В список включены песни, бывшие в своё время популярными благодаря глубокому содержанию текста, красивой мелодии или впечатляющему исполнению, а иногда, в особо благоприятных случаях, благодаря сочетанию этих факторов. Конечно, не может быть и речи о полноте такого списка, тем более что на выборе сказываются и вкусы переводчика.
В начале расположены песни на слова классиков ивритской поэзии ХХ века, которые в абсолютном большинстве случаев не предполагали их пения (и уже были, в основном, опубликованы в разное время на этом портале среди других стихотворений), а затем (в алфавитном порядке фамилий авторов текстов) — песни на слова поэтов-песенников.
А.Г.
Рахель (Блувштейн)
Миг встречи, полумиг
Миг встречи, полумиг, один лишь быстрый взгляд,
Обрывки смутных фраз и вдруг…
Вновь смыто всё, потрясено опять
Волною счастия и мук.
Ограду возвела! Ищу напрасно я:
Где след? — плотина снесена.
Пред шумным озером колени преклоня,
Напьюся из него сполна.
1925
Рахель (Блувштейн)
Может, этого не было вовсе
Может, этого не было вовсе со мною,
И я
Никогда не лелеяла в поте лица
Сада, с ранней зарёю придя?
Никогда среди долгих пылающих дней
На жнивье
С высоты нагружённой снопами арбы
Песней голос мой не звенел,
Никогда не очистилась я, глядя в вод
Синеву
В непорочной тиши?.. Мой Кинерет, скажи,
Был ты явью иль сном наяву?
1927
Рахель (Блувштейн)
«Замкнутый сад —
сестра моя, невеста…»
Песнь песней 4,12
Замкнутый сад
Кто же ты? И почему навстречу
Сёстрам их ты не протянешь рук,
И глаза, помедлив миг при встрече,
Так смущённо опускаешь вдруг?
Замкнут сад. Ни тропки, ни дороги.
Человек, как сад.
В кровь ли разобью о камень руки,
Поверну назад?
1928
Рахель (Блувштейн)
Бывало не раз, после летнего дня
Памяти С.П.
Бывало не раз, после летнего дня
Приду и стою у ворот,
Внимая при гаснущем свете зари,
Как тихо твой голос поёт:
«Мой дом не богат, не высок,
И я в нём совсем одинок».
Живут во мне свет тех минут, их покой,
Их нежность, и мне не забыть
Ту сладость печали, что песней своей
Умела ты в душу пролить:
«Мой дом не богат, не высок,
И я в нём совсем одинок».
И кажется мне после долгого дня,
Что в сумерках, скован тоской,
Я ухом, как прежде, обрывки ловлю
Наивной мелодии той:
«Мой дом не богат, не высок,
И я в нём совсем одинок».
1928
Хаим Нахман Бялик
Дай твоим укрыться крылом
Дай твоим укрыться крылом,
Будь мне матерью и сестрой,
На груди твоей спрячу лицо, —
Тщетным мольбам сердце открой.
Милосердно склонись в сумерек час,
Муки свои поведаю я:
Ю н о с т ь есть на земле, говорят.
Где юность моя?
И выдам ещё тайну одну:
Сгорела душа в пламени снов.
Говорят, л ю б о в ь есть на земле.
Но что есть любовь?
Звёзды, и те солгали мне:
Дали мечту — разбили её.
Всего лишился я на земле,
Нет ничего.
Дай твоим укрыться крылом,
Будь мне матерью и сестрой,
На груди твоей спрячу лицо, —
Тщетным мольбам сердце открой.
Хаим Нахман Бялик
Встань, сестра моя, невеста
Встань, сестра моя, невеста,
Встань, приди! Встань, приди!
Весть весны тебе принёс я.
У меня в саду сегодня
Куст зацвёл, куст зацвёл,
Щебет ласточки разнёсся.
Всплески радости на страже
У дверей, у дверей,
У мезуз твоих толпятся.
Выйди к ним — чиста, наивна, —
Обновят, освежат.
Сразу очи заискрятся.
В крыльях света милость Божья
Над землёй, над землёй,
И вода в ручьях запела.
На ветвях листы раскрылись:
Вновь весна! Вновь весна!
Вишня вся в наряде белом.
В сердце вновь благоухает
Ласк цветок, ласк цветок.
В час весны его приветствуй.
