавку. Глядя на вас, папы и мамы, дети испытывают сильную боль, в смысле, корёжит… Вы поражены заразой, отрава, блин. А у нас молодые руки, и мы можем взять в них палки. Просекаете?.. Скачите, юные! Капец! С нашими вождями!.. Гип!

Диктатор обнимает юнца, целует его, всячески выражая свой восторг. К трибуне пробирается. Третий академик.

Третий академик. Не могу молчать! Это незабываемо, это эпохально, это впервые в истории космоса. Я готов скакать и прыгать! Вместе. Все вместе… Как же я был слеп до этого! Как слеп… Глаза мои распахнулись настежь, я со смирением уступаю дорогу. Кто я такой перед напором юности?.. Ноль! Что я делал до сих пор? Рисовал… И что я рисовал? Цветочки, пейзажики, котяточек. Со всей прямотой могу сказать — это уход от реальности, это прятанье в конуру… Вот они, юные, открывшие нам глаза. Им не нужны пейзажики… Я низко кланяюсь юности, открывшей глаза. Сожжём всё, что мы делали, сожжём дотла и на чистом листе, непорочном и незамутнённом, напишем новые письмена, на пепле прошлого станем прыгать и плясать во имя светлого будущего. Гип! Гип юным!.. Гип нашему несменяемому!

Академики подхватывают девочек, танцуют с ними, визг, чуть не оргия.

Диктатор. Вот и лады. Скачите, юные, и молодейте сердцем. Молодец киномеханик, славно всё организовал. Сидеть тебе в тюрьме, попомни моё слово. Шутка.

Девица (обнимает Диктатора). Миленький. Люблю! А эти… Стрекозы грязные, ну, вы у нас попляшете… Вонючие уроки долой!.. Круши!

Диктатор. Тих-ха! Указ! С сего дня вы — кузнечики!

Веселье продолжается.

Картина вторая

Кабинет Диктатора, простой и суровый. У стола — лавки. В углу железная койка под солдатским одеялом. За грубым дубовым столом Диктатор, пишет, время от времени прихлёбывая пиво. Телефоны. На стене огромная карта. Входит Киномеханик.

Киномеханик. Вождю слава!

Диктатор. Да брось ты эти формальности. Садись. Бутылочку возьми. Как дела? Замов не обижаешь? В конце концов, нормальные ребята, кого не заносит?

Киномеханик. Не. Тихие. Выпиваем иной раз. Не бери в голову.

Диктатор. И хорошо, и путём. Давай к делу. Ты с Астрономом и Астрономшей зайди к вечеру. Посидим, есть об чём потолковать. А нынче в ночь ты ребят в Понг пошли, пущай по нашим постреляют. А на провокацию-то я и отвечу со всей мощью. К утру мы их и завоюем. Астрономша, ничего не скажешь, умница, бой-баба. Сколько брать контрибуции, она тебе и скажет. На эти башли мы трубу астрономову и поставим. А как поставим, так на остров сей секунд и нацелим. И миру объявим: вот они спасители, мы! И тоже, никуда не денутся, понесут денежки, да ещё на коленях просить станут — возьмите, родные. Ах, астрономша, ах, Епифания, ах, золото!

Киномеханик. Точно! Классная баба.

Диктатор. Ты, всё ж, за этой парочкой приглядывай, люди новые, не ровён час.

Киномеханик. Само собой. И прослушка, и наружка — давно уж, с самого начала. Не пальцем деланы.

Диктатор. Тебе я верю, ты мне с первого раза глянулся. А скажи, с чего это замы такие тихие?

Киномеханик (мнётся). Да как сказать… юнцы слегка поработали. Одному черепушку помяли, другому…

Диктатор. Ты всё ж поаккуратней, парни-то свои.

Киномеханик. Как в вате, как в вате, без вопросов. Говорю ж, выпиваем. Кто просил? Куда полезли? С властью тоже надо уметь обращаться.

Диктатор. Классики ещё толковали: не вышивайте бисером перед свиньями.

Киномеханик. Точненько. За что боролись, на то и напоролись. Их бы за яйца подвесить.

