(окончание. Начало в № 1/2019 и сл.)
Часть четвёртая
Начало еврейского театра в России
Глава первая
…Может быть, читатель предположит теперь первопроходцами Спиваковского с Розенбергом? У них-то, в отличие от Фишзона, есть доказанный факт организации еврейских спектаклей в Одессе!
Но Спиваковский с Розенбергом лишь формально, по внешним признакам, могут быть предложены на роль пионеров еврейского театра. По сути, эта была часть труппы Гольдфадена.
Поговорим о первых шагах сбежавших от Гольдфадена в Одессу Розенберга и Спиваковского. И об Адлере. Мысль об Одессе пришла в голову именно указанной троице.
…Одессит Яков Адлер был хорошо знаком с Розенбергом. Знаком он был, правда, шапочно, и с Израилем Гроднером — бывал на его выступлениях в винных подвалах. Но с Розенбергом искренне дружил, несмотря на разницу в возрасте.
«Он был самым замечательным и удивительным человеком из тех, кого я знал, — писал Адлер в своих мемуарах. — Более того, я считаю его самым умным из них. Когда мы встретились, я был всё еще наивным ребенком, он же — человеком, который знал людей, мир, и видел их теневые стороны.
Мне было 17, ему — за 40. Я был из известной, почитаемой семьи, он — непонятно откуда. Мой жизненный путь был связан с уважаемой работой, его — с деятельностью на грани закона.
Внешне мы тоже были противоположностями. Я — высокий, стройный, интересный, он — сутулый, неуклюжий, с непривлекательной внешностью. Но эти различия как-то сближали нас. Меня поражал его громадный жизненный опыт, его привлекала моя юношеская жизнерадостность. Я доверился ему, и он познакомил меня со всеми сторонами жизни, хорошими и плохими…». (176)
Яков Адлер родился 12 февраля 1855 г. (по другим сведениям — 1 июня) в семье Фавла (Павла) Адлера и Хеси Гальпериной
«…в простой, бедной, религиозной семье. Правда, мы жили в прекрасном городе Одессе, где всегда общались с христианами, где все разговаривали на русском. Конечно, наш дом был еврейским, а идиш — нашим родным языком, но газеты у нас читали русские»,
— писал в своих мемуарах будущий великий актёр мирового уровня, ставший им далеко от родного города и единственно возможной в нём модели еврейского театра. (177)
Первые корифеи еврейского театра. Слева направо: Давид Кесслер, Крастошинский, Рудольф Маркс, Зигмунд Могулеско, Зигмунд Фейнман, Яков Адлер. 1880-е годы
Родители видели в будущем своего сына доктором. Но Яков к образованию не слишком стремился, оно было беспорядочным и случайным. Посещал хедер, еврейское казённое училище, занимался с частным учителем немецким и французским языками. Хватал всё на лету, но ленился нещадно! Много позже артист с иронией писал, что сумма его школьных познаний включала немного арифметики, русской грамматики и несколько французских фраз. Впрочем, недостаток денежных средств заставил вскоре искать работу.
Отдали на обучение к закройщику. Предлагали карьеру торговца. Не понравилось…
В следующие несколько лет он, благодаря красивому почерку, работал переписчиком у нескольких адвокатов, нотариусов, судей. Здесь-то и состоялось его знакомство с нотариусом Израилем Розенбергом.
Позже, по протекции Бродского, Яков получил должность инспектора по наблюдению за городской чистотой, и инспектора палаты мер и весов.
Яков стал модно одеваться, посещал театры и концерты. И — винные погребки, где выступали еврейские народные певцы, безоговорочным лидером которых был Израиль Гроднер. Был среди певцов и будущий знаменитый артист и антрепренёр Давид Сабсай.
…Как вспоминал Адлер, непререкаемым авторитетом в их семье пользовался его дядя Арон Трахтенберг, богатый коммерсант и завзятый театрал, посещавший городские театры по несколько раз в неделю. Именно благодаря ему Яков и увлёкся сценой.
Он организовывает из студенческой молодёжи кружок любителей театра. Пробует исполнять комические рассказы, конферирует. И пользуется успехом! Яков всерьёз увлекается русским театральным искусством.
С восторгом и благоговением взирал юноша на артиста Императорских театров, режиссёра и директора Русского театра Николая Карловича Милославского, на блестящих артистов Иванова-Козельского и Глебову.
Яшка-кулачник — так звали Адлера, увлекавшегося входившим в моду боксом, верховодил в шумной ватаге её поклонников. Юноша был и хорошим танцором, его приглашали на семейные торжества и свадьбы.
Но при обращении к Милославскому с просьбой дать хоть какую-нибудь роль, он получает отказ.
Николай Карлович мягко, но неумолимо напомнил, что на русских подмостках еврей признания не добьётся. Так, потеря времени и сил. В лучшем случае. А других подмостков нет…
В 1877 г. началась русско-турецкая война. Адлер, стремясь избежать призыва в армию, с помощью взятки устроился санитаром в госпитале в Бендерах (Бессарабия) для тифозных больных. По окончании войны он вернулся в Одессу с рекомендательным письмом от князя Мещерского, что помогло ему получить работу в газете «Одесский вестник».
Здесь-то и попалась ему на глаза заметка о выступлениях еврейской труппы Гольдфадена в Бухаресте. Его знакомец Яков Спиваковский, любитель, игравший в русских пьесах — еврейский актёр! И Розенберг — тоже!
«Можете представить себе моё воодушевление, — вспоминал Адлер. — У меня появилась цель, истинное предназначение в жизни! Я был полон решимости привезти еврейский театр в Одессу». (178)
Яков узнаёт адрес Розенберга, и вскоре его друзья-актёры оказываются в Одессе.
Итак, Адлер, и никто иной, приложил решающие усилия для появления в Одессе попытки первых театральных представлений. «Яшка-Буксир» стал и основным поставщиком для этого актёрских кадров.
Предложение Адлера было спасением для Розенберга и Спиваковского. Появление же в Одессе людей, имевших практический, неоценимый опыт еврейских спектаклей, резко приближало мечту Якова и его друзей на обретение единственно возможных для них подмостков. Адлер писал:
«В ту ночь я не мог сомкнуть глаз. Я уже воображал себя то Гамлетом, то Хлестаковым из гоголевского «Ревизора». Их монологи были так хороши на русском, но как они будут звучать на идиш? Смогу ли я стать актёром?». (179)
…Слухи о возникновении где-то в Румынии еврейского театра, руководимого известным в Одессе Гольфаденом, с артистами-одесситами, привели к ленивому и ироничному обсуждению этого курьёза среди ассимилированной интеллигенции Одессы.
Позже, когда театр всё же прорвался, та же интеллигенция стремилась теперь всячески преуменьшить его значение, отдавая предпочтение не слишком жалуемой до этого литературе:
«…Театр был бы полезен в воспитательном отношении в маленьких и глухих городках, …куда не проникла еврейская литература…», — утверждал журналист Трембач. (180)
И продолжал развивать свою мысль:
«…В больших центрах, где большинство евреев достаточно знакомо с господствующим языком, еврейская сцена является совершенно излишнею, даже, пожалуй, и небезвредной роскошью». (181)
Но в полемику уже вступали горячие поклонники театра:
«…Публичным осмеянием только и можно бороться с нелепыми утверждениями хасидов, безобразными поступками цадиков и тому подобными выражениями невежества. На массу лучше всего воздействовать примерами, живыми образами…». (182)
Но борьба с невежеством не была главной целью у торопливых начинателей. Скорее, это была борьба за «золотоносный участок». Участок требовалось застолбить чем скорее, любыми способами. Работать приходилось, чутко прислушиваясь: не едет ли Гольдфаден?
