Неведомыми путями в наш дом попал маленький позолоченный жетон, величиной с трехкопеечную монету, выпущенный франко-русским обществом писателей. На лицевой стороне жетона было написано: «французский писатель Золя», на оборотной – «французский капитан Дрейфус». Год выпуска не обозначен, но надпись, выполненная в старой русской орфографии, позволила сотрудникам киевского исторического музея датировать жетон концом ХIХ – началом ХХ века. Вера Рогач считает, что жетон выпущен в 1906 году. (http://www.mishpoha.org/n23/23a35.php).
С этого момента возникло стойкое желание лучше узнать Эмиля Золя - Великого гражданина и блестящего писателя.
Имя Золя прочно связано с трагической историей Дрейфуса, в перипетиях жизни которого роль писателя оказалась судьбоносной. Эмиль Золя, ознакомившись с материалами, собранными и переданными ему в ноябре 1897 года журналистом Бернаром Лазаром, убедился в невиновности капитана французской армии еврея Дрейфуса, обвиненного в шпионаже в пользу Германии. Золя «не мог молчать» и напечатал 13 января 1898 года в газете «L’Auron» знаменитое письмо «Я обвиняю», обращенное к президенту республики Феликсу Фору. Привожу фрагмент письма: «Господин Президент, Позвольте мне, в благодарность за доброжелательный прием, который был оказан Вами однажды, побеспокоиться о сохранении Вашей славы и сказать, что Ваша звезда, такая, до недавнего времени, счастливая, может быть опорочена не смывающимся пятном позора.
Напрасно подлые клеветники пытались навредить вам - вы покорили сердца. Вы, появились, озаренный сиянием, в разгар всенародного праздника по случаю заключения франко-русского союза, и сейчас готовитесь возглавить триумфальное завершение нашей Всемирной выставки, которая увенчает век труда, истины и свободы. Но каким ужасным пятном на вашем имени - я едва не сказал «правлении» - стало гнусное дело Дрейфуса! Недавно Военный трибунал, следуя приказу, осмелился оправдать Эстерхази, что является высочайшим оскорблением таких понятий как «истина» и «правосудие». И отныне необратимо на лице Франции останется след грязной пощечины, а история запомнит, что именно во время вашего правления было совершено такое общественное преступление». http://lib.babr.ru/index.php?book=4550
Опубликовал письмо друг писателя, потомственный врач, а впоследствии один из самых успешных премьер-министров Франции Жорж Клемансо. Письмо эмоциональным накалом, страстностью и убежденностью взорвало общественную жизнь Франции.
В истории есть не много документов подобной нравственной силы и мужества. С этого момента популярность Эмиля Золя резко возросла, как и его международный авторитет. Но это не помешало французским властям обвинить писателя в клевете и вынести жесткое обвинительное заключение: год тюремного заключения и штраф. Не стих и накал антисемитских выступлений.
Толпы людей, шагая по парижским улицам, распевали « Антисемитский марш»:
«Смерть евреям! Смерть Евреям!
Надо их вешать
Без промедления,
Смерть евреям! Смерть евреям!
Их надо вешать
За длинные носы!»
«Золя - позорище! Итальяшка»
(из книги Анри Труайя «Золя»,2005)
Адвокат Лабори, защитник писателя, сказал на суде: «...С изумительным сознанием своей силы и мужества, которые навеки покроют его славой, Эмиль Золя написал письмо, и его вам приходится судить... Оно было жестоко, и таким ему надлежало быть; оно в некоторых частях было крайним – это тоже было необходимо; но по существу оно было правдиво, и я доказал это. Оно было мужественно, оно было истинно, и – скажу больше – оно было величественно. Для того чтобы написать его, нужен был весь гений Золя, все его сердце... Этот человек – честь Франции». Золя бежал в Англию и возвратился в Париж только после отмены приговора.
Успехи, слава не сваливаются с неба, к ним ведет упорный труд. Долгий, тернистый путь прошел Золя, прежде чем стал классиком мировой литературы, искателем правды, умевшим отстаивать свои убеждения в непростых условиях.
