Прежней России не будет. Будет новая Россия. По-прежнему Россия; но не прежняя, рухнувшая, а новая, обновленная, для которой опасности не будут опасны и катастрофы не будут страшны. И вот к ней мы должны готовиться; и её мы должны готовить.
И.А. Ильин
1.
Приступая к написанию сей заметки, мне довольно сложно сдержать волнение, но, видимо, придется — и без того ясно, что в моих рассуждениях будет преобладать подход эмоциональный, а не рациональный (хотя, надеюсь, не без этого), поскольку тема, предложенная нам нами же, не может быть раскрыта одним только ratio, слишком уж обширна и неопределенна она. По традиции своей ни на какую оригинальность я не претендую и претендовать не собираюсь: на сегодняшний момент об этом написано уже столько — и умнейшими, и глупейшими, — что не попасть каждым очередным шагом в уже высказанное кем-то — невозможно. Впрочем, ссылок и цитат здесь также не будет.
Итак, приступим же непосредственно к написанию «эссе» о судьбах нашей необъятной Родины (и начнем, по-видимому, сразу с общего места). Россия — страна уникальная. С этим мало кто спорит, кроме, разве что, неявных, но истинных врагов России определенного типа — говорящих, что мы — обычная европейская страна. Остальные же — всяк на свой лад — трактуют российскую уникальность: кто-то говорит о культуре, религии, ментальности и, конечно, богатствах природных; другие — об уникальной русской глупости, пьянстве и лени, о неумении жить «как все нормальные страны», о преступности и хронической деградации. И если первые ссылаются на Великое Прошлое, то вторым помогает день сегодняшний — достаточно выйти из дома, включить телевизор, иногда просто в зеркало посмотреть, чтобы понять, что они, в общем-то, правы. Это очень просто — признать их правоту, очень просто — согласиться. А великое прошлое — чушь и нудятина из школьного учебника, который — даже если очень хорошо и грамотно написан — «многобукв» и вряд ли кто-нибудь станет добровольно читать — тяжело же. И скучно. Поэтому все больше людей, для которых великое прошлое — пустой звук, пшик. Поэтому так распространены сегодня антипатриотические настроения, даже — и особенно — среди образованного населения (причем на любом из качественных уровней образования).
2.
Давайте остановимся и подумаем пару слов об этом самом Великом Прошлом, о котором я, к стыду своему, знаю немногим больше своих ровесников, однако — благодаря (или вопреки) некоторому образованию — общее представление все же имею. Итак, у нашей страны есть некое «Великое Прошлое», о котором, исключая специалистов и некоторых людей, действительно имеющих сколь-нибудь приличное образование, никто ничего толком не знает. Да, Петр Первый — не только марка сигарет, но еще и царь (император!), который все рубил: и бороды боярам, и окна в Европу. Да, Иван Грозный убил своего сына и вообще лютый мужик был. Да, кажется, там был еще какой-то Павел, почему-то бедный, Владимир (то ли Мономах, то ли Красно Солнышко —поди разберись), и еще Николай — не то Первый, не то Второй — отрекся от престола и сдал Россию коммунистам, нет, кажется, лично Ленину под расписку, потом Сталин полстраны расстрелял (опять-таки лично, диктатор же), остальных по лагерям сгноил (поэтому теперь Россия, мол, должна извиняться за действия Сталина перед всем миром). Да, Кузькина мать была еще, второй Ильич с кучей медалек, (Андропова и Черненко вообще мало кто помнит), Горбачев-Перестройка-Гласность, пьяный Ельцин и героический Путин. Вот, собственно, и вся российская история, разумеется, в среднестатистическом представлении. Ах да, «мы» же еще Гитлера и Наполеона победили, спасли, так сказать, Европу. Но мы ли это сделали? Да, и в 1812, и в 1945 это был русский (советский) народ. Но тот ли русский народ теперь или какой-то другой? Глядя по сторонам, общаясь со сверстниками и учениками — Где та духовность? Где этот народ сердца? Где эти православные язычники? Где хоть малейшая готовность пожертвовать чем-то ради ближнего или своей страны? Ти-ши-на в ответ, даже мертвые с косами не стоят. И посему я все чаще прихожу к выводу, что мы — другой народ. Не те русские Российской Империи, да и не советские люди. Плохо ли это? Может быть, да. Но скорее всего — нет. Да, мы уже не тот народ-победитель. Но мы все еще его прямые потомки и наследники. Поэтому Великое Прошлое — наше и чужое одновременно. И Великая Русская Культура — наша и не наша. Не наша потому, что мы и разобраться-то в ней не хотим. Как будто достался сыну от отца в наследство какой-то причудливый механизм и даже инструкция к нему. И вот у сына есть три пути:
выкинуть этот непонятный «хлам», не разбираясь;
поставить на полочку для любования, чтобы механизм пылился, покрывался патиной, ржавчиной и паутиной, и гордиться при этом, что «папаша-де гениальным изобретателем был»;
разобраться, смазать, заставить его работать, а после изобрести свой, еще лучше.
