Мой Тёрнер
Восемь лет моей жизни, с 1-го по 8-й класс, я провел почти безвыездно за колючей проволокой, на «объекте», где мой отец, Давид Альбертович Франк-Каменецкий, был одним из ведущих разработчиков советского ядерного оружия. Объект назывался по-разному (наиболее известно название «Арзамас-16»), но изначально, как и ныне, это — небольшой город Саров в Нижегородской области. Большую часть 8-летнего «заключения» наша семья занимала половину добротного двухэтажного деревянного дома-дуплекса, одного из нескольких «коттеджей», как их называли, построенных зэками для ведущих участников Атомного проекта. Соседний с нами коттедж занимала семья Сахаровых, наискосок, через дорогу, жил Зельдович. Хотя нам, членам семьи, разрешалось выезжать на «материк» только один раз в год, отец часто ездил в командировки.
Наш дом в Сарове. Снимок начала 1950х.
Автор на прогулке в лесу на объекте с родителями и сестрой Марией, начало 1952 г.
Бывая в Москве, отец иногда заглядывал в антикварные и букинистические магазины и привозил оттуда всякие статуэтки и разнообразные художественные альбомы. Так в нашем доме, расположенном в глухих лесах Поволжья, появился альбом акварелей британского художника Тёрнера (JMW Turner, 1775-1851). Хотя альбом издан более 100 лет назад, в 1909 г., качество цветной печати просто поразительное.
«Озеро Неми» в Италии; акварель Тёрнера
В отличие от иллюстраций в большинстве других художественных альбомов, репродукции акварелей Тёрнера были приклеены к листам тонкого картона только узкой полоской клея, и их было легко открепить. Часть акварелей из альбома была помещена в строгие рамки и развешена по стенам двух комнат на втором этаже дома, которые занимали родители. Так что акварели Тёрнера были постоянно на виду, я рос среди них. Не удивительно, что Тёрнер занимает совершенно особое место среди любимых мной художников.
Альбом акварелей Тёрнера переехал с нами в Москву в 1956 г., а теперь находится со мной и с моей сестрой Марией в Бостоне. После отъезда из Сарова открепленные репродукции были приклеены назад к своим картонкам, но их легко отличить от тех, которые не были отклеены. Так что я точно знаю, какие из репродукций в альбоме висели в нашем доме в Сарове. Одна из них приведена выше, а вот еще одна:
«Озеро Петворс — вечер»; акварель Тёрнера
Если работа «Озеро Неми» выполнена во вполне академическом стиле, то «Озеро Петворс» — абсолютно импрессионистская работа, причем высшего качества. Эти две акварели отражают «двуликость» Тёрнера. С одной стороны, он был продолжателем реалистической, академической традиции, достигнув небывалых высот как пейзажист и маринист. С другой стороны, в особенности в свои поздние годы, он решительно вышел за рамки академического канона и стал предтечей импрессионизма.
В СССР не было оригиналов Тёрнера, как их нет и в современной России. Я рос с мечтой их когда-нибудь увидеть, но и с уверенностью, что этой мечте никогда не сбыться. Все изменилось благодаря Перестройке. Осенью 1988 г. я впервые оказался в командировке в Лондоне и при первой же возможности помчался в Галерею Тейт. Я уже заранее знал, что в Тейт имеется отдельное крыло, полностью отведенное под работы Тёрнера. Посещение этого крыла было для меня самым настоящим культурным шоком. В последующие годы, посещая картинные галереи по всему миру, я всюду искал работы Тёрнера, они разбросаны по свету. Конечно, самая большая коллекция находится в Тейт — это те работы, которые Тёрнер завещал британскому народу. Но многие шедевры оказались и в других музеях: и в лондонской Национальной галерее, и в Национальной галерее в Вашингтоне, и в музее Метрополитен в Нью-Йорке, и в коллекции Фрика в Нью-Йорке, и в Бостонском музее изящных искусств, и в Арт-институте Кларка в маленьком городке Уильямстаун, расположенном в глухих лесах, где сходятся три штата: Массачусетс, Нью-Йорк и Вермонт. Есть работы Тёрнера и в самой крупной коллекции британского искусства за пределами Великобритании, Центре британского искусства Йельского университета в городе Нью-Хейвен, штат Коннектикут. Этот список можно расширять до бесконечности. Тёрнер был чрезвычайно плодовит, и он оставил после себя более 550 работ маслом, более 2000 акварелей и бесчисленное количество рисунков и набросков.