И он вскоре действительно объявится, зримо продемонстрировав огромную разницу между театром и предварявшими его пародиями.
…Спиваковский и Розенберг, последний в большей степени, приступают к набору рекрутов и поискам меценатов. Рекламная кампания включает в себя застолья для одесских коммерсантов, сопровождаемые рассказами о прекрасном будущем, которое сулит актёрская профессия. Шикарные банкеты служили убедительным свидетельством удачно выбранного ремесла.
А деньги… Восторженные почитатели, и, прежде всего, Яков Адлер, с радостью поучаствуют в трудном деле организации святого дела…
В будущую труппу, кроме мастеров, привлекались певец Яков Кацман, Мендель Абрамович, Арон Тагер, Борис Альтман, Шраго, бродерзингер Вайнштейн, дальний родственник Гольдфадена, и другие. Было ещё несколько певцов из хора кантора Блюменталя.
Актёр и антрепренёр Иосиф Вайншток
Но главное — две девушки: Софья Оберлендер и Маша Москович, которую привёл её брат, инженер Михаил Москович.
Правда, первое время вообще пришлось играть без них. Женские роли исполняли мужчины. Оркестра тоже не было.
…У образованной девушки Софьи были прекрасные представления о театре. Его историю она знала великолепно. И представляла себе начинания еврейского театра и его будущее, опираясь на хрестоматийные примеры. Адлер пишет в своих мемуарах:
«Она рассказывала мне о греках, о том, как они мазали губы виноградным соком, колесили в повозках, играли под открытым небом, и, однако, с самого начала творили великое искусство.
Она говорила о временах Шекспира: никаких декораций, только таблички с надписями. Она рассказывала о мольеровских временах, когда актёры бродяжничали, и ужинали украденной курицей.… Однако это не помешало французскому театру достичь невиданных высот.
А сегодня, продолжала Соня, когда у нас есть «Эрнани» Гюго, гоголевский «Ревизор», когда есть «Фауст» и «Валленштейн», когда Франция подарила нам такие бессмертные имена как Бернар и Рашель, когда Америка дала миру гений Брута, Италия произвела на свет гиганта Сальвини — какое место занимает в обществе театр?
Короли ценят его как высочайшее удовольствие. Миллионеры и аристократы платят целое состояние за ложу. Студенты простаивают на холоде часами, чтобы проникнуться игрой великих актёров. И если эти театры поднялись буквально из грязи до таких высот и великолепия, почему это не удастся еврейскому театру?». (183)
Восторженно-наивные ожидания не подкреплялись уровнем предъявляемого продукта. При самых героических усилиях Розенберга со Спиваковским.
Глава вторая
Первое выступление было в «ресторане» Акивы, и состояло из двух легких водевилей и «гвоздя программы» — пьесы Гольдфадена «Рекрут». Участвовали только мужчины. Представление понравилось людям бизнеса, которых так трогательно окучивал до этого Розенберг, и вопрос аренды уже Клуба ремесленников и промышленников на Еврейской 55, был решён положительно.
Теперь играть нужно было только то, за что готовы платить «меценаты», то, что приносит гарантированную прибыль. Это — главное.
23 января 1879 года «Новороссийский телеграф» писал:
«…еврейская труппа под управлением господ Розенберга и Спиваковского… начнёт свои представления с сегодняшнего дня в Клубе промышленников. В репертуар входят небольшие бытовые сценки, схваченные из еврейского быта, а также исполнение комических куплетов». (184)
Труппа могла играть, и играла, лишь драматургию Гольдфадена, беззастенчиво адаптировав её к своим скромным возможностям. И совершенно не стеснялись автора пьес не упоминать при обращении к цензору за разрешением. Но чаще прибегали к исполнению «литературно-музыкальных вечеров» — декорации также были проблемой.
«Вокальный вечер,<…>состоявшийся 23 января… прошёл весьма удачно в отношении сбора… Мы вынесли убеждение, что еврейский театр в Одессе мог бы иметь успех…
Не можем, однако, не сделать несколько замечаний господину Розенбергу. Неужели нельзя было сыскать более приличных выражений при исполнении им роли слуги? Также следует заметить, что отсутствие актрис, и исполнение женских ролей мужчинами много мешает впечатлению…». (185)
Клиент всегда прав! Розенберг запускает в репертуар вывезенные из Бухареста без ведома Гольдфадена несколько его пьес. Позже Адлер определит это деяние единственно верным словом — кража.
«Бабушку и внучку» играют побрившийся для этого первый раз в жизни Вайнштейн в роли Бабушки, и Маша Москович в роли Внучки. Теперь мы знаем имя первой актрисы, вышедшей на еврейские подмостки в России.
Репертуарная афиша выглядела примерно так: «Бабушка и внучка», «Трое глухих», «Цуцик и Муцик», «Двося-сплетница», «Набор рекрутов в Польше», «Ограбленная почта» и др. Но практиковали чаще «литературно-музыкальные вечера».
Адлер, забросив служебные обязанности, проводит время на репетициях. Дебютирует, вместо заболевшего Бориса Альтмана, в пьесе «Цуцик и Муцик», и довольно удачно. Есть теперь в его послужном списке ещё несколько незначительных ролей.
Но Яков очень недоволен собой, да и театр стал представляться ему очевидно жалким, грубым, пародийным по сравнению с русским. Совсем уж поверг в уныние спектакль «Шмиль-шмильке» («Фанатизм»), бывший не чем иным, как грубой версией «Цвей кунилемлех».
Окончательно вопрос: идти ли с этим «театром» дальше, встал после предложения Розенберга поставить «Шмендрика».
К счастью для еврейского театра, Адлер не оставил сцену. А поднял её, уже в Америке, до того уровня, который так и не стал возможным для Гольдфадена и его современников в России…
В своих мемуарах он объяснял своё парадоксальное решение — остаться в еврейском театре. Не благодаря, а вопреки его тогдашнему состоянию:
«…я мысленно возвращаюсь к тому памятному вечеру в мои юные годы, когда я впервые увидел пьесу, о которой тогда говорили все — «Шмендрика» Гольдфадена.
Я хочу, чтобы Вы знали, что этот клоун, вечно сплевывающий Шмендрик, принес в мою жизнь печаль. Я не любил его, я не мог любить его, и все же, он вцепился в меня так крепко, что я не мог стряхнуть его с себя. Моя первая встреча с ним вызвала чувства грусти и стыда… но я делал это из-за моего друга, Янкеле Кацмана, которого любил всем сердцем. Несмотря ни на что, я смеялся над его ужимками, я был его лучшим зрителем. Позднее Кацман покинул труппу, и мы больше никогда не виделись. Шмендрика стал играть другой актер, зрители шли на спектакль, и он прочно укоренился в репертуаре.
…Он был нашим хлебом и маслом, он приносил деньги, без которых труппа не могла существовать. В последний раз я видел эту пьесу в 1912 г. в театре Кесслера на Второй авеню. Спектакль был приурочен к годовщине смерти Гольдфадена.
…В этот вечер я не смеялся, я был близок к тому, чтобы заплакать. В зале стоял грубый смех, как в Ремесленном клубе в Одессе тридцать пять лет тому назад. На сцене тоже никаких перемен: шутовские костюмы, пустые шутки.… И я спрашивал себя с горечью: почему «Шмендрик»? Ведь у Гольдфадена есть пьесы и получше, и если это должен быть «Шмендрик», то почему не представить его, как дань истории, как принадлежавшую своему времени, как первый неуверенный шаг развивающегося театра?
…что я увидел на Второй авеню? Тривиальность и вульгарность царили и на сцене, и в зале. И это на спектакле, посвященном памяти автора! Я вызывал призраки Аристофана, Шекспира, Лопе де Вега, я плакал и глотал слезы.
