(продолжение. Начало в №5‒6/2019 и сл.)
Глава VII
Накануне Войны за независимость еврейскому ишуву удавалось иногда купить небольшое количество оружия за границей. Но этого, конечно, было явно недостаточно для того, чтобы хорошо вооружить наши боевые отряды. Поэтому в ишуве старались наладить нелегальное кустарное производство оружия. Неоценимый вклад в успех этого сложного начинания внёс репатриант из Российской империи, талантливый инженер и умелый конспиратор Хаим Славин. Он родился в1902 году в Гомеле (ныне Беларусь). Получив там среднее образование, Славин поступил в Высшую техническую школу в Москве.
Вскоре после этого Славин примкнул к подпольному сионистскому движению. Его дважды арестовывали, но он сумел ускользнуть от ищеек ВЧК. А в 1924 году Славину удалось репатриироваться на нашу Землю. Он вступил в «Хагану» и занимался нелегальным ввозом оружия для наших подпольщиков. Славин стал соратником Пинхаса Рутенберга, и был назначен главным инженером «Хеврат хашмаль» (Электрической компании).
В 1937 году Славин руководил сооружением крупной электростанции «Рединг» в Тель-Авиве. Для этого понадобилось, среди прочего, построить рядом со стройплощадкой несколько мастерских. Впоследствии они очень пригодились нашим подпольным оружейным мастерам. Славин отлично понимал, что если у наших отрядов самообороны не будет достаточно оружия, то добиться независимости Израиля не удастся.
Осенью 1945 года Славин отправился в США. Там некоторые оружейные заводы распродавали своё оборудование, ставшее ненужным после окончания Второй мировой войны. Славин через подставные фирмы сумел приобрести (фактически, по цене металлолома) исправные станки для производства стрелкового оружия и боеприпасов.
Отправлять такое оборудование в Палестину (так американцы называли Землю Израиля) не разрешалось. Поэтому Славин и его помощники разбирали станки на мелкие детали, до последнего винтика, а затем отдельными небольшими партиями провозили через американскую таможню под видом текстильного оборудования. Этот ценнейший груз прибыл на нашу Землю, но пролежал на складе целых полтора года!
Всё это время лидер левых сионистов-социалистов Бен-Гурион полагал, что войны с арабскими странами не будет. Он писал:
«Все разговоры о войне в результате провозглашения Еврейского государства абсолютно лишены оснований. Как только Еврейское государство будет создано, арабский мир примет его и установит с ним дружеские отношения».
Лишь осенью 1947 года, когда неизбежность войны с арабскими странами стала очевидной даже для твердолобых социалистов, Бен-Гурион (ему фактически принадлежала власть в ишуве) согласился, наконец, выделить средства для работы оружейных мастерских.
После этого Хаим Славин с небольшой группой помощников спешно собрал и пустил в ход своё оборудование. На нём производились автоматы, пулемёты, патроны, ручные гранаты. Но из-за того, что Хаиму Славину долгое время не давали возможности начать работу, это оружие наши бойцы стали получать нескоро, ближе к концу войны.
Совсем плохо обстояло дело с артиллерийскими орудиями. К началу Войны за независимость артиллерия ишува состояла из нескольких французских пушек калибра 65 мм. Это были орудия образца 1906 года! Они передвигались на деревянных колёсах. Их прозвали «наполеончиками». Но даже такие пушки (по существу, музейные экспонаты) невозможно было производить в ишуве. Вместо пушек пришлось кустарным способом мастерить из водопроводных труб миномёты. Их конструкцию разработал Давид Лейбович, и поэтому они получили название «Давидка».
Давид Лейбович родился в 1904 году в Томске (Россия). В 13 лет Давид стал участвовать в сионистском движении. Он поступил в Технологический институт, но оттуда его исключили, узнав, что он связан с сионистами. Несколько раз Лейбович пытался нелегально перейти границу, но ему это не удалось. Его призвали в Красную армию.
Лейбович сумел убежать из военной части и добраться до Москвы. Там подпольщики-сионисты снабдили его поддельными документами на другое имя. Его познакомили с женой писателя Максима Горького — Екатериной Пешковой. По её ходатайству Лейбовичу выдали заграничный паспорт, и он смог выехать из Советского Союза.
В 1927 году Лейбович, наконец, осуществил свою давнюю мечту и прибыл на нашу Землю. Он вступил в «Хагану» и участвовал в защите Тель-Авива от нападений арабских банд. В 1939‒1945 годах Лейбович был заместителем командира «Хаганы» в Тель-Авиве и одновременно руководителем работ по производству оружия для бойцов отрядов еврейской самообороны.
Конструкция миномёта «Давидка» была простой для кустарного производства. Иначе в условиях подполья эти миномёты невозможно было бы мастерить. Заряжались они минами весом в 40 килограммов. Грохот выстрела «Давидки», громкий вой летящей мины, и следовавший за тем мощный взрыв её заряда оказывали на арабов сильное деморализующее воздействие. Зачастую эти вояки, попав под огонь «Давидки», обращались в бегство. В наши дни на небольшой площади в центре Иерусалима стоит созданный Давидом Лейбовичем, воином и талантливым инженером, миномёт «Давидка», в память о жестоких боях в годы Войны за независимость.
Вызывали панику у арабов и обстрелы их позиций реактивными снарядами конструкции генерала Давида Ласкова. Он родился в 1903 году в Омске (Россия), а в 1928 году ему удалось репатриироваться на Землю Израиля. В 1940 году Ласков вступил добровольцем в британскую армию, а после окончания войны в Европе вернулся в нашу страну. В период Войны за независимость Ласков служил в бригаде «Голани». После войны его назначили командиром сапёрных частей Южного, а затем — Северного военного округа.
Ласков получил высшее образование и учёную степень в Технионе (технологическом университете Хайфы), не прерывая военной службы. Затем Ласков создал и возглавил ИФТАХ — отдел научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ инженерного корпуса ЦАХАЛа. В ходе Шестидневной войны ЦАХАЛ применила против засевших в Старом городе Иерусалима иорданских легионеров простое и весьма эффективное оружие конструкции Ласкова. Это были реактивные снаряды «L», размещённые в бункерах вдоль проходившей по самому центру Иерусалима линии фронта. Мощные взрывы этих снарядов сеяли панику среди легионеров, и помогли изгнать их из Иерусалима.
Ласков был назначен заместителем командующего инженерным корпусом ЦАХАЛа. За большой вклад в дело укрепления обороны страны генерал и учёный Ласков был трижды удостоен государственной премии Израиля. Давид Ласков скончался в возрасте 86-ти лет, и до последнего дня своей жизни находился на действительной военной службе. Поэтому имя славного израильского воина-ветерана было занесено в книгу рекордов Гиннеса.
В июне 1948 года, в разгар Войны за независимость, начала формироваться первая танковая часть ЦАХАЛа. Инициатором её создания был Ицхак Садэ. Он разыскал среди прибывших в Израиль новых репатриантов, бывших бойцов армий антигитлеровской коалиции, опытного танкиста — майора Феликса Беатуса. Во время Второй мировой войны Беатус был командиром танкового батальона Красной Армии, а затем — Войска Польского. Ицхак Садэ назначил Беатуса командиром батальона S-10.