Раннее признание
Широкую известность среди соотечественников Тёрнер приобрел в молодые годы благодаря нескольким большим полотнам, посвященным знаменитой Трафальгарской битве. Это морское сражение 1805 года, произошедшее у берегов Испании, было кульминацией морской части наполеоновских войн: наполеоновский флот был разбит британским королевским флотом под предводительством адмирала Нельсона.
«Трафальгарская битва» Тёрнера, 1808 г., масло; Галерея Тейт, Лондон
Сам Нельсон в ходе битвы был смертельно ранен; этот момент запечатлен на картине. Жертвенная гибель в момент триумфа сделала адмирала Нельсона героем номер один в истории Объединенного королевства. А Британский королевский флот на долгие годы стал безраздельным хозяином морей, что позволило Британской империи владеть обширнейшими территориями по всему земному шару.
Как время меняет оценку исторических событий! Хотел бы я, как когда-то в молодости, восторгаться героизмом и военным гением адмирала Нельсона, утершего нос нахальному выскочке, Наполеону Бонапарту. Но не могу. Сегодня я, в противостоянии Наполеон vs Нельсон, однозначно на стороне Наполеона. Он выполнял благородную и прогрессивную миссию освобождения народов Европы от деспотизма монархов, он нес завоеванным им странам прогрессивные идеи Великой французской революции, идеи просвещения, либерализма и равенства. Это благодаря Наполеону и его завоеваниям XIX век стал веком небывалого процветания европейского еврейства, которому Наполеон даровал эмансипацию и равные права с коренным населением. Хотя, конечно, не везде этот процесс эмансипации евреев шел гладко и далеко не везде он носил необратимый характер. Правда и то, что, несмотря на эмансипацию, история европейского еврейства закончилась немыслимой трагедией Холокоста. Но это уже совсем другая история, к противостоянию Наполеон vs Нельсон отношения не имеющая. А тогда, в битве при Трафальгаре, Нельсон принес свою жизнь в жертву британской короне и в ее лице всем ублюдочным монархам Европы. Как-то так я размышляю, разглядывая «Трафальгарскую битву» Тёрнера.
Если при жизни Тёрнер был известен главным образом своими историческими полотнами, типа «Трафальгарской битвы», то в историю живописи он вошел как непревзойденный пейзажист и маринист. Тёрнер много путешествовал по Швейцарии, Италии, Франции, Греции, немецким землям, по Великобритании, конечно. Из своих путешествий он привозил бесчисленное количество акварелей и рисунков, на основе которых, уже в своей мастерской, а иногда, если позволяли условия, даже на месте, Тёрнер создавал необычайно красивые работы маслом.
«Вид Венеции» Тёрнера, 1834 г., масло; Национальная галерея, Вашингтон
Тёрнер придавал особое значение изображению неба и облаков, и в этом он был близок к своему ровеснику и коллеге, Джону Констеблу (John Constable, 1776-1837).
«Солсберецкий собор» Констебла, 1825 г., масло; Музей Метрополитен, Нью Йорк
Констебл проникся красотой Солсберецкого собора и написал множество его изображений задолго до того, как страстной любовью к этому архитектурному памятнику воспылали два героя России, что имело трагические последствия как для ряда жителей старинного города Солсбери, так и для российско-британских отношений. Но я сейчас не об этом, а о прекрасно написанном небе на картине Констебла. Он считается самым большим мастером ВООБЩЕ в жанре изображения неба и облаков. Но в целом, консенсус среди историков искусства сводится к тому, что оба художника, Тёрнер и Констебл, поставили точку в жанре академического пейзажа, достигнув высочайшего мастерства и превзойдя всех своих предшественников. Впрочем, при жизни они отчаянно соперничали друг с другом.