Диктатор. Ну, всё. Пора и текучкой заняться. Впусти-ка ты этого, по тусовкам главного.

Киномеханик приглашает Министра тусовок.

Министр тусовок (с порога). Слава диктатуре.

Диктатор. Пошёл ты!.. Что ж ты делаешь, что? Опять за старое?

Министр тусовок. Я… да я…

Диктатор. Ты! Ясно, ты, кто ещё? Как посмел? Фокусы?.. Обратно фокусы? Выгнать кузнечиков с танцплощадки! Какие мозги надо иметь?

Министр тусовок. Дозвольте слово молвить. Я… Вы…

Диктатор. Ну?

Министр тусовок. Да. Вы же сами… Пятый том… Влияние… твист, шейк… разврат…

Диктатор. Читать, вишь ты, научились. А понимать написанное — нет.

Министр тусовок. В свете указаний. Думать одно, говорить, делать иное.

Диктатор. Тупицы. Чего проще? Учите других думать так, как вы говорите. А потом пусть делают так, как думают. Свободу мысли мы зачем лелеем?

Министр тусовок. Я и думаю…

Диктатор. Тут мы вас и покритикуем. Идите. Уволены. Запишитесь добровольцем, кстати. Стране нужны доблестные воины. Всё!

Министр, пошатываясь, уходит.

Диктатор. Давай теперь этого, из ГОГО.

Киномеханик приглашает Секретаря ГОГО.

Секретарь (в поклоне втискивается в дверь). Слава диктатуре!

Диктатор (ворчливо). Слава, слава. Садись. Что у тебя?

Секретарь. Посоветоваться. Разногласия. Не ГОГО, а прямо… дискуссионный клуб. Одни…

Диктатор. Кто?

Секретарь. Да этот, как его, ну… БЛИН — близости с населением. Кричит, слова не даёт сказать. Мол, всюду, где можно, бюсты классиков, повсеместно… классики, классики. А вот другие, я, к примеру, предлагаю, классики классиками, а ежели повсюду, то ваши бюсты, изображения. У нас, к примеру, ещё светофоры стоят пустые, только светят зря. Целый, я говорю, диспут. Дискуссия. Надо же решать.

Диктатор. Вот и решайте. Вы же общество, вы же партия. И я думаю, отнюдь не вмешиваясь в ваши прерогативы, с министром пусть потолкуют кузнечики, им сподручнее. А тебе, похоже, орденок надо дать. Как, механик?

Киномеханик. Само собой.

Секретарь. Служу отчизне! Ещё посоветоваться. Немножко от рук отбились кузнечики. Ладно, пока учебники в унитазах жгли, куда ни шло. Но директора… Слышали?

Киномеханик. Ну, погорячились малость. Молодость. Но преданы, вот главное.

Секретарь. А ещё… родителей своих заставляют лазить по намыленному канату, мол, для проверки лояльности. Истязание…

Диктатор (хохочет). По намыленному? Ну, фантазёры! (Долго смотрит на секретаря.) Вы умный человек. И преданный. Я читаю, как вы понимаете, ежедневные сводки. Но вот некстати употребили вражеское слово — истязание. Нехорошо. Тот, кто предан всей душой, и по проволоке намыленной взлезет. А кому не нравится — сжечь публично на костре из учебников. Я понятно излагаю?

Секретарь. Куда понятней? Разрешите идти?

Диктатор. Валите себе. Впрочем, секундочку. Имею разъяснить эпохальное значение роли прыгунов наших, кузнечиков. Попрыгунчики мои.

Секретарь. Жажду! Лейте свет истины!

Диктатор. Лью! Что было? Пропасть!.. На народном животе пояс затянулся до последней дырочки. Налоги — стыд! Яд для стрел — на три планеты не хватит — обратно стыд, мало! Ремонт колесниц? Запущено. В утапо людей нехватка!.. Всех не перевешаешь — сто лет как известно, а жаль… Тупик, братцы, тупик. Внутренняя контрреволюция, наконец, голову подымает… И тут появляются кузнечики. Моё детище, без ложной скромности. Ну, и конечно, само собой, эти… вот эти. Ура!