В этом батальоне, состоявшем из шести рот, только две были танковыми. Одну из них называли «английской», а другую — «русской». В первой служили репатрианты из англоязычных стран, а во второй — бывшие воины Красной Армии. Они сумели совершить нелегальную алию в Израиль, установив связь с посланцами «Мосад ле-алия бэт» в Европе. Иврита новые репатрианты не знали, а майор Беатус говорил только по-русски и по-польски. Чтобы отдавать команды «английской» роте, ему были нужны два переводчика: один переводил с русского на идиш, а другой – с идиш на английский.
Всё оснащение «русской» роты состояло из 10-ти машин марки «Hotchkiss H-39», выпущенных во Франции ещё в 1939 году. Их, по существу, нельзя было назвать танками. Это были устаревшие броневики со слабенькой пушкой калибра 37 мм и бронёй толщиной всего в 34 мм. А у «английской» роты было 3 танка: два старых британских «Cromwell» и один американский «Sherman». Их удалось добыть (в неисправном состоянии) у спешно покидавших нашу Землю британских солдат, которым было поручено уничтожить эти отслужившие свой срок машины.
Несмотря на такое скудное и примитивное вооружение, первый танковый батальон ЦАХАЛа вступил в бой с превосходящими силами противника, и внёс свой вклад в успех наступательных операций в нескольких районах Израиля. После окончания Войны за независимость танковый парк ЦАХАЛа стал понемногу пополняться за счёт купленных в разных странах старых машин, которые удавалось отремонтировать и поставить в строй.
Были, разумеется, организованы и курсы по подготовке танкистов. Учиться на них посылали самых смышлёных бойцов из других воинских частей. Одним из них был Гидеон Альтшулер. Он родился в 1928 году в семье репатриантов из местечка Бобёр, Минской губернии (ныне Беларусь).
Ещё в школьные годы Альтшулер вступил в ЭЦЕЛЬ. Когда шла Вторая мировая война, шестнадцатилетний подросток пришёл на пункт приёма добровольцев в британскую армию и заявил, что ему уже исполнилось 18 лет. Его зачислили в Еврейскую бригаду, и он участвовал в боях против германских нацистов в Италии.
Когда война в Европе закончилась, Альтшулер возвратился на нашу Землю. В отряде ЭЦЕЛя он боролся против арабских банд и британских оккупационных войск. А когда была создана ЦАХАЛ, Альтшулер стал бойцом бригады «Гивати». После окончания Войны за независимость Альтшулер окончил курсы офицеров-разведчиков, боролся против арабских террористов, участвовал в операциях возмездия на территориях Иордании и Египта.
В 1956 году, во время Синайской кампании, Альтшулер сражался против египетских войск в составе 10-й десантной бригады. Но во все годы военной службы Альтшулер мечтал стать танкистом. Когда закончилась Синайская кампания, он попросил направить его на курсы офицеров-танкистов. Он успешно окончил эти курсы, и был назначен командиром танкового батальона.
Шестидневную войну Альтшулер прошёл в должности заместителя командира танковой бригады, был ранен, но вернулся в строй. В ходе этой войны ЦАХАЛ захватила в качестве трофеев очень много советских танков. Они были исправными, или имели лишь незначительные повреждения. Это произошло потому, что египетские и сирийские танкисты, оказавшись в окружении, бросали свои машины и убегали. Альтшулер получил приказ сформировать из этих трофейных машин новую танковую бригаду.
Всю Войну Судного дня Альтшулер был начальником штаба 143-й танковой дивизии. После тяжёлых оборонительных боёв первого периода войны дивизия перешла в стремительное наступление на Синайском полуострове и вышла к Суэцкому каналу. Гидеон Альтшулер лично повёл первый танк, который переправился на западный берег канала. Там танкисты 143-й дивизии продолжали наступать и нанесли египтянам сокрушительное поражение.
Израильские танки смогли форсировать Суэцкий канал и разгромить египетскую армию благодаря понтонной переправе, которую в кратчайший срок навёл сапёрный батальон под командованием Моше Лешема (Идельштейна). Он родился в 1944 году в Самарканде (Узбекистан). Его семье удалось выехать из Советского Союза в Польшу, а затем репатриироваться в Израиль. Службу в ЦАХАЛе Лешем начал в 1962 году.
В июне 1967 года в ходе Шестидневной войны Лешем командовал ротой. Затем он окончил курсы десантников и участвовал во многих опасных, дерзких операциях в тылу врага. В то время была в разгаре Война на истощение. Арабы развязали её, чтобы взять реванш за поражение в только что закончившейся Шестидневной войне. В августе 1967 года лидеры арабских стран собрались на конференцию в столице Судана Хартуме и приняли свою знаменитую резолюцию «Три нет». Она гласила: «Нет – миру с Израилем! Нет – признанию Израиля! Нет – переговорам с Израилем!».
Война на истощение получила это название из-за стратегии, которую избрали арабские страны. Арабы полагали, что Израиль (население которого составляло тогда всего 2,5 миллиона человек) не выдержит длительной войны с арабскими странами, в которых жили многие десятки миллионов человек. Сразу после окончания Шестидневной войны Советский Союз заново вооружил арабские армии. В Египет, Сирию и другие арабские страны доставили большое количество танков, самолётов, артиллерии, средств ПВО и другого вооружения.
Это давало бы арабам возможность навязать Израилю затяжную войну, но они не умели рационально использовать всю эту сложную боевую технику. Поэтому руководство арабскими армиями взяло на себя Министерство обороны СССР. Была создана оперативная группа командования, которую возглавил Маршал Советского Союза П.Ф. Батицкий.
Для отправки в Египет отобрали 32 тысячи солдат и офицеров, в основном из частей и подразделений ПВО и ВВС. В Египет были переброшены зенитно-ракетная дивизия, истребительный авиаполк, разведывательная эскадрилья и другие воинские части. В египетском министерстве обороны, в Генеральном штабе, в соединениях и частях армии руководили военными действиями 3 тысячи военных советников и специалистов. Этот корпус военных советников возглавлял в 1968‒1970 годах генерал-полковник Иван Катышкин, а в 1970‒1972 годах — генерал-полковник Василий Окунев. Зенитно-ракетными частями командовал генерал-майор П.Г. Смирнов, а истребительной авиацией — генерал-майор Г.У. Дольников.
Непосредственное участие в боевых действиях большого контингента опытных советских военнослужащих поставило перед израильской армией новые, трудные задачи. ЦАХАЛу пришлось искать нестандартные, неожиданные для противника методы действий. Среди них были рейды десантников в глубокий тыл врага, диверсии на его важных военных и экономических объектах.