***
Эмиль родился 2 апреля 1840 в семье Франсуа Золя. Отец по происхождению полугрек-полуитальянец, инженер, автор смелых опережающих время проектов. Мать - француженка Эмили – Орели Обер. Детские годы писателя прошли в Эксе. В школе Эмиль учился в одном классе с Полем Сезанном. Они дружили и поддерживали друг друга в разные периоды жизни.
Отец строил каналы в Эксе и спроектировал первую железную дорогу (от Будвейна до Линца). Внезапная смерть Франсуа Золя привела семью к бедственному положению. Волевая, активная мать в надежде на помощь друзей мужа переехала в Париж, где им, однако, предстояли долгие годы лишений.
Эмиль учился в разных колледжах, в том числе, и в знаменитом «Эколь Нормаль».
Становление Золя сложилось под влиянием матери, панически боявшейся нищеты и не простившей обществу безразличия к судьбе семьи. Орели Добер до конца дней оказывала на сына большое влияние, оставаясь самым близким и родным человеком. В первые парижские годы их положение оставалось катастрофическим. Мать прожила даже некоторое время в приюте. Будущий писатель влачил жалкое существование, скитаясь по углам, порой в обществе сомнительных личностей. Призвание, энергия и упорство позволили вырваться из нищеты. Годы скитаний остались позади. Он начал работать в известном издательстве Ашетта, печататься в газетах и вскоре стал читаемым автором.
Внешне жизнь Эмиля Золя не богата событиями. Он поздно женился на красивой молодой девушке-швее, с которой был близок несколько лет до женитьбы. Брак оказался бездетным. Золя рано располнел, отпустил окладистую бороду, будучи близоруким, пользовался лорнетом. Писатель выглядел старше своих лет, но в 48 лет неожиданно резко переменился, похудел, помолодел… влюбился в 20-летнюю служанку жены, став со временем счастливым отцом двоих детей. К чести жены, после смерти Золя она активно участвовала в воспитании его детей и всячески помогала.
Если внешняя жизнь писателя относительно не богата событиями, то внутренняя, напротив, насыщена. Им задумано и сделано необыкновенно много. Обостренное чувство справедливости, смелость, гражданская позиция оставили значительный след в истории Франции. Эмиль Золя один из первых поддержал статьями и корреспонденциями безвестных молодых художников, позднее названных импрессионистами. Некоторые из них стали его личными друзьями. Всем памятен блестящий портрет писателя работы Эдуарда Мане.
Романы писателя были необыкновенно популярны. Достаточно упомянуть, тираж романа «Нана» - 55000 экземпляров, что явилось для французских книгоиздателей абсолютным рекордом. Но это не помешало Ватикану включить романы писателя в «Индекс запрещенных книг» и считать их «наущением дьявола». За публикацию романов "Нана", "Накипь" и "Земля" английского издателя Визетелли оштрафовали, а затем посадили в тюрьму
Теоретические взгляды Золя уже в конце 60-х годов Х1Х столетия сложились в определенную систему. Он считал необходимым, чтобы художественное произведение соответствовало «науке о человеке» и отличалось точностью документа. Если, по мнению Андре Моруа, из произведений Бальзака можно почерпнуть немало сведений о законах кредита, купли, продажи, рекламы, то по романам Золя можно изучать сложные законы биологии. У Бальзака замысел «Человеческой комедии» созревал по мере написания романов, а Золя наметил грандиозный замысел «Ругон-Маккаров», приступая к работе. Подзаголовок серии – «Биологическая и общественная история одной семьи в эпоху «Второй империи». В феврале 1869 года Золя показал издателю Лакруа план задуманной Эпопеи. Предварительно замысел включал десять романов; к 1873 году, когда первые романы уже появились в печати, их количество возросло до восемнадцати; два года спустя замысел определился в своем окончательном виде – двадцать романов. Первоначально автор предполагал участие 26 героев, потом их число увеличилось до 32. От момента возникновения замысла и заключения договора до публикации «Доктора Паскаля» прошло 25 лет (1868-1893)! За прошедшие годы история Франции кардинально изменилась – рухнула «Вторая империя», промелькнула «Парижская коммуна», возникла 3 Республика, изменился мир. Золя продолжал писать…
