Песок горячий шелестит.
Я погружаю в него руку –
Пять пальцев, жаждущих прикосновений.
О, жёлтый звук песка, созвучный плеску ветра
В ночном окне осеннею порой,
В который погружаю сердце,
Так жаждущее смыть следы прикосновений!
1973<?>
***
П.П. Слюсаренко
«По представленью сидя
На лужайке в мае» –
Такая надпись
На обратной стороне этюда
Художника, влюблённого без меры
В возможность сочетаний
Мест и линий земли обильной.
Как он стар.
Как странен.
Как подвижен.
Какая за плечами жизнь!
Как мало знаменит.
Из сплава голубого с рыжим
Горят костры – он жжёт свои картины,
Их много. Негде сохранять.
Подряд всем дарит.
И снова, одержимый,
Швыряет с двух сторон
На холст, клеёнку и картон:
Разбушевавшиеся ветры,
Льды сочные, забавные дороги.
Нежнее воздуха выводит
Весенний сад под ярким небом.
Прямоугольничек бумаги:
Людей фигуры – пятнышки тепла,
Вдали кренятся алые дома.
На небе, на воде – цветения пора.
Открой себя, его воспринимая!
Жизнь – истеченье света и добра
«По представленью сидя
На лужайке в мае».
1976
МАЛЕР
Если бы облака были бессмертны,
Или если б они умирали в мученьях,
Как метался бы дух человека,
Не изведав тающей мощи
Величавого длинного шума
Дождя, дождя проливного звуков,
Барабанящих по коже листьев.
Небесная горечь, пролейся под ноги тому,
Кто утратил надежду. Из грязи восстанет,
Посмотрит в лицо высоте.
Как прежде, как прежде
Купол страданья натянут
На самых высоких стропилах,
Но ты уже выдержать в силах
Самый стремительный взлёт!
А дождь, как безумный, идёт.
Созвучия медных сверкают
И струйкой скрипичной стекают.
И путь до вершин не измерен.
И бег облаков неизменен.
1979
В век фарисеев и головорезов
Со всех великих маленьких людей
Седьмые шкуры от порывов слезут,
А мир не станет лучше и добрей.
Но, может быть, грядёт за веком нашим
Какой-то новый выстраданный смысл.
И мы не зря, как проклятые, пашем.
И мы не зря цепляемся за жизнь.
1980
ИЗ ОКНА ПОЕЗДА
… Какая невстревоженная гамма!
Как ровно тянутся спокойные леса!
Пока не разорвёт кардиограмму
Кровавый куст, пустая полоса…
1984
***
— Вот так бы и стоял бы, и стоял,
До самой ночи! —
На маленьком мосту сказал
Большой сыночек.
Гнала вода, крутила у моста,
Жалела листья —
Так исполняют музыку с листа –
Не очень быстро.
Ныряли и всплывали много раз
Головки ряски.
Вода темно под поручни лилась,
Светясь от ласки.
Мы постояли и пошли домой.
Мы шли садами.
Бог огородов с жухлой головой
Следил за нами.
1984
***
По чистому снегу, по крови, по копоти,
Ползком, в одиночку, шеренгой, бегом,
Мы всё, что имеем, на собственном опыте,
В кулак собираясь, изучим, пройдём.
Но что эти тяжкие хрупкие знания
И что это чувство любви и потерь
Пред беглым лучом сверхземного сознания,
К которому заперта смертная дверь?
И всё ж до конца, человечески значимо,
Исполним свой долг, лепеча в облака:
— Услышьте нас, высшие! Столько заплачено!
И жаждет разжаться земная рука.
16 февраля 1986
***
Законы жизни можно соблюсти:
Прожить, как все; отшельником; поэтом;
Природу жизни чувствуя при этом
Как шаровую молнию в горсти.
23 июня 1988
***
В плену зелёной мимикрии
Душа становится душой.
Лежит, как вымысел, большой
Безлюдный парк Александрии.
Его кузнечики, ромашки,
Дубы, огромные от лени,
Смягчают царские замашки
Псевдоготических строений.
Сквозная нега детских, спален
Так больно здесь обнажена,
Дитя, державная жена,
Твой столик розовый овален.
На нём ‒ интимные предметы,
Ты их касалась каждый раз,
Когда к морскому кабинету
Шла любоваться на пейзаж.
Вдали от злобы, от интриги
Царь слышал шорох неземной,
Но глаз не отрывал от книги
Или от неба над водой.
Родные, дорогие вещи
Стыдливо светятся в углах.
И сердце наполняет страх:
Кому, душа, твой мир завещан?
18 июня 1989
***
Освободись от времени, от места,
Купи себе зелёный длинный шарф!
