Есть ли на языке моём неправда?
Неужели гортань моя не может различить горечи?
Иов. 6:30
***
я устал дожидаться огня
непонятного умному глазу
стихомания выдай меня
моему участковому сразу
пусть за мной высылают наряд
с ног сбивают и накрепко вяжут
если сами стихи говорят
что по всем обвиненьям
покажут
ИНТРОДУКЦИЯ
Л. Т.
«Пни замшелые. Былинная хвоя.
Изумрудная долина. Ты да я…» —
Так слова, как птицы, ищут, где им сесть.
И в кукушке от радистки что-то есть.
И у дятла не от райского вина
в скорострельной голове своя война.
...Вот и сердце вторит дятлу часовым
механизмом одноразовым своим:
— …ПО-ГРУС-ТИТЬ НЕ ГРЕХ ДО БУ-ДУ-ЩИХ ПО-БЕД...
Жизнь прекрасна. Жизнь убога. Да — и нет.
ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ЭЛЕГИЯ
С надеждой, не скажу бредовой,
с обидой, не кривящей губ,
по грязным улицам Ростова
иду как Фёдор Сологуб.
…Да-да, в училище, как Фёдор!
Как он, иду учить детей.
Учить тому, что Гарри Поттер
Незнайки нашего глупей.
Учить не мыслящих учиться
тому, что книжки умолчат:
почти что Римская волчица
вскормила рыночных волчат
(доныне сильный не унижен,
отныне он во всем хорош!),
теперь повсюду ясно слышен
их раздирающий скулёж…
И вовсе не пример отдельный
мной приведен, но цепь угроз:
Россия стала богадельней
для любящих её всерьёз.
А что стихи?
«Шкафы плацебо!» —
смеясь, ты скажешь.
Но, постой,
не честного ли нынче хлеба
я дал тебе, читатель мой?
Как будто искреннему слову
уча довериться, как знать,
на грязных улицах Ростова
легко ли мне стихи слагать?
FRAGMENTUM SOCIOLOGICUM
«Средний уровень жизни» и — бледность.
«Продолжительность жизни» — и вой.
Мы теперь вымирающий этнос,
что вот так вдруг поник головой,
у которого сердце пробито,
хлещет кровь — и её не унять!
Ведь не флаг нашей кровью пропитан,
а всё то, что смогли мы понять:
жизнь — не годы, и время — не числа,
вера в Бога — не тишь и не гладь.
Человек не любить разучился,
он едва научился… с т р а д а т ь.
Справа храм и геройская стела.
Слева рынок и реки людей.
Ничего невозможно поделать
с этой маленькой жизнью
твоей.
ЧТО ЕЩЕ ВАМ СКАЗАТЬ…
1
Что ещё вам сказать,
Чем ещё вас, друзья, удивить,
Или локти кусать —
Это проще, чем весело жить,
Чтоб, сорвав тормоза,
Чтоб, летя под счастливый откос,
Прошибала слеза
От силлабо-тонических грёз;
2
Но никто бы не знал,
Как твой разум натруженный скис,
Пропуская в финал
Сокрушительный агностицизм:
«Что за свет, что за пыл,
Что за дым расточала, клубя,
Жизнь, в которой ты был,
Жизнь, в которой не будет тебя!»?
3
Тишина к тишине,
Сердце к сердцу, к закату — закат.
Славно вместо кашне
Подарить мне текстильный канат!
Я его подвяжу
Под всеобщий такой потолок,
О котором сужу,
Как о том, с чем ужиться б не смог;
4
А зажить довелось.
И я вновь на московском пути:
Скоро станция Лось,
И я чувствую, надо сойти, —
Чистоганом сполна
Расплатиться за кровь твоих звёзд,
О, Лосиха-страна,
Что легла под Калиновый мост;
5
На семи берегах
За превечный и мастерский лов
Не на хлеб, а на страх
Умной рыбы — речных дураков,
Где рыбацким сачком
Только мойрам махать не с руки,
И несёт тухлячком
От Большой человечьей реки;
6
Впрочем, дух еще жив
И, терпя баснословный урон,
Тянет чудный мотив,
Что когда и за краем времён
Соловьи запоют
И сирень зацветёт навсегда,
Страшным будет не суд,
Страшной будет ненужность суда!
7
Что ещё вам сказать,
Чем ещё вас, друзья, удивить,
Или кузькину мать
Мы не можем, как Кузька, любить,
Чтоб не в игры играть,
А, трезвея надеждой скупой,
Не по-детски страдать,
Если мамка зашилась с судьбой?
СООБРАЖАЯ НА ТРОИХ…
фреска
Соображая на троих
под тёрном, яблоней и вишней,
здесь каждый счастлив, как жених,
как гость бесценный, вечер с лишним
и рассуждает, и поёт,
и улыбается, и мыслит,
и облегчённых душ полёт,
что кислород под маркой “Priestley”*!
Среди падений и разрух,
при щедрой власти Каганата,
их тосты, скромные на слух,
невольно жгут меня, как брата.
И вот, случайный человек,
какой-то трезвенник-прохожий,
я — мученик библиотек, —
взгляд на седьмой, пью с ними тоже.