В нескольких таких смелых вылазках участвовал Моше Лешем. Например, в ноябре 1968 года его небольшой отряд отправился на вертолётах за сотни километров от линии фронта, вглубь египетской территории. Там наши десантники взорвали два важных моста через Нил и крупную, незадолго до того построенную советскими специалистами трансформаторную станцию в Наг-Хаммади. Этот рейд получил название «Хелем» (Шок).
Вместе с арабскими армиями воевали против Израиля и арабские террористические организации. Их излюбленной мишенью были израильские самолёты. Террористы стремились сделать невозможным воздушное сообщение между Израилем и зарубежными странами. Так, например, в июле 1968 года террористы захватили самолёт компании «Эль Аль», выполнявший рейс Рим—Тель-Авив. Затем террористы обстреляли израильский самолёт в аэропорту Афины.
Делалось это всё с одобрения арабских правящих кругов, и вызывало восторженные отклики в арабских странах. Израиль решил показать им, что эти злодеяния не останутся безнаказанными. Было решено провести операцию «Тшура» (Подарок). Главные базы арабских террористов располагались в Ливане. Поэтому объектом рейда был выбран Бейрут. Отряд десантников, в котором был Моше Лешем, высадился с вертолётов в бейрутском аэропорту и уничтожил там 13 самолётов арабских авиакомпаний. Сразу же мировые СМИ и Совет безопасности ООН резко осудили Израиль. А вот нападения арабских террористов на израильские пассажирские самолёты мировую общественность не возмущали.
Во время Войны Судного дня Моше Лешем был командиром сапёрного батальона, а после окончания боёв получил назначение на должность командующего «хэйль ха-хандаса» (инженерным корпусом) Центрального военного округа. Затем в течение нескольких лет Лешем выполнял особые задания ЦАХАЛа за рубежом, а после возвращения в Израиль служил в Генштабе. Моше Лешем был назначен начальником отдела боевой подготовки, а затем — начальником отдела стратегии Генерального штаба ЦАХАЛа.
И в дальнейшем, когда воин-ветеран вышел в запас, он остался в строю защитников Израиля, теперь уже как видный общественный деятель. Моше Лешем инициировал в прессе кампанию против безрассудных планов левых политических кругов передать арабам некоторые участки территории Израиля, в том числе — Голанские высоты. Мне выпала большая честь неоднократно встречаться с Моше Лешемом, публиковать интервью с ним и участвовать в проведении общественной кампании. Она закончилась успешно, и Голанские высоты — важнейший бастион в системе обороны нашей страны – остались частью территории Израиля.
В ходе Шестидневной войны ЦАХАЛ захватила в качестве трофеев у египтян и сирийцев много советских танков. Освоением и модернизацией этих машин руководил Аркадий Тимор (Абрам Кацевман). Он родился в 1919 году в городке Дубоссары (ныне Молдова). В то время в России бушевала Гражданская война, и в Дубоссарах действовал еврейский отряд самообороны. Кацевман учился в еврейской школе на идиш. В 1937 году его призвали в Красную армию, и он стал курсантом танкового училища.
В июне 1941 года нацистская Германия напала на Советский Союз, и начались сражения на Восточном фронте Второй мировой войны. С первого и до последнего дня войны Тимор участвовал в ней, был несколько раз тяжело ранен, но всегда возвращался в строй. Войну подполковник Аркадий Тимор, командир полка самоходных орудий, закончил в Берлине.
В Германии тогда действовали посланцы организации «Мосад ле-алия бэт», которая помогала евреям выбраться из Европы и нелегально проникнуть на Землю Израиля. Тимор познакомился с двумя руководителями этой организации — Шаулем Авигуром и Цви Нецером. С их помощью некоторым советским офицерам-евреям удалось репатриироваться на нашу Землю. Оказаться в их числе Тимору тогда не посчастливилось. Он получил приказ прибыть для продолжения службы в Забайкальский военный округ.
Когда Тимор вышел в отставку, он с семьёй поселился в литовском городе Каунас. Там Тимор окончил политехнический институт и получил диплом инженера-механика. Отличный специалист и организатор, Аркадий Тимор за короткий срок стал главным инженером, а затем и директором машиностроительного завода. Но, несмотря на успешную карьеру, Тимор никогда не забывал свою мечту — репатриироваться на Землю Израиля.
Когда еврейское государство было провозглашено, некоторые евреи-офицеры запаса, обратились к советскому правительству с просьбой отпустить их в Израиль, чтобы защищать молодую страну, вынужденную отбиваться от многочисленных врагов. Тимор тоже хотел подать такую просьбу, но его удержала от этого шага его жена Галина, польская гражданка. И это спасло ему жизнь. Позже стало известно, что еврейских офицеров, желавших выехать в Израиль, арестовали, осудили и расстреляли.
О легальной эмиграции в Израиль не могло быть и речи. Поэтому в 1956 году семья Тимора попросила разрешения выехать в Польшу. Но отправили Тимора в другом направлении — прямиком в советскую тюрьму! Его обвинили в том, что он ведёт сионистскую пропаганду, и вынесли суровый приговор. Но отсидел он в тюрьме только 4 года. Опять Тимора спасла его жена. Она обратилась в посольство Польши в Москве, и добилась, чтобы их семью выпустили в Польшу. Это произошло в 1960 году, и они сразу же репатриировались в Израиль. В Польше евреев не задерживали, наоборот, от них желали избавиться как можно скорее.
Когда Тимор осуществил, наконец, свою мечту и ступил на нашу Землю, ему был уже 41 год, и он не подлежал призыву в армию. Но Тимор добился того, чтобы его зачислили в ЦАХАЛ. В ходе Шестидневной войны наша армия захватила в числе прочих трофеев почти тысячу советских танков. Тимор выдвинул идею отремонтировать и модернизировать эти машины, а затем создать из них новые танковые подразделения ЦАХАЛа. Под руководством отличного инженера Аркадия Тимора, досконально знающего советскую танковую технику, эта работа была выполнена в короткий срок.
ЦАХАЛ пополнилась танками, и для них сразу же нашлось применение, например, в ошеломительной, дерзкой операции «Равив». Шесть советских танков Т-55 и три БТР-50 выкрасили в цвета египетской армии. Ночью на десантном корабле их скрытно переправили на египетский берег Суэцкого залива. Там наши отважные танкисты совершили многочасовой рейд по тылам противника и уничтожили две радиолокационные станции, два боевых корабля, десятки артиллерийских орудий, полторы сотни вражеских солдат.
Аркадий Тимор был подполковником в Советской армии, и в этом же воинском звании он служил в ЦАХАЛе. Во время Войны Судного дня Тимор был ранен в бою на Голанских высотах, но это не выбило его из строя. В ходе этой войны ЦАХАЛ захватила, кроме прочего, 200 новейших, самых мощных в то время советских танков Т-62. Их тоже модернизировали под руководством Тимора, и создали из них ещё одну танковую бригаду в нашей армии. Но этим не ограничиваются заслуги Тимора в деле укрепления обороны Израиля. В последующие годы воин-герой и талантливый инженер Аркадий Тимор принял участие в разработке конструкции израильского танка «Меркава».
