Предисловие Виктора Кагана
Светлая боль этого рассказа о существующей только в нём Эмили оживила множество воспоминаний о живых, реальных эмили и эмилях, которым мне доводилось помогать, когда они блуждали по дантовым кругам золотого детства. Если бы я собрал рассказы о них в книгу, то эпиграфом к ней стали бы слова моего маленького пациента: «Счастье — это когда тебя любят те, кого ты любишь». Но в этом маленьком рассказе, где сквозь голос автора звучит голос самой Эмили, сказано то главное, что я хотел бы сказать в такой книге. Впрочем, на то и писатель, чтобы увидеть то, что часто не открывается обыденному взгляду и медицинским протоколам. Я мог бы сказать ещё многое, но предисловие не должно быть длиннее рассказа и мне остаётся только поздравить автора с дебютом.
Виктор Каган
ИДЕАЛЬНАЯ НЕВЕСОМОСТЬ
Жизнь Эмили сломалась три года назад. Как будто кто-то нарисовал жирную линию скрипучим маркером — до и после. Ей тогда только исполнилось семь и папа ушёл из дома. На тот день рождения она получила самые лучшие подарки, много-много подарков. Подруга Майя пришла в гости и сказала, что Эмили счастливая и ей очень везёт, но Эмили знала, что это не так.
Ещё ей подарили велосипед её мечты, бело-розовый, как у принцессы. Эмили увидела его однажды в журнале, вырезала, приклеила в тетрадку и пририсовала себя, рядом папу, а вокруг цветы, птицы и радугу на небе. Эмили умела красиво рисовать радугу, учительница даже два раза похвалила её. Поэтому она часто рисовала радугу.
Но теперь без папы одной на велосипеде было неинтересно. Чистый и блестящий велосипед так и стоял в гараже — ждал, когда папа вернётся.
Эмили тоже ждала.
Иногда она думала, что папа ушёл, потому что она его не слушалась. Вообще-то Эмили была послушной, учительница всегда так говорила папе и маме на собраниях. Она была исполнительной, отзывчивой, правильно держала карандаш и ручку и хлопот учительнице не доставляла. Вот подруга Майя порой хулиганила, а когда она вела себя спокойно — учительница её хвалила. А Эмили всегда вела себя хорошо, и её часто не замечали.
Порой она всё-таки не слушалась. Однажды папа не разрешил ей пойти на улицу в платье принцессы, а Эмили так хотела, чтобы папа и все люди увидели, какая она красивая в длинном платье с приклеенными бусинками и бриллиантами. Бриллианты были, конечно, ненастоящие, но всё равно красивые. Папа ругался, Эмили кричала, плакала, повалилась на пол и не давала снять с себя платье. Папа тогда сердито сказал, что его дочь непослушная и плохая. Два бриллианта отклеились, и Эмили ещё больше расстроилась. Потом она нашла один бриллиант на полу и подарила маме. Мама любила бриллианты, но папа их ей не дарил. Может быть, папа ушёл, потому что мама просила бриллианты?
Эмили теперь жила с мамой, а два раза в месяц, по выходным, её забирал папа. Самый любимый момент — когда они ехали вдвоём в машине. Тогда она могла притвориться, что папа никуда не уходил и всё как раньше.
Папа ушёл и стал жить с другой женщиной. Это плохо. Но ещё хуже, и об этом было горько думать, что у этой новой женщины была дочка Челси. И Челси вела себя так, будто папа Эмили был тоже и её папа. От этого становилось больно в животе и где-то в горле. Иногда Эмили хотелось кричать, что папа её, её и больше ничей, слышите?!
Но Эмили не кричала, разве можно кричать… Она начала снова сосать большой палец, как когда-то малышкой в год или полтора. Поскольку мама громко и стыдно одёргивала её, мол, приличные девочки пальцы не сосут, приходилось сосать палец в туалете или в своей спальне, под одеялом. А ещё, когда было грустно, она сосала конфеты и грызла печенье.
С тех пор, как папа ушёл, мама cтала много работать и Эмили оставалась каждый день на продлёнке. К вечеру, убрав все игрушки, она сидела одетой и в шапке в ожидании мамы, которая опять приходила последней. А ей так хотелось, чтобы хоть один раз мама пришла за ней в школу самой первой.
С тех пор, как папа ушёл, мама перестала готовить. Зато они часто заказывали пиццу по телефону или покупали обжигающую жареную картошку-фри за углом. А ещё у Эмили стало много карманных денег. Все почему-то дарили Эмили деньги и просили купить то, что ей нравится. Эмили нравились разноцветные развесные конфеты и итальянское мороженое на соседней улице.