Новатор преклонных годов
Подобно пейзажам Констебла, работы Тёрнера долгое время оставались вполне академическими, как в случае работ «Озера Неми» или «Вид Венеции», и их охотно выставляли в Королевской академии. Но постепенно Тёрнер стал все более отходить от академического канона. Этот процесс носил совершенно естественный характер, это не было бунтом против академизма. Да он и стал новатором в искусстве уже в преклонном возрасте, какой уж там бунт. Нет, это был мучительный поиск изобразительных средств, чтобы как можно точнее передать впечатление от ошеломлявшей художника своей красотой природы, это был поиск «шестого чувства». Помните, как у Гумилева: «Но что нам делать с розовой зарей/ Над холодеющими небесами, /Где тишина и неземной покой…?» Эта фанатичная одержимость Тёрнера красотой природы на суше и на море прекрасно передана в замечательном фильме 2014 г. «Mr. Turner», в котором главную роль блестяще сыграл Тимоти Сполл (в русский прокат фильм вышел под названием «Уильям Тёрнер»).
Интересно, что в своих поисках новых выразительных средств Тёрнер отталкивался от акварели. Исходно именно в этой технике он отошел от академизма и стал творить в свободной в манере. Ярким примером служит акварель «Озеро Петворс — вечер» (см. выше). Только полностью освоившись с новой манерой в технике акварели, Тёрнер стал писать маслом в том же стиле, фактически имитируя маслом технику акварели.
«Невольничий корабль» Тёрнера, 1840 г., масло; Музей изящных искусств, Бостон
Часто, глядя на репродукцию, трудно сходу решить в какой технике выполнена работа Тёрнера, акварелью или маслом. «Невольничий корабль» является одной из жемчужин прекрасного собрания главной картинной галереи Бостона. Работа просто завораживает своей невероятной красотой.
Отчасти в такой «акварельной» манере выполнена самая знаменитая картина Тёрнера, на которой изображен момент буксировки пароходом на корабельное кладбище брига «Темерер», последнего из главных кораблей, принимавших участие в Трафальгарской битве. Опросы публики показали, что это самая любимая британцами живописная работа ВООБЩЕ. Наверное, сыграли роль не только художественные достоинства картины (закат действительно изображен феерически!), но и исторические аллюзии, теребящие душу британца. Ведь опрос проводился в 2005 г., в период помпезного празднования 200-летнего юбилея Трафальгарской битвы. К тому времени Тёрнер давно стал истинно народным художником британцев. Легко забыть, что при его жизни это было далеко не так.
«Последний путь брига ‘Темерер’» Тёрнера, 1839 г., масло; Национальная галерея, Лондон
Что касается личной жизни, то хотя у Тёрнера были длительные отношения с двумя женщинами, что отражено в фильме «Mr. Turner», он так никогда и не вступил в брак и не признавал отцовства в отношении детей. У него были действительно близкие отношения только с отцом, который многие годы помогал сыну в мастерской. Но когда отец умер, Тёрнер почувствовал себя особенно одиноким. С возрастом у него ухудшился характер, и он перестал ладить с коллегами-художниками. Нельзя также забывать, что Тёрнера угораздило стать новатором в живописи в начале викторианской эпохи (времени правления королевы Виктории, 1837–1900 гг.). Это была эпоха беспрецедентного могущества Британской империи, но и время неслыханного расцвета махрового лицемерия и ханжества. Существует даже широко распространенное убеждение, что тогда стали закрывать мебель материей, чтобы обнаженные ножки стульев и столов не вызывали фривольные ассоциации. Возможно, так далеко ханжество и не заходило, может быть это миф, но само существование такого мифа говорит о том, что ситуация в отношении ханжества продвинулась весьма далеко. Заподозрить Тёрнера в нарушении нравственности в его творчестве было трудно, ведь он практически вообще не писал людей. (Впрочем, после смерти Тёрнера были обнаружены его рисунки эротического содержания, но их наличие оставалось тайной долгие годы, см. ниже). А вот в «формализме», как бы это сформулировали в сталинскую эпоху (в чем-то похожую на эпоху викторианскую, правда, в гораздо более жестком варианте: при Сталине за формализм расстреливали, как минимум отправляли в ГУЛАГ), его обвинить было очень даже можно.