«Клоун Шмендрик», — пронзительно звучало внутри меня, — «грубый еврейский Мефистофель, пожалей мои седины, оставь меня в покое!»
«…я оплакивал свою жизнь, свое прошлое, которое в тот вечер было на сцене передо мной. Я видел снова прошедшие дни, прошедшие годы. «Шмендрик», первый робкий шаг нашего театра!
…я обнял Шмендрика, этого несчастного спутника своей жизни, я осушил его глупые слёзы.
Спасибо тебе, брат, за смех и счастье, которое ты давал нам. О да, со слезами на глазах я благодарю тебя, мой любимый и родной Шмендрик». (186)
И ещё одно обстоятельство задержало Якова в труппе Розенберга. Он становится партнёром дебютировавшей в спектакле «Бранделе козак» Софьи Оберлендер, своей будущей жены.
Софья сыграла Бранделе — властную женщину, доводившую своих мужей до самоубийства, а Адлер — её последнего мужа, также ставшего жертвой «еврейской леди Макбет».
«Одесский вестник» предположил происхождение пьесы: «…сюжет взят из оперетты «Синяя борода»». (187)
К еврейскому театру в Одессе относились уже без оголтелого улюлюканья. Более того, «Одесский листок объявлений» робко предположил, что:
«…представления еврейской труппы могут упрочиться благодаря тому, что между артистами встречаются некоторые с несомненными талантами». (188)
Но в том же «Листке» промелькнула информация, имевшая принципиальное значение:
«…во время представления установлен особый контроль, который обязан следить за нравственным содержанием пьес». (189)
Выясняется, что с самого начала выступления жёстко цензурировались! И если бы театр, как слагаемое национального возрождения, действительно был бы серьёзным, значимым явлением, то он бы, с этой точки зрения, представлял угрозу проводимой властями политике. И никакого попустительства допущено не было бы.
Но здесь.… Было бы о чём говорить! И потакали лишь только такому его виду.
Глава третья
…Торопливый «забег труппы на короткую дистанцию» толком подготовлен не был. Зиял пустотой и репертуарный портфель. Неудивительно, что затея начала выдыхаться.
А тут ещё грянул неизбежный гром. «Ведомости Одесского градоначальства» сообщили, что
«…прибыл в Одессу из Букарешта тамошний антрепренёр еврейской труппы и драматический писатель г-н Гольдфаден, который предполагает открыть в Одессе ряд спектаклей». (190)
Появление труппы Гольдфадена сопровождали, в отличие от компании Розенберга и Спиваковского, уже принципиально иные публикации, свидетельствующие: появился настоящий еврейский театр.
Прежде, чем рассказать о его первых шагах, мы проследим за естественным распадом предшествующей ему группы.
Часть её, во главе со Спиваковским, примкнула к труппе Гольдфадена, другая, возглавляемая Розенбергом, попыталась удержаться в провинции.
Яков взял отпуск и отправился за своим старшим товарищем. Здесь он играет роль Маркуса в пьесе всё того же Гольдфадена «Колдунья». Здесь же и получает прививку на всю жизнь от убогого закулисья.
Никогда не бывший, как признавался сам актёр, святым, он, тем не менее, поражался «подвигами» дорвавшихся до «красивой жизни» своих товарищей.
Яков описывает пьяный разгул, попойки с весёлыми девицами и полицейским начальством. Полицейские облачались в еврейские капоты, а актёры надевали их форму.
Ещё не научившись толком актёрскому ремеслу, Адлер уже умел пить до утра и спать целый день. Театр стремительно затягивало в болото пошлости. В двери стучали незваные гости, со всех сторон сыпались любовные записки…
Что дальше? Это — еврейский театр?! Адлер делает попытку вернуться домой, но Розенберг, его первый учитель, которому Яков не мог отказать, просит продолжить гастроли. Работа в Одессе уже потеряна. Судьба провинциального актёра странствующей труппы — вот и всё…
Яков и Соня, а с ними и несколько других актёров, решают обратиться к Гольдфадену. Но сначала Гольдфаден призывает к ответу Розенберга. Последний, как мы знаем, исполнял пьесы без разрешения автора.
И поэтому, когда Розенберг предстал перед Гольдфаденом, потребовались долгие и сложные переговоры. Конфликт, к чести драматурга, был улажен. Гастрольная труппа стала легальной. Но уже под патронатом Гольдфадена. Розенбергу теперь поручалась режиссура.
Ожидавшие выяснения отношений были разочарованы. Гольдфаден, создававший профессиональный театр, настаивал не только на штрафных санкциях. Это вопрос решаемый. Да и людьми, с которыми начинал, Авраам дорожил, несмотря ни на что.
Важнее было не допускать дискредитации дела. Всех, способных принести театру пользу, требовалось объединить. И собирать для еврейского театра достойных ему артистов. А Розенберг был артистом замечательным!
Судьба его впоследствии сложилась трагически. Артист болел, и, лишившись сцены, практически нищенствовал… Иногда в одесской прессе появлялись упоминания о нём:
«…В непродолжительном времени в «Новом театре» (так со временем стал называться Клуб ремесленников и промышленников. — Ф.М.) состоится спектакль в пользу еврейского артиста г-на Розенберга, находящегося в самом бедственном положении.
Г-н Розенберг был когда-то одним из лучших комиков в труппе основателя еврейского театра г-на А. Гольдфадена…». (191)
Совсем уже горько писал некий «Добряк»:
«…мне попалась заметка, что в пользу бедствующего актёра г-на Розенберга любители дадут в Аудитории спектакль…
Ох, этот г-н Розенберг!
Единственная опора господ доморощенных любителей.
Если уж очень сильно охватывает их сценический зуд, они дают волю своим порывам и ставят спектакли…
А для оправдания своего греха взваливают вину на г-на Розенберга: «Играем с благотворительной целью»!
«Сколько раз уже играли в Одессе в пользу г-на Розенберга, а ему от этого ни тепло, ни холодно.
Если ему и перепадают гроши, то они не изменяют его бедственного положения, и он продолжает слоняться по улицам, вызывая сожаление у всех, знавших этого способного актёра, разбитого теперь параличом…
Господа любители! Играйте, терзайте публику, если хотите, но г-на Розенберга оставьте в покое!». (192)
О последней встрече со своим первым учителем Адлер рассказал в своих мемуарах:
«…Мы встретились снова только через 20 лет. Летом 1903 г., закончив театральный сезон в Нью-Йорке, я отплыл в Европу, и через Германию приехал в Россию.
В Одессе я столкнулся с Розенбергом лицом к лицу. Проходя вечером по улице, я увидел необычную фигуру, привлекшую мое внимание. Это был нищий с палкой, с лицом, обрамленным запущенной бородой, с безумным взглядом пустых, набухших глаз, с трясущейся рукой, протянутой к прохожим. Я моментально узнал его и воскликнул: «Розенберг! «
«Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом и пробормотал: «А, это ты, Янкель…».
Я безуспешно пытался заговорить с ним. Он был частично парализован, язык не слушался его, мысли путались. Но постепенно лицо Розенберга стало приобретать осмысленное выражение. «Стало быть, у тебя все в порядке в Америке, Янкель, — пробормотал он. — Не хотел бы ты поделиться чем-нибудь с братом, э? «.
Я вывернул из карманов все, что в них было — русские рубли и американские доллары, но Розенберг отпрянул от меня с недобрым смехом: «Старые трюки, Янкеле! Бутафорские деньги!».
Сказав это, он бросился бежать. Я пустился за ним, крича на ходу, что это американские доллары, что они гораздо дороже русских рублей. Но, будучи даже больным и частично парализованным, он бежал быстро. Я потерял Розенберга в лабиринте улиц, долго искал, но так и не нашел его. Я прекратил поиски, но, громко всхлипывая, продолжал громко выкрикивать имя.
