Письмо в редакцию
В начале 2019 г. Правительство РФ в очередной раз ужесточило требования, предъявляемые к научным институтам РАН. Эти требования касаются увеличения публикационной активности (числа публикуемых статей) ученых и увеличения их цитируемости. При этом требуется, чтобы большая часть публикаций осуществлялась в журналах из баз Scopus и Web of Science. Руководство РАН поддержало инициативу правительства: мол, зарплату ученым подняли, и они должны теперь «увеличить выпуск продукции». Но рядовые ученые недовольны нововведением — ведь научные исследования не похожи на «производство продукции», а имеют свою большую специфику.
Сходное положение сложилось сегодня в российских вузах. В них, помимо указанных показателей публикационной активности и цитируемости, требуют повышения таких показателей, как суммарный индекс Хирша вуза, количество обучаемых иностранных студентов, суммарная площадь помещений вуза и т.д. Однако очевидно, что все эти показатели не могут оценить вклад в науку отдельного ученого или вуза в целом. Это касается даже таких показателей, как публикации и цитируемость в журналах из баз Scopus и Web of Science, которые с первого взгляда кажутся вполне репрезентативными показателями научных достижений. Чтобы убедится в этом, достаточно набрать в поисковике запрос «Публикации в Scopus и Web of Science»: Вы получите десятки предложений от фирм, профессионально занимающихся изготовлением данной продукции. Вам даже не придётся писать статью — фирма сделает все за вас «под ключ», вам останется только оплатить работу в сумме 40-60 тыс. руб. за статью. Можно понять чиновников от науки, имитирующих управление процессом развития научных исследований в стране: они должны постоянно показывать, что осуществляемое ими финансирование ведёт к соответствующему росту отечественной науки. Однако делать это, так как они ничего не понимают в науке, они могут только одним способом — используя по возможности минимальное число некоторых наукометрических количественных показателей типа публикационной активности, цитируемости, наличия иностранных студентов и т.д. То, что эти показатели слабо характеризуют уровень развития науки в стране, чиновников не волнует. Ну, а те наверху, кому чиновники от науки сдают свои отчеты, заинтересованы только в формальных количественных результатах — разумеется, положительных. То, что эти результаты, как и использованные для их получения методики, должны перед их применением тщательно проверяться и обосновываться, им даже не приходит в голову. Что естественно, поскольку это не входит в их компетенцию.
В итоге в России сложилась парадоксальная ситуация, когда научные «низы» делают вид, что занимаются научными исследованиями, а научные «верхи» делают вид, что управляют развитием этих исследований. Отдельные ученые, которые пытаются всерьёз заниматься наукой, и отдельные, еще более редкие управленцы-чиновники, которые пытаются всерьёз управлять научными исследованиями, лишь подчеркивают общую безрадостную картину. Естественно, что эта картина и ее реальные последствия для российской науки и образования не могут устроить наших настоящих ученых и тех молодых людей, которые хотели бы ими стать. Отсюда — масштабная эмиграция ученых, начавшаяся еще в период распада Советского Союза и не прекратившаяся до сих пор. Всего до настоящего времени из России эмигрировали или ушли из отечественной науки во внутреннюю эмиграцию до 300.000 ученых, что составляет свыше 30% их общего числа в 1990 году.
Люди едут из страны, где расходы на науку составляют 1,1%, а военные расходы составляют соответственно 4,3% бюджета, в западные страны, где соотношение этих расходов противоположное: 3,0% на науку, 1,5% — на военные расходы. И это при том, что суммарный бюджет западных стран, включая США, в 25-30 раз превышает бюджет России! Здесь мы видим принципиально различные оценки роли науки для человечества: Россия тратит на свои военные нужды втрое больше средств, чем на науку, в то время как Запад, наоборот, расходует на науку вдвое больше средств, чем на военные нужды. Этот перекос в бюджетном финансировании российской науки, приводящий к мизерному объему финансирования, и очень высокий уровень коррумпированности наших чиновников от науки («Откаты» у получателей отечественных государственных грантов доходят до 80%!), привели к резкому снижению числа реально занимающихся наукой российских ученых и вузовских преподавателей. Добивает отечественную науку принятая в стране контрпродуктивная система оценки результатов деятельности научных работников, о которой уже говорилось выше.
Эта система основана на якобы главных количественных показателях работы ученого — число публикаций и их цитируемость. При этом упор делается на публикации в так называемых высокорейтинговых журналах, имеющих высокий импакт-фактор и зарегистрированных в базах типа Scopus и Web of Science. Это принципиально неверный подход — ведь высокорейтинговый журнал не может сделать опубликованную в нем слабую статью сильной, а вот сильная статья, опубликованная в низкорейтинговом журнале, вполне может поднять его рейтинг. Неправильность данного подхода усугубляется тем, что при нем можно, ничего не делая, но заплатив необходимые деньги фирме-посреднику, получить через несколько месяцев оттиск своей статьи в журнале из базы Scopus или Web of Science.
За последние 30 лет в результате большой эмиграции отечественных ученых российская наука сильно ослабла. При этом еще больше значение, чем существенное уменьшение числа реально занимающихся наукой ученых, имело значительное снижение их качественного состава — ведь уехали сильнейшие ученые, руководители целых научных направлений. Состояние российской науки сегодня ярко характеризует следующий факт: в стране больше не осталось ни одного ученого, удостоенного высших международных наград за свои научные достижения — Нобелевской премии или Абелевской премии. Правда есть несколько российских ученых, обладающих указанными премиями: математики Я.Г. Синай и М.Л. Громов, лауреаты Абелевской премии, и физики А.Г. Гейм и К.И. Новоселов, лауреаты Нобелевской премии. Но все они уже несколько десятилетий живут за рубежом и получили свои премии уже после выезда из России. Такого положения в российской науке не было никогда за все 300 лет ее существования.
Главнейший вопрос сегодня — можно ли в нынешних условиях возродить российскую науку. Мнения по этому вопросу расходятся. Некоторые эксперты верят, что это возможно, однако не приводят никаких конкретных путей возрождения. Другие эксперты (их, по-видимому, большинство) сомневаются в такой возможности, ссылаясь на не ту систему приоритетов правящей номенклатуры в стране. На мой взгляд, возрождение науки в России станет возможным, когда будет создано консолидированное сообщество (профсоюз) реальных ученых, готовое открыто отстаивать интересы науки и выступать как единое целое.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2019/nomer9/vitlevin/
