ВДАЛЕКЕ
К родному краю сердце вдруг помчится,
Не выдержав мучительной разлуки.
Предстанут взору други и знакомцы,
Как сель, нахлынут запахи и звуки.
Забудутся былые огорченья,
Всплывут мгновенья, что всех роз прелестней.
Слова, когда-то ранившие сердце,
До слуха долетят негромкой песней.
Далекие мои, мои родные!
Хранители моей родимой речи!
О, как же я соскучилась по всем вам!
Душа тоскует, жаждет сладкой встречи.
Мы вдалеке становимся другими —
Отзывчивыми, мягкими... И снова
В капкане грусти молча рвется сердце,
Что жаждет слова... Лучше бы — родного!
Издалека нам Родина виднее,
И как не тосковать по ней? Но всё же
От слов родных растает лёд печали —
И ты, мой друг, им улыбнешься тоже.
Порою нужно край родной покинуть,
Чтоб полюбить его душою всею.
На Родину гляди как бы с чужбины —
И Родина останется твоею.
Три первых дня чужбина нам по нраву.
Сначала мнится: заживем на славу,
Ну, а потом тоска вползает в сердце
По близким людям... Никуда не деться!
И снова мысли сбивчивые с нами.
Раздумий ноша — тяжелей с годами.
Детишек тянет к матери родимой,
А человека — к Родине любимой.
Друзья мои! Начните всё сначала,
Чтоб Родина без вас не тосковала!
КАК ПОРВАННЫЙ СЛОВАРЬ
Из тайников отзывчивого сердца
Бегут друзья-слова... Спешу всмотреться,
И чем красивей слово и нежней,
Тем я довольней, тем оно нужней.
Я рада так, как будто небеса
Мне в дар послали эти словеса.
Красою слова сражена, как встарь,
На всякий случай заглянув в словарь,
Не выпускаю слово я из уст,
Твержу, как будто пробую на вкус.
И вот, постигнув смысл и свойства слова,
В душе моей трепещут чувства снова...
А я гляжу на каждое движенье,
Запоминая место и значенье.
Родной язык! Познав с тобою счастье,
Я не хочу иной над сердцем власти!
Живой и звучный, хлёсткий словно крик, —
Таким нам дали боги наш язык.
Весь соткан из стихов он прежде был...
Так почему ж сегодня отступил?
Словарь листаю — сколько тут пропаж...
Ты — как словарь, народ несчастный наш!
Кого винить, чужих или сограждан,
За то, что ты разорван был однажды?
НЕЗАКОНЧЕННЫЕ СТРОКИ
Мне жаль моих стихов незавершенных —
Сироток без семейного блаженства,
Наполовину сделанных, лишенных
Законченности, лада, совершенства.
А вдруг они — несбывшиеся грёзы,
Обиженные жизнью строчки эти?
Ах, сколько половинчатых, нечетких,
Похожих на меня людей на свете!
«Ты недотепа...» — мама говорила,
Мои дела поспешные увидев,
И обнимала, всё простив дочурке
И никогда ни словом не обидев.
Обрывочные строки — крест мой вечный,
В любом стихе есть недоговоренность...
Ну что ж, пусть будут!.. Лишь бы в них не жили
Бессмыслица, нелепость, отчужденность.
В СУМЕРКАХ...
Я думаю о сумерках всё время,
Но не о тех, к которым тьма крадется.
Ведь утро тоже темное бывает,
И даже днем порой не видно солнца.
Я о другом... Я — о слезах от счастья,
И о любви, что ненавистью смята,
Я о просторе, суженном до тропки,
О встрече, что разлукою чревата.
Любая грусть в себе содержит сладость.
Творя добро, мы зло вершим невольно...
В тех сумерках грешит и твой любимый,
Но ты простишь, хотя тебе и больно.
Какая грусть в тех сумерках таится!
Какой печалью сердце плодоносит!
С утра ты весел. В сумерках, однако,
Судьба тебе сюрпризы преподносит.
Любое утро к сумеркам стремится,
Любую жизнь мы ими завершаем.
С каким весельем в этот мир мы входим!
С какою грустью землю покидаем!
Неужто так устроен мир подлунный:
Кто вверх поднялся — должен и спуститься?
И сколь бы долго наша жизнь ни длилась,
Ей суждено мгновеньем очутиться?
ЧЕМ СЛАВЯТСЯ ЛЕЗГИНЫ
Лезгин — не мастер ласкового слова
И громкого... Он фразой не согреет,
И бархатными, сладкими речами
Дел не вершит: не может, не умеет.
Что на сердце лежит, то он и скажет,
Словами бьет, как копьями... Но стоит
Беде к кому-то в двери постучаться —
Плечо подставит, от беды укроет.
Чтит ум, а не слова. Не ценит трёпа,
Поступкам цену подлинную знает.
Такими сквозь века идут лезгины,
Таким лезгина друг запоминает.
САДОВНИК
Садовник в сад выходит до полудня.
В руках — секатор... Или это лютня?
Летят на землю веточки сухие,
Ласкают древо руки золотые.
Нелегкий труд — нежней всего на свете.
Как сладок звук стригущих ножниц этих!
То, что мертво, — покорное планиде,
Должно упасть... И древо не в обиде.
Весною каждой, осенью любою
Старик-садовник в сад идет с любовью,
От старости спасает деревца,
Вливает жизнь в древесные сердца
И стойкость пред ненастьем дня и ночи...
Пусть вновь цветут и радуют нам очи!
Не чует рук; давно устала шея;
Но всё стрижет, седея и дряхлея.
И, с каждым днем всё жалобней звуча,
Рождает стон секатор-кеманча.
Спина крива, как ветка, — и не гнется.
Последний день к садовнику крадется.
Какая ж это мука — наша старость!
Ни стойкости, ни силы не осталось.
Подвязывай веревкой ветви тела,
Секатором стриги, — пустое дело.
Как ни колдуй, а будет то, что есть.
Мы не деревья — вновь нам не расцвесть!