Я весну свою с твоею
Здесь солью, здесь солью
И благословлю наследством.
Мне явись, как мечта,
Плавной лёгкою походкой
В платье тонком белоснежном —
Звонок смех, весел взгляд —
С голубою лентой в косах,
С ароматом яблок нежным.
Мы пойдём с тобою в поле
И на холм и в овраг,
Незабудок раздобудем.
Словно жемчуг в ожерелье,
Перлы чистые росы
Собирать с травинок будем.
Между лилиями в поле
Света сноп, света сноп
Наберём в траве зелёной.
Из златых цветов одену
Я на лоб твой диадему
И на голову корону.
К роднику пойдём с тобою,
Чтоб нежна, как и ты,
На весь мир Господний целый
Под плеск волн, щебет птиц
Весела, ясна, воздушна
Песнь моя, искрясь, звенела.
Натан Альтерман
Вновь вернулся напев
Вновь вернулся заброшенный было напев.
Как глаза, распахнулась дорога без края.
Дуба сень на траве, тучи тень на тропе —
Все, прохожий, тебя ожидают.
С ветром буря придёт. Как качелей полёт,
Молний сноп над тобой след проложит,
А овца и газель подтвердят в свой черёд,
Что ты их приласкал — и свой путь продолжил,
Что пусты твои руки, твой город далёк,
Что не раз ты склонялся влюблённо,
Слыша женщины смех, видя бег мощных рек,
Ливень век в кронах рощи зелёной.
Натан Альтерман
Встреча без конца
Ты ворвалась бурей, петь тебе — награда!
Не отгородиться дверью и стеной.
Страсть к тебе меня пленяет райским садом —
Крýгом голова, не шелохнуть рукой!
Всем стихам ты повод и судья единый,
Вечно ты внезапна и глаза слепишь.
Когда улицы зальёт закат малиной,
Заплети меня в свои снопы…
Не прощай того, кто дело, струсив, бросит.
По земле твоей один готов бродить.
И моя молитва ничего не просит,
Лишь одна мольба: позволь с тобою быть.
До границ печали, до истоков ночи,
Вдоль железных улиц — длинных и пустых —
В дар твоим младенцам мне, беднее прочих,
Миндаля с изюмом Бог велел снести.
Наше сердце держишь крепкою рукою.
Если вдруг устанет биться в беготне,
Не жалей, не дай ему налиться тьмою,
Словно дом без звёзд, оставшихся вовне.
Месяц жарче губ влюблённой поварихи,
Небо влажным кашлем оглашает тьму.
Как платок, мне липа листик сбросит тихо.
Поклонюсь
Я ей
И подниму.
И, когда однажды грянет барабан
В городах больных, глухих среди торгов,
Упаду с улыбкой, не стесняясь ран,
Между колесниц и поездов.
Натан Альтерман
Прощание шарманки
Крýжат стаи голубей
В небе города высоком
Над помостом палачей,
Над ресницами красоток.
Ветер лёгкий и неверный
Не умчит нас далеко.
На плече зари вечерней
Спелых вишен коробок.
Город. Вечер. В поздний час,
С улицей простившись сонной,
В лошадиный гляну глаз
Взором женщины влюблённой.
Всех молчанье ждёт в итоге.
Вот и мне пора идти
Закрываются дороги,
Как глаза, в конце пути.
Так приятен трубки дым!
В старый дом вернёмся, может.
Жизнь былую усыпим,
Как младенца, в семь уложим.
Ветер бурь и туч чудесен!
Леса запахи вдохнём.
Ну, подруга старых песен,
Посидим перед путём.
Ах, прекрасные деньки!
Крýгом голова от рынка —
Гам, повозки и мешки,
Платья летние, коленки…
…И от улиц пыльных, шумных,
От пассажей вверх и вниз,
От печалей и от шуток,
Что в клубок один свились.
Ах, вселенная, тебя
Принимал я к сердцу близко
И под вечер ждал, любя,
Как студентик гимназистку.
Горсть росы — доход немалый!
Песня разве не наряд?
Ведь и мне сияньем алым
Твои яблоки горят.
Ты обрушилась волной,
В бой зовёшь, но устою ли?
Закружился, как слепой
Посреди стоглазых улиц.
Я повис – тут лоб, там темя —
На шипах таких преград,
Как распроданное время,
Гнев и встречи невпопад.