Писателя интересовали успехи естественных наук, в них виделся прогресс изучения мира и человека. Проблемы наследственности явились основой создания эпопеи с аргументированными, интересными выводами. Так сложилась на практике теория «экспериментального романа». Золя знакомится с трудами Клода Бернара, автора основополагающих постулатов естественных наук. В основе практической медицины, по мнению Клода Бернара лежит наблюдение и опыт, то же делает Золя как писатель-романист. Суть экспериментального романа в понимании Золя сводится в общих чертах к знанию биографии героя, его воспитания, окружающей среды. Автор изучает «человеческие документы», разбираясь в мотивах поступков. По мнению Золя, «писатель – прежде всего человек науки». Для писателя это было важным положением, так как он видел: «медицина в глазах очень многих остается еще на степени искусства, подобно роману». Именно поэтому он практически становится исследователем, знакомится с работами не только Клода Бернара (1813-1878), но также Чарльза Дарвина (1809-1882), Ипполита Тэна (1828-1893).Писатель изучил объемный труд Проспера Люка по вопросам наследственности. Большое внимание Золя привлекала не столько теория происхождения видов Дарвина, сколько идея борьбы за существование. Изучение трактата о естественной наследственности доктора Люка и «Введения в экспериментальную медицину» Клода Бернара привели его к мысли о «научном» романе, основанном не только на жизненном факте, но и на опыте, производимом писателем над своими героями. Для него крайне важна и обязательна документальная точность событий, отраженных в произведениях. Он внимательно знакомился с реальными местами, в которых жили или будут жить герои романа, округой, дорогами, средствами передвижения, газетными публикациями того времени, общественными настроениями и т. д.
Отражение медицинских тем в творчестве писателей обнаруживает не только их многообразие, но и принципиальные различия. Так, Лев Толстой, благодаря наблюдательности и художественной правде описывает в повести «Смерть Ивана Ильича» болезнь героя, известную врачам, как рак толстой кишки. У Ивана Сергеевича Тургенева в рассказе «Живые мощи» – четко просматривается картина страдания, в которой угадывается, по мнению большинства специалистов, склеродермия. Иван Сергеевич при этом основывается исключительно на интуиции и наблюдательности. Писатели в художественных произведениях нередко предвосхищают научное описание. Так, Толстой в упомянутой повести «Смерть Ивана Ильича» по позе больного, по тому в каком положении облегчается состояние, описывает симптом, позднее названный симптомом «интерференции боли».
Золя же в ряде произведений пользуется для достоверности описанными в учебниках признаками того или иного страдания, художественно перерабатывает их, что отражает его требования к подлинности изображения. Братья Гонкуры, описывая эволюцию героев, большое значение придавали физиологии, Бальзак – социальным факторам, Золя задумался о роли наследственности.
Как обычно случается, идеи носятся в воздухе, диктуются реальностью. Главное их почувствовать и вдохнуть жизнь.
В конце ХIХ века внимание к медицинским проблемам усиливается. Известный врач- психиатр и философ Макс Нордау (Симха Меир Зюдфельд), изучив творчество Генриха Ибсена, отмечал во многих пьесах драматурга «нелепости» в диалогах врачей, в их общении с больными. О подобных погрешностях в романах Золя говорить не приходится.
Составляя план «Ругон-Маккаров», Золя задумал роман «Доктор Паскаль» как завершающий серию. В этом романе, по мысли автора, врач-ученый, второй сын Пьера Ругона, создаст генеалогическое древо семьи Ругон-Маккаров.
Доктор Паскаль, изучив судьбу поколений на примере одной семьи, понял роль наследственности, среды и прочих факторов становления личности. « Романист, изучающий нравы, дополняет физиолога, изучающего организм» - пишет Золя в очерке об «Экспериментальном романе». Пытливый врач и философ Паскаль Ругон появляется уже в первом романе «Карьера Ругонов». Для него объектом исследования стала собственная семья, судьба которой в значительной степени ясна врачу-мыслителю. «Он изучал мать и ее сыновей с любопытством натуралиста, наблюдающего за метаморфозой насекомого. Паскаль думал о том, как разрастается семья, подобно стволу, дающему множество разных побегов. На мгновение, точно при вспышке молнии, перед ним предстало будущее Ругон-Маккаров, этой своры выпущенных на волю вожделений, пожирающих добычу в сверкании золота и крови».