Это была наша последняя встреча, и лучше бы её вовсе не было. Я помнил о ней до конца жизни, и она камнем лежала у меня на сердце. Когда я вернулся в Америку, то получил письмо с известием о том, что Розенберг попал в больницу. Вскоре я узнал, что он умер». (193)
Глава четвёртая
Вернёмся к появлению в Одессе Авраама Гольдфадена.
Семья забила тревогу. Курицу, несущую золотые яйца, похищали среди бела дня! Более того, все наработки Авраама дискредитировались псевдотеатром, предъявляемым его бывшими артистами. Промедление с возвращением становилось смертельно опасным для дела. И Гольдфаден ринулся в Одессу.
Приезд был исключительно своевременным. Беспокойство в отношении театральных безобразий, выдаваемых за появление истинно национального еврейского театра, с благодушной поддержкой этой карикатуры властями, тревожило не только Гольдфадена.
Получив беспрепятственно разрешение на аренду Клуба ремесленников и промышленников, Авраам крайне ответственно готовится к дебютному спектаклю своей труппы. «Одесский листок объявлений» попутно разъясняет всем, способным услышать, истинное положение дел на «еврейском театральном фронте»:
«Открываются спектакли еврейской труппы под управлением антрепренёра букаресткого еврейского театра г-на Гольдфадена, поставщика всех пьес для еврейской сцены…»
Вот так. Внятно указан монополист, истинный автор ранее исполнявшихся, без его разрешения, «пьес». Далее:
«…Все новые декорации будут доставлены в Одессу из Букарешта. Режиссёром труппы будет сам г-н Гольдфаден. Репертуар состоит из пьес самого антрепренёра…»
Декорации! Из Бухареста! Каково?! Ведь ранее о них и речи не было! И — настоящий оркестр! И хор, руководить которым вскоре возьмётся хазан Гиршенфельд, дед композитора Исаака Дунаевского. В заметке об этом, к сожалению, не упоминается.
«Оркестр еврейского театра». Худ. Ярослав Пстрак
Но, главное, газета внятно указала, кем являлись его предшественники, высказав надежду на процветание появившейся труппы:
«…Насколько еврейская труппа может в Одессе пользоваться успехом, видно из того, что спектакли второстепенных артистов в Одессе привлекали многочисленную публику». (194)
7 апреля 1879 года состоялся дебютный спектакль. Одесситам показали «Колдунью», оперетту в пяти актах.
О реакции на этот, действительно первый в истории еврейского театра спектакль в России, вспоминает Либреско:
«…После окончания спектакля — в 12 часов ночи, — публика долгое время не расходилась; она не прочь была ночевать в театре: пусть, мол, снова начинают играть! Вот так публика была увлечена игрой театра…». (195)
Титульный лист пьесы А.Гольдфадена «Колдунья». Варшава, 1903 г.
Немедленно последовала атака, свидетельствовавшая: речь действительно о серьёзном театральном явлении. О покушении! Не допустить! Ату его! Отечество в опасности!
Первым атаковал Гольдфадена истинный российский патриот С. Зильбербройт в своём манифесте. Манифест содержал основные положения политики властей, и демонстрировал инструменты, к которым станут прибегать «лучшие евреи»:
«…Мы удивляемся, …что г-н Гольдфаден решился перенести в Одессу свою плодотворную деятельность, заключающуюся в поддержке и поощрении нетерпимого лучшими евреями бессмысленного жаргона. К чести местного еврейского населения, жаргон этот заметно вытесняется из употребления.
От имени многих благомыслящих наших единоверцев мы протестуем против затеи г-на Гольдфадена, представления которого должны действовать на массу евреев самым деморализующим способом. Если живое русское слово успело вытеснить жаргон даже из области проповеди в синагогах, то перед стремлением лучших евреев к обрусению положительно должны стушёвываться все коммерческие предприятия «знаменитых народных поэтов»». (196)
На защиту Гольдфадена мгновенно выступил представитель другой точки зрения, — М. Крамер.
«…я крайне …удивлён смелостью автора, с которой он обращается к публике от имени «многих» (?), протестующих против спектаклей еврейской труппы. Пьеса, о которой говорит автор, выдержала уже три представления, и дала громадные сборы. (Речь о «Колдунье». — Ф.М.)
Среди публики было много интеллигентных евреев». (197)
А «Колдунья» действительно пользовалась бешеным успехом. Повторяемая многократно, она проходила при переаншлагах. Билетов не достать!
«Публика в еврейском театре». Худ. Зигмунд Брюнер
Посчитав усилия С. Зильбербройта недостаточными, с мастер-классом по уничтожению Гольдфадена, смахивавшим на откровенный донос, выступил ещё один из «лучших евреев». Повторив общие положения статьи своего коллеги, он принялся разоблачать Гольдфадена:
«…Г-н Гольдфаден был, прежде всего, учителем, <…> потом служил в казённом еврейском училище, потом в магазине г-на Бродского… Пробыв торговцем короткое время… был объявлен несостоятельным должником. …В продолжение последних двух лет г-н Гольдфаден был содержателем еврейского театра в Букареште.
Теперь познакомим читателя с самим еврейским театром. Учёных, или опытных еврейских актёров нет, и потому Гольдфаден набирал своих актёров из людей неинтеллигентных… между ними лакеи, швеи, совершенно неграмотные. …Театр служил местом развлечения для простых русских людей, русских евреев. Совсем иное значение имеют эти представления в Одессе.
Представления даются на еврейском жаргоне. Простые евреи и бедняки несут в театр последний свой грош, полагая, что они этим делают хорошее дело и поддерживают полезное еврейское учреждение. Но в чём заключается польза от этого учреждения, они сами не знают.
Таким образом, еврейский театр эксплуатирует бедных евреев, …как какой-нибудь цадик.
Кроме того, …образованные евреи стараются вытеснить жаргон. И заменить его русским языком, а тут явился г-н Гольдфаден с …жаргоном!»
Перечислив преступления начинателя театра, «Рецензент» требует принятия к нему неотложных мер:
«…Мы полагаем, что по этим основаниям г-ну Гольдфадену должно быть запрещено давать театральные представления. …Пусть он своё предприятие отправит лучше в Бердичев, а в Одессе …оно не должно иметь места.
Нужно обладать большою смелостью, чтобы именоваться «знаменитым еврейским поэтом» в городе, где лицо это известно как несостоятельный торговец. Но мы ничего не имели бы против, … если бы он перенёс свою деятельность обратно в Букарешт, и оставил Одессу в покое». (198)
И опять, к огорчению всяческих «рецензентов», последовала немедленная отповедь, уже «Другого еврея»:
«Г-н «Рецензент» говорит, что еврейский театр якобы развращает еврейство. Смеем уверить, что он напрасно беспокоится о еврейском обществе, и что взгляды его на еврейский театр совершенно неверны… Еврейский театр …новизна в Одессе, а на новизну каждый хочет посмотреть, тем более евреи захотят увидеть свой, еврейский театр.