«Ракеты и голубые огни» Тёрнера, 1840 г., масло; Арт-институт Кларка, Уильямстаун, Массачусетс
Яркий пример такого рода — работа «Ракеты и голубые огни», которая является гордостью прекрасного собрания Арт-института Кларка, расположенного на самой западной оконечности штата Массачусетс. Это подлинный шедевр позднего Тёрнера, написанный в ярко выраженной «импрессионистской» манере. Еще один пример такого рода — работа «Китобои», которая находится в музее Метрополитен.
«Китобои» Тёрнера, 1845 г., масло; Музей Метрополитен, Нью-Йорк
И коллеги-художники, и публика, и пресса были в ярости от этой манеры Тёрнера. Они называли эти работы «мазней» и всячески над ними издевались.
Карикатура на Тёрнера, 1846 г.
В его поздние годы соотечественники стали всерьез подозревать, что Тёрнер сошел с ума. А дело было в том, что Тёрнер намного опередил свое время. Он на 30 лет опередил своих французских коллег-импрессионистов, что уж говорить о гораздо более консервативной Великобритании. В Великобритании в течение всей викторианской эпохи безраздельно доминировало искусство академического направления. Внутри этого направления были свой группы, наиболее известной и яркой из которых была группа прерафаэлитов. Прерафаэлиты тяготели к гиперреализму, и они черпали темы и вдохновение для своих работ в античности, средневековье и раннем Ренессансе (времени, предшествовавшем Рафаэлю и его современникам, Микеланджело, Леонардо и другим представителям Высокого Возрождения, отсюда название группы). Но при этом они оставались в рамках академического канона. Говоря об их академизме, я ни в коем случае не хочу принизить достижения художников этого направления. Прерафаэлиты оставили после себя громадное наследие и множество шедевров. К истинным шедеврам принадлежит работа «Бокка Бачиата» одного из ведущих художников этого направления, Данте Габриэля Россетти (Dante Gabriel Rossetti 1828-1882), находящаяся в Бостоне. От этой работы, когда ее видишь в подлиннике, невозможно оторвать глаз.
«Бокка Бачиата» Россетти, 1859 г., масло; Музей изящных искусств, Бостон
Именно такого рода искусство было каноном в викторианскую эпоху. Не удивительно, что появление в Королевской академии в 1844 г. действительно шокирующей работы Тёрнера «Дождь, пар и скорость» вызвало бурю критики. В этой обстановке Тёрнер был практически обречён на забвение после своей смерти в 1851 г. От забвения Тёрнера спас один человек — Джон Раскин (John Ruskin 1819–1900).
«Дождь, пар и скорость» Тёрнера, 1844 г. масло; Национальная галерея, Лондон
Джон Раскин
В поздние годы Тёрнера и после его смерти Раскин стал ведущим арт-критиком викторианской эпохи. И он очень высоко ценил Тёрнера, которого знал лично с детства: отец Раскина дружил с Тёрнером. Раскин не жалел усилий, упорно полемизируя с критиками творчества Тёрнера и доказывая, что Тёрнер достиг таких высот в изображении сухопутных и морских пейзажей, каких не удалось достичь никому из его предшественников. Из всех картин Тёрнера Раскин больше всего ценил работу «Невольничий корабль» (см. выше), которую он приобрел. Неустанные усилия Раскина принесли свои плоды. Постепенно Тёрнер стал восприниматься в Великобритании как ведущий живописец в истории британской живописи. Впрочем, даже Раскин не был поклонником поздних работ Тёрнера, типа «Дождь, пар и скорость».