Инициатором создания этого танка был генерал Исраэль Таль. Он родился в 1924 году в семье репатриантов из России. Пятнадцатилетним подростком он стал бойцом «Хаганы». В 1942 году Таль вступил добровольцем в британскую армию. Став отличным пулемётчиком, он сражался против нацистов в Северной Африке и в Италии. В 1946 году Таль возвратился на нашу Землю и вновь вступил в ряды «Хаганы».
Во время Войны за независимость Таль служил в бригаде «Гивати», участвовал в операции «Нахшон» по прорыву блокады Иерусалима. После этого Таль в должности командира роты в бригаде «Одед» сражался в Галилее, а затем на Южном фронте против египетской армии. Затем Таль окончил курсы командиров танков.
В ходе Синайской кампании Таль командовал танковой бригадой. После того, как эта кампания закончилась победой нашей армии, Таль был назначен заместителем командующего танковыми войсками ЦАХАЛа. В 1965 году Талю было присвоено звание генерала, и он стал командующим танковыми войсками.
Во время Шестидневной войны Таль был командиром 162-й танковой дивизии. Она прорвала египетскую оборону в районе Газы и заняла Эль-Ариш. Затем эта дивизия, преодолевая сопротивление противника, устремилась на запад. Пройдя с боями 200 километров всего за 4 дня, дивизия Таля вышла на берег Суэцкого канала.
В 1973 году Таль стал заместителем начальника Генерального штаба ЦАХАЛа. А во время Войны Судного дня Таль был назначен командующим Южным фронтом. В дальнейшем Исраэль Таль был в течение многих лет помощником министра обороны и ответственным за разработку и производство вооружения. Он также много сделал для развития нашей военной науки, став одним из основателей Центра стратегических исследований в университете Тель-Авива.
Во всех войнах, начиная с Войны за независимость и кончая Войной Судного дня, арабские армии имели подавляющее превосходство над ЦАХАЛем по числу танков. И не только по числу, но и по боевым характеристикам танков. Как создавался танковый парк ЦАХАЛа? В первые годы израильтянам приходилось разыскивать разбитые на полях сражений Второй мировой войны боевые машины. Их покупали на свалках металлолома и привозили в Израиль.
Здесь удавалось иногда смастерить из десятка разбитых танков один исправный. Например, в конце 1948 года в Италии купили 30 списанных американских танков «Sherman». Из них только 2 удалось отремонтировать и поставить в строй. Лишь позднее на вооружение ЦАХАЛа стало поступать небольшое количество настоящих танков, выпущенные на заводах Франции, США и Британии.
Несравненно лучше была ситуация с вооружением в армиях арабских стран. Советский Союз практически бесплатно поставлял арабам тысячи своих современных танков — Т-54, Т-55, Т-62. Даже новейшие танки Т-72 Советский Союз начал посылать арабам раньше, чем своим союзникам по Варшавскому договору. При этом СССР гарантировал арабам быструю замену всей выбывшей из строя боевой техники.
Поэтому Израилю было жизненно необходимо в короткий срок организовать производство своих танков. При этом следовало учитывать, что у израильской промышленности не будет возможности давать ЦАХАЛу такое же большое количество танков, какое получали армии арабских стран. Следовательно, чтобы громить многотысячные арабские танковые армады, израильский танк должен был стать лучшим из всех танков мира.
Создание такой боевой машины явилось чрезвычайно трудной задачей для Израиля — небольшой страны с весьма скромными материальными ресурсами. Исраэль Таль организовал конструкторское бюро, которое начало разработку оригинальной модели танка, принципиально отличающейся от всех зарубежных образцов. В Израиле тогда нашлось всего несколько десятков человек, способных взяться за решение совершенно новой, сложнейшей задачи. Среди них был и Аркадий Тимор.
Когда у наших конструкторов возникли затруднения в работе, Исраэль Таль обратился за помощью к мудрому еврею, обладавшему поистине феноменальными способностями — Любавичскому Ребе Менахему-Мендлу Шнеерсону. Чтобы дать зарубежным читателям хотя бы приблизительное представление о Ребе, нужно сказать о нём несколько слов. Ребе — это духовный лидер, самый авторитетный законоучитель в своём поколении.
Менахем-Мендл Шнеерсон родился в 1902 году в Николаеве (ныне Украина). Уже в раннем детстве он поражал окружающих своим необычайным даром. Ребёнка интересовали не только Тора, но и светские науки. Маленький Менахем-Мендл в течение шести месяцев закончил экстерном местную гимназию, получил аттестат зрелости и золотую медаль. В дальнейшем Ребе получил также высшее техническое образование в Париже. А в годы Второй мировой войны Ребе находился в Нью-Йорке и работал инженером на военном судостроительном заводе.
Но вовсе не это было главным. Хороших инженеров повсюду немало. А создателям нашего танка был нужен феноменальный мыслитель, способный видеть то, что недоступно взору обычного человека. Ребе внимательно проверил чертежи танка и сделал ряд важных замечаний, что позволило решить проблемы, стоявшие перед нашими конструкторами. Израиль создал свой танк. И затрачено на это было несравненно меньше финансовых ресурсов, чем в других странах, имеющих своё танковое производство. Ребе также дал танку название — «Меркава». Так в нашей священной книге ТАНАХ называются боевые колесницы.
В дальнейшем у наших конструкторов возникла проблема с танковой пушкой. Её ствол может искривляться. Это случается из-за того, что солнечные лучи нагревают верхнюю половину ствола сильнее, чем нижнюю. Поэтому происходит неравномерное температурное расширения металла ствола. Даже если искривление оси ствола составляет малую долю миллиметра, то при стрельбе на большую дистанцию снаряд отклоняется от цели на несколько метров. А закон танкового боя прост и суров: если ты не уничтожил врага, то он уничтожит тебя.
Чтобы справиться с проблемой искривления ствола пушки, Исраэль Таль обратился к выдающемуся учёному и изобретателю Феликсу Зандману. Он родился в 1927 году в Гродно (ныне Беларусь). В годы Второй мировой войны германские нацисты и их местные сообщники зверски уничтожили почти всю еврейскую общину Гродно, насчитывавшую 29 тысяч человек. Чудом остались в живых только 200 евреев, и среди них — Феликс Зандман. Он стал учёным-физиком, и некоторые из его работ относятся к числу важнейших научных достижений XX века.
Зандман основал промышленный концерн «VISHAY» — один из крупнейших в мире производителей компонентов электронных приборов. В это объединение входят 70 предприятий в Израиле и зарубежных странах. Зандман не только теоретик, автор учебника физики для ВУЗов, но и блестящий экспериментатор. Ему принадлежат также многие изобретения в различных областях техники. Он с большим энтузиазмом откликнулся на просьбу Исраэля Таля принять участие в конструировании пушки для нашего танка «Меркава».
Феликс Зандман нашёл нетривиальное решение, которое позволило справиться с проблемой искривления ствола пушки. А зарубежные конструкторы этого добиться не смогли. Армия США на танковом полигоне в Абердине провела состязание между израильской «Боевой колесницей» и её самыми сильными соперниками — американским «Абрамсом» и немецким «Леопардом». Победила в этом споре наша «Меркава».