Крýжат стаи голубей —
То как тучка, то как точка.
Мостовые, свет огней,
Ручка машет мне платочком…
Вечер! Вдруг, обвалом! Боже!
Время мчится всё быстрей…
Я гляжу на небо лёжа…
Крýжат стаи голубей…
Натан Альтерман
Старинный напев
Если ночью всплакнёшь, для тебя,
Как солому, сожгу свою радость,
А продрогнешь, укрою любя,
И на камне рядом улягусь.
А захочешь пуститься в пляс, —
Струн последних возьми созвучья!
В день рожденья, в счастливый час
Жизнь и смерть мою в дар получишь.
Хлеб с вином попросишь, — я сам
Дом покину согбен, озабочен;
Оба глаза мои продам —
Будут хлеб и вино, сколько хочешь.
Но, коль станешь смеяться одна
Без меня на пиру весёлом,
Молча ревность пройдёт моя
И сожжёт тебя вместе с домом.
1957
Натан Альтерман
Песня о трёх ответах
Он сказал : «Коль пойдёшь за мной,
Не бери шёлк и бархат в дорогу:
Сил не хватит от горя порой».
И ответила так: «Силы много.
Если надо, пройдусь и в тряпье,
Буду пол, если скажешь, скрести,
Но останусь царицей в душе,
Словно бархатом платье блестит».
Припев:
«Что бы ты ни просил, ни хотел,
Буду рада я сделать, милый.
Хорошо и легко будет мне,
Никогда не иссякнут силы».
«Если стану постылою звать,
Если стану тебе изменять я,
Ночи долгие сможешь ли ждать,
Пока буду в других я объятьях?»
«Если выпадет ждать, подожду, —
Так сказала, сияя лицом. —
Если надо не плакать, смолчу.
Лишь бы знать, что вернёшься потом».
Припев (повторяется).
«Если встать повелю и уйти,
И не сметь появляться снова,
И забыть обо мне, ибо ты
Не достойна любимого крова?»
Усмехнулась, замолкнув на миг,
И сказала (лицо будто снег):
«Если мне повелишь уйти,
Я уйду. Если хочешь, — навек.
Одного лишь молю не просить:
Никогда и никак, мой милый,
Не смогу я тебя позабыть.
Вот на это — не хватит силы».
Натан Альтерман
Вечер, вечер
Вечер, вечер и ветер крепчает,
Вечер, вечер… Деревья качает.
Вечер, вечер и дождь моросит…
Спи же, спи же, свечу погаси.
Вечер, вечер… Пусть веки смежатся.
Вечер, вечер… Три всадника мчатся…
Вечер, вечер… Готовы к борьбе…
Спи же, спи же… Дорогой к тебе.
Вечер, вечер. В бою один сгинул.
Вечер, вечер. Другой льва не минул.
Вечер, вечер. Ещё один был…
Спи же… Он твоё имя забыл.
Вечер, вечер и ветер крепчает.
Вечер, вечер… Деревья качает.
Вечер, вечер… Всего лишь мечта…
Спи же, спи же… Дорога пуста
Натан Альтерман
Колыбельная
(к пьесе «Царица Эсфирь»)
Дворец и город стихли разом,
На рынки персы не спешат,
Но где-то скрипка с контрабасом
Кларнету вторят, чуть дыша:
«Не сомневайся, слушай разум
И тихо, тихо, ша!..»
Ведро в руках или венец,
Пустяк иль суть нас увлекают —
Главу склонивши, под конец
Все потихоньку засыпают,
И баю-бай, — поёт кларнет, —
И мне, и всем нам баю-баю!
Спите, дерево и пруд,
Спите, шах, визи́рь и шут,
Спи, подушка, спи, кровать,
Спите, сторожа и рать…
— Вот четверть курицы б достать…
Нет, нет, спать…
Тревога, злость и гнев ненужный,
И страсть, что днём царили тут,
Прошли, ушли, как путник чуждый…
— Я сплю, пускай себе идут…
Вопросы задавать нет нýжды,
Один напрасный труд.
Из звуков и мелодий дня
У музыкантов под руками
Лишь колыбельная одна
В полночный час осталась с нами.
Она поёт: Оставь меня
И всех нас. Разберёмся сами.
Просит шут: Усни, мой шах!
Смолкни, ветер, в парусах!
