В прошлом году мне неожиданно попали в руки письма от незнакомого мне юноши к девушке, написанные каллиграфическим почерком сто лет назад. Почему-то эти письма заставили меня ощутить то время совершенно неожиданным образом, изнутри, что ли. В письмах нет ничего особенного, только, извините за пафос, «дыхание времени». Всего шесть писем, причем два из них не целиком. Никакого продолжения, романтической истории. Но мне как-то интересно думать о юноше с такими мыслями в таком времени. Вероятно, в письмах к девушке есть что-то показное, но ведь важно, что именно он считал «красивым» показать девушке.
Давайте сразу перейдем к письмам, а некоторые пояснения я дам позже. Так захватывающе читать живые рукописные страницы, но для публикации их пришлось переписать. Старался сохранить авторские пунктуацию и орфографию. Только буквы использую современные, и такие слова, как — котораго, ея и т.п. — даю в современном написании. Сохраняю хорошо различимые зачеркнутые места (они приведены в квадратных скобках), т.к. кажется, что иногда зачеркивание — это уловка. А если и не уловка, то все равно интересно сохранить ход мысли.
Вот разворот (1 и 4 страницы) первого письма и его текст.
Новогиреево 16 11 1916
Здравствуйте Тамара!
Наконец я нашел время Вам написать; почти каждый день я думал о том. Мы были так рады, что Вы нас еще не забыли. Вчера у нас в классе закончился 1й отчетный период и поэтому все время было много работы. Особенно для меня: то, что рассказывается в классе, я должен до всего доходить сам: а предметы у нас самые своеобразные: стереохимия, политическая экономия, товароведение, космография, законоведение и т.д. Кажется, Вы проходите юридические науки? Я бы с удовольствием узнал бы что вы проходите, если бы написали об этом. Мы тоже кое-что учим. Прошли всеобщее право и теперь начали русское гражданское право. Книги у нас: Вейденберг, Ефимов, Шершеневич, Трубецкой. Может быть какая ниб. из них Вам знакома? Интересно было бы немножко знать. Клавочка еще в Сентябре выдержала все экзамены и теперь в последнем классе Она выбрала себе Русский яз. вместо математики. Клавочка шлет Вам привет. Теперь мы все усердно работаем.
Лично в моей жизни были перемены. Тамара, слыхали ли Вы когда нибудь о Тургеневском Рудине, или вообще о Рудинах и о лишних людях? Я долго настойчиво думал и, наконец, то, что я увидел было так неожиданно, что я мог только хлопнуть себя ладонью по лбу от этой неожиданности. Ведь что это за люди? Кто они эти «лишние», не имеющие своей силы, хотящие двигать жизнь, что ли. Не касаясь, пока, внешних общественных условий и вглядевшись в их внутреннюю, интимную жизнь, я пришел к выводу, что Рудин и друг. потому вышли неудачниками, что слишком увлекались отвлеченной философией (Гегелем например). Не подходили, не знали близко жизнь, становились двойственными. Именно, теория была одно, а жизнь другое; поэтому, — разлад разъедающий самоанализ, и в результате — «лишние».
Поистине Вы мудрая Тамара.
Ведь вы летом так ясно мне намекали об этом, о моей двойственности.
И вот, я стал думать: я хочу работать и жить для других, но как я могу это сделать, когда у меня нет фундамента под ногами. И вот, прежде всего я должен создать фундамент т.е. кроме внутрен. дух. содержания, созидать материально положение. Правда в таких делах не обходится без эгоизма, жизнь дело грубое, и, действительно священно будет тогда звание человека, когда он достигнув земных благ, станет удовлетворять не себя лично, но отдаст себя на служение обществу. Ведь это самое трудное, после упорной борьбы достигнув покоя и достатка оставить снова их и пользуясь только ими как фундаментом с накопленной силой и опытом приняться за идейную работу. Это ли не счастье? .. Вот так я представляю жизнь … Что бы работа шла успешнее не должно раздваиваться, надо всю свою энергию устремить в одну точку ….
Я бросил студию; несколько полотен завязал с красками и упрятал на чердак, большинство же работ сжег, так же, как и многие бумаги, записки. [Вы можете понять, что мне больно это как художнику.] Я вырвал из себя все свои воспоминания и настроения. Я должен стать безчувственным на время. Я должен постав. себя на твер-
=================================
Конец письма утерян.