Игра еврейской труппы довольно порядочная. Г-н «рецензент» ошибается, говоря, что она состоит из лакеев, швей, неграмотных людей и т.д.; он ошибается, потому что это довольно хорошо организованная труппа…
…частое посещение театра как нельзя лучше отображает общественную жизнь необразованных евреев…
…г-н «рецензент» пишет, что Гольдфаден был учителем, потом сделался торговцем, и т.д., и т.п. Да разве это мешает г-ну Гольдфадену быть поэтом? Разве талант и способности зависят от происхождения, сословия, занятий?» (199)
Глава пятая
Перепалка эта, впрочем, никак не повлияла на работу набиравшей популярность труппы. Спектакли шли с неизменным аншлагом. «Колдунья» уверенно лидировала в репертуаре. Громадный успех сопровождал и все последующие постановки. Состоялся первый бенефис, посвящённый актрисе Москович:
Он
«…привлёк такую массу публики, что положительно негде было яблоку упасть. Публика, большую часть которой составляет местная интеллигенция, остаётся весьма довольной исполнением труппы». (200)
Одессит Осип Броуд, адвокат, финансист, литератор и публицист, пробовавший себя во всех жанрах, более всего тяготел к драматургии:
«В драме рисуется современное стремление евреев к слиянию с русскими… Героиня — современная еврейская девушка, принявшая православие с согласия родителей для вступления в законный брак с обольстителем…».
Одесский фельетонист, публиковавшийся под псевдонимом «Фома Анахорет», призывал Броуда к трезвой оценке его драматургических притязаний:
«Наша публика небрезглива вообще, что доказывается потреблением винегретов современных кухмистеров, но ведь:
Всему есть в жизни мера,
Всему есть и конец…
…Г-н Броуд, успокойтесь на пожатых Вами лаврах, и уразумейте ту старую, как мир истину, что быть адвокатом не значит быть драматургом…». (201)
Но «мудрый и опытный старший товарищ по цеху», выступил с отеческим призывом к Гольдфадену составить ему компанию в уже апробированном, гарантированно безопасном направлении творчества.
«Еврейское общество, — писал он, — сочувственно относится к еврейскому театру. …Публика постоянно наполняет театр, и выносит приятные впечатления. И в самом деле, что может быть полезнее для еврейского народа такого театра, который верно изображает народную жизнь евреев, …развивает …полезные идеи о потребностях современной жизни…»
Похвалив начинающего автора, «маститый драматург» с непередаваемой непосредственностью выходит на основную задачу своей публикации:
«…Ему будет благодарно всё общество за такое великое и благое дело, которое поведёт еврейский народ к современной и полезной общественной жизни. Пусть еврейский театр укрепит в нашем еврейском народе патриотизм к нашему дорогому Отечеству, и поведёт нас к полному слиянию с русскими». (202)
Оставим разговор об уровне драматургии. Рецепт, предлагаемый Броудом, а именно: слияние культур с дальнейшим поглощением их единственной культурой — русской, стал постоянным приёмом в политике ассимиляции, проводимой сначала Империей, а после — Советским Союзом.
Театр возможно считать национальным не только лишь по признаку исполнения пьес на соответствующем народу языке. Это не главное отличие.
Лишённый всех национальных признаков, сценического языка, способа существования, языка жестов, пластической и музыкальной индивидуальности и многого другого, он становится просто зримым на сцене переводом с языка на язык. И только. Театральность, зрелищность — это уже третьестепенно. Вполне заменяемо, например, читкой на радио…
Происходит лишь создание копии, адаптированной к языковой группе, прекрасно владеющей при этом языком общегосударственным. Но копия всегда хуже оригинала!
Гольдфаден же стремился к созданию именно национального театра, и Броуда с его предложениями категорически не принимал. Творец еврейского театра арендовал недостижимый для Спиваковского с Розенбергом Мариинский театр, и с 6 мая 1879 года перешёл со своей труппой на крупнейшую в то время сцену Одессы.
Мариинский театр в Одессе
«После сгоревшего Городского театра наиболее симпатичным и оставившим в старых одесситах наилучшие воспоминания, был театр Мариинский, — писал Александр Дерибас.
Построен он был в Театральном переулке на месте и в здании французского цирка Гютемана. Круглый зал, открытые ложи, амфитеатр, галерка. Прекрасная, удобная галерка — без нумерации и без отдельных мест. Публика сидела на ступенях амфитеатра подобно римлянам. Чтобы попасть на передние ступени, нетерпеливая молодёжь собиралась к театру за два часа до начала представления, и вваливалась в открывшиеся двери весёлою и шумною гурьбою…
…Отсутствие нумерации мест много способствовало симпатичному сближению публики… знакомые и незнакомые экспансивно делились своим восторгом, или смехом…». (203)
…Итак, никакие резоны и угрозы, никакие газетные залпы не работали против Гольдфадена. В Мариинском, самом театральном по духу помещении, а не в гетто Клуба еврейских ремесленников и промышленников, где можно было бы и дальше тихо вариться в собственном соку, продолжилась экспансия его театра!
Спектакли труппы проходили по уже давно существовавшему в городе структурному принципу: сначала, собственно, основное блюдо, после — непременный дивертисмент. Об окончании всего запланированного действа извещал прощальный марш. Это была изюминка, традиция, соблюдавшаяся неукоснительно. Прощальный марш являлся самостоятельным творческим моментом оркестра каждой труппы.
В дивертисментах, отношение к которым было таким же требовательным, как и к спектаклям, участвовали лучшие силы труппы. Яков Спиваковский, например,
«…пропел известный монолог в стихах «Проснись, мой еврейский народ», призывающий евреев к образованию и современной жизни с таким драматическим талантом, что публика была тронута до слёз, и требовала повторения…». (204)
На сцене Мариинского в дивертисментах дебютировала и совсем юная певица Сабина, о таланте которой писала одесская газета «Правда»:
«…С некоторого времени на сцене театра появился девятилетний ребёнок женского пола, исполняющий весьма бойко и грациозно шансонетки на еврейском жаргоне. По игре и мимике видно, что в юной артистке кроется недюжинный талант…». (205)
Бенефисы следовали один за другим!
«17 мая — «Тодрес, дуй!», назначенный в бенефис талантливого молодого артиста г-на Финкеля, заслужившего в публике самые лестные отзывы о своей мастерской игре…», — спешил оповестить «Одесский листок объявлений». (206)
За бенефисом Финкеля последовал бенефис артиста Шпайзера. Пресса с уважением отмечает талант Розы Фридман, артистов Цукермана, Тейха…
Бенефис самого Авраама Гольдфадена, прошедший 31 мая, был организован для помощи погорельцам Оренбурга. Весь сбор с вечера предназначался им. В анонсе, предвещавшем это событие, прозвучало следующее:
«…Выражаем полную уверенность, что еврейское общество отнесётся сочувственно к этому спектаклю, чем докажет свои симпатии, во 1-х, к своему любимому народному поэту и творцу еврейского театра, и, во 2-х, в участи тысяч пострадавших семей». (207)
Признание Гольдфадена «любимым народным поэтом», и, что важнее принципиально — «творцом еврейского театра», прозвучало со страниц официального издания! Но одесский уровень признания требовал подтверждения.
А пока новая напасть. С 25 мая актёры Спиваковский, Тейх, Финкель и Шпайзер официально заявили о своём выходе из труппы. Возможно, это было рецидивом, проявлением «румынского синдрома» к самостоятельности. И, может быть, подтолкнуло то, что «…труд их нашёл в среде публики достойную оценку». (208)
Очередной «Еврей» смаковал сенсацию:
«В среде еврейской труппы …под управлением известного (?) поэта А. Гольдфадена произошёл полный раскол. Лучшие силы труппы, …благодаря которым наскоро состряпанные пиесы еврейского репертуара могли удержаться на сцене, вышли из состава труппы.
Причиною возникших между артистами и антрепренёром несогласий называют то, что известный театральный гешефтмахер эксплуатировал отчаянным образом артистов, платя им самую ничтожную поспектакльную плату…
Обозначив «статью обвинения», автор торопится использовать её в так желанном приговоре:
…Публика, вероятно, обратила внимание на предприимчивость г-на Гольдфадена, которому придётся закрыть свою лавочку». (209)
Но «Еврей» поторопился, как и совершившие фальстарт артисты.