Секретарь. Слава диктатору! Слава!

Секретарь уходит, не сгибая колен. Без стука врывается 1-й академик.

1-й академик. Победа, победа!

Диктатор. А здороваться не надо?

1-й академик. Слава, извините, слава!

Диктатор. Совсем распустились. Всего-то меня не было… Ну, что у тебя?

1-й академик. Бомбы! Пальмовые! Решили, наконец!

Диктатор. Иди ты?!

1-й академик. Зуб даю! Как рвануло! Две деревни! Три осла! Фють!

Диктатор. Ослов жалко… А люди что?

1-й академик. Такое дело. Выселить забыли… Спешка, понимаете.

Диктатор. И что же? Общий итог?

1-й академик. Вдребезги! Всех в пыль. Да ещё осколками дачный посёлок какой-то…Горит и горит.

Диктатор. Успех! Вот что значит — новая политика. Вот они, кузнечики! Пальм отечественных, надеюсь, хватит?

1-й академик (мнётся). Да чего там, да ладно… подкупим.

Диктатор. Так и знал… Что с огурчиками было? Парники — в каждый дом, завалим планету… И что, где парники? Одни самогонные аппараты и остались. Под монастырь меня… Кто за пальмы ответственный?

1-й академик. Член-кор по огородам.

 Диктатор. Косноязычный, что ль? Ни слова не поймёшь? Который из телика не вылазит?

1-й академик. Он.

Диктатор. Э-эх!.. Где они хоть растут-то, пальмы эти?

1-й академик. В Понге, так что.

Диктатор. Слава тебе, Господи! Ладно, тебе орден. Иди, иди!.. Братцы мои, совсем забыл. У меня же интервью. Иностранец, мать его… Э-эй, запускай! (Входит иностранный корреспондент.) Уж извините, дорогой! Дела. Заботы. Нельзя государство ни на секунду оставить. Вам вот еле выкроил.

Корреспондент. Позвольте от души поблагодарить. Зная вашу неслыханную занятость… Это большая честь для наших читателей.

Диктатор. Чего уж. Всегда рады… Кофе? Виски? Огурчиков?

Корреспондент. Вы очень любезны. Итак?

Диктатор. Валяйте уж, чего уж там… Угощайтесь, прошу вас.

Корреспондент. Благодарю вас. Весь мир, ваше превосходительство, заинтересован движением кузнечиков. Ходит много слухов, вплоть до слухов о репрессиях. Ваша оценка? Ваша интерпретация?

Диктатор. Нет проблем. Что касается репрессий, сразу возьмём быка за яйца, это, заметьте, не о вашем редакторе, это попытка подрыва нашей безмерной, сугубо самостоятельной демократии. Независимой от чуждых толкований и навязываний. Слово «репресии» вычеркнуто из наших словарей и азбук. Оно незнакомо даже малым дитям. Нам это понятие не нравится. Вам нравятся дадаизм, абстракционизм, ирреализм? Нашему населению — нет. Молодёжь восстала против слов, искажающих жизнь. Репресии отнимают жизнь. Вот в чём суть нового движения. Мы не навязываем никому свою точку зрения, ни пяди, но и своей не отдадим… Молодёжь прыгает, и вся страна. Народ называет это Великим Прыжком… Пишется всё с большой буквы.

Корреспондент. Однако по дороге в вашу резиденцию я наблюдал, как эти кузнечики закопали в песок пятерых и плясали на их головах. Мне сказали, что это учителя.

Диктатор. Не берите в голову. Ерунда. Лес рубят — щепки летят.

Корреспондент. Ещё один вопрос. Ваше личное отношение к смертной казни?

Диктатор. Негуманно, беспардонно. Даже если это злой убийца, он преступник. Но! Хотя как посмотреть. Если убивает государство — понимаете сами… Или, скажем, война. Вековой опыт… У вас, что, больше вопросов нету?

Корреспондент. Благодарю вас. Есть ещё один вопрос. Ходят упорные слухи о готовящейся войне с Понгом. Можете ли вы подтвердить их?