Теперь, когда мы уже немного познакомились с письмами, сделаю несколько примечаний, чтобы понятнее было читать дальше. Автора письма зовут Виктор, живет он рядом с Москвой. Я знаю о нем только то, что написано в этих письмах. Скоро это узнаете и вы. А еще есть его фотография.
О Тамаре, которой пишет Виктор, знаю больше — это моя бабушка, — но пока пишу о ней коротко, чтобы не отвлекать вас от писем. Пусть фотография Тамары не очень качественная (снимала, сестра Тамары — Елена), но важно, что сделана она в 1916 году в Новогиреево. Тамаре Бонфельд 19 лет и живет она на Украине в городе Елисаветград. В этом году она окончила женскую гимназию Гослен и поступила на высшие женские курсы в Екатеринославе. Старшая сестра Тамары, Любовь Григорьевна, 1886 г.р., несколько лет назад вышла замуж за Наума Мильштейна. Наум был инженером и получил разрешение проживать в Москве. Примерно в 1914-м, с маленьким сыном, Виктором, они переехали в Москву, в новый доходный дом в Малом Казенном переулке. Тамара с Еленой приехали летом 1916 года погостить к сестре. Мильштейны любили отдыхать в Новогиреево, где, видимо, и познакомились с Виктором.
Виктор
Возвращаемся к письмам. Когда потребуется, после очередного письма, буду давать короткие пояснения
===========================
Новогиреево. 1 Декабря 1916.
Многоуважаемая Тамара, Ваша любезность не только тронула, но и устыдила меня. De facto, в отношении переписки я бываю невыносим. Я так невежливо долго молчал на Ваше прежнее письмо (но я об этом думал почти каждый день и все-таки никак не мог собраться, ибо я знал, что мне будет трудно писать т.к. я всегда стараюсь придерживаться истины.)
Тамара
Теперь я стараюсь исправить свой первый недостаток и спешу выразить Вам мою признательность. Мне было очень интересно узнать, что Вы изучаете высшую математику и латынь. Я тоже занимаюсь ими и кроме того еще Английским языком. По высшей мат. сейчас у нас дифференциальн. исчисление, а именно разложение функций на ряды.
…В наших последних письмах было похоже на то, как маленькая девочка пробирает маленького мальчика. Маленький мальчик должен бы обидеться, но ему все же весело. У нас это, Тамара, так похоже. Честно слово. Я цитирую Ваши слова: «то прошу снова взяться за рисование и в знак этого нарисуйте мне вашего нового щенка. Лучше я вам дам его фотографию. И это будет в оправдание мне весь мой Argumentum ad nominum».
Ах, Тамара, неужели Вы подразумеваете о тех воспоминаниях которые были для меня светлым пятном моей жизни. Совсем о другом [говорил] подразумевал я в письмах… Теперь у нас зима, глубокий снег. После занятия я часто брожу на лыжах по лесу … Это так приятно… Пишите и не забывайте. Жму Ваши ручки и желаю всего всего хорошего. Витя…
Новогиреево. 13 Февр. 17 г.
Здравствуйте Тамара.
Сейчас у нас т. называемая Масленница, кушают блины и прочее. Обыкновенно устраиваются катания на тройках с бубенцами, катанье с гор, поют песни. Но в этом году такие холода, все время -20 -25 R, кроме того военное время, так что ничего этого в этом году нет. Ко мне приезжали 10го февр. 5 товарищей на лыжах из Москвы и оставались на ночевку. В этот же день мы устроили у себя вечер. Мы очень жалели что Вас не было среди нас., все было так славно, неподдельно весело. Бродили мы перед тем на лыжах целый день: по лесным трущобам, по оврагам, речкам; в такие дикие места забирались, что едва могли двигаться и оказались потом все исцарапанные, и пришли в Гиреево совсем усталые и голодные. Отдохнули и все прочее, а потом давай веселиться К Клаве пришли подруги, к Толе и ко мне пришли тоже, так что нас собралось человек 14. И шумели мы до 2х ч. ночи. На другой день мы катались на лыжах у станции с насыпи, затем ходили в Кузьминки, где есть великолепный памятник Петру Великому и дворцы. При катании с гор не обходилось без уморительнейших salto mortale. Я ужасно много смеялся. Только к вечеру на другой день я простился с товарищами. Вот таким образом я провожу праздничные дни зимой; в будни же я брожу всегда один. Я очень люблю свой северный зимний лес, с его клочьями снега, шорохами, и полного какого-то ожидания. Изредка осыпется где нибудь иней на сучке и заметишь бегущую по сучку белку, и опять все тихо… У нас, даже, по соседству, в лесах замечали волков.
