Мы расскажем вкратце об истории строительства гигантского телескопа, который почти 20 лет оставался величайшим в мире — и успешно работает и поныне. Это Большой Телескоп Азимутальный (БТА), созданный на заводах Питера и под Москвой. Он имеет зеркало диаметром в 6 метров — и следовательно, площадь его собирающей свет звезд поверхности в 36 : 25 = 1.44 больше, чем у предыдущего чемпиона — 5-м рефлектора обсерватории Маунт Паломар в южной Калифорнии. Систематические работы на 5-м телескопе начались в 1949 г. (уже готовое его зеркало всю войну пролежало в безопасном месте), а БТА полностью вступил в строй в 1976 г. До 1991 года этот телескоп оставался величайшим на планете.
Для БТА была организована «Специальная астрофизическая обсерватория» Академии наук СССР (ныне называемая САО РАН). Создание этого телескопа было воистину подвигом отечественной промышленности и науки, интегральным доказательством их всеобъемлющей дееспособности, — не в меньшей степени, чем успехи в космосе. Конструкции телескопа весом в сотни тонн должны были соответствовать чертежам с точностью до сотых долей миллиметра, а поверхность его зеркала — до четверти длины световых волн, десятитысячной доли миллиметра. Все проблемы были преодолены и огромный прибор — первый в мире крупный оптический телескоп на азимутальной монтировке — успешно начал работать. Оптическая схема телескопа была традиционной, но его монтировка опередила эпоху на 20 лет.
Отметим, что все крупные (по тому времени) телескопы, работавшие в нашей стране до войны были приобретены заграницей. Первым советским — построенным в СССР — относительно большим телескопом был 2.6-м рефлектор имени Г.А. Шайна, начавший работать в Крымской астрофизической обсерватории около 1960 г.
Строительство телескопа
Первым документом, в котором речь идет о будущем телескопе, является, по-видимому, Распоряжение Совета министров СССР #7027 от 16 мая 1953 г., «Об окладах работников ГАО АН СССР, занятых разработкой проектного задания и конструированием Большого телескопа». В 1958 г. А. Н. Косыгин сообщил о планах строительства такого телескопа на проходившей в Москве Генеральной ассамблее Международного астрономического союза. Они разрабатывались в Отделе астрономического приборостроения Пулковской обсерватории под руководством Д. Д. Максутова. Было решено остановиться на зеркале диаметром в 6 м и с фокусным расстоянием 24 м. Необычно малая (с современной точки зрения…) светосила была, очевидно, выбрана потому, что при этом требования к точности фигуры зеркала менее строгие.
25 марта 1960 г. Совмин СССР принял постановление «О строительстве Специальной астрофизической обсерватории и сооружении для нее Большого оптического телескопа с диаметром главного зеркала в 6 метров». Головным заводом был назначен ГОМЗ имени ОГПУ (позднее ЛОМО им. Ленина). Предварительная стоимость телескопа была определена в 25,8 млн руб. (к концу строительства она составила более 30 млн. руб); его главным конструктором был назначен Б.К. Иоаннисиани — на счету которого было уже создание телескопа имени Шайна (2.6-м телескопа, установленного в КрАО). Разработанный на ЛОМО аванпроект 6-м телескопа на азимутальной монтировке — Большого Телескопа Азимутального — был утвержден в ноябре 1960 г. на совместном заседании Астрономического совета АН СССР и Межведомственного совета по строительству 6-м телескопа, который возглавил акад. А.А. Михайлов.