Защита Тёрнера Раскиным оказалась успешной не только благодаря его исключительным знаниям в области мировой культуры и мастерству полемиста, но и потому, что Раскин сам был плоть от плоти викторианский эпохи. Он всемерно поддерживал художников академического направления, в частности, он был большим поклонником прерафаэлитов. Ему были в полной мере присущи все комплексы и предрассудки его времени. Он вошел в историю не только как ведущий арт-критик XIX века, но и благодаря особенностям своей личной жизни. До сих пор публикуют книги, ставят пьесы (и даже оперу), снимают фильмы об обстоятельствах женитьбы Раскина на девице по имени Эффи Грей (Effie Gray, 1828–1897). Молодой Раскин влюбился в Эффи, когда она была еще девочкой, дождался, когда она повзрослеет, превратившись в красавицу-невесту, и женился на ней. Но, по таинственным причинам, Раскин отказался в полной мере выполнить свои супружеские обязанности и в брачную ночь, и в дальнейшем. Тайна остается неразгаданной по сей день, но наиболее правдоподобная версия состоит в том, что всему причиной… лобковая растительность. В ходе приобретения своих обширных знаний в области истории европейского искусства, Раскину приходилось знакомиться с бесчисленным количеством изображений обнаженной женской натуры в скульптуре, картинах, рисунках и фресках. С античных времен неписанным правилом европейского искусства было изображать обнаженную натуру без лобковой растительности, или, по крайней мере так, чтобы ее не было видно. Раскин, скорее всего неосознанно, усвоил этот канон как реальность, присущую женскому телу. Наверное, до женитьбы, в своих эротических фантазиях, Раскин представлял себе обнаженную Эффи в виде Венеры, как на знаменитой картине Джорджоне.
«Спящая Венера» Джорджоне, 1510 г. Галерея старых мастеров, Дрезден
Согласно этой теории, обнаружив в брачную ночь лобковую растительность на теле Эффи, Раскин воспринял ее как постыдную аномалию, в результате чего Эффи утратила в его глазах эротическую притягательность. Разумеется, в полном соответствии с ханжескими обычаями викторианской эпохи, Раскин ничего не объяснил своей супруге, впрочем, как и кому-нибудь еще, и их женитьба превратилась в кромешный ад. В конце концов Эффи отдалась одному из ведущих художников-прерафаэлитов Милле (John Everette Milais), когда тот работал над портретом Раскина; последовал развод. Эффи благополучно вышла замуж за Милле, родила ему кучу детей и счастливо прожила свою жизнь. А Раскин, похоже, так и умер девственником (его вторая попытка завести семью расстроилась из-за слухов о неудачной первой попытке). В наше время борцы за права женщин сделали из этой печальной истории назидательный фильм 2014 года, «Effie Gray», по сценарию знаменитой актрисы Эммы Томпсон. Фильм снят с позиций лобковой теории, и в нем Раскин показан бесчувственным монстром. Но мы ценим Раскина не за то, как он обошелся с Эффи Грэй, а за то, что он защитил Тёрнера от нападок и не позволил наследию великого художника надолго кануть в небытие, как это случилось после смерти Пьеро делла Франчески или Караваджо.
Для Раскина Тёрнер был кумиром. Какой же чудовищный стресс испытал Раскин, когда через 6 лет после смерти художника, разбирая его колоссальное наследие, Раскин обнаружил блокноты с рисунками эротического содержания. Он сделал это открытие в самый разгар викторианской эпохи; только что был принят новый закон, предусматривавший суровое наказание не только за распространение, но и за хранение «порнографии» (что бы кто ни понимал под этим термином). Для Раскина, обнаружить эротические рисунки Тёрнера было страшным ударом. Будто мало ему было того, что как раз в это время весь Лондон обсуждал бракоразводный процесс Раскина и Эффи, обвинившей Раскина в невыполнении им своей главной супружеской обязанности. В состоянии отчаяния, Раскин сжег эротические блокноты Тёрнера. В течение полутора веков этот эпизод считался самым печально знаменитым костром в британской истории. Казалось бы, сомнений быть не могло: Раскин сам с гордостью признался в своем вандализме в письме директору Национальной галереи. И все же современные исследователи творчества Тёрнера пришли к заключению, что костра не было. Раскин не смог совершить акт вандализма, даже с благими намерениями, чтобы уберечь доброе имя своего кумира. Он написал письмо директору Национальной галереи, чтобы закрыть вопрос, а сам запрятал эротические рисунки среди множества других набросков в надежде, что их не найдут. Их и не находили в течение полутора веков, но в конце концов, в ходе полной инвентаризации наследия Тёрнера, их разыскали и установили, что они все сохранились, утерянных рисунков практически не было.