Очень много сделал для укрепления оборонного потенциала Израиля инженер, учёный, дипломат, видный политический деятель Моше Аренс. Он родился в 1925 году в Ковно (ныне Каунас, Литва). Его семья успела перебраться в США в 1939 году, до того, как Литву аннексировал Советский Союз. В США Аренс служил в американской армии, а затем получил высшее образование в Массачусетском технологическом институте.
В 1948 году Аренс репатриировался в Израиль и участвовал в Войне за независимость в рядах ЭЦЕЛя. Затем Аренс продолжил обучение в США и получил учёную степень в Калифорнийском технологическом институте. Возвратившись в Израиль, Аренс стал преподавателем на факультете аэронавтики в «Технионе» (технологическом университете Хайфы). После этого Аренс стал научным руководителем концерна «Израильская авиационная промышленность». Там было сконструировано и произведено много различных видов вооружения для ЦАХАЛа. В наши дни продукция этого концерна пользуется большим спросом за рубежом.
Научную и административную работу Аренс многие годы успешно совмещал с политической деятельностью. Моше Аренс был депутатом Кнессета, министром иностранных дел, послом Израиля в США, а главное — министром обороны Израиля.
В наши дни террористические акты происходят не только в Израиле, но и в спокойных, благополучных странах Запада. Нетрудно представить себе, что произойдёт, если в руках у террористов окажется биологическое оружие. Проблемой борьбы с этой опасностью занимался известный израильский учёный Александр Кейнан (Коченюк). Он родился в 1921 году в Киеве, а через 9 лет после этого его семья сумела репатриироваться на Землю Израиля.
Кейнан вступил в ряды «Хаганы», а в 1948 году в ЦАХАЛ. Кейнан получил высшее образование в Еврейском университете Иерусалима. В дальнейшем он стал профессором микробиологии и заместителем ректора этого университета. Кейнан был основателем и первым директором института биологии в Нес-Ционе и одним из ведущих консультантов израильской Академии наук. В 1990 году Александр Кейнан возглавил комиссию по планированию биотехнологических исследований в эпоху терроризма.
В еврейском ишуве начали изготовлять небольшое количество примитивного оружия в подпольных кустарных мастерских в тридцатых-сороковых годах XX века. А в наше время военно-промышленный комплекс Израиля считается одним из самых передовых в мире. Ничего подобного нет у других небольших стран, сравнимых с Израилем по численности населения и объёму материальных ресурсов. Главное богатство израильского ВПК — это его коллектив — талантливые учёные, изобретатели, конструкторы, инженеры. Немалую долю среди них составляют новые репатрианты из рухнувшей Советской империи.
Понятно, что не следует упоминать в открытой печати имена тех, кто в наши дни создаёт для ЦАХАЛа новейшие образцы военной техники. Об этих незаурядных личностях историки расскажут тогда, когда это станет возможным. Но сегодня можно рассказать об учёных, которые участвуют в разработке несекретных проектов.
Один из таких учёных — Владимир Гольдшмидт. Он отметил:
«Мне нравится, что у Израиля есть современные боевые самолёты, танки, ракеты и, возможно, ядерное оружие (об этом говорят иностранные СМИ, а мы это не подтверждаем и не отрицаем). Я горжусь тем, что как геофизик принимал непосредственное участие в полевых исследованиях и построении карт гравитационного поля, необходимых для расчёта траекторий полёта спутников Земли и ракет дальнего действия.
Я участвовал также в изучении магнитного поля нашей территории. Эти исследования, наряду с другими геофизическими методами, направлены на поиск и разведку месторождений полезных ископаемых. Положительные результаты таких поисков увеличивают экономическую независимость и мощь страны, так необходимые нашей армии».
В начале восьмидесятых годов минувшего века глава правительства Израиля Менахем Бегин санкционировал государственную программу исследования космоса. В то время материальные ресурсы нашей страны были весьма скудными. С большим трудом удавалось находить средства для производства (или закупок за рубежом) даже самых обычных вооружений. Но Бегин сумел осознать, что придётся пойти на большие затраты и начать освоение космического пространства, потому что это совершенно необходимо для обеспечения обороны Израиля.
Чтобы осуществить координацию научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по созданию космической индустрии, было основано Израильское Космическое агентство. Его возглавил Юваль Неэман — выдающийся учёный-физик, видный политический деятель, ветеран военной разведки.
Начав свой боевой путь пятнадцатилетним подростком в рядах «Хаганы», Неэман занимал затем посты заместителя начальника оперативного отдела, начальника отдела стратегического планирования, заместителя начальника АМАНа — отдела разведки Генерального штаба ЦАХАЛа. Главные тезисы Неэмана стали основой стратегического плана действий нашей армии в Шестидневной войне.
В правительстве Израиля Юваль Неэман возглавлял министерства науки, энергетики и инфраструктуры. На этих постах он сделал очень много для успешной интеграции учёных-репатриантов в сферах науки и промышленности нашей страны. Некоторые из этих учёных участвовали в программе исследования космоса. Среди них — Анатолий Вольфовский, Геннадий Гольтман, Владимир Петрушевский, Александр Ширяев, Фред Ортенберг. Этот известный учёный является также автором книги «Израиль в космосе». В ней рассказано о том, как наша страна сумела (в очень краткий срок, с минимальными ассигнованиями) создать необходимый для ЦАХАЛа ракетно-космический комплекс средств разведки, связи и навигации. Орбиты наших спутников проходят над территориями враждебных стран. Эти спутники оснащены новейшими системами получения разведывательной информации очень высокого качества.
В число важных для обороны страны видов промышленной продукции входят авиационные двигатели. Нетривиальный, успешный подход к разработке их конструкции сумела найти группа учёных и инженеров, которые недавно репатриировались в Израиль. В составе этого коллектива трудились профессор Марк Кемпнер, профессор Геннадий Серебренников, доктор Аркадий Фрэнк, доктор Рафаил Приямпольский, доктор Михаил Пирский, Ефим Беккер, Александр Бакст, Александр Равич, Евгений Шальман, Илья Лещинский.
Министерство обороны Израиля дало следующую оценку вклада новых репатриантов в дело укрепления обороноспособности нашей страны:
«Нет сомнения, что вклад репатриантов в обеспечение безопасности страны значителен. Высоко оцениваем мы и тот опыт, который был приобретён в ходе реализации программы по участию специалистов-репатриантов в оборонной сфере. Предложения людей, работавших в смежной отрасли в стране исхода, стали важным источником новых идей для израильской системы безопасности. Технологические достижения, которые нам удалось реализовать, вполне оправдывают те надежды, которые мы возлагали на эту программу».
Очень приятно сознавать, что инженеры и учёные, которые недавно репатриировались в Израиль из рухнувшей Советской империи, стали достойными продолжателями традиций своих прославленных предшественников, таких, как Хаим Славин, Давид Лейбович, Давид Ласков, Аркадий Тимор, Феликс Зандман, Моше Аренс.