Увы! статистика страшна
(тут не двурушничать пора б уж):
великолепная страна
споткнулась о Великий шабаш;
под страшно давящим крестом
на горько пьющих, с их сердцами, —
не социальным ли вином
становятся они же сами?
А впрочем, духом ободрясь,
откроюсь в чём поинтересней:
всю эту пагубную страсть,
не пачканную в фарисействе,
казнящую любую спесь,
печаль кидающую за борт,
не променял бы я на весь
благополучно трезвый Запад.
Что молвить: «Не соображай!..», —
а может, завтра, вышней волей,
к последней жатве урожай
на диво будет в русском поле,
и примет всё река одна
кристальная в Четвёртом Риме,
всё, разделенное сполна
когда-то этими троими.
________
*По имени Джозефа Пристли (Joseph Priestley, 1733–1804) — британского священника, философа, общественного деятеля и выдающегося естествоиспытателя, открывшего кислород.
БАРКЛАЙ ПЛАЗА
О. М.
1. 2012
в тот год я стал в делах преуспевать
а прежде не везло с учителями
ни стол ни стул ни старая кровать
не дали мне свести концы с концами
как будто время выставив посты
пакет судьбы здесь перехватит лично
в столичной жизни мало суеты
когда живёшь по горло нестоличной
и ловишь сны её батальных сцен
в тебе горит музейная свобода
ведь в сущности и этот бизнес-центр
всё тот же дым 12-го года
всё та же горечь отданной земли
в другой стране во времена другие
в который раз при станции Фили
сражённому булатом ностальгии
да были люди (им уж не узнать
кем и когда погашен свет над нами)
теперь в делах я стал преуспевать
а в прошлом не везло с учителями
2. 2015
участник нешуточной бизнес-игры
я дни провожу у Поклонной горы
я думаю изредка
не горячась
когда бы ребята хотя бы на час
и вам оглянуться на правду войны
из этой эпохи
из этой страны
когда бы вам жизнь на мгновение дать
и
что бы тогда вы могли нам сказать
мне кажется чудом явившись из тьмы
вы б гордо смолчали
но слышали мы
оформили память
поставили стелу
но это уже
не относится
к делу
3. 2017
живёт москвА жирует
россиЯ водку жрёт
и это всё скажу я
любви круговорот
преступно жить озлобясь
и вопрошать КУДА
ОТ НАС УХОДИТ СОВЕСТЬ
В КАКИЕ ГОРОДА
***
Фольклорным детством славно закалясь,
кувшин умишка с росписью раскола,
я был поставлен в первый русский класс
в селе лубочном, в избяную школу.
За партой образца «Великий Ост»,
дотоле не сменённого ни разу,
не педагога ¾ птицы Алконост
вмещал я сладкоструйнейшие сказы.
И так меня пленял сюжет в одном,
где с каждым днём был коммунизм всё ближе,
что захлебнулся мой кувшин вином
их зельной мудрости… А нынче
что я вижу!
На месте красных кущ блатной пустырь,
и Змей Горыныч с Родиной слюбился;
из мальчика не вырос богатырь;
сгорела школа; а кувшин…
разбился.
***
ты в сказке рожден детина
ты правды её не трусь
что в существе едина
да в лицах троична Русь
твой пионерский галстук
выброшен и истлел
партийный билет гораздо
фатальнее не у дел
но ехать на атах-батах
ты посчитал за честь
ведь не в любых цитатах
отсвет кровавый есть
гордилась тобой курсантом
колонновожатым мать
не зная как к депрессантам
ты Питер мог приравнять
в горячие те денёчки
с прохладцей плюя на всех
чей стёб кривозубый точно
на скорбех женить не грех
как в первых же гео-турах
ты счастья развеял пух
споткнувшись на мудрых дурах
из параллельных двух
как страшно при попе голой
работать пошли потом
медалька-луна за школу
картонной зари диплом
и прочие атрибуты
что лажей не сдавят грудь
мы сыты одеты обуты
нам не в чем страну упрекнуть
которая жаждет имя
да только обрящет навряд
зови ж её ощутимо
возвышенней Каганат
а лучше не за спасибо
жизнь наперсницу бед
как кровь голубую либо
сдавай как сдают цветмет
иль судя нет не по роже
сам эйдос имея в виду
иди на дымок похожий
как верно уже иду
но именем высшей силы
ежели смерть ни при чём
с Пасхой даймоний милый
новый рассказ начнём
***
посели меня в землях забытых стихов
посмотри и фамильною рифмой на -ов
и любовью к вмещающей много
глубине чернозёмного слога
и тяжёлую скорбь изрыгающим ртом
и смиренным покоем пред всяким скотом
в языке палестинского детства
всем я взял и куда теперь деться
не от первой любви
от последней трубы
так и бьющей наотмашь в библейские лбы
коренных хлебопашцев и прочих
нивы духа детей
и рабочих
принимай Аполлон мой крестьянский гамбит
эту вечную землю питает Коцит
и уносит с державинской одой
память жизни и славы народной
где не отчее поле живые овсы
а тугие метёлки голодные псы
безошибочно тупоголовым
указуют нам Слово
за словом