В «Докторе Паскале» синтезированы основные положения естественнонаучных взглядов автора. Герой романа олицетворяет, по мнению Золя, лучших представителей человечества – тех, кому можно доверить судьбу. Он относительно молод, красив, образован, увлечен профессией. Проработав 12 лет практическим врачом, накопив капитал, он уезжает в небольшой провинциальный город Плассан, в котором начинает научные исследования. Доктор безгранично верит в могущество науки. Кредо Паскаля – не отрицание непознаваемого, а лишь признание еще не познанного: «Я верю, что будущее человечества – в завоеваниях разума, вооруженного наукой. Я верю, что научные поиски истины и есть тот единственный высший идеал, к которому должен стремиться человек. Я верю, что, познавая все больше и больше, человек приобретает безмерную власть и если не счастье, то, по крайней мере, ясность духа…». Трудно найти в художественной литературе другие примеры столь глубокого описания научных проблем и попыток их решения, чем у Золя. Характерны часто употребляемые писателем слова: врач, медицина, физиология, эксперимент. Для него наблюдение и опыт как бы соответствуют микроскопу и химическому анализу для врача. В отличие от писателей – романтиков он не привлекал к объяснению таинственные силы, а как наблюдатель и экспериментатор изучал наследственность и внешнюю среду. «Расширьте поле экспериментальной науки, доведите до изучения страстей и описания нравов, и вы получите наши романы, романы, которые исследуют причины и объясняют их, собирают «человеческие документы», чтобы иметь возможность властвовать над средой и человеком». По утверждению Макса Нордау Золя ничего не выдумывал в знаменитой эпопее. Писатель воспользовался сведениями из «одного бумажного источника», оставшегося неизвестным критикам, потому что ни один из них не имеет никакого понятия о психиатрической литературе». Золя, по утверждению Нордау, использовал историю семейства Керангаль из Бретани, на протяжении 60 лет заполняющую уголовную и психиатрическую хронику. В нескольких поколениях семьи были содержанки, владелица публичного дома и, наряду с этим, актриса, живописец, композитор. Золя, как большой художник, создал на фактическом материале блестящую эпопею –«Ругон – Макары».
Доктор Паскаль изучает наследственность не только на примере поколений родственников Ругон-Маккаров, но и собирает обширный материал при обследовании и расспросе пациентов. Он знакомится с их бабушками и дедушками, и узнает максимально много о прошлых и нынешних болезнях, особенно повторяющихся в том или ином роду. «Интуитивно он предвосхитил теорию Вейсмана, которая получила признание позднее, и остановился на том, что существует тонкая и сложная субстанция – зародышевая плазма, – часть которой всегда остается в запасе у всякого нового существа, чтобы потом перейти из поколения в поколение в устойчивом неизменяемом виде». Золя продолжает: «Целый мир подобия передается сперматозоидом и яичком, а человеческий глаз не различает в них ничего даже при наибольшем увеличении микроскопа». Автор приводит настолько специальные материалы, что я, спустя более 100 лет, не рискую усложнять ими текст. Историки науки могут с полным основанием использовать материал романа для воссоздания естественнонаучных представлений биологической науки той поры. Паскаль то увлекается медициной, то разочаровывается в ней. Он болезненно переживает неудачи в лечении.