Глава VIII
Чтобы успешно противостоять натиску врага, защищать свободу своей страны и жизнь своих граждан, каждому государству нужны не только мощные вооружённые силы, но и эффективные разведывательные службы. А больше, чем любой другой стране, отличная разведка необходима Израилю, который вынужден постоянно бороться за выживание в тесном кольце врагов.
Свою разведку еврейский ишув начал создавать ещё в то время, когда нашей страной управляла британская мандатная администрация. Было необходимо получать информацию о предстоящих действиях британских властей и о погромах, которые замышляли устроить главари арабских банд.
Обо всём этом старались узнать руководители еврейских отрядов самообороны. В составе организации «Хагана» действовал разведывательный отдел. Он назывался ШАИ (Служба информации). Во время Войны за независимость начальником ШАИ был Исер Беэри (Биренцвейг). Он родился в 1901 году в городке Бендзин (ныне Польша), и в 1921 году ему удалось репатриироваться на Землю Израиля. В 1938 году Беэри вступил в «Хагану». В её отрядах Беэри прошёл трудный путь от рядового бойца до подполковника, проявив при этом не только отвагу, но и незаурядные способности аналитика.
Одно из подразделений в составе ШАИ действовало против британской контрразведки. Им руководил Борис Гуриэль (Гурвич). Он родился в 1898 году в Лифляндской губернии (ныне Латвия). В годы Второй мировой войны Гуриэль вступил в британскую армию, получил офицерское звание и сражался против нацистов в рядах Еврейской бригады. После окончания войны Гуриэль возвратился на Землю Израиля и стал одним из ведущих сотрудников ШАИ.
В июне 1948 года произошла коренная реорганизация ШАИ. На его основе были созданы три отдельные спецслужбы: военная разведка — «Шейрут Модиин», политическая разведка, служба внутренней безопасности — ШАБАК (Шейрут битахон клали). Военную разведку (получившую позднее название АМАН) возглавил Исер Беэри, политическую разведку — Борис Гуриэль, а ШАБАК — Исер Харэль (Изя Гальперин). Он родился в 1912 году в Витебске (ныне Беларусь). В 1922 году его семья сумела выехать из Советского Союза в независимую тогда Латвию. А оттуда они в 1930 году репатриировались на Землю Израиля.
Семнадцатилетний Изя понимал, что спокойной жизни у него не будет, и придётся отбиваться от врагов. Поэтому смышлёный юноша прибыл на нашу Землю с личным оружием: он запёк в буханку хлеба пистолет, и благодаря этому смог пронести его через таможню. В 1935 году, уже под именем Исер Харэль, он стал бойцом «Хаганы» и участвовал в операциях против банд арабских погромщиков.
В 1940 году «Хагана» направила Харэля в свой секретный тренировочный лагерь. Затем он в составе ночных дозоров на морском берегу встречал нелегальных репатриантов. Для них искали и находили укрытие от британских ищеек, помогали им включиться в жизнь еврейского ишува.
В конце 1944 года Харэль получил назначение в ШАИ — разведку «Хаганы». А когда в июне 1948 года был создан ШАБАК, Харэль стал его директором. В сентябре 1951 года политическая разведка была реорганизована. Одна группа её сотрудников во главе с Борисом Гуриэлем создала разведку Министерства иностранных дел, а вторая группа стала коллективом новой разведывательной службы. Она получила название «Ха-Мосад ле-модиин у-ле-тафкидим меюхадим» (Ведомство разведки и особых операций), или просто «Мосад» (на иврите — учреждение). Возглавил это учреждение Реувен Шилоах (Засланский). А в сентябре 1952 года директором «Мосада» был назначен Исер Харэль.
С этого момента начался процесс всестороннего совершенствования израильских спецслужб. Харэль организовал школу для подготовки агентов разведки. Он установил исключительно высокие профессиональные стандарты для всех своих сотрудников. Не менее важно и то, что Харэль определил весьма строгие моральные принципы деятельности израильской разведки.
В течение целого десятилетия Харэль возглавлял не только «Мосад», но и все другие ветви разведки. Специально для него была учреждена особая должность, которая называлась «мэмунэ» (назначенный) — председатель комитета руководителей всех разведывательных служб Израиля. Харэль являлся фактически второй по влиянию личностью в стране, подчиняясь лишь главе правительства Бен-Гуриону. Но и с ним Харэль не боялся спорить по принципиальным вопросам, и предпринимать в борьбе с врагами Израиля такие меры, которые были не по нраву Бен-Гуриону.
Одним из важнейших нововведений Харэля было решение привлечь к работе в разведке правых сионистов, находившихся в опале после установления в стране так называемой «мягкой диктатуры» Бен-Гуриона. По негласным указаниям главы правительства правые сионисты не допускались на государственную службу.
Но Харэль отлично сознавал, что правые — это истинные патриоты Израиля, герои борьбы за возрождение еврейского государства. Харэль собрал в «Мосаде» целое созвездие талантов — бесстрашных и умелых конспираторов, бывших бойцов ЭЦЕЛя и ЛЕХИ, например, Ицхака Шамира. Они во многом способствовали повышению эффективности операций израильской разведки.
Подобно спецслужбам всех стран, «Мосад» ревниво хранит свои тайны. В открытую печать просочились сведения лишь о нескольких из множества операций, проведённых «Мосадом». Достоянием гласности стало, например, то, что «Мосаду» удалось добыть копию текста доклада Хрущёва «О культе личности и его последствиях». Хрущёв произнёс свою речь на закрытом заседании ЦК, уже после того, как XX съезд КПСС закончился, а делегаты и многочисленные представители зарубежных коммунистических партий покинули Москву. За этим важнейшим политическим документом безуспешно охотились разведки стран Запада. Пытался получить доклад Хрущёва и шеф американского ЦРУ Аллен Даллес.
К Израилю он и его старший брат — государственный секретарь Джон Даллес относились весьма прохладно. Исер Харэль решил передать руководителям США копию текста доклада Хрущёва. Аллен Даллес увидел, что «Мосад» — это серьёзная, эффективная разведывательная организация. Между ЦРУ и «Мосадом» было заключено официальное соглашение об обмене информацией.
Находясь на посту главы всех спецслужб Израиля, Харэль не засиживался в своём кабинете, и нередко лично участвовал в сложных, рискованных операциях. В ходе одной из них был разыскан, схвачен и доставлен из Аргентины в Израиль один из главных организаторов Шоа Адольф Эйхман. В первые годы деятельности «Мосада» перед ним стояла задача найти и покарать нацистских преступников, виновных в гибели евреев в Шоа. «Мосаду» удалось разыскать и уничтожить очень много этих извергов.
Когда стало известно, что Эйхман живёт под чужим именем в Буэнос-Айресе, «Мосад» мог бы скрытно ликвидировать его. Но Харэль решил, что Эйхмана нужно захватить живым и предать суду в Израиле. Генерал Исер Харэль был всегда верен неписаному кодексу чести израильского офицера, который гласил: командир должен сам вести своих солдат в бой. Харэль прибыл в Буэнос-Айрес и руководил всеми действиями отряда «Мосада», составленного из 30-ти опытнейших оперативников.