Большие праздники я тоже не заметил как прошли. В залах нашего училища устраивался парадный концерт. Это уже по традиции ученики последнего класса ежегодно устраивают такие концерты. Я был в числе устроителей. Участвовали лучшие артистические силы как например Германова (худ. т.) Добровольская (импер. опера) Садовская (мал. т.) Максимов, Корецкий, Куржиямский (имп. т.) и мн. друг. Все залы были шикарно декорированы. В фойэ мы устроили кабинеты для отдыха из классов. На досках цветным мелом были исполнены картины; и в каждом классе разное освещение, красное, голубое, розовое. Оркестр воен. музыки в антрактах, конечно. Артистки в белых перчатках продавали програмки в худож. обложках. У нас, у всех распорядителей — значки. Окончание около 2½ ч. ночи… Последний поезд у меня отходит около 1 ч. ночи и к сожалению, я на него опоздал. Вообще под конец я очень устал и стал настолько невнимательным к своим invitations, что позабыл о них и пошел со своими бывшими школьными друзьями: 2 офицерами и корнетом лейб-гвардии гусарского полка в буфет. Заняли столик и пока кончился антракт и продолжался концерт мы все сидели в буфете. Взглянул я на часы — половина второго. Поезд ушел, и с ним уехала домой Клава с подругой. Так что чувствую теперь себя перед ними совсем неловко. Я думал предложить билеты г-м Мильштейн, но как я слышал Любовь Григорьевна уезжала домой на юг и не исполнил своего желания. Мне было бы очень желательно узнать, что вы устраивали на праздник и как вообще проводите время…
Читаю теперь Киплинга, а особенно Джека Лондона. Читали его Вы? Наприм: Мартин Иден. Солнце Красное, Сын Солнца, Морской Волк? Если нет … я хотел бы чтобы вы его почитали
Я всегда, когда брожу на лыжах, то думаю много, много о той жизни, которую он изображает. Читаю Ницше, нет, не читаю, а пью каждое его слово, как будто написанное только для меня. Он весь — источник моей жизни, всей сущности бытия. Без него я бы умер…
Но довольно таки. Опять философия, а это сейчас не к месту. Для других я сейчас живу только внешне, учусь, работаю, веселюсь Все остальное — я сам для себя. Так лучше.
Виктор
=================================
Последний лист, начиная со слов «Читаю теперь Киплинга», может быть, не от этого письма.
Температура -20 -25 R это примерно — 25 — 31 по Цельсию.
invitations — видимо, имелись ввиду «приглашенные»
Через две недели не станет Российской Империи.
=================================
21 Марта 1917. Ma main écrit
Новогиреево. Ne sait pour qui
Mon coeur me dit
Pour mon ami
В противоположность Вашему мнению я собирался Вам написать вскоре после получения Вашего милого письма. Из этого Вы можете заключить как я ценю Ваше внимание и с благодарностью принимаю Ваши уроки вежливости. Правда говоря о концерте я едва ли был благоразумен, рассказав эпизод с Клавочкой. Действительно в жизни случается так много иногда встреч, знакомств, улыбок, так что если ко всему относиться, ну, как это Вам сказать удобнее … ну, внимательно, сердечно, тепло, чтоли как же обходиться тогда мне с истинными моими друзьями. Это было бы несправедливо. И говоря о Клавочке — то в них слишком мало гордости и силы, что бы они могли причинить мне какое либо страданье… Ну а об этом, что «такой уж у Вас строгий характер», дайте мне подумать и, вообще говоря, я уже хотел, чтобы Вы меня наказали когда нибудь, т.к я этого заслужил. Вот Вы мне даете выговор что я недостаточно внимательно читал Ваши письма, но клянусь всем Святым, что читаю их очень внимательно и вот опять их перечел, но не нашел ни слова о Вашем запросе о надписи на дереве. Вот это уже действительно наказание. Это раз. А второе, будет ли Вам интересно, если я буду писать о том что какой то там Виктор часто бывает на прогулке у того дерева и вспоминает ту ручку, начертавшую свое имя. — Не правда ли? Ведь Вы постоянно заняты на курсах, так заняты! Вот Вам фраза из В. уважаемого письма. «Как вам нравится, как повезло. Наши курсы нахо[дятся]
=================================
Один лист письма утерян
=================================
Мое настоящее положение очень неопределенно. Во всяком случае я отправлюсь или в армию или на работу в поля или на фабрики. Вообще мы переживаем сейчас очень острый экономический кризис. Кроме того я хотел бы пойти в коммерческий институт т.к. я чувствую интерес к политико-экономической жизни страны. Но это зависит уже от воли родителей, дадут ли они мне возможность пойти или нет — не знаю. Здоровье мое в общем неважно так себе; на 3-. И все зависит от Бога…
Я не знаю, как Вам кажется, но действительно, что то красивое было в конце этого лета. Ваш отъезд, увядающие цветы, маленькая грусть — все это создает настроение. И я не знаю, как у других, но у меня каждое долго-длящееся настроение создает музыку, мотив. Это светлые блики жизни. Это — жизнь …
И у меня в это лето прибавилось много хороших непетых песен.