Пускай к груди прильнёт легко и тесно,
Как к дому полыхающий пожар.
В пожаре всё сгорит – и будет больно
Бродить среди обугленных углов,
Но новизна чернеющая вольно
Затопит светом твой сгоревший кров.
Твой длинный шарф, зелёный и воздушный,
Взовьётся над печалью пепелищ.
Купи скорей! И станешь равнодушней,
И, может быть, от света устоишь.
30 апреля 1990
***
Приди ко мне, бессребреник и грешник!
Сегодня дождь торжественно шумит.
И будем мы раскачивать орешник,
Глотая капли светлые обид.
И будем есть цветы лесных акаций,
Проваливаться в пропасти у ног,
Которые прикрыл намокший мох.
Не всем ещё холодный Бог помог
Земного буйства больше не бояться!
На папоротник, обогнув болото,
Направим путь, петляя вкривь и вкось.
И если нас в лесу заметит кто-то,
То будет леший или сильный лось.
Под зеленью, над зеленью, меж нею
Протяжно разольётся немота.
Продлится ночь до самого утра!
И я твоей душою завладею.
И ты глаза откроешь и возьмёшь
Моей руки пять веточек приблудных.
Не я тебя звала! А рябь и дрожь
Болот, как наважденье, изумрудных.
30 мая 1990
***
Раскачивая маятник удачи,
Душа скользнула за такой предел,
Где слово больше ничего не значит,
Где больше не смеются и не плачут,
Где воздух раскалённый сух и бел,
Где, плавно уводя от мелких дел,
Лишь мерный ритм пульсирует и скачет.
И, не колеблясь, распахнулось сердце,
Настроившись на новую волну,
Какое-то космическое скерцо
На неизвестных в цифрах килогерцах
Связало Солнце, Землю и Луну.
Раскачивая маятник удачи
Перед лицом неведомых орбит,
Будь осторожней, тише, а иначе
Подбросишь душу, словно детский мячик,
Она возьмет – и в бездну улетит.
5 августа 2009
ТЕЛЬ-АВИВ
Толпа шумлива, но не тороплива,
Размерен ритм, отмерен теплый свет,
По улочкам блуждая Тель-Авива,
Держу в руках счастливый свой билет.
Я с ним везде и вовремя поспею:
Зайду на Шенкин и куплю фонарь,
Сверну на Ротшильд и в его аллее
Отмечу пятницу, не глядя в календарь.
Да, не забыть бы побывать на Гордон,
На Бен-Иегуда — в лоне галерей,
Где левантийски медленно и гордо
Смешались судьбы множества людей.
А прокатиться, застревая в пробках,
По Дизенгоф, в кольце больших витрин,
И чувствовать, как сердце бьется робко
При взгляде на всего лишь магазин.
И цветом, развесёлым и дразнящим,
Залит огромный этот котлован,
И кошки меж кустов, как тигры в чаще,
Спешат по неизвестным нам делам.
Вот мой билет. И мой удел решённый.
Люби меня, мой страстный Тель-Авив,
Возьми меня в стотысячные жены,
Восточный город радостей и див!
13 сентября 2009
***
Расскажи мне, рассказчик роскошный,
О твоём розмариновом риске,
Чуть зелёном и светлом, как рислинг,
Как побег между прошлым и прошлым.
Может быть, так заходит Купава
В воду ночью — привычно и смело.
Расскажи мне о риске забавном
Выбирать между белым и белым.
Расскажи, как легко, не рискуя,
Рисковать дорогим и наследным.
Я тебя, мой хороший, целую ‒
Между выбором бедным и бедным.
5 февраля 2010
***
Всё, что ушло, приобретает облик мифа:
И волосы, уложенные лихо,
По зыбкой моде тех далеких лет,
Прохожих перепутанные лица,
Родных и близких групповой портрет.
И на тропе заснеженной волчица,
И глаз её голодных лунный свет.
И собственное тело молодое, —
Под занавес распущенных волос, ‒
Голодное, проворное, живое,
В снегу, в воде, в земле отцветших роз.
А главное ‒ такая очередность
Поспешно перевёрнутых страниц,
Что даже сумасшедший этот блиц
Лишь выявляет памяти надежность.
Хотя, конечно, память опускает
Детали, остановки ‒ крен в транзит,
Какой-то опус просто в лету канет,
Молвою миф какой-то исказит.
10 октября 2010
АРИАДНА
Ариадна. Ариадна.
Ветер залетел. В парадном
Пахнет снегом мех.
Мама ждёт в пальто нарядном.
И ступеньки вверх.