Наши бойцы подвергались там двойной опасности. Во-первых, их могла арестовать аргентинская полиция. Но главная угроза для них заключалась в том, что в Буэнос-Айресе тогда обитало много сбежавших из Европы нацистов. Когда бойцы «Мосада» захватили Эйхмана и в течение 9-ти дней скрывали его на конспиративной квартире, сыновья Эйхмана подняли по тревоге несколько сот нацистов. Они прочёсывали весь город, все железнодорожные станции, причалы, перекрёстки дорог. Но «Мосад» всё-таки смог вывезти Эйхмана из Буэнос-Айреса в Израиль.
«Мосад» никогда не работал на территории СССР, но КГБ всегда был одним из главных врагов Израиля. Советские спецслужбы (под разными названиями) начали действовать на нашей Земле ещё в те годы, когда она находилась под властью британской мандатной администрации. В своей книге «Советский шпионаж» Исер Харэль отмечал, что Израиль с первых дней своего существования стал объектом деятельности советской разведки.
Самым опасным советским шпионом был Исраэль Бар, видный учёный и дипломат. Он считался самым образованным человеком в Израиле, имел доступ в высшие круги нашего общества. Бар передавал собранные им сведения о военных и экономических объектах агентам КГБ, которые орудовали в Израиле под личиной дипломатов, журналистов, священников русской православной церкви.
Но ограничиваться ролью информатора для советских агентов Бар не желал. Он попытался проникнуть в «Мосад» и стать его сотрудником. С этой целью Бар настойчиво предлагал Харэлю создать в «Мосаде» особый отдел, который бы он, Бар, возглавил. Никаких доказательств того, что Бар работает на советскую разведку, не было. Но Харэль чувствовал, что Бар — предатель. У Хареля был редкий природный дар: когда он долго и пристально смотрел в глаза какому-нибудь человеку, то мог определить, говорит ли собеседник правду, или ложь. В наши дни никакой детектор лжи не может дать достоверного ответа.
Когда самоуверенный и нагловатый Бар снова пришёл в кабинет Хареля со своим предложением создать новый отдел в «Мосаде», Харель долго не говорил ни слова, и только смотрел Бару в глаза. Внезапно Харэль произнёс: «Ты русский шпион!». Бар был ошеломлён! Он сломался, рассказал всё о своей работе и выдал своего куратора и других агентов КГБ.
Немало германских нацистов после окончания Второй мировой войны прибыло не только в Южную Америку, но и в арабские страны. Там они нашли самый радушный приём, почёт и уважение. Их громадные заслуги и высокая квалификация в деле массового уничтожения евреев были оценены по достоинству. Арабские враги евреев предоставили своим немецким духовным братьям отличную возможность вернуться к любимой работе.
В Египте, например, бывшие офицеры вермахта и СС стали советниками в армии и спецслужбах. Немецкие учёные и инженеры занялись созданием военной промышленности, конструированием ракет, боевых самолётов, разработкой химического оружия для войны против Израиля. «Мосаду» стало также известно, что египетские агенты направлены в Европу для закупки материалов, необходимых для создания ядерного оружия.
Поэтому Харэль начал операцию «Дамоклов меч» с целью пресечь чрезвычайно опасное для Израиля сотрудничество немецких нацистов с их арабскими единомышленниками. Однако Бен-Гурион потребовал прекратить эту операцию, что вызвало острый конфликт между ним и Харэлем. В знак протеста против решения Бен-Гуриона Харэль ушёл в отставку. Это произошло в апреле 1963 года.
Исер Харэль был гением разведки. Даже его недоброжелатели признавали, что он сделал для спецслужб Израиля больше, чем кто-либо другой. После ухода Харэля директором «Мосада» был назначен генерал Меир Амит (Слуцкий). Он родился в 1921 году в семье, которая за год до этого сумела репатриироваться из Украины на Землю Израиля. Пятнадцатилетним подростком Амит вступил в ряды «Хаганы». В ходе Войны за независимость Амит, проявив незаурядные тактические способности, командовал ротой, затем батальоном и полком, после чего был назначен заместителем командира бригады «Голани». А во время Синайской кампании Амит возглавлял оперативный отдел Генерального штаба ЦАХАЛа.
Лишь нелепая случайность помешала Амиту стать начальником Генерального штаба ЦАХАЛа. Амит вместе с рядовыми бойцами выполнял прыжки с парашютом, участвуя в 1958 году в учениях десантных войск. Его парашют раскрылся не полностью, и Амит рухнул на землю. Он чудом остался жив, но был вынужден надолго расстаться с армией. Надолго, но, к счастью, не навсегда. В1962 году Амит получил назначение на пост начальника АМАНа — разведывательного отдела Генштаба ЦАХАЛа.
В 1963‒1968 годах Амит возглавлял «Мосад». В этот период израильская разведка продолжила серию успешных операций. За год до Шестидневной войны «Мосад» сумел организовать угон из Ирака в Израиль советского истребителя МиГ-21, который в то время являлся лучшей боевой машиной в своём классе.
Разумеется, «Мосаду» приходилось действовать не только против арабов. После Шестидневной войны отношение Франции к Израилю резко ухудшилось. Президент Шарль де Голль разгневался на Израиль, за то, что он посмел действовать вопреки указке из Парижа. Франция установила эмбарго на продажу оружия Израилю. Так, например, произошло, когда на французской верфи были построены по заказу Израиля 12 ракетных катеров.
Деньги за работу французы получили сполна, но 5 катеров не отдали. Тогда «Мосаду» пришлось провести сложную операцию «Ноев ковчег», чтобы угнать все эти катера из французского порта Шербур. Ночью, когда на море бушевал шторм в 9 баллов, наши моряки вывели все катера из порта, и сумели привести их в Израиль. Так «Мосад» сумел наказать французов за вероломство. Отметим, что, установив эмбарго против Израиля, Франция охотно продавала арабам точно такие же катера.
В те годы во Франции началось производство многоцелевого боевого самолёта «Мираж». Этот самолёт мог нести как обычное, так и ядерное оружие. Франция экспортировала своё вооружение во многие страны. Если бы недруги Израиля получили бы современный сверхзвуковой самолёт «Мираж», то это представляло бы существенную опасность для нашей страны. Израиль заказал 50 самолётов «Мираж» и полностью оплатил этот заказ. Самолёты были построены, но Франция нарушила контракт и отказалась поставить их Израилю.
Ситуация сложилась весьма тревожная. Спасать положение пришлось «Мосаду». Ему удалось добыть и переправить в Израиль полный комплект чертежей самолёта «Мираж». Это в значительной мере помогло организовать в Израиле производство истребителей-бомбардировщиков «Кфир» (Львёнок). Он не был копией «Миража». На «Кфир» установили наши приборы, наш более мощный двигатель, внесли ряд других усовершенствований. «Кфир» получился очень удачным и менее дорогим, чем «Мираж». Поэтому его охотно покупали зарубежные страны. А Франция наказала сама себя.