16 декабря того же 1960 г. Президиум АН постановил, что ГАО АН должна продолжить обследовать окрестности Кисловодска [где ныне стоит 2.5-м телескоп Кавказской Горной обсерватории ГАИШ МГУ — Ю.Е.] и станицы Зеленчукской — причем представить сведения об окончательно выбранном месте надо было к 1 октября 1961 г. Заметим, что это небывало короткий срок для поисков места с хорошим астроклиматом… Они начались в 1959 г. под руководством Н.Н. Кучерова; 16 экспедиций работало в Восточной Сибири, Средней Азии, Кавказе и Крыму — и уже через год остались лишь окрестности Кисловодска или станицы Зеленчукская. Кисловодск, увы, отпал без обсуждений — как говорят, ввиду возражений руководства Кисловодской солнечной станции ГАО. Правда, еще в 1964 г. велись определения качества изображений в окрестностях Судака. Обычно астроклиматические исследования ведутся долгие годы…
Имеются недокументированные сведения, что ПредСовмина СССР А.Н. Косыгин настаивал на том, чтобы БТА строился на территории РСФСР. Что это — экономические соображения или политическое предвидение?.. Уже тогда были специалисты, которым было ясно, что лучшие в СССР по качеству изображений и количеству ясных ночей места находятся в горах Таджикистана и Узбекистана. (Ныне там работают на малых телескопах Российские космические войска с лазерными установками, а построенный в ЛОМО для ГАИШ МГУ прекрасный 1.5-м телескоп отошел к Узбекистану…)
28 декабря 1963 г. президент АН СССР М. В. Келдыш утвердил «Задание на проектирование Специальной Астрофизической Обсерватории». В нем перечисляются 8 проблем, для работы над которыми создается САО и БТА — метагалактическая система, галактическая система, звезды, туманности и межзвездная среда, тела Солнечной системы, искусственные небесные тела, шкала расстояний во Вселенной, поисковые работы. В задании для САО планировались и вспомогательные телескопы, в частности 2.6-м телескоп системы Максутова… В качестве места установки БТА уже фигурирует «высота 2100–2400 м (кошары)», где работала экспедиция ГАО по изучению астроклимата, — однако телескоп был поставлен на высоте 2070 м, в нескольких километрах от изучавшегося места — оказалось, что там бывает слишком сильный ветер… БТА стоит прямо на кромке ущелья реки Большой Зеленчук и иногда всплывающие снизу облака застилают башню телескопа — а окрестные горы еще видны.
Рис. 1
Смелым для своего времени и полностью оправдавшимся решением Б.К. Иоаннисиани было принятие азимутальной (точнее, альт-азимутальной) монтировки. БТА следует за вращением небосвода не одним лишь поворотом оси, направленной в полюс мира, как 5-м телескоп и все прочие серьезные телескопы до той поры, а одновременным движением по вертикальной и горизонтальной осям; для большинства работ нужна еще и компенсация возникающего при этом вращения поля зрения.
Правда, альт-азимутальная монтировка уже применялась для больших радиотелескопов, но впервые предлагалась для большого оптического телескопа. Этот выбор определялся, прежде всего, относительной простотой решения проблем механики движения 850 тонн веса телескопа и монтировки, но требовал безукоризненной работы управляющей этими движениями специально созданной ЭВМ; в целом азимутальная установка 6-м телескопа обошлась вдвое дешевле, чем стоила бы экваториальная. Ныне все большие телескопы устанавливаются на азимутальной монтировке, но БТА был первым, на практике доказавшим ее пригодность и для гигантских телескопов.
Срок ввода БТА в эксплуатацию был назначен на июль 1969 г.; к 1967 г. телескоп был изготовлен в ЛОМО, в июле 1968 г. его конструкции были транспортированы к месту установки, но только в сентябре 1969 г. начался их монтаж в башне. Ее строительство должно было по плану окончиться в декабре 1967 г., однако башня была сдана в эксплуатацию лишь 27 января 1972 г…. Сам телескоп был смонтирован в башне к декабрю 1970 г.. Зеркала пришлось ждать еще долгие четыре года и вместо него отладочные работы велись с бетонным имитатором.
Масштабы циклопической башни поражали. Акад. Л.А. Арцимович, неустанно стимулировавший строительство, сравнивал возводимую башню и хаос огромных стальных конструкций рядом с ней с гибридом Колизея и железнодорожной катастрофы… В течение ряда лет на строительство БТА уходило около четверти немалых тогда расходов АН СССР! Говорят, что здороваясь в те годы с астрономами, президент АН СССР М.В. Келдыш приговаривал — здравствуйте, дорогие вы мои, дорогие…
Многие телескопы превосходят ныне БТА по самому важному параметру — диаметру главного зеркала, но по его фокусному расстоянию (24 м) — и, следовательно, по диаметру башни (45 м) — его уже никто не превзойдет. Это диктовалось выбором светосилы 1: 4. Чем больше светосила, тем труднее добиться правильной фигуры зеркала; пулковчане помнили проблемы, возникшие в США при изготовлении 5-м зеркала со светосилой 1 : 3.3. По игре случая, диаметр купола БТА примерно равен диаметру каждого из двух других величайших куполов — Пантеона (I век нашей эры) и собора Св. Петра в Риме (XVI век). Никакого прогресса за две тысячи лет… Купол Пантеона (имеющий к тому же огромное круглое отверстие на макушке) никто никогда уж не превзойдет. Архитекторы древности не уступали современным — правда, иметь дело с вращающимися куполами им не доводилось …
Огромное зеркало было нелегко изготовить. Оно отливалось из подмосковных кварцевых песков в Лыткарино. Подготовка заняла три года, затем была изготовлена первая пробная отливка, которую охлаждали с максимально возможной скоростью — девять месяцев. Она вышла из отжига расколовшейся пополам. Вторую заготовку охлаждали два года. Вес ее составлял 65 тонн; для превращения ее поверхности в сферическую (радиус сферы 48 м) было удалено 23 тонны стекла (пирекса) и израсходовано 12 000 карат алмаза; на эту грубую обработку ушло почти полтора года.