Спи, дорога, отдохни!
Спи, вся Персия, усни!
— Но хоть фонарь-то погаси…
Да, да, спи!..
Натан Альтерман
Декабрь
Апельсина рыжий бок
И кисловато-сладкий сок…
В туманной дымке всё плывёт,
А запах моря вдаль зовёт
Идти, бродить, вдыхать душой
Осенний ветер озорной
И красновато-голубой
Заката воздух пить струёй.
Заката воздух, запах смол,
Дождя, что только-что прошёл…
Вставай, иди же и смотри,
Как мир прекрасен в час зари.
Вставай, иди же и смотри,
Как мир прекрасен в час зари.
Лик фонарей бледнее снов,
Но сини взоры облаков
И что-то странное извне
Терзает душу в тишине
И так тебе стесняет грудь,
Что сердцу хочется чихнуть.
И так тебе стесняет грудь,
Что сердцу хочется чихнуть.
Заката воздух…
Декабрь, пропахший до корней
Духами яблок и дождей!
Ты силы скрытые готов
Дать жертвам июлей-августов
И — хоть отчасти, — пыль прибив,
Вернуть весну в мой Тель-Авив.
И — хоть отчасти, — пыль прибив,
Вернуть весну в мой Тель-Авив.
Заката воздух…
Натан Альтерман
Городской вечер
На крышах розовый закат,
Внизу асфальт синеет,
И женщин взгляды говорят
Уныло: вот и вечереет!
Раскрылись фонарей цветы,
Лучей их аромат прекрасен,
И электрической весны
Пьянящ, печален свет и ясен.
Наивным сиротой рождён,
Возник на миг и исчезает.
На грани дня и ночи он
Наш взор сияньем наполняет.
На грани дня и ночи мы
Сойдём в долину голубую,
Где души дряхлые до тьмы
Могли б лизать траву живую.
Прощай, малышка, будь умней!
Твой смех в такси успел умчаться.
Вся быль и небыль прежних дней
Ещё вернётся, может статься.
Слежу я молча из окна,
Как тени воздух наполняют,
Как грудь прекрасную луна,
Взойдя над домом, обнажает.
Я телом меньше становлюсь,
Но голова — под облаками,
И, если я сейчас пройдусь,
Бог весть куда ступлю ногами.
Синеет улицы тоннель,
Закат в конце тоннеля тает,
И, кто найдёт за краем цель,
В избытке счастья зарыдает.
На крышах розовый закат,
Внизу асфальт синеет,
И женщин взгляды говорят
Уныло: вот и вечереет!
Натан Альтерман
Анемоны (Каланиты)
Закат огнём гор осветил вершины.
Закрыв глаза, я вижу всё ясней:
Девчушка с гор спускается в долину,
И пламя анемонов перед ней.
Букет цветов заполнил всю корзинку,
И, к матери своей домой спеша,
Она бежит росистою тропинкой:
— Смотри, родная, что я там нашла!
Ах, анемон, ах, анемон!
То ало красный, то темнее, то светлей…
Ах, анемон, ах, анемон!
Тебя, цветок росистый, в мире нет милей.
В горах закаты вспыхнут и погаснут,
Но анемон всегда пылает красный.
Пусть много бурь промчится над горами,
Но пламя анемонов вечно с нами.
Ах, анемон, ах, анемон!
Тебя, цветок росистый, в мире нет милей.
Прошли года, девчушка повзрослела,
Похорошела и вернулась вновь.
Избранник сердца с ней. Заря зардела,
И вновь повсюду анемонов кровь.
Избранник сердца руки к ней протянет,
И, вся в росе, смеясь, она шепнёт:
— Смотри, что я собрала на поляне!
А он её целует в алый рот.
Ах, анемон, ах, анемон!
То ало красный, то темнее, то светлей…
Ах, анемон, ах, анемон!
Тебя, цветок росистый, в мире нет милей.
Пусть клятвы молодых недолговечны,
Но анемоны, как закаты, вечны.
И пусть за клятвой следуют измены —
Вовеки анемоны неизменны!
Ах, анемон, ах, анемон!
Тебя, цветок росистый, в мире нет милей.
Прошли года, и вновь закат пылает.
А девушка, друзья, уже в годах.
Ей внучка анемоны собирает.
Блестит росой тропинка на горах.