Подлинный триумф израильской разведки пришёлся на Шестидневную войну. Благодаря великолепной работе «Мосада» и АМАНа, в Генеральном штабе ЦАХАЛа знали об арабских армиях практически всё: их оперативные планы, дислокацию войск, местонахождение аэродромов, баз, складов, и даже личные данные и психологические характеристики командиров воинских частей.
Эти точные разведывательные данные позволили нашим лётчикам бить врага без промаха. У наших ВВС тогда было всего 200 самолётов. Поэтому очень важно было безошибочно указать буквально каждому нашему лётчику, в какой именно точке обширной территории Египта находится цель, которую необходимо поразить. Всё это было выполнено. ЦАХАЛ разгромил армии арабских стран, и в этой победе важную роль сыграли наши славные разведчики.
С момента создания ЦАХАЛа в её рядах воспитано немало отважных командиров. Но даже среди них генерал Меир Даган (Губерман) выделяется своим поразительным бесстрашием в бою, умением планировать и осуществлять самые сложные операции, редкой способностью находить нестандартные решения труднейших боевых задач. При всём этом Меир Даган — необычайно скромный человек. Лишь в редких случаях он соглашался побеседовать с журналистами, да и то не о себе, а о проблемах обороны Израиля. Поэтому общественности он почти не знаком, в отличие от своего дяди — Бронислава Губермана, всемирно известного скрипача-виртуоза, дирижёра, основателя Израильского филармонического оркестра.
В уютной, со вкусом обставленной гостиной в доме Меира Дагана я не увидел никаких музыкальных инструментов. Я спросил Дагана: «Играешь ли ты на каком-нибудь инструменте?». Поясню для зарубежных читателей, что на иврите (в отличие от русского языка) обращение к любому человеку ставится в единственном числе — ты (ата). А во множественном числе — вы (атэм) ставится обращение к двум или нескольким людям. Даган улыбнулся и ответил: «Нет, я не музыкант. Но я понимаю, почему ты задал мне такой вопрос. Это ведь из-за моего дяди Бронислава, верно? А почему именно ты, Эли, спрашиваешь меня об этом?».
Тогда я сказал Дагану, что в жизни иногда случаются удивительные совпадения. Мой отец Эфраим Лихтенштейн был хорошим музыкантом. В 1923 году с громким успехом проходило турне Бронислава Губермана по Советскому Союзу. Мой отец побывал на концерте великого скрипача и запомнил это потрясающее событие на всю жизнь. Отец много раз рассказывал об этом концерте мне, ученику детской музыкальной школы. И вот через много лет на нашей Земле рядовому журналисту Эли Лихтенштейну выпала большая честь беседовать с прославленным израильским воином, генералом Меиром Даганом (Губерманом).
Меир Даган родился в 1945 году в Новосибирске (Россия) в семье польских евреев, которые после начала Второй мировой войны перебрались на территорию Советского Союза. Когда эта война закончилась, семья Меира выехала из СССР в Польшу, а оттуда в 1950 году репатриировалась в Израиль. Меир взял себе фамилию Даган. В1963 году он окончил школу и начал свою службу в рядах ЦАХАЛа. Он поступил в парашютно-десантные войска, и вскоре получил офицерское звание.
В Шестидневную войну Даган командовал подразделением десантников, которое вело бои на Синайском полуострове, а затем — на Голанских высотах. В 1970 году Даган предложил сформировать особый батальон «Римон» (Граната), способный наносить внезапные удары и уничтожать арабских террористов в их логове. В дальнейшем для выполнения этих задач были созданы ещё два элитных батальона: «Шимшон» и «Дувдеван».
В 1973 году в ходе Войны Судного дня Даган сражался на Синайском фронте и участвовал в форсировании Суэцкого канала. А в 1982 году во время Первой Ливанской войны Даган командовал танковой бригадой. После этого Дагана назначили командиром дивизии «Ха-Мапац» (Взрыв), а затем — дивизии «Гааш» (Буря).
Параллельно с этим Даган инициировал создание особых отрядов для борьбы против арабского террора. Бойцов этих отрядов называют «мистааравим» (замаскированными под арабов). Они ездят по арабским районам Иудеи и Самарии на таких же автомобилях, как и местные жители. На самом деле на этих машинах установлены форсированные двигатели, пуленепробиваемые стёкла, усиленные бамперы для тарана, тайники для оружия и боеприпасов.
«Мистааравим» доказали свою высокую эффективность в борьбе против террора. Эти смелые и умелые воины арестовали или уничтожили множество опасных террористов. Наши бойцы действовали прямо в арабских деревнях, на улицах, в домах, где раньше бандиты чувствовали себя в полной безопасности. Это оказывало гнетущее психологическое воздействие на террористов. Они теряли спокойствие, уверенность, постоянно находились в напряжении. Ведь любой неприметный, ничем не отличающийся от араба прохожий на улице мог внезапно оказаться бойцом израильского спецназа.
В последующие годы Меир Даган был назначен заместителем начальника АМАН (военной разведки), а затем заместителем начальника оперативного управления Генерального штаба ЦАХАЛа. Он был удостоен высших боевых наград Израиля, и в1995 году его действительная военная служба завершилась. В следующем году генерал запаса Даган стал советником главы правительства по вопросам борьбы с террором. А в 2002 году Меир Даган был назначен директором «Мосада», и работал на этом ответственном посту до 2011 года.
Слово мосад на иврите значит просто учреждение. Оно тихо и неприметно работает в зарубежных странах. Когда это учреждение возглавил Меир Даган, в некоторых странах участились странные происшествия. Один за другим стали гибнуть главари террористических организаций. Кого-то из них настигала пуля, а других — неизвестно откуда прилетевшая маленькая управляемая ракета.
Затем пошла череда таинственных исчезновений участников работ по созданию ядерного оружия. Загорались или взрывались лаборатории, опытные установки, производственные линии. Компьютерный вирус проник в сеть управления центрифугами, и это надолго затормозило работу на иранских ядерных объектах. Агенты «Мосада» получили все данные о ядерном реакторе, который строился в Сирии. Реактор был уничтожен, а руководитель сирийского ядерного проекта генерал Сулеймани получил пулю в лоб во время вечеринки на своей даче в Тартусе.
Чего достигла израильская разведка, когда это учреждение (весьма скромное по числу своих сотрудников) возглавлял Меир Даган? «Мосад», разумеется, не выпускает пресс-релизы с информацией о проделанной работе. Зато иностранные СМИ говорят, что «Мосад» провёл целый ряд сложнейших и весьма эффективных диверсионных операций на территории противника, уничтожил множество матёрых террористов в разных уголках мира. Друзья Израиля произносят имя Меира Дагана с любовью и уважением, а враги — с ненавистью и страхом. Это и есть самая большая похвала для израильского разведчика.
(окончание следует)
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/y2019/nomer10_12/lihtenshtejn/