«Нагая швейцарская девушка с партнером в постели» Тёрнера, 1802 г., акварель; Галерея Тейт, Лондон
Конечно, в наше время невозможно шокировать кого-либо, кроме отпетых мракобесов, такими рисунками, как «Нагая швейцарская девушка с партнером в постели». Британцы, кажется, избавились за сто с лишним лет от морока викторианства. Вот даже собираются поместить на пятидесятифунтовых банкнотах портрет Алана Тьюринга, доведенного в свое время до самоубийства из-за нестандартной сексуальной ориентации. Так что обнаруженные вновь эротические рисунки ни на йоту не поколебали прочно устоявшуюся репутацию Тёрнера как самого великого и самого народного британского художника.
Наследие
Посмертная слава Тёрнера давно перешагнула границы Объединенного королевства.
Хотя было бы большим преувеличением утверждать, что импрессионисты вышли из Тёрнера, творчество Тёрнера сыграло определенную роль в возникновении французского импрессионизма в начале 1870-х годов. Дело в том, что двое из основоположников этого нового течения в живописи, Клод Моне и Камиль Писарро, в 1870 г. скрывались в Лондоне от военной службы во время разразившейся Франко-прусской войны. Имеются многочисленные свидетельства, что они подробно ознакомились с наследием Тёрнера и что «импрессионистские» работы Тёрнера произвели на обоих французов большое впечатление.
Глядя из XXI века, можно представить, что Тёрнер был не только предтечей импрессионистов, но, в еще большей степени, предтечей абстракционистов, даже более конкретно, абстрактных экспрессионистов Нью-Йоркской школы. В отличие от импрессионистов, Тёрнер в своем творчестве, в особенности в работах маслом, часто отступал от следования натуре и давал волю своему воображению. Ведь он не был свидетелем Трафальгарской битвы или сцен, изображенных на картинах «Невольничий корабль» и «Китобои». В свой поздний период, когда преклонный возраст и болезни не позволяли ему путешествовать (впрочем, последнюю поездку в Швейцарию, которую он особенно любил за восхитительные виды, он совершил уже в поздний период, в 1844 г.), он опять вернулся к темам своих ранних путешествий, написав, в своем вновь обретенном свободном стиле, множество работ маслом. При этом он опирался на свои визуальные воспоминания и на рисунки и акварели, которые он делал с натуры во время путешествий. Я обожаю эти его поздние работы, особенно посвященные Италии.
«Современный Рим — Кампо Ваччино» Тёрнера, 1839 г., масло; музей Гетти, Лос-Анжелес
«Мост в Сполето» Тёрнера, 1840-1845 гг., масло; Галерея Тейт, Лондон
«Мост в Сполето» не является пейзажем, это скорее фантазии, навеянные мостом в Сполето. И в этих фантазиях явно проглядывают зачатки абстракционизма.
Сто лет спустя, один из основоположников абстрактного экспрессионизма, Аршил Горки, действовал примерно так же. Он наблюдал природу в течение летних месяцев, в сельской местности штатов Вирджиния или Коннектикут, и делал карандашные зарисовки (уже абстрактные). Вернувшись в Нью-Йорк, он в своей мастерской, на основе эскизов и визуальных воспоминаний, писал маслом совершенно абстрактные работы необычайной красоты, как, например, «Вода цветистой мельницы».
«Вода цветистой мельницы» Горки, 1944 г. масло; Музей Метрополитен, Нью-Йорк
Выходит, что Тёрнер опередил свое время не на 30 лет, а на все 100…
Август 2019 г. Бостон, США
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2019/nomer10/mfrank/