Votre ami
Victor
=================================
В дословном переводе.
В начале письма
Моя рука пишет
Не знает, для кого
Мое сердце говорит мне
Для моего друга
В конце письма — ваш друг
=================================
Новогиреево 3 Декабря 1917 г.
Милый мой друг!
Все вышло так, как Вы себе представили: я не получал Ваших! писем! Вероятно Вы не получили и моих! писанных! мною в Июне и середине Сентября. [Я бы хотел знать, когда Вы получили мое последнее письмо, не это.] Как Вы могли, как только Вы могли подумать, что я не буду отвечать Вам? Право, я не могу найти причины, заставившей Вас изменить свое мнение о мне и несмотря на все доводы не могу успокоиться от возводимого на меня обвинения. Я, который всегда проповедывал дружбу; я, ставивший ее на ряду с величайшими явлениями жизни, оказался в Ваших глазах недостойным. Нет, Тамара, Вы не имеете права думать так. Вы очень плохо знаете Виктора. Вот я приготовил большой лист бумаги, хотел Вам написать о своих думах, радостях и горе и… не могу. Мы все конечно переживаем важные и трагические события, о которых можно много написать. Все мы переживаем иногда страшные минуты … Но что можно говорить о всем этом сейчас. Вы наверное помните тот мой рассказ в зеленом ученическом журнале, который я показывал Вам летом — «Царица Красная». Помните начало: «Пришла Ночь. Пришла и окутала темью поля и долины и горы. Пришла она сильная и злая и погасила светильники. И потухли огни и застыли в страхе!» — В некоторой степени я оказался предсказателем. Первые дни Ноября были у нас очень тревожны. Толя получил сквозную огнестрельную рану в шею и теперь поправляется, хотя все еще с дренажем. Я все эти дни был в Москве; Вы, конечно, знаете о московской бомбардировке; вероятно и у Вас было подобное… Ваше последнее письмо (не заказное) я получил 25 мая и только вот теперь получил 3-го Декабря с укорами и такой убийственной фразой «боюсь в вас не найти уже друга». Скорей мог я сказать Вам это. Тамара я искренен, но зол и не следовало бы кидать таких слов. В свою очередь я спрашиваю: «за что»? Правда, когда я три четверти года не получал ни слова от Вас, я сказал сам себе : «Вот она Дружба, возведенная тобою в культ. Несомненно люди понимают ее по другому» и, правда, эти слова были очень гадки по отношению к Вам. Впрочем, я ничего не требую. Тамара, Вы ничем меня не обидели и обидеть не можете. С меня, как с гуся вода; да кроме того я сумею реагировать на обиду всякому; об этом не может быть и слов. Как бы Вы не поступили, у меня всегда к вам будет чувство дружбы; даже больше, т.-к. я очень многим Вам обязан по строительству моей жизни; так если перечислять все, — не хватит и 10 страниц. Вы сама, вероятно, незаметно для себя, направили меня по новому пути; дали мне направление и толчок, и я сейчас в таком стремлении, что дух захватывает! и я даже боюсь иногда, только бы не сорваться. Я не знаю, откуда у меня такой смех, бодрый и радостный, которого я раньше не знал. В Ваших последних письмах в Вашем настроении сквозят сумерки, разочарованность. Может быть, как мне кажется, уменьшилась духовная мощь и как знать, не явился ли я бессознательным и невидимым похитителем Вашей воли. Ведь вы знаете закон Ньютона — В мире ничто не возникает и не уничтожается, а переходит из одной формы в другую или в моем случае жизненная энергия переходит частью от Вас ко мне. Берегитесь Тамара я Вас совсем скушаю. Я видел Ваши фотографии и Л. Григ. В Ноябре; и хотел спросить если не все то одну и почему то не решился. [Судя по ним Вы очень] Они мне страшно нравятся, я видел 2 фотографии и прошу их прямо у Вас. Вы не видите, как я стал на колени и говорю,- милая Тамара дайте мне их; ценнее вещи не будет у меня. Вы спрашиваете, не пострадал ли я от всех переживаемых событий. А я Вам скажу, что больше всего я страдаю от Вашего письма. Оно очень интересно, но требует абсолютной честности и ничего не умалчивать. [Но как я могу Вам писать то, что выходит за рамки дружеского письма?]