Для врача очень интересна логика его научных экспериментов. Паскаль активно работает в анатомическом театре, получая при этом бесценные сведения о многих заболеваниях, о развитии плода на разных стадиях, о врожденных и приобретенных болезнях. До сих пор подробный расспрос больных о заболеваниях в роду является серьезным подспорьем в диагностике. Клинико-патологоанатомические конференции, помогают установить истину, исправить ошибки в диагностике и лечении, что не утратило значения до сегодняшнего дня. Пожалуй, доктор Паскаль чересчур хорош и совершенен, чтобы выглядеть реальным. Он отказывается от всего во имя науки и больного. И только на склоне лет у него возникает нежная романтическая любовь к своей молоденькой племяннице и единомышленнице Клотильде. По-видимому, в этом эпизоде нашла отражение любовь самого автора к юной Жанне Розеро. Доктор Паскаль – любимый герой Золя. По существу, доктор Паскаль исповедовал только одну веру – веру в жизнь: «В душе Паскаля, близко видевшего болезни и смерть, пробуждалось воинствующее сострадание врача. Его заветной мечтой было оздоровить человечество, ускорить наступление всеобщего счастья». Он считал, что «наследственность определяет лицо мира, поэтому если бы удалось ее изучить, овладеть ею, подчинить себе – мир можно было бы создать по своему усмотрению». В устах Золя это светлые и добрые мысли. Но задумаемся о «выведении новой породы людей» – что это напоминает? Так опасны и близки друг к другу одинаковые походы при разных целях. Больные встречают Паскаля «как спасителя, как долгожданного мессию» Он и сам радовался, если лечение оказывалось успешным: «Но продлить ему жизнь хоть немного – это тоже чего-нибудь стоит!» Уходя после осмотра и лечения прозябающей в нищете семьи, «Паскаль оставил на столе 20 франков. Ему часто случалось платить своим больным, вместо того чтобы получать от них за визиты». В современной жизни такие эпизоды представляются чистой фантазией, между тем в прошлом они действительно случались. Так поступал киевский профессор
Ф.Г. Яновский, которого равно уважали и любили жители Киева вне зависимости от вероисповедания. Так поступал мой дед, земский врач, о чем вспоминали его коллеги и пациенты.
Доктор Паскаль думает о границах дозволенного, возможно ли «исправить природу, вмешаться в нее, изменить ее… Вылечить человека, отсрочить его смерть ради него самого продлить его жизнь в ущерб всему роду человеческому – не означает ли это разрушить то, что наметила природа?»
Мысль об эвтаназии в том или ином виде занимала воображение и людей предшествующих эпох, оставаясь до сих пор небесспорной. В то же время: «...конечно, я по-прежнему мечтаю облегчить страдания, устранить их!.. Я не могу видеть страдания, прихожу в исступление от зрелища этой чудовищной, бессмысленной жестокости природы. И я лечу только для того, чтобы люди так не мучились».
Как мыслящий врач он постоянно искал, отвергал и вновь искал. Наряду с определяющей ролью наследственности в развитии живого, доктор Паскаль пришел к выводу: «Человек живет только благодаря взаимодействию с окружающей его внешней средой, получаемые извне ощущения преобразуются им в действия, мысли, поступки… Доктор убедился на собственном опыте, что работа лучший регулятор жизни». Вряд ли кто-то сможет оспорить это не утратившее значения утверждение.
Доктора Паскаля очень волновали эволюционные процессы. «Осуществляется ли с течением веков физический и духовный прогресс? Увеличивается ли мозг по мере того, как растут научные познания?» Учеными проведены сравнительные определения веса и структуры мозга на протяжении веков – принципиальные различия не найдены. Можно ли, в самом деле, считать человека ХХ1 века умнее Сократа или Рамбама, Леонардо да Винчи или Демокрита? Думается, ответ очевиден. Впрочем, возможно, для эволюционных изменений еще прошло слишком мало времени.
Несмотря на важную роль наследственности в жизни человека, его успехах, взлетах и падениях, немалое значение имеет и влияние среды, окружения. Именно сочетание обоих факторов определяет и контролирует существование и развитие всего в природе.
С документальной точностью описана предсмертная болезнь доктора Паскаля: «Мучительная боль не проходила, а онемевшая левая рука оттягивала плечо, словно была свинцовой… Лежа в мучительном полузабытьи, Паскаль отдался далеким, смутным надеждам, как вдруг почувствовал, что где-то глубоко в груди возникает новый приступ… Больной успел проговорить, до того как начал задыхаться: сделайте впрыскивание…». Даже находясь в тяжелом состоянии, сознавая это, он руководит лечением и, более того, делится с учеником и другом, доктором Рамоном, профессиональными задумками, сомнениями и тревогами. Кстати, врачи, болея, не всегда сохраняют профессионализм, и это также отразил Золя в других эпизодах романа.