Диктатор. Навет. Кто-то подрывает. Кто-то заинтересован. Кто-то оплачивает. Заграница злобно интригует. Кошмарит нас… Мы не позволим себе обидеть и мухи. Это закон, я его издал… У нас их много, мух, обратили, надеюсь, внимание?.. Не далее как вчера суд, у нас всё строго через суд, приговорил к двадцати годам преступника, имевшего наглость оборвать у мухи крылышки. Муха, кстати, успешно проходит курс лечения в цекабе… А Понг игнорирует. А мы предупреждаем… И кому-то это не по душе. Не надо воевать против нас, достаточно думать против нас… Мы защитим себя. Мир пусть спит спокойно, мы оградим его…И принудим, кто не согласен… Я всё исчерпал?

Корреспондент. От души благодарю вас. Благодарю за исчерпывающее интервью. Разрешите откланяться, ваше превосходительство.

Диктатор. Ну уж чего уж. (Кричит.) Эй, соберите там товарищу гостинец. Пока вам. (Жмут руки). Заходите, если что, не стесняйтесь. (Корреспондент уходит.) Ф-фу! Надо же, день ещё не кончился, а сколько сделано для истории.

Картина вторая

Кабинет Диктатора. Масса военной символики. В углу кровать под солдатским одеялом. Диктатор в форме хаки с погонами генералиссимуса, в орденах, за грубым письменным  столом. Курит трубку. В кабинете Двойники, Астроном с женой, Киномеханик.

Диктатор. Вот и собрались вместе, славненько. Вот оно, коллективное руководство в полном составе… В действии… Вот к чему мы шли долгие годы, сколько препятствий преодолевая… И преодолев их… Ещё один шаг — победа над Понгом, ну, и над пивоварней, конечно, — и идеал, считайте, достигнут… Можно будет и отдохнуть, наконец. С чистой душой! На свободу, как говорится… Слушайте-ка, я по радио слыхал, остров-то это клятый, вроде бы, можно просто заарканить. И сдёрнуть. Так, механики вашу?!

Астроном. Так, да не так. Во-первых, дороже раз в сто. А потом, поди зааркань.

Киномеханик. Точно. Ещё увернётся, гадёныш. Плакали тогда денежки.

Астроном. Спасибо за поддержку!

Диктатор. Вы, никак, заодно, ребята?

Киномеханик. Обижаешь, начальник.

Входит Секретарша.

Секретарша. Извините, там экскурсия пришла. Наши юные кузнечики. Может, погнать в шею?

Киномеханик. В какую шею?.. Это наша опора! (Диктатору.) Ай-яй-яй!

Диктатор. Не-е. Я с молодёжью. Как можно?.. Где же они, мои родные?

Секретарша выходит, тут же в дверь робко протискивается группа молодёжи во главе с Экскурсоводом.

Экскурсовод. Впитывайте воздух, впитывайте! Сам! (Общий стон) Налогом не облагается. Вот стол. Бессменный труд гения. Глядите!

Кузнечики. Не наглядимся!

Экскурсовод. Перо! Им написаны все законы! Стул! Опора! Сам! И соратники! Неслыханное счастье! В обморок не падать!

Кузнечики. Солнышко! Дороже папы и мамы!

Диктатор влезает на стол, подумав, ставит на стол табуретку, лезет на неё, оттуда долго смотрит на Кузнечиков. Наконец, делает широкий приветственный жест. Стон восторга. Кузнечики валятся на спины, умильно сложив руки.

Диктатор. Дорогие мои! Вам слава!

Кузнечики (в неописуемом восторге). Всех — за яйца! Вражеской крови — миллионы литров! Гип! Ур-ра!

Экскурсовод. Встали! Марш!

Жена Астронома (тихо, Киномеханику и Астроному). Так что, мальчики, договорились? Пока он там (делает жест) воспаряет? А эти (на Двойников) не в счёт. Мелочь.

Кузнечики, толпясь и спотыкаясь, вываливаются из кабинета. Диктатор неловко слезает на пол.

Диктатор. Вот день и прошёл. На износ работаю. Хоть бы кто спасибо сказал… Сколько же сделано для истории, сколько инноваций, сколько шагов по трудной дороге модернизации. Ф-фу!