Надеюсь, что свои письма Вы читаете только одна.
Пишите Тамара все, все решительно, я Вам буду очень рад.
Платформа «Новогиреево» Моск.-Нижегор. Ж.д.
Гиреевский просп. Дом № 352
В. М. См …
Ваш друг Виктор
P.S. У меня нет В. точного адреса.
=================================
Непонятно почему Виктор сообщает свой почтовый адрес и спрашивает адрес Тамары, если они уже обменивались заказными письмами.
=================================
21 Май ст/ст 1918
Дорогой друг Тамара.
Пользуясь случаем, я имею счастье послать Вам привет от меня. В свое время я послал вам заказной почтой несколько писем, но сомневаюсь, чтобы Вы их получили, т.к. не имею от Вас ни одного письма после полученного мною в Феврале. Вчера, т.е. в Воскресенье 20 Мая, я был у Вас в Казенном переулке и узнал, что во Вторник едут на Юг. И попросил позволения передать Вам от меня письмо Я очень извиняюсь, что слова мои бледны, т.к спешу, поверьте, что чувства мои искренни и теплы к Вам, как и прежде. Я бы хотел только Тамара, что бы Вы побольше писали, особенно о себе, о переменах, т.к. я не зная ничего, могу войти в заблуждение. Ну, напишите пожалуйста мне, как Вы живете, как устроились, я ведь ничего не знаю, а главное Вы так досадно не договариваете в письмах, в чем сами меня прежде упрекали. Сейчас идет долгий противный дождь и это, знаете так влияет на меня, что я к всекрушащему вокруг себя проповеднику солнца, жизнерадостности прибавляю чуточку «зрелого реализма». Правда я никогда не упускал из виду обратной стороны жизни и знаю законы ее не хуже других. Но что же делать. Вот из-за дождя у меня сплин, я не поехал в студию и сижу дома. Пропал день! Курю, потом думаю сбросить тяжелые мысли, взять себя в руки. Но, вот написав письмо, вспомнив Вас, то лето, жаркие дни, вечера, разговоры, выкидывание глупых штук мною. И вот свет кажется иным и дождь перестает. И вновь бодрость сила, вера, что будет радость, будет солнце и улыбки, снова будет то что называется жизнью.
Примите тысячу горячих приветов от меня и не забудьте мою просьбу о карточках.
Буду ждать от Вас письма, и остаюсь
преданный Вам друг
Victor
=================================
Собственно, это последнее сохранившееся письмо.
Поразительно, вокруг такая буря, а тут — фотокарточки, воспоминание о лете, сплин … Ощущение, что письмо ни о чем. Может недавно писал большое письмо, может письмо такое, т.к. передается через сестру …
И какая могла быть «поездка на юг», если с марта немцы по всей Украине и началась гражданская война: белые взяли Ростов и Новочеркасск, восстал чехословацкий корпус …
Возможно, поездка не состоялась, и письмо просто сохранилось у Любови Григорьевны.
Сохранился еще один небольшой фрагмент какого-то письма
=================================
Я был очень удивлен и огорчен. Я собирался побывать, когда кончу работу в конторе и наладятся мои занятия в классе, и наметил даже день: Воскресенье, 28 с/м.
Но передило его. Ран
=================================
Фрагмент написан на листе, который немного шире тех небольших листов, которые Виктор использовал в сохранившихся письмах. По высоте этот фрагмент — примерно треть листа.
На обороте листа ничего не написано. Виктор везде писал на листах с двух сторон, поэтому, скорее всего, это последний лист неизвестного письма.