«…Гольдфаден, говорят, кликнет клич, и к нему явится новый состав артистов, каковых в Одессе не искать стать», — предупреждали «Ведомости Одесского градоначальства». (210)
Потоптавшись немного в сторонке, указанные артисты поняли преждевременную бессмысленность конкуренции с труппой Гольдфадена, и попросились обратно.
И тут впервые в городе стали приветствоваться выступления еврейских коллективов кафешантанного толка:
«Сад Форкатти. Нас просят известить о скором приезде известного еврейского квартета братьев Земмель; квартет этот пользуется известностью в Европе благодаря оригинальности в передаче куплетов на еврейском жаргоне…». (211)
Немедленно стали множиться и выступления «рассказчиков сцен из еврейского быта», о которых выше уже было написано.
Здесь предполагалась в результате последующая замена еврейского драматического искусства на эрзац-продукт, бесконечно тиражируемый, кстати, сегодня.
Но Гольдфаден упрямо продолжал создавать самостоятельное явление в мировой театральной истории, свой, национальный еврейский театр.
И, как последнюю возможность как-то избежать обвинений в потакании ему, чересчур уж верноподданные граждане организовали интерес к его деятельности инстанциям в Санкт-Петербурге. Пьесы потребовало к себе Главное управление по делам печати.
Театр был остановлен. И вправду, до сей поры пьесы просматривались на месте лишь еврейскими цензорами. Разрешения получались несложными усилиями. Первыми убедились в лёгкости получения разрешений Розенберг со Спиваковским. А сейчас же решалось, быть ли еврейскому театру в России вообще!
Гольдфаден отправился в Петербург, где представил в Главный Комитет свои произведения. И вот оно, огромной важности событие! Читаем:
«Г-ну Гольдфадену разрешены к постановке на всех русских сценах его пьесы». (212)
Это разрешение и есть официальное, на самом высоком уровне, признание драматурга Гольдфадена. И его права быть отныне Первым в истории еврейского театра. Уже и в России.
Оперетта А. Гольдфадена «Фанатик», прошедшая цензуру. 1882 г.
18 августа 1879 года спектакли в Мариинском театре труппы «отца еврейского театра» продолжились. Именно этот день и следует полагать настоящей датой рождения профессионального еврейского театра в России.
Примечания
1. Аким Волынский — «Еврейский театр». Статья 1-я: «Ипокрит». «Жизнь искусства», Л-д, 1925, №27, с. 2-4.
2. А. Иеллинек — «Еврейское племя». «День», Од, 1869 г., № 27.
3. Из книги А. Дейча «Маски еврейского театра». М, 1927 г., стр. 23.
4. Homo novus. — «Заметки». «Театр и Искусство», СПб, 23 октября 1916 г., № 5. М.Я. Береговский — «Еврейские народные музыкально-театральные представления». «Дух и Литера», Киев, 2001 г.
6. С. Пэн — «Еврейская старина в Одессе». 1903 г., типография «Издатель.
7. С.М. Дубнов – «Краткая история евреев», СПб, 1912 г., параграф 58: «Евреи в Петровской Руси», с. 140.
8. Там же.
9. Д. Атлас – «Старая Одесса, её друзья и недруги». 1911 г., с. 143-144, типолитография «Техник».
10. ГАОО, ф. 1, о. 2, д. 5, л.л. 15‒18 и об. — Рапорт управляющего еврейскими колониями в Херсонской губернии подполковника Демидова Новороссийскому и Бессарабскому генерал-губернатору М.С. Воронцову об определении места для поселения из Подольской губернии.
11. «Предтеча барона Гирша». «Восход», СПб, ноябрь 1897 г.
12. С. Пэн — «Еврейская старина в Одессе». 1903 г., типография «Издатель».
13. Там же.
14. Там же.
15. Олег Губарь. — «Очерки ранней истории евреев Одессы». Одесса, ВМВ, 2013 г., с. 11‒13.
16. С. Пэн — «Еврейская старина в Одессе». 1903 г., типография «Издатель».
17. Д. Атлас — «Старая Одесса, её друзья и недруги». Од, 1911 г., с. 143, типолитография «Техник».
18. Там же.
19. ГАОО, ф. 1, о. 153, д. 128, лл. 1–15 и об. — Всеподданнейшая записка генерал-адъютанта графа М.С. Воронцова касательно некоторых предположенных мер к преобразованию еврейского народа в России.
20. Там же.
21. «Одесский вестник» — Письмо в редакцию. «К вопросу о слиянии евреев с русскими». 28 марта 1876 г.
22. «Одесский вестник», 6 февраля 1870 г.
23. «Одесский вестник», 6 февраля 1886 г.
24. Иван Михайлович Долгорукий — «Славны бубны за горами. Путешествие в Одессу 1810 г.». Од, «Оптимум», 2006 г., с. 90‒92.
25. С. Ципперштейн — «Евреи Одессы. Культурная история, 1794‒1881». М. — Иерусалим, «Гешарим», 1995 г.
26. «Одесский вестник», 1 июля 1875 г.
27. «Одесский вестник», 10 марта 1879 г.
28. Письмо в редакцию. «Одесский вестник», 1 сентября 1876 г.
29. ГАОО, ф. 2, о. 1, д. 985 на 8 листах.
30. Аким Волынский — «Еврейский театр». Статья 1-я: «Ипокрит». «Жизнь искусства», Л-д, 1925 г., № 27, с. 2‒4.
31. ГАОО, ф. 2, о. 1, д. 494, лл. 3,3 об, 8.
32. «Русский еврей», СПб, № 47‒48, 31 декабря 1884 г.
33. Иван Михайлович Долгорукий. «Славны бубны за горами. Путешествие в Одессу 1810 г.». Од, «Оптимум», 2006 г., с. 90‒92.
34. «Еврейские книгоноши» — «Южное обозрение», 15 августа 1899 г.
35. Там же.
36. П. Гиршбейн — «Несколько слов о еврейском театре». «Театр и искусство», СПб, № 25, 18 июня 1906 г.
37. «Пчёлка», № 1, 28 марта 1881 г.
38. «Der veg», (Варшава, на идиш), № 26, 1 сентября 1905 г.
39. А.В. Азарх-Грановская. «Воспоминания». Приложение: комментарии В. Хазана и Г. Казовского. Иерусалим – Москва, 2001 г.
40. В. Шварцер. — «О том, что помню». «Советиш Геймланд», (идиш), М, 1972 г., № 7.
41. Энциклопедический словарь Ф. Брокгауза и И. Эфрона. СПб, 1894 г., том 11 «А», с. 485‒486.
42. А. Каценельсон. — Из речи, читанной в общем собрании Общества для распространения просвещения между евреями в России 25 мая 1899 г. «Восход», СПб, май 1899 г., кн. 5-я, с. 108‒119.
43. И. Петриковский. — «Еврейский жаргон и его литература». «Русский еврей», СПб, № 20, 14 мая 1880 г., стб. 467–468.
44. «Рассвет». СПб, № 1, 13 сентября 1879 г.
45. «Рассвет». СПб, № 29, 17 июля 1881 г.
46. Прошение одесских купцов Л. Нитче и А. Цедербаума Градоначальнику Антоновичу об открытии в Одессе еврейской типографии.
47. Перепечатка из «Рассвета». «Юг», январь 1882 г.
48. «Одесский листок объявлений», сентябрь 1879 г.
49. М. Г-н. Одесса. «Рассвет», СПб, № 5, 31 января 1880 г., стб. 168 169.
50. А. де Рибас. — «Старая Одесса». «Одесские новости», 1 февраля 1909 г.
51. В. Коралли. — «Сердце, отданное эстраде». М, «Искусство», 1988 г., с. 14‒15.