В новом папином доме Эмили была чужой, об этом ей шептала Челси, когда никто не слышал. У Челси своего папы не было, папа её бросил, когда она ещё не родилась. Всю свою нерастраченную любовь она захватнически обрушила на папу Эмили. Челси занималась танцами и любила показывать, как хорошо она танцует. Однажды её танцевальную группу даже пригласили на передачу. В тот вечер они сидели все вместе на диване перед телевизором, ненастоящая семья: Челси с мамой и Эмили с папой. Мама Челси вскочила и радостно закричала, когда на экране мелькнули голова и рука Челси. А папа внимательно посмотрел на Эмили и сказал, что ей тоже не мешало бы заняться спортом или танцами. Тогда мама Челси попросила передать маме Эмили, что в их танцевальной школе начался период пробных уроков.
Эмили не хотела танцевать, она боялась, что у неё не получится красиво, и папе станет грустно. А Челси будет смеяться. Эмили любила рисовать, нанизывать бусинки, вырезать и клеить. Но она послушно передала маме про начало пробных уроков. А мама велела Эмили передать обратно, что ей не нужны советы женщины, которая назвала свою дочь именем “Челси”, и что мама сама разберётся, кого и куда водить. Эмили сразу поняла, что лучше это никому не передавать.
Мама потёрла глаза, закрыла лицо руками и пустым голосом сказала, что в отличие от некоторых она работает на полную ставку и не может водить свою дочь на танцы в среду днём. Потом она попросила, чтобы все от неё отстали. Хотя кроме мамы и Эмили, в доме никого больше не было.
Бабушка говорила по телефону, что за тёмным периодом в жизни всегда приходит светлый. Эмили так долго ждала светлого периода, что начинала думать, что бабушка хоть и умная и всё знает, наверное, ошибается. Она преподавала иностранные языки, а в свободное время помогала детям в голодающих регионах Африки. Бабушка жила в другом городе и Эмили по ней очень скучала.
Вокруг Эмили расползалась вязкая серость и где искать светлое, она не знала. Красочные драже и мармеладки, яркие упаковки печенья и чипсов, цвет и вкус мороженого приносили радость, но совсем маленькую и короткую.
В классе появился новый мальчик. Он назвал Эмили толстой. Она вначале удивилась, а потом привыкла. Другие девочки и мальчики тоже стали называть её толстой. Было больно, когда и Майя сказала, что Эмили на самом деле толстая, особенно ноги. Эмили потом долго рассматривала в зеркало свои ноги и согласилась с Майей.
Воскресным вечером папа вёз Эмили обратно к маме и они были в машине вдвоём. Эмили, набрав побольше воздуха, выпалила, что Майя сказала, что у неё толстые ноги. Чтобы не расплакаться, она ущипнула себя за руку и уставилась в окно. Папа старался проскочить на опасном перекрестке и не сразу ответил. «Да, — рассеянно сказал, он, крутя головой налево и направо, — надо похудеть, а то вырастешь толстой и никто тебя любить не будет». Папа думал о дороге, а ещё он вдруг вспомнил, что забыл ответить на один важный емайл и придётся этим заняться в воскресный вечер. У него была дислексия и написание каждого письма отнимало много сил. Потом они приехали, папа обнял Эмили и, улыбаясь, попросил её хорошо учиться в школе. А она и так всегда хорошо училась.
В этот вечер, стоя перед зеркалом и рассматривая свои ноги, восьмилетняя Эмили вдруг …поняла. Её озарило и всё само собой расставилось по местам — дело в том, что она толстая, вот в чём! Поэтому её никто не любит и папа ушёл. Кто станет любить девочку с такими толстыми ногами? Вот у Челси худые и длинные ноги. Очень просто! Надо перестать быть толстой, только и всего. Тогда всё опять будет хорошо, как раньше. Ведь раньше Эмили не была толстой и папа был рядом. Она похудеет, с ней снова станут дружить в классе и папа вернётся.
Она была одна в своей комнате, маленькая перед большим зеркалом. Не было ни шторма, ни ливня, ни града. Но не было ничего страшнее той неумолимой решимости, той отчаянной тяги идти до конца, той невероятной и всепоглощающей силы, проснувшейся в послушной восьмилетней девочке. Осколок зеркала попал ей в сердце в тот тихий ноябрьский воскресный вечер.
Сначала Эмили просто перестала есть. Прошло полторы недели, пока кто-то это заметил. Потому что она упала в обморок в классе. Пришлось стать осторожнее и изворотливее. Она больше не падала, хоть голова и кружилась. На что не пойдёшь ради великой цели? Эмили открылась тайна, а рассказать об этом она никому не могла, чтобы не помешали её плану.
В девять лет Эмили был поставлен диагноз. К такому диагнозу приходят по-разному, у каждого своя отправная точка и своя точка невозврата. А сама болезнь протекает почти у всех одинаково. Эмили поместили в лучшую в стране клинику лечения расстройств пищевого поведения, бабушка похлопотала.