Исходя из того, что в том месяце на 28 число приходилось воскресенье, можно предположить, когда именно это написано.
В 1916 году после лета — это мог быть только август. Но какие классы в августе?
В 1917 — это мог быть только май, но, как мы читали, Виктор получил от Тамары письмо 25 мая и ответил в июне.
В 1918 в январе такого воскресенья нет. А с февраля ввели новую датировку — новый стиль. Судя по тому, что Виктор до последнего письма использует старый стиль, этот отрывок мог быть написан в феврале или марте 1918 года.
Хотя нельзя исключить, что это фрагмент более позднего письма.
Интересно, почему сохранен этот фрагмент, что в нем важного? Почему остальное отрезано? После «Но» вырезано примерно 12 знаков, причем первая вырезанная буква, похоже, заглавная. А дальше, возможно, было написано «опередило». Какое-то «оно» «опередило его» … Может вырезано, скажем, «Провидение», но зачем его специально вырезать? А может название организации?
Что мы можем понять из прочитанных писем обо всей переписке. Похоже, что всего было примерно по 8 писем в каждую сторону.
Письма получены от Тамары Письма отправлены Виктором
до 16 11 16 16 11 16
до 01 12 16 01 12 16
13 02 17
до 21 03 17 21 03 17
25 05 17 06 17
Несколько писем может
и заказное не получены 09 17
03 12 17 03 12 17
02 18 Несколько заказных (может фрагмент из одного них)
21 05 18
Таким образом, мы прочли большинство писем Виктора за этот период, 2 — 3 письма не дошли до адресата и от одного сохранился только фрагмент.
К сожалению, мне совершенно нечего добавить относительно этой переписки.
Муж Тамары был ревнив, поэтому письма хранились у сестры Елены. И даже своей дочери Тамара никогда не рассказывала об этом знакомстве.
Елена приезжала в Москву в 1917, и даже стажировалась в медицинском учреждении. Согласно справке эта стажировка окончилась 24.10.1917. После окончания женских курсов в Одессе Елена переехала в Москву, жила у Любы, а с мая 1919 уже работала (сохранилась справка). Похоже, что Тамара после 1916 года приехала в Москву только в 1920-21 году. На пропуске для этой поездки десяток разнообразных подписей и печатей.
Почему-то мне кажется, что Виктора в Москве уже не было. Ведь Тамара также поселилась в хорошо известной Виктору квартире — у Любови Григорьевны. С ноября 1921 она работала в секретариате Главкомгосора. Вскоре она вышла замуж за соседа по Елисаветграду. В 1925 году у них родилась дочь. Муж не хотел, чтобы Тамара уходила на работу. Поэтому дальше — московская коммуналка, курсы шитья и санэпиднадзора, надомный художник по ткани, эвакуация, снова коммуналка, внуки …
Все что мне известно о Викторе — только из этих писем. В 1917 он окончил высшее учебное заведение, а значит, тогда ему было примерно 23 года. Судя по тому, что Виктор называет место учебы училищем, это, возможно, Московское Императорское Техническое Училище (впоследствии МВТУ им. Баумана). В первом письме Виктор пишет: «то, что рассказывается в классе, я должен до всего доходить сам». Значит ли это, что он учился заочно? И поэтому было время гулять по лесам?
«В армию или на работу в поля» после окончания училища он не попал, но если уцелевший фрагмент письма относится к 1918 году, то он работал в конторе и посещал классы (второй вуз?). А судя по последнему письму, ходил и в студию.
О его семье. Похоже, что Толя и Клава его брат и сестра. Клава, примерно, 1898 г.р, а Толя мне почему-то представляется старшим братом. Возможно, под его опекой живут Виктор и Клава. Родители живы, но упомянуты только как источник финансов — видимо, живут не в Москве. По крайней мере, вряд ли, они живут в Новогиреево, где можно спокойно шуметь до 2-х часов ночи.
Еще одна семейная фотография, возможно, связанная с этими письмами, т.к. она сделана в те годы в Новогиреево. Сложно узнать персонажей, фотография была еще и раскрашена цветными карандашами. Возможно, это Терлецкий пруд. Последняя в лодке — Елена (может быть и Тамара). Первые двое в лодке — не известны. Девушка по возрасту может быть Клавой, а молодой человек (не Виктор, старше, с бородкой), возможно, Анатолий.