Когда девчушка крикнет ей, вернувшись:
— Смотри, бабуся, что несу я с гор!
Мотив забытый вспомнит, улыбнувшись.
Сквозь смех и слёзы засияет взор.
Ах, анемон, ах, анемон!
То ало красный, то темнее, то светлей…
Ах, анемон, ах, анемон!
Тебя, цветок росистый, в мире нет милей.
Приходят поколенья и уходят,
Но каждое цветок и песнь находит.
Блаженны те, кому сквозь дождь и громы
Хоть раз светило пламя анемона!
Ах, анемон, ах, анемон!
Тебя, цветок росистый, в мире нет милей.
Лея Гольдберг
Белые дни
Горячие белые дни бесконечны, как солнца лучи.
Покой одиночества замер над ширью реки.
Распахнуты окна к лазури, но небо молчит.
Меж было и будет мосты высоки и легки.
И сердце смирилось с собою, неспешно толчкам ведёт счёт.
Ритм мерный его сделал мягче, спокойней скромней и
добрей,
Оно, как младенец, что сам колыбельную песню поёт,
Раз мать замолчала, устав от забот и затей.
Как сердцу легка пустота ваша, тихие белые дни!
Глаза повторяют с улыбкою стрелок круги.
Давно перестали часы подгонять в нетерпенье они.
Меж было и будет мосты высоки и легки.
1935
Лея Гольдберг
1. Только войдёшь – я глаза открою
Только войдёшь – я глаза открою.
Твоё тело мне – взгляд из зеркал и окон.
К филину ночь так приходит : за тьмою
Ясно видит все вещи сокрытые он.
Знаю я, как зовут ноготок и ресничку,
Волосок обнажённого тела любой.
И запах сосны – клейкий, с детства привычный –
Аромат это тела ночной.
Мои муки, как лодка, несутся в стремнине,
Белый парус влечёт в твою тёмную власть.
Дай же уйти мне, дай же уйти мне,
На берег прощенья упасть.
1938
Лея Гольдберг
Куплеты для горицвета
Каждой ночью месяц смотрит с высоты
На проросшие за день в саду цветы.
Там на клумбе горицвет надел жёлтенький берет.
Каждой ночью месяц смотрит с высоты.
Говорит тихонько месяц облакам:
«Дайте капельку воды своей садам,
Но чтоб только горицвет не попортил свой берет.»
Так сказал тихонько месяц облакам.
Дождь пришёл, в моё окошко постучал,
И в саду напев весёлый зазвучал.
И ответил горицвет, что погоды лучше нет,
Если дождь в моё окошко постучал.
Завтра все мы соберёмся утром тут
Посмотреть, как наши цветики растут.
И, увидев горицвет, сын споёт ему куплет.
Очень весело, наверно, будет тут.
1938‒39
Лея Гольдберг
Ты по полю пойдёшь
Надо ждать. И придут
Ещё милости дни
И прощенья, наверно.
Ты по полю пойдёшь
Так, как детям дано лишь шагать.
И босые ступни
Будут гладить тебе
Нежно листья люцерны,
Колосками жнивьё
Будет сладкой щекоткой ласкать.
Иль настигнет тебя
Дождь и, иглами капель играя,
Освежит тебя, радость даря,
Что сильнее и нет.
Ты по полю пойдёшь, и в душе
Вдруг покой засияет,
Как на кромках вкруг облака свет.
Будешь, будешь вдыхать
Воздух пашни весенней,
Где запахи вьются
И где золото солнца
Можно в зеркале луж отразить.
Так просты будут вещи,
Проста будет жизнь,
Что их можно коснуться
И что можно любить,
И что можно, что можно любить.
Ты одна это поле пройдёшь.
Не сожжёт тебя душный
От пожаров и крови
Ветер дальних путей.
Сердцем честным чиста
Снова будешь скромна и послушна,
Как одно из полей, как один из людей.
1943
Лея Гольдберг
Он (Приди, невеста)
Близость моря и близость твоя
Мой похитили сон.
Соль с твоим дыханьем неся,
Ветер рвётся в мой дом.
Настигают меня,
Так же страстно любя,
Волны бьются в плаче своём.
Жду я тебя,
Невеста моя,
Жду я тебя.
Где ты?
Красным морем течёт кровь твоя
Над водой по луне.
Это кровь твоя и моя
Разлилась по луне.