Затемнение. Площадь перед дворцом. Постепенно собирается толпа.

Голос из репродуктора (на вкрадчивых тонах). Напрягите внимание. Напрягите внимание! Наши микрофоны — на границе с Понгом. Обманчивая тишина. Коварная тишина! Но! Через три минуты, всего три! эти не знающие зубной щётки, лохматые полчища, как саранча, бросятся на наших чистеньких мирно спящих воинов. Вы слышите, как они мирно спят, как посапывают во сне. Бедные! Спрятаны в колчаны стрелы, упёрты дышлами в мирную землю колесницы, дремлют даже лошадки. Очнитесь! Враг не дремлет!.. Не слышат. Поскрипывают уютные кроватки. Тревога! Беда! О-о-о! (Слышен взрыв.) Поздно! Как они жестоки! Как я ненавижу подлых врагов! Но!.. Нас не сломишь. Победа будет за нами. Диктатор! Веди нас!

Женский голос. Мы передавали экстренное сообщение. Это был репортаж с переднего края. (Всхлипывает.) А ведь там мой двоюродный брат. О, как ненавижу я вас, агрессоры!

Мужской голос. Напрягите внимание. Приказ ноль ноль три дробь один. Населению! Воинам! Всем, всем, всем. Добрым людям. Сегодня во тьме Понг нанёс коварный удар. Мы понесли потери. Волосы встают дыбом! В знак скорби приказываю: три дня не причёсываться! В знак гнева приказываю: опрокинуть и разгромить! Завет классиков: хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. И ещё: цыплят по осени считают. Мир услышит, как мы смеёмся, как мы считаем цыплят. Приказываю: сегодняшний день объявить днём всенародного праздника. Потому что победа не за горами, победа — за нами. Всем по сто грамм.

По площади проходит отряд Кузнечиков. Несут — портреты, бюсты Диктатора, плакаты «Мы смеёмся!», «Цыплят но осени», «Понг на осину»

Голоса в толпе. Допрыгались. — Заткни хлебало. Припрыгают. — Опять платить. — Не обеднеешь. — Врагов на мыло. — Какое мыло? За яйца!

Кузнечики. Кол в жопу Понгу! Грабь награбленное! Надерём им задницу! Миллион колов в миллион голов!

Голоса. Вот-те и цыплятки! — Им бы миллион шлепков. — Но-но!

Голос из репродуктора. Напрягите внимание! Срочное сообщение. Наши доблестные лучники, сея ужас и панику, нанесли сокрушительный удар принуждения к миру, чтоб, гады, не дёргались. Мы гнём врагу выю, мы захомутали его. Но… какие же подонки. Они — не раскаиваются… Они кричат и бесятся. Они, это уму непостижимо, обвиняют нас… Неслыханная наглость! Наши колесницы временно забуксовали. Но мы сломим непредусмотренное нами сопротивление. Мы…  Они не читали классиков!.. А ведь изречено: если враг не лижет твои пятки, ткни его в нос… Слушайте наши сообщения. (Из репродуктора звучит бравурная музыка.)

Голоса в толпе. Ишь, буксуют! — А чем эти Понги виноваты? — Опять народу поляжет. — Эй, это кто тут недовольный? — Да мы что? Мы как все. — Ха, сколько судился, а такого…

На балконе появляется Диктатор. В глубине маячат Двойники.

Голос из репродуктора. Смирно! Равнение на Диктатора! Слово к народу. Братья и сёстры! Слушайте, слушайте!

Диктатор. Родное моё население! Любимое! Великое горе обрушилось на нас. Я утираю слёзы, вместе с вами. Мы подверглись… Без повода, без причины. Коварщики!.. Но что сказали классики? Если тебя ударили в левую щёку, (пауза) бей, куда ни попадя. И ударим… И измочалим. Мы — опора, оплот и надёжа!.. Оправдаем ли мы то, что возложили на наши плечи классики? Х-ха! Вы знаете, возникли временные трудности… Тем слаже победа! От себя скажу: когда враг на коленях, с ним можно и побеседовать. Победа не то, что будет, она уже с нами… Вперёд и выше!