Среди пациентов она была самой младшей, хотя в прошлом году в клинике лечилась восьмилетняя девочка из Голландии. На лечении были два парня, несколько женщин, даже одна старенькая бабушка, а в основном — девочки и девушки, многие красивые и добрые. Хоть клиника и не совсем вписывалась в план Эмили (дома худеть было легче), здесь ей было всё-таки лучше, чем одной дома у мамы.
Жаль только, они больше не ездили с папой вдвоём на машине по выходным. Он приезжал навещать Эмили и несколько раз они даже выходили погулять в парке вокруг больницы, это было счастье. Она всё больше уставала, после прогулок лежала в постели и долго не могла встать. А ещё она постоянно мёрзла. Ей было так холодно, что приходилось натягивать на себя по несколько кофт и даже летом — толстые спортивные штаны. Когда не кружилась голова и не сильно тошнило, Эмили садилась нанизывать бусинки или рисовать. Она старательно рисовала радужных единорогов, не заезжая за линии и края. Картинки были похожи на покупные открытки. Эти открытки она дарила папе, маме, бабушке, просила передать учительнице и подруге Майе. Потом она рисовала такие же картинки для девочек и медсестёр.
Медсёстры были хорошие, особенно Каролин — у неё было трое детей, младшей всего полтора года. Эмили тоже хотела сестричку. Когда Эмили как следует похудеет, папа вернётся к ней и к маме, тогда они и решат. Собаку было бы тоже хорошо, но на собаку мама вряд ли согласится. Медсёстры, врачи, психологи и все в клинике были хорошими, но они сильно мешали. Они не понимали, как нужно и важно было для Эмили ещё немного похудеть. Эмили была почти у цели, а они этого не видели и поэтому только вмешивались в её план и пытались всё испортить. Ей приходилось учиться чудесам изобретательности, как прятать, выбрасывать, выплёвывать несъеденную еду. Многим фокусам она научилась по примеру старших девочек. Эмили очень не любила обманывать, но ей просто не оставляли выбора! С некоторыми пациентками они помогали друг дружке прятать кусочки, пока медсёстры не видят. Другие девочки ябедничали потом врачам и старшей медсестре. А врачи всё рассказывали папе и его лицо становилось ещё грустнее.
Странно, что папа не радовался похудевшим ногам Эмили… Наверное, просто нужно ещё немного похудеть, чтобы все поняли и увидели, какой красивой она становится.
У неё стали выпадать волосы и просвечивать кожа головы, а ещё потемнели зубы, но этого маленькая Эмили в зеркале упрямо не замечала. Она видела в зеркале лишь свои ноги, которым нужно ещё похудеть, чтобы убрался весь противный жир, который так подло испортил ей жизнь.
Эмили очень плохо ела и продолжала худеть, её стали чаще взвешивать и это было унизительно и ужасно. Девочки посоветовали ей ходить в туалет перед взвешиванием и пить там воду из крана. Она потихоньку побеждала — вес всё-таки снижался, но тогда ей стали ставить капельницы. Это было несправедливым нарушением её плана — полученное через капельницу нельзя было ни выбросить, ни спрятать. Она злилась, даже если капельницу ставила медсестра Каролин. А ещё она не понимала, почему никто, никто на свете не разделяет её правоты. Она ведь так старалась, чтобы все её полюбили, неужели это был неправильный план? Эту страшную мысль она гнала и ей удавалось убедить себя, что просто нужно ещё немного похудеть и всё образуется.
Эмили много спала, возможно от лекарств, и всё больше лежала. Потом прошло ещё несколько серых, как в забытьи, месяцев. Она перестала выходить на улицу. Шаги давались с трудом, возможно, из-за капельницы, и даже летом ей было очень холодно. У мамы стали серыми волосы, а у папы — лицо. Однажды в палату пришла бабушка и странно себя вела, потом она о чём-то громко разговаривала, почти крича, в коридоре, с врачами. Эмили пыталась понять, чему же бабушка не рада, но это было трудно и она снова заснула.
А потом что-то случилось или её сердце просто устало и тихим ноябрьским вечером Эмили увезли в реанимацию. Наконец она достигла той самой Невесомости, к которой так стремилась.
Эмили крутит педали бело-розового велосипеда. Впереди, как обычно, едет папа, а сзади, на своём велосипеде — мама, папа шутит, мама что-то кричит в ответ, Эмили счастлива и они все вместе смеются. Вдоль дороги растут красные маки, летают птицы, весело сияет купол радуги …и перед ней открывается оглушительно-яркий свет, полный лёгкости и любви. Наверное, это и есть та светлая полоса, про которую говорила бабушка. Теперь уже безграничная и бесконечная.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2019/nomer12/marusina/