Разбиваясь, гремя,
Волны плачут, неся
Твоё имя ко мне.
Жду я тебя…
Как закрыть мне окно?
Ветер бурей грозит.
Как закрыть мне окно?
Море встречей манит.
Как закрыть мне окно?
Ноги босы твои.
Как закрыть мне окно?
Ты не спишь, ты в пути.
И филин из глуби ночной
Сон порвал мой в клочки.
Жду я тебя…
Лея Гольдберг
Как красива ты, страна, и бедна
Как красива ты, страна, и бедна:
Нет царю венца и царице нет дома,
И в году всего лишь семь дней весна,
Остальное — ненастье и громы.
Но семь дней в году сад в цвету стоит,
И семь дней в году луг росой блестит,
И семь дней в году настежь дом открыт.
На улицах нищие все по утрам,
Их невидящий взор устремлён к лучам,
И каждый из них рад и сыт.
Как красива ты, страна, и бедна:
Нет царю венца, царице нет дома,
И всего семь дней в году торжества,
Остальное — работа и голод.
Но семь дней в году мир свеча святит,
И семь дней в году стол для всех накрыт,
И семь дней в году путь к сердцам открыт.
Молитва собрала всех нищих твоих,
Дочь и сын твои – невеста-жених,
И нищих их братство роднит.
Как печальна ты, горька и бедна:
Царю нет дома, венца нет царице.
Во всём мире хвалила тебя лишь одна,
От всех прочих – проклятья сторицей.
Потому пройду все углы подряд,
Каждый рынок, двор, переулок, сад.
Каждый камешек стен, что в руинах стоят,
Подберу, для себя сохраняя.
Города обойду, страну за страной,
Только песнь с шарманкою взявши с собой,
Нищету твою прославляя.
Лея Гольдберг
В любимой моей стране
В любимой моей стране цвет миндальный тает,
В любимой моей стране гостя ожидают.
Сели семь девушек в ряд,
Сели под мамушек взгляд,
Семь их, невест, у входа.
В любимой моей стране башня машет флагом,
Паломник к моей стране ближе с каждым шагом.
В добрый придёт к нам час,
Благословенный час —
Вмиг стихнут горечь и боли.
Но кто взглядом орлиным найдёт нас,
Кто же сердцем так мудр и поймёт нас,
Кто мимо нас не пройдёт,
В дороге не пропадёт,
Кто, кто же придёт к нам с воли?
Дремлю я, но сердце не спит.
Вот мимо прохожий спешит.
И утро светло,
И лежит
Камень один среди поля.
Лея Гольдберг
Из моего, из твоего окна
Из моего, из твоего окна
Один и тот же вид, и тот же сад.
Всё, что твой взор ласкал, чему был рад,
Я целый день любить могу одна.
И за твоим окном, и за моим
Нам песни соловей один поёт,
Но твоё сердце, вздрогнув, вновь уснёт,
А я не сплю, всю ночь внимаю им.
Нам многое обоим полюбилось.
Сосна с утра мне шлёт привет, как друг,
Твой взор храня в росинке на игле.
Но, нет! Окно твоё не озарилось,
Когда в ночи соприкоснулись вдруг
Два наши одиночества во мгле.
Лея Гольдберг
Назавтра
Как зелёное зелено опять
И как серое всё серо опять.
Чуть черно. И ничто не бело.
И всё бурное бурно опять,
И всё прошлое в прошлом опять.
Видно, вновь придёт, но сейчас что делать?
Так непросто дышать и непросто
Думу думать под ветер несносный.
И очень непросто ждать.
Буря крепнет, гудит в висках,
И мгновенья дробятся в прах.
Но как зелёное зелено опять…
1959
Лея Гольдберг
Молитва
Колени преклонив, молю, дай мне познать
Секрет плода сиять
И листьев увядать,
Свободы этой суть:
Дышать, желать, смотреть,
Стремиться, понимать, любить, терять.
Моим устам Тебя дай силу восславлять
За то, что вечно время можешь обновлять,
Чтобы вчерашний день не повторился впредь,
Чтоб на рутину мне не привелось пенять.
1964
Песня на музыку Дворы Хабкин в исполнении
Ярдены Арази на сайте
(продолжение следует)
Оригинал: http://z.berkovich-zametki.com/y2019/nomer10_12/goman/