Скажу сразу, инструкцию мы уже давно куда-то засунули, а теперь найти не можем. И хотя сегодня преобладают первые два пути, у нас еще есть шанс пойти по третьему как единственно верному. Нужно только осознать, что же такое русский народ сегодня; что Великое Прошлое — всего лишь наследство и довольствоваться им нельзя; что наследство чужих отцов-основателей не может быть лучше своего, особенно, обноски этого наследства, предложенные нам «по сиротству». Но до осознания всего этого нам еще очень далеко.
3.
Попробую перечислить хотя бы некоторые проблемы, мешающие этому осознанию.
После того, как мы «проиграли» в Холодной войне (вернее, сдались), и распада СССР (а может быть, уже до него) появился новый народ — дорогие россияне — народ с врожденным комплексом проигравшего. Мы в очередной раз решили, что ничего не стоим, что Запад умнее нас, и принялись копировать западные модели жизни, кроить свою жизнь по западным лекалам, не удосужившись даже снять мерку с «клиента». В очередной раз — поменяли боярские бороды на накрахмаленные парики Запада. Конечно, Петр, кроме париков, привез из Европы много нового и полезного, но и на усвоение этого полезного — например, Академии наук или кораблестроительства — ушло достаточно много времени, прежде чем эти нововведения прижились, стали неотъемлемой частью Империи. И вот — снова, вот уже двадцать лет. Но если во времена Петра Запад был авангардом «развития человечества» — научно-технического как минимум, да и духовного, может быть, тоже, — то на конец XX века это явно система, переживающая острый кризис, и копировать ее не просто глупо — опасно. Запад умирает и — если мы не перестанем смотреть туда — утянет и Россию.
Да, за последние двадцать лет мы стали очень похожи на США. Но только на США времен колонизации: есть территории, есть местное население, есть колонизаторы, есть полчища авантюристов, нет порядка, нет государства, нет нации. Слепо копируя парики — формальную демократию — мы закономерно получили анархию, которую будем лечить диктатурой, если раньше не развалимся. Так, что ли? Очень может быть. А что можно сделать-то?
Я надеюсь, еще можно что-то сделать. Во-первых, жизненно важно перестать быть проигравшими, перестать копировать. Нет, я нисколько не против разумных заимствований. Да, у русского народа всегда был потенциал переплавлять любые — даже достигшие критического уровня — заимствования. Взять хотя бы язык — он пережил лавину германизмов, засилье галлицизмов — отряхнулся, обогатился и заиграл новыми красками. А вот переживет ли яд американизмов? Надеюсь. Сегодня как никогда России нужна идеология. Нет, нужна Русская идея. Без нее ничего не получится. Нужна мессианская задача, мы ведь все-таки народ-богоносец, и это подсознательно есть в каждом русском человеке любой национальности (поскольку русские — не этнос, а нация. И только так). Даже в «безбожные» времена коммунизма такая задача была — и по масштабам, и по духу. Ослабла вера в это — страна рухнула. А Россия благодаря не только своим размерам (хотя и им тоже), но и наследию достойна и заслуживает такой идеи. Ее и искать-то не нужно, только вспомнить и обновить.
Да, потребуется некоторая пропаганда (в лучшем значении этого слова). Да, необходима цензура — сегодня как никогда. Причем цензура разумная, осмысленная, а не тот культурный белый шум, который сегодня выполняет ее роль. Но прежде всего — нужно восстановить систему образования. Опять же, слепо копируемая болонская система добивает российское образование. В первую очередь, гуманитарное. Об этом я уже писал в прошлом номере и повторюсь в этом. Одним из самых страшных показателей ужасного состояния гуманитарных дисциплин в России — даже не слабое финансирование, а то, что большинство «образованных» людей, строящих новую Россию, считает гуманитарные науки простой болтологией, тратой времени, не отличая филологию от философии. Но именно гуманитарные науки и только они могут и должны решить самые острые проблемы современности и современной России — от обновления Русской идеи до победы над постмодерном, убившим западную культуру. А инновации технические за этим последуют. На этом я предпочту закончить, толком и не начав, ибо и так уже «многобукв».
4.
Я верю в обновленную Россию. Пока еще верю. А вы — решайте(сь).
