Элизабет Бишоп «Автозаправочная станция»
Элизабет Бишоп (1911-1979) – американская поэтесса.
Её лирика отличается предельной сдержанностью,
духовностью и чистотой.
Автозаправочная станция
Или короче – АЗээС.
В брезгливости боюсь признаться я,
Но всё ж довольно грязно здесь.
Моторным маслом всё пропитано
И поскользнуться можно вмиг,
Площадка вымощена битумом,
Автомобилей визг в час «пик».
Блестит неоновыми буквами
Реклама топлива «ESSO»,
И крутится само, как будто бы,
Фортуны в небе колесо.
Семья владеет этим бизнесом:
Отец в замызганных штанах,
Пиджак к концу карьеры близится,
Хозяин смазками пропах.
А сыновья, ребята шустрые,
Все в масле – с ног до головы,
Бок-о-бок трудятся без устали,
Ну, чем не молодые львы!
Живут на станции, наверное,
И на цементное крыльцо
Путём, пять тысяч раз проверенным,
Взбегают следом за отцом.
В ногах циновочки плетёные,
Диван плетёный чуть потёрт,
Собака дремлет утомлённая,
С вареньем баночки. Комфорт!
Вот волосатая бегония,
Салфетки с вышивкой крестом
Квадратные и треугольные,
С водою лейка под кустом.
И запах бургера взаправдашний,
И слышный из-за двери джаз...
На этой станции заправочной,
Мужчины, кто-то любит вас.
Filling Station
Elizabeth Bishop (1911-1979)
Oh, but it is dirty!
—this little filling station,
oil-soaked, oil-permeated
to a disturbing, over-all
black translucency.
Be careful with that match!
Father wears a dirty,
oil-soaked monkey suit
that cuts him under the arms,
and several quick and saucy
and greasy sons assist him
(it's a family filling station),
all quite thoroughly dirty.
Do they live in the station?
It has a cement porch
behind the pumps, and on it
a set of crushed and grease-
impregnated wickerwork;
on the wicker sofa
a dirty dog, quite comfy.
Some comic books provide
the only note of color—
of certain color. They lie
upon a big dim doily
draping a taboret
(part of the set), beside
a big hirsute begonia.
Why the extraneous plant?
Why the taboret?
Why, oh why, the doily?
(Embroidered in daisy stitch
with marguerites, I think,
and heavy with gray crochet.)
Somebody embroidered the doily.
Somebody waters the plant,
or oils it, maybe. Somebody
arranges the rows of cans
so that they softly say:
ESSO—SO—SO—SO
to high-strung automobiles.
Somebody loves us all.
Гвендолин Брукс «Мать»
Гвендолин Брукс (1917-2000) – американская
поэтесса, внучка беглого раба, соратница
Мартина Лютера Кинга.
Аборты не позволят нам забыть
Детей, которых не дано родить.
Тот мягкий, нежный безволосый плод,
Он воздуха ни разу не глотнёт,
Он мог бы быть рабочим и певцом,
Обласкан мамой, выпорот отцом.
Нет никогда таким ему не быть,
Кого конфеткой можно подкупить
И страшной сказкой на ночь попугать,
И с кем воздушным шариком играть.
Я слушаю метели тонкий вой,
Так мог бы плакать сын убитый мой.
Олень, который с джемпера глядит,
Сосать не будет из моей груди,
А тем, кто предназначены сосать,
Я помешала сосунками стать.
Украла ваши игры, имена,
Рожденья дни, взросленья времена,
Любови, браки, боли, даже смерть.
Да как могла такое я посметь?!
В утробе жили вы короткий срок,
Вас нож врача от матери отсёк.
Вам не дано смеяться, есть и пить.
Я вас любила. Я могла любить.
Должна была. Но нож врача отсёк.
И всё.
The mother
Gwendolyn Brooks (1917-2000)
Abortions will not let you forget.
You remember the children you got that you did not get,
The damp small pulps with a little or with no hair,
The singers and workers that never handled the air.
You will never neglect or beat
Them, or silence or buy with a sweet.
You will never wind up the sucking-thumb
Or scuttle off ghosts that come.
You will never leave them, controlling your luscious sigh,
Return for a snack of them, with gobbling mother-eye.
I have heard in the voices of the wind the voices of my dim killed children.
I have contracted. I have eased
My dim dears at the breasts they could never suck.
I have said, Sweets, if I sinned, if I seized
Your luck
And your lives from your unfinished reach,
If I stole your births and your names,
Your straight baby tears and your games,
Your stilted or lovely loves, your tumults, your marriages, aches, and your deaths,
If I poisoned the beginnings of your breaths,
Believe that even in my deliberateness I was not deliberate.
Though why should I whine,
Whine that the crime was other than mine?—
Since anyhow you are dead.
Or rather, or instead,
You were never made.
But that too, I am afraid,
Is faulty: oh, what shall I say, how is the truth to be said?
You were born, you had body, you died.
It is just that you never giggled or planned or cried.
Believe me, I loved you all.
Believe me, I knew you, though faintly, and I loved, I loved you
All.
Родился в Одессе в 1934-м году. С 1944 по 1991-й жил в Ленинграде (Санкт-Петербурге). Инженер-металлург, кандидат доктор технических наук. В 1991-м году эмигрировал в США. Стихи публиковались в альманахах: «Альманах поэзии» (Сан Хосе), «Из Калифорнии с любовью» (ОГИ, Москва, 2008), "Эмигрантская лира" (Брюссель, 2010), "Связь времён" (Сан Хосе, 2010); авторских сборниках «Полоса памяти», «Смена широт», "Место во Вселенной", “Дар отражения” (“Gift of Reflection”), “На старте века”, ”Мир, как он есть”, “Политическая лирика”, “Мы и миры” (Санта Моника), “Наша Америка”, в различных периодических изданиях. Финалист конкурсов поэтов Русского Зарубежья "Пушкин в Британии-2009" (Лондон) и "Эмигрантская лира-2010" (Брюссель).