Голоса в толпе (жидко). Гип! Веди нас.

Со свистом пролетает камень, звенит разбитое стекло. Со всех сторон бегут сотрудники утапо. Суета.

Женский голос из репродуктора. Напрягите слух. Передаём последнее сообщение… Неслыханным подъёмом охвачена страна. Сотни, тысячи, миллионы колесниц выкатываются из бондарных мастерских… Не смежая век трудятся мастера. Трудовая вахта от границы до границы. Враг изнемогает… Только этим можно объяснить, что мы пробуксовываем, временно. Напор, напор!.. И враг побежит. Поползёт от нас на карачках… Затянем пояса, подожмём животы. Победа стоит жертв!

На площади появляются Астроном, Жена Астронома, Киномеханик.

Астроном. Народ! Граждане, люди! К вам обращаюсь я, друзья мои!

Диктатор (вглядываясь из-под ладони). О-о, ребята, вы чего там? Заходите, заходите! Сейчас как никогда важно сплочение. Плечом к плечу!

Киномеханик. Это точно.

Пробираются к дворцу, появляются на балконе.

Сотрудник утапо. Кто такие? Непорядок!

Другой сотрудник. Чего тебя несёт? Не видишь, все свои, разберутся. Наше дело маленькое, понадобимся, кликнут.

Астроном (с балкона). Друзья! Нам не нужна война. Мы должны дышать. Мирно и бесплатно.

Диктатор. Очумел? Взять его.

Киномеханик. Помолчите, миленький. Мы же тебя не перебивали!

Жена Астронома. Слазьте, кончилось ваше время!

Астроном. Граждане, не давайте себя обманывать. Война объявлена, чтобы отвлечь ваше внимание. Она не нужна нам. Это их бизнес. Нам надо спасать планету. Вместе! Мы! Понг! Все!

Диктатор. Заткните же ему рот! Кто-нибудь.

Астроном. Сколько можно ходить под ярмом?

Диктатор (не смиряясь). Послушайте, любезный, как вас там.

Жена Астронома. Это вы ему?

Диктатор. Кому же ещё? Ну да!

Жена Астронома. Фи. Не хочу даже с вами разговаривать. Вы тиран, изверг и злобная личность.

Диктатор. При чём тут мои личные качества?.. Знаете, загляните ко мне на минутку.

Астроном. К вам на минутку… а в каземат на сколько?

Киномеханик. К делу, к делу! Кончайте лясы точить.

Диктатор. Вы не поняли. Высшие государственные соображения. Не могу же я орать о них на всю площадь.

Жена Астронома. Так всё равно ж посадите. Больно надо быть жертвой необоснованных репрессий.

Диктатор. Слово джентльмена.

Астроном. Ну, смотрите. Если хоть волос упадёт с моей головы…

Диктатор. Зуб даю. Моё слово твёрже стали. Заходите, будьте гостем… Дверь от себя толкните. И вы… И вы. Посидим, потолкуем. (Злобно.) Договаривались же. (Про себя) Вот сволота.

Площадь застывает в ожидании. Вскоре из репродуктора слышен хрип.

Голос из репродуктора. Пожалуйста, послушайте, немного внимания… В государственном устройстве произошли изменения… Диктатура свергнута. Воцарилась демократия. Подлинно народная. Отныне интересы граждан будут представлять избранные и честные… Вы видели их на балконе. Они из народа, они от земли. Это Правители… Пишется с большой буквы. И первое, что они учредили — новое обращение друг к другу… В целях всемерной демократизации отныне к мужчине обращаемся: брат, к женщине — сестра… Братья! Сестры! Дорогие родственнички!.. Отныне — только вперёд! Самыми смелыми, самыми быстрыми, самыми неожиданными прыжками… Ждите новых известий. Поздравляем вас!.. С новым счастьем!

На балкон выходят Астроном, его жена, Киномеханик, Диктатор. Мёртвая тишина.

Астроном (поражён). Народ безмолвствует?

Киномеханик (отечески). Разговорятся.

 Конец    

(окончание следует)

 

Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2019/nomer6_7/kotler/