52. И. Котлер. — Из воспоминаний Цви Рама. «Очерки по истории евреев Одессы». Иерусалим, 1996 г., с. 53–56.
53. Менделе Мойхер-Сфорим. — «Фишка хромой». «Художественная литература», М, 1961 г., с. 494‒495.
54. 1929 г. ЦГАЛИ, ф. 2654, о. 1, е.х. 112, лл. 32–33.
55. Р. Александров. — «Право на имя». «Студия «Негоциант», Од, 2005 г., с. 21.
56. В. Коралли. — «Сердце, отданное эстраде». М, «Искусство», 1988 г., с. 15.
57. Маленькая хроника. — «Известия», Од, 7 июля 1921 г.
58. Е. Каракина. — «Не надо, ребята, о песне тужить?». Дайджест «Мигдаль-Times», студия «Негоциант», 2005 г.
59. И. Котлер. — «Очерки по истории евреев Одессы». Иерусалим, 1996 г., с. 50‒51.
60. Там же, с. 56‒57.
61. В. Коралли. — «Сердце, отданное эстраде». М, «Искусство», 1988 г., с. 17.
62. «Московские заметки». «Голос», СПб, 19 августа 1880 г.
63. А. Орлов — «Исторический очерк Одессы с 1794 по 1803 год». Одесса, 1885 г., с. 75.
64. О. Губарь — «Энциклопедия забытых одесситов». Альманах «Дерибасовская — Ришельевская», № 45, Одесса, «Пласке», 2011 г.
65. Государственный Архив Одесской области (далее ГАОО), ф. 17, о. 1, д. 28, л. 6.
66. Напечатано в «С.-Петербургских Коммерческих Ведомостях», декабрь 1804 г., опубликовано Д. Атлас в книге «Старая Одесса, её друзья и недруги». Од, 1911 г., типолитография «Техник».
67. Ганн-Фадеева (З. Р-ва). Из романа «Нумерованная ложа». Отрывок опубликован в книге Д. Атлас «Старая Одесса, её друзья и недруги», с. 90.
68. Самсонов — «Золотой город». Отрывок опубликован в книге Д. Атлас «Старая Одесса, её друзья и недруги», с. 101. Од, 1911 г., с. 143, типолитография «Техник».
69. М. Кац — «Заметки о еврейском театре. Рабочий класс и новый театр». «Театр», Од, № 10, март 1919 г.
70. «Одесский листок», 15 августа 1894 г.
71. И. Гельстон. — «Начало еврейского театра во Львове». Альманах «Еврейская старина», № 4 (71), 2011 г.
72. И. Риминик. — «У истоков еврейского театра». Журнал «Театр» (К), № 10, 1940 г., стр. 29‒30.
73. Борух Чемеринский. — «Из воспоминаний еврейского актёра». «Еврейская летопись». Сборник 4-й, с. 121, «Радуга», Москва — Ленинград, 1926 г.
74. И. Гельстон. — «Начало еврейского театра во Львове». Альманах «Еврейская старина», №4 (71), 2011 г.
75. А. Мисюк. — «Разбойник, шалун, убийца и сват…». «Мигдаль —Times», дайджест, Од, студия «Негоциант», 2005 г.
76. Л. Коган. — «У истоков еврейского театра». Альманах «Еврейская старина». № 2(73), 2012 г.
77. Трембач. — Письма незлобивого одессита. «Одесский вестник», Од, 2 июня 1882 г.
78. А. Мисюк. — Мост в Атлантиду. «Куда бы вас послал классик», Од, ЕОЦ «Мигдаль», 2010 г.
79. ГАОО, ф. 2, о. 1, д. 346, л.л. 4–4 об.
80. «Одесский вестник», 27 сентября 1862 г.
81. А. Чудновский. — «История еврейского просвещения в Одессе», с. 55–56, Иерусалим, 2010 г.
82. А. Мисюк. — Мост в Атлантиду. «Куда бы вас послал классик», Од, ЕОЦ «Мигдаль», 2010 г.
83. И. Петриковский. — «Еврейский жаргон и его литература». «Русский еврей», СПБ, № 20, 14 мая 1880 г., стб. 467‒468.
84. И. Риминик. — «У истоков еврейского театра». Журнал «Театр» (К), № 10, 1940 г., стр. 29.
85. И. Петриковский. — «Еврейский жаргон и его литература». «Русский еврей», СПБ, № 20, 14 мая 1880 г., стб. 467–468.
86. Ок. М-ский. «Одесский вестник», 11 июня 1874 г.
87. «Одесский вестник», 27 июня 1863 г.
88. Письмо в редакцию. — «Одесский вестник», 4 апреля 1864 г.
89. Театральная хроника. — «Одесский вестник», 24 января 1867 г.
90. «Одесский вестник», 5 февраля 1870 г.
91. А. де Рибас. — Старая Одесса. «Одесские новости», 1 февраля 1909 г.
92. Д. и Л. — «Одесский вестник», 18 июня 1871 г.
93. «Одесский вестник», 23 января 1872 г.
94. Там же, 26 января 1872 г.
95. Там же, 7 сентября 1873 г.
96. Там же, 23 марта 1875 г.
97. Там же, 22 октября 1877 г.
98. М. Моргулис. — «Из моих воспоминаний». «Восход», СПб, май–июнь 1896 г., кн. 5–8, со стр. 177.
99. Л. Коган. — «У истоков еврейского театра». Альманах «Еврейская старина», № 2 (73), 2012 г. Цитата: С. Вайсенберг. — «К истории зарождения еврейского театра». «Еврейская неделя», М, 1916 г., № 29.
100. Там же.
101. Из статьи Д. Заславского «Евреи в русской литературе». «Еврейская летопись», Петроград–Москва, сборник первый, 1923 г., с. 59–86.
102. «Одесский вестник», 15 июля 1864 г.
103. Александр де Рибас. — «Старая Одесса». «Одесские новости», 29 марта 1909 г.
104. Д. Заславский. — «Евреи в русской литературе». «Еврейская летопись», Петроград — Москва, сборник первый, 1923 г., с. 59–86.
105. «Одесский вестник», 24 декабря 1870 г.
106. «Одесский листок», 26 ноября 1885 г.
107. «Одесский вестник», 8 августа 1879 г
108. Там же, 2 сентября 1879 г.
109. Там же, 23 сентября 1880 г.
110. Б. Горин. — «История еврейского театра». Нью-Йорк, 1918 г., т. 1, стр. 146.
111. А. Фишзон. — «Записки еврейского антрепренёра». Библиотека «Театра и Искусства». СПб, 1913 г., кн. 8, стр. 3.
112. Там же, стр. 4.
113. Там же, стр. 7‒‒8.
114. Там же, стр. 9—10.
115. Там же, стр. 10—13.
116. Там же, стр. 13—17.
117. Там же, стр. 19‒20.
118. Там же, стр. 22‒24.
119. Там же, кн. 9, стр. 46.
120. Там же, стр. 50 и 57.
121. Там же, стр. 58‒60.
122. Там же, стр. 16‒18.
123. Там же, стр. 19.
124. Там же, стр. 26‒27.
125. Там же, кн. 12.
126. Там же, стр. 5‒6.
127. «Дер фрайнд» (идиш), № 266, 2(15) декабря 1903 г.
128. А. Фишзон. ‒ «Записки еврейского антрепренёра». Библиотека «Театра и Искусства». СПб, 1913 г., — «Примечание редакции», кн. 8, стр. 3.
129. «Рассвет», СПб, № 21, 22 мая 1880 г.
130. Вита. А.Ф. Фишзон. «Елисаветградские новости», 17 марта 1907 г., стр. 3
131. Вторая Одесса. «Одесский листок», 1 декабря 1903 г.