Дом разбит на закоулки,
Сердце бьётся гулко-гулко,
По ступенькам — вниз:
Прямо в руки переулка
Под ветвей карниз.
Мама рядом, мама рядом.
Пролетает Ариадна
Вдоль сугробов, вдоль.
И за ней спешит вдогонку —
Что ж ты липнешь-то к ребёнку? –
Неземная боль.
Что здесь следом, что первично,
Дом, как в скорлупе яичной,
Весь в снегу, застыл.
Только то известно лично,
Что на дне могил.
На глазах — повязка неба.
И душа тиха.
Зрячей ты была, но слепо
Шла на зов стиха.
Ариадна, Ариадна.
Жизнь отмерена — и ладно,
Снег сверкает, снег…
И ещё звенит в парадном
Отдалённый смех.
13 апреля 2012
***
Жизнь моя прошла во время оно
Утром коронованным и ранним
В царствие китайского пиона
В украинских зарослях герани.
Было много в этой жизни риска:
Светом поражённая веранда,
Шумные пожары тамариска,
Наводненья веток олеандра.
И сейчас ещё среди пустыни
Задыхаюсь в мировой сирени,
И на лепестках лиловых стынет
Запах золотых стихотворений.
16 июня 2012
***
В грязи, в бутылках из-под «колы»,
На фоне мусорном и сером,
Травы обрывки, камня сколы
И птицы чуткой профиль смелый.
Крылатая моя голубка,
Как крылья ты сложила гибко,
Как тельце малое застыло,
Где землю антикрасотой изрыло!
Вот так бы взять тебя на руки,
Перенести в театр «Кабуки»,
Чтоб там, в изящной обстановке,
Ты находила корм за ширмой,
А пьесы иньские уловки
Текли бы параллельно, мирно…
И чтобы ты потом вспорхнула,
Исчезла в зарослях бамбука,
И чтоб осталась капля звука
На месте мусора и гула.
3 ноября 2012
***
Людей, которых помню смутно,
Нигде не встречу, не найду…
Они приснились мне под утро,
Все сразу, как туман в саду.
Их образы несли обиду,
Не растворялись в облаках,
Такие призрачные с виду,
Но цепкие, как боль и страх.
На полустанке ли, в больнице,
В скитаньях детства, в поездах,
В каком-то солнечном музее
Плывут расплывчатые лица,
И я на них сквозь сон глазею:
Людской туман видней впотьмах,
Как часть суровой эпопеи,
Как привкус соли на губах.
19 января 2013
ПАМЯТИ ОТЦА
Л.Т.
Там пруд домашний кругом с пятачок,
Цветы в пруду большие, словно лотосы.
И можно рыбок зачерпнуть в сачок,
Но пусть резвятся, разводя на полосы
Густую воду — летний самоцвет
С царевнами торжественных лягушек.
И хорошо забыться и прослушать
Свободно-сводный маленький концерт.
Пар от земли после дождей и гроз
Тихонько удаляется по грядкам.
Шелковиц и черешен мякоть в сладком
Дрожащем ореоле цвета роз.
Такая вот идиллия с утра:
Тьму затопили солнечные блики;
Вдали, у дома, младшая сестра
Тарелку держит, полную клубники.
28 июня 2013
***
Чертовски холодно, чертовски!
На крышах сбился плотно град,
И дождь, как стеклышки Сваровски,
Дождинки сыплет наугад.
Промозгло, сумрачно и сыро,
И неотопленно-тиха
Моя казённая квартира
И жизнь моя на букву «ха».
Но в недрах мирного смиренья,
Согласья с посланной судьбой
Уже лежат стихотворенья,
Предвосхищая появленье
Блаженства – омут голубой.
14 декабря 2013
***
Овраг лесной, река, обрыв…
Как перевертыш, мир зелёный
Вдруг синим стал. И вкус солёный
Волна хранит, простор накрыв.
И есть другой облом, обрыв,
И чаще прочих слово «взрыв»
Теперь звучит под небесами.
Какого цвета, чей же флаг
Теперь в ответе за овраг?
И враг врага – и мне он враг?
И что стряслось со всеми нами?
17 января 2015
***
Кисло-сладкий вкус окрошки,
Окружающих улыбки,
Пчёлы, муравьи и мошки,
Выше — птички, дальше — рыбки.
День сверкает. Скоро осень.
Счастья детского навалом.
А того, что будет после,
Я тогда ещё не знала.
А того, что уже было,
Я в игре не замечала,
Кукол детским мылом мыла
И животных целовала.
Все пришло — с лихвой, с наваром…
И по полной заплатила
За добро, что было даром,
И за каждую могилу.
13 мая 2015
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2019/nomer12/liipnickaja/