В сентябре 1891 года Золя с женой отдыхал в Пиренеях, заехали в Лурд. Писатель о пережитом во время путешествия поделился с Эдмоном Гонкуром: «Вид всех этих больных, увечных, вид умирающих детей, которых принесли к статуе, людей, распростертых на земле в молитвенном экстазе… вид этого города веры, порожденной галлюцинацией 14-летней девочки, вид этого средоточия мистики в наш век скептицизма…». Золя потрясло увиденное. У него тотчас возник замысел романа.
В основе сюжета романа: история детской дружбы будущего аббата Пьера Фромана и Марии де Герсен. Коллизии их взаимоотношений в значительной мере романтические, идеалистические, далекие от реальности. Мария, будучи еще ребенком, упала, повредила ногу и осталась прикованной к постели. Возвратившийся после учебы в родной город Пьер Фроман, ставший священнослужителем, но чувствующий серьезные сомнения в вере, встречается с Марией и проникается состраданием к ней. Попытки помочь давней знакомой приводят его к желанию поехать с девушкой в Лурд, известный в народе своими чудесами.
Внимательное прочтение романа убеждает в попытке автора научно осмыслить происходящее в Лурде, понять его истоки. Перед трудной многочасовой поездкой в Лурд Марию осмотрели «двое врачей, давно пользовавших больную, – один, констатировавший разрыв основных связок, другой – паралич, вследствие поражения спинного мозга, – сошлись во мнении, что у Марии паралич и, возможно, некоторые нарушения со стороны связок». Но был еще один осмотр – молодого пытливого доктора, малоизвестного, имевшего репутацию чудака: «Он измерил зрительное поле больной, незаметно, путем пальпации, выяснил, что боль локализовалась в левом яичнике и при нажиме подступала к горлу тяжелым клубком, который душил девушку. Он не придавал значения диагнозу своих коллег о параличе ног». Он счел, что больная, несомненно, исцелится, приехав в Лурд, так как очень в это верит: «Он даже предсказал, как произойдет чудо: это будет молниеносно, больная очнется после состояния сильнейшего возбуждения, и адская боль, которая мучит девушку, вспыхнув в последний раз, внезапно исчезнет, словно вырвавшись наружу с ее дыханием». Золя описывает множество историй болезни, трагедии несчастных. Исцеление выпало на долю немногих страждущих, на таких, как Мария, болезни которых не были органическими, а имели в основе глубокую истерию.
Эмиль Золя в романе касается не только проблемы врачевания, но и суеверий, причины их возникновения. Он задумывается над весьма сложным вопросом: нужно ли «отказывать человечеству в иллюзиях… во лжи, в надежде на потусторонний мир?» И далее: «по мере того как наука идет вперед, увеличивается доля реального и уменьшается доля идеального… Романист должен уметь подойти к самой границе идеального и реального». Он пишет об усилении веры в чудеса в переломные периоды, когда жизнь оставляет мало надежд и требует сложных решений и больших усилий.
Многогранное творчество Золя, его неравнодушие к жизненным коллизиям, умение не говорить, а делать, не боясь ответственности, вызывает огромное уважение.
Мне хотелось рассказать о медицинских темах в творчестве романиста, подчеркнув особую четкость, научный подход и даже профессионализм при описании заболеваний.
Важна для нас и его смелая позиция в «деле Дрейфуса», за участие в котором, он, возможно, поплатился жизнью. Слишком туманна версия о «забитом дымоходе» и отравлении угарным газом, что случилось 28 сентября 1902 года…
Литература
1. Гербстайн А.В. Эмиль Золя. В кн.: Писатели Франции. Составитель Е.Эткинд. Москва: Просвещение ,1964.
2. Золя Эмиль. Собрание сочинений в 26 томах. Госуд. изд. Художественная литература, 1960.
3. Лану Арман. Здравствуйте, Эмиль Золя. Москва: Прогресс, 1966.
4. Лихтенштейн И. Медицинская тема в творчестве Эмиля Золя и личность писателя. Долгожитель. Приложение к газете Новости недели, 28 июня 2007.
5. Нордау Макс. Вырождение. Издательство. Республика, 1995. Пузиков А. Жизнь Золя. В кн.: Портреты французских писателей. Москва: Художественная литература, 1981.
6. Труайя Анри Эмиль Золя , 1993, М.»Эксмо»
7. http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_literature/1971/%D0%97%D0%BE%D0%BB%D1%8F