132. Исаак Бабель. — «Пробуждение».
133. Предисловие Б. Энтина к антологии еврейской драматургии «Полвека еврейского театра. 1876‒1926», М, 2003 г., стр. 11.
134. Д-р Каценельсон. «Памяти К. Шульмана и А.-Б. Готлобера». «Восход», СПб, май 1899 г., кн. 5, стр. 108‒109.
135. И. Риминик. «У истоков еврейского театра». Журнал «Театр», № 10, 1940 г., стр. 29‒30.
136. «Одесские новости», 10 марта 1905 г.
137. И. Риминик. «У истоков еврейского театра». Журнал «Театр», № 10, 1940 г., стр. 29‒30.
138. Б. Горин. — «История еврейского театра». Нью-Йорк, 1918 г., т. 1, стр. 146.
139. И. Друкер. — «Музыканты», М, «Советский писатель», 1964 г., стр. 81.
140. Там же, стр. 81‒82.
141. Предисловие Б. Энтина к «Антологии еврейской драматургии. Полвека еврейского театра. 1876‒1926». М, 2003 г., стр. 11.
142. И. Друкер. — «Музыканты», М, «Советский писатель», 1964 г., стр. 81‒82.
143. Там же, стр. 85‒86.
144. «Одесский вестник», 13 мая 1879 г.
145. А. Фишзон. — «Записки еврейского антрепренёра». Библиотека «Театра и Искусства». СПб, 1913 г., кн. 12, стр. 14‒15.
146. И. Друкер. — «Музыканты», М, «Советский писатель», 1964 г., стр. 84.
147. Э. Зальцберг. — Мемуары Якова Адлера. «Заметки по еврейской истории». №8(177), август 2014 года.
148. Я. Местл. — «Гольдфаден алс традицие аф дер бине». (Гольдфаден, как сценическая традиция). Нью-Йорк, 1926 г., стр. 12.
149. И. Друкер. — «Музыканты», М, «Советский писатель», 1964 г., стр. 82.
150. Б. Энтин. Предисловие к «Антологии еврейской драматургии. Полвека еврейского театра. 1876‒1926». М, «Параллели», 2003 г., стр. 9.
151. Е. Шкляр. Статья из «Еврейской энциклопедии» Брокгауза и Эфрона, СПб, 1906‒1913 гг., т. 6, стр. 650‒652.
152. А. Фишзон. — «Записки еврейского антрепренёра». Библиотека «Театра и Искусства». СПб, 1913 г., кн. 12, стр. 15‒16.
153. «Одесский вестник», 9 июня 1878 г.
154. Там же. Странник — «По дороге житейской», 30 июля 1878 г.
155. С. Боровой. — «Воспоминания». Москва — Иерусалим, 1993 г., стр. 173‒174.
156. Там же, стр. 170.
157. «Одесский вестник», 14 июня 1875 г.
158. Там же, 2 ноября 1875 г.
159. Там же, 15 августа 1876 г. Z., «Одесский фельетон».
160. Там же, 2 сентября 1876 г. С.С., «Литературные гешефты».
161. Там же, 10 сентября 1876 г. С.С., «Журнальные очерки».
162. Там же, 20 августа 1876 г. «Частные объявления».
163. Там же, 4 января 1877 г. М.Ч., «Письмо в редакцию».
164. Там же, 3 января 1877 г.
165. Там же, 4 января 1877 г. М.Ч., «Письмо в редакцию».
166. А. Фишзон. — «Записки еврейского антрепренёра». Библиотека «Театра и Искусства». СПб, 1913 г., кн. 12, стр. 16‒17.
167. Там же.
168. «Одесский вестник». «Современная летопись», 22 апреля 1878 г.
169. Там же, 23 апреля 1878 г.
170. Е. Биневич. — «История еврейского театра в России. 1875‒1918». Seagull Press Baltimore, 2009 г., стр. 19.
171. «Одесский вестник», 11 марта 1878 г.
172. «Одесский вестник», 20 августа 1878 г.
173. «Новороссийский телеграф», 25 августа 1878 г.
174. «Одесский вестник», 2 сентября 1878 г.
175. Театр. «Известия», Од, 29 апреля 1922 г.
176. Э. Зальцберг. — Мемуары Якова Адлера. «Заметки по еврейской истории», № 8(177), август 2014 года.
177. Adler J. A life on the Stage: A memoir by Jacob Adler/Translated, Edited, and with Commentary by Lulla Rosenfeld with an Introduction by Stella Adler. NY; AlfredA. Knopf, 1999, стр. 7.
178. Там же, стр. 36.
179. Там же, стр. 61.
180. Трембач. — Письма незлобивого одессита. «Одесский вестник», Од, 2 июля 1882 г.
181. Трембач. — Письма незлобивого одессита. «Одесский вестник», Од, 20 марта 1883 г.53
182. Из адреса, поднесённого А. Гольдфадену в Харькове 15 июля 1880 г. «Ведомости Одесского градоначальства», 24 июня 1880 г.
183. А. Бартоу. «Актёрское мастерство. Американская школа». — CINEMOTION-АНФ, Москва, 2013 г., стр. 99‒100.
184. «Новороссийский телеграф», 23 января 1879 г.
185. «Ведомости Одесского градоначальства», 25 января 1879 г.
186. Э. Зальцберг. Мемуары Якова Адлера. — «Заметки по еврейской истории», № 8(177), август 2014 г.
187. Хроника. «Одесский вестник», 18 февраля 1879 г.
188. Городская хроника. «Одесский листок объявлений», 21 февраля 1879 г.
189. Там же. 18 марта 1879 г.
190. Часть неофициальная. «Ведомости Одесского градоначальства», 20 марта 1879 г.
191. «Южное обозрение», 23 мая 1898 г.
192. «Одесская газета», 21 августа 1897 г.
193. Э. Зальцберг. Мемуары Якова Адлера. — «Заметки по еврейской истории», № 8(177), август 2014 г.
194. «Одесский театр». РГАЛИ, ф. 2308, оп. 1, е.х. 93, л. 1.
195. Городская хроника. «Одесский листок объявлений», 31 марта 1879 г.
196. С. Зильбербройт. Письмо в редакцию. «Одесский вестник», 14 апреля 1879 г.
197. М. Крамер. Письмо к редактору. Там же, 19 апреля 1879 г.
198. Еврей-рецензент. Еврейский театр. «Новороссийский телеграф», 17 апреля 1879 г.
199. Другой еврей. Письмо в редакцию. Там же, 26 апреля 1879 г.
200. «Одесский листок объявлений», 28 апреля 1879 г.
201. Фома Анахорет. Там же, 1 февраля 1881 г.
202. О. Броуд. Еврейский театр. «Одесский вестник», 6 мая 1879 г.
203. А.М. Дерибас. «Старая Одесса. Исторические очерки и воспоминания». Репринт. Ассоциация культурного развития Одессы, 1990 г.
204. О.Б. Еврейский театр. «Одесский вестник», 27 мая 1879 г.
205. Еврейский театр. «Правда», 8 мая 1879 г.
206. Городская хроника. «Одесский листок объявлений», 16 мая 1879 г.
207. Часть неофициальная. «Ведомости Одесского градоначальства», 27 мая 1879 г.
208. Часть неофициальная. Там же, 2 июня 1879 г.
209. Еврей. Еврейский театр (Из письма в редакцию). «Новороссийский телеграф», 1 июня 1879 г.
210. Часть неофициальная. «Ведомости Одесского градоначальства», 2 июня 1879 г.
211. «Новороссийский телеграф», 26 июля 1879 г.
212. Еврейские спектакли. «Правда», 11 августа 1879 г.
Оригинал: http://s.berkovich-zametki.com/y2019/nomer4/fmindlin/