Завершим эти комментарии несколькими абзацами из интернета о том месте, где жил Виктор, и где они встретились с Тамарой.
Усадьба Гиреево.
По северной границе усадьбы проходила печально известная Владимирка. В конце XIX века усадьбой владел Александр Логинович Торлецкий (Терлецкий). Поздней осенью 1899 г. одна из дач близ Гиреева была сдана под художественную мастерскую И.И. Левитана. Сохранилось несколько написанных там картин. От усадьбы сохранился главный дом с флигелем в стиле классицизм, круглый пруд с островом и обширный парк, который знаменит своими дубравами…
Из воспоминаний Ю. А. Бахрушина. Старик Торлецкий выделил сыну часть своего имения, так называемое Новое Гиреево. Молодой хозяин прорубил в вековом лесу просеки, нагнал плотников и стал спешно возводить дачи, дабы поправить финансовые дела. Старинная барская усадьба стала быстро превращаться в подмосковную дачную местность.
В 1905—1907 годах Торлецкий провёл ряд важных подготовительных работ. Территория будущего посёлка была распланирована и разделена на участки, была проложена регулярная сеть проспектов, которые были освещены и вдоль которых были устроены водоотводные канавы. Были выстроены общие на посёлок водонапорная башня с электрическими часами, насосная станция, а также собственная небольшая электростанция на жидком топливе. Таким образом, на будущих участках была возможность оборудовать все необходимые удобства: водопровод, электричество и даже телефон.
Торлецкий заботился о последующем внешнем виде посёлка и состоянии инфраструктуры. Покупатели земли давали обязательство «а) не возводить и не открывать когда-либо каких-либо питейных или ремесленных заведений, фабричных, заводских и других подобного рода предприятий и зданий, а также заражающих местности и нарушающих покой, б) никогда ничем не загораживать и не застраивать купленной неудобной земли, составляющей дороги и проспекты, обозначенные в плане и предназначенные для общественного пользования, в) не рубить лес, находящийся на проходах между колёсной дорогой и пешеходной тропой, кроме леса, приходящегося против въезда на участок, г) поддерживать в исправности и чистоте против купленных участков тротуары, бульварчики и улицы, парк и пруды, поступающие в пользование, и д) не вырубать на купленном участке более половины, находящегося на нём леса».
Платформа Новогиреево
Гиреевский проспект, на котором жил Виктор, 1906 год
Сделанные капиталовложения не пропали даром, за короткое время были проданы все участки. В 1908 году была открыта собственная платформа «Новогиреево» в 20 минутах езды на поезде от Москвы, располагавшаяся на окраине посёлка у Гиреевского проспекта.
От платформы по Гиреевскому (позже 5-й) и Бароновскому (сейчас Союзный) проспектам была проложена конка, проходившая по самому центру посёлка и предназначенная только для его жителей. Были даже планы соединения посёлка трамваем с Москвой.
В результате усилий А. И. Торлецкого к началу Первой мировой войны Новогиреево представляло собой элитный дачный посёлок. Среди его жителей и гостей было немало людей искусства: поэты Константин Бальмонт, Андрей Белый и Владислав Ходасевич, писатель Николай Крашенинников. Уже во время Первой мировой войны Андрей Белый привозил в гости к проживавшей здесь семье Челищевых начинающего поэта Сергея Есенина
После Октябрьской революции 1917 года дачи были национализированы и превращены в коммунальные квартиры. Позднее на территории посёлка и Перова поля возник район хибар и бараков, который называли «Шанхаем».
Пара слов о Новогиреево от меня. Уже давно это район Москвы, от дачного поселка ничего не осталось, но проспекты, проложенные Торлецким, сохранились и благодаря этому можно довольно точно определить место, на котором находился дом Виктора. И про лесные чащобы, о которых пишет Виктор. Отдельные места заповедника «Лосиный остров», который теперь частично находится на территории Москвы, и сейчас называют подмосковной тайгой. На юге этот заповедник переходит в Измайловский парк, а дальше, через бывшую Владимирку — в Терлецкий парк. Так что во времена Виктора действительно могли быть дальние прогулки по чащобам.
Очень интересно, как сложилась судьба Виктора. Вдруг кто-то из читателей узнает в нем своего прадеда, выпускника МИТУ, возможно художника — Виктора М. Смирнова, Смагина, Смелянского …
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2019/nomer8/zlatopolsky/