4 сентября 1968 г. заготовка была принята специальной комиссией. Вскоре началась ее шлифовка и полировка; по технологическому графику на этот процесс требовалось 27 месяцев. Установка для алюминирования монтировалась в самом куполе башни БТА. Но дела в Лыткарине шли не очень хорошо; лишь к 1974 г. был получен относительно приемлемый результат — 98% падающего на зеркало света концентрировалось в кружке с диаметром в 2″. Сотрудники обсерватории активно участвовали в многократно проводившихся определениях качества полируемого зеркала.
В августе 1974 г. зеркало было доставлено в САО, в сентябре 1975 г. оно было алюминировано, а 4 декабря 1975 г. — установлено на телескопе. В конце 1975 г. были получены первые снимки неба, а с 1976 г. на телескопе начались регулярные наблюдения.
В 1979 г. главное зеркало было заменено новым, которое 90% света концентрирует в кружке диаметром 0.8″. Это меньше, чем обычный угловой диаметр размытого турбулентностью атмосферы изображения звезд над башней БТА. Старое зеркало, главным дефектом которого было наличие двух плохих участков, долго лежало рядом с башней, а сейчас в Лыткарине ведется его переполировка. Будем надеяться, что она закончится успешно и что РАН, в борьбе с ФАНО, победит и отыщет деньги и на транспортировку исправленного зеркала.
Рис. 2
Зеркало БТА сделано из пирекса, как и 5-м зеркало на Маунт Паломар. Хотя пирекс — это стекло с низким коэффициентом температурного расширения, с толстым (65 см) зеркалом БТА возникают проблемы. При резком изменении температуры работать нельзя и в хорошие ночи, — зеркало если и не лопнет, то даст плохие изображения. Мечты о новом зеркале из ситалла остались неосуществленными…
Итак, в итоге на строительство телескопа ушло 15 лет. По первоначальному плану, сроком начала эксплуатации БТА был намечен июль 1969 г. Отставание вызывало напряженность в коллективе САО — астрономов, вынужденных превратиться в оптиков и долгие годы остававшихся без телескопа.
Человеческий фактор
В первые годы, как уже говорилось, строительство телескопа велось под «эгидой» ГАО АН СССР (Пулково); Межведомственный совет, который утвердил в 1962 г. место установки БТА, возглавлял директор ГАО акад. А.А. Михайлов. Затем начались поиски директора для будущей Специальной обсерватории. В ноябре 1965 г. этот пост был предложен сотруднику Крымской обсерватории И.М. Копылову (1928–2000). Он еще не был доктором, но по цитируемости занимал тогда среди наших астрономов второе место после И.С. Шкловского, будучи особенно известен спектральными исследованиями звезд, подтверждавшими в частности созданную в конце 1950-ых годов в США теорию звездной эволюции. У Копылова был уже большой опыт работы на крупнейшем тогда в стране телескопе КрАО — с зеркалом в 2.60 м. Он согласился стать директором не сразу. Первая проблема, которая встала перед ним — где быть жилью и лабораториям. По своему опыту И.М. Копылов знал, что жизнь в изоляции — у телескопа — рождает много проблем и не для всех пригодна психологически. Крымская обсерватория находится всего лишь в 30 км от Симферополя, а место для БТА было выбрано в 30 км от станицы Зеленчукской, в 400 км от ближайшего университета. Свое согласие И.М. Копылов обуславливал тем, что работа САО должна быть организована так же, как на больших американских обсерваториях, где на горе находятся смена астрономов и инженеров, а живут почти все в городе.
«Я прожил в несравненно более благоустроенном поселке КрАО почти 16 лет, — писал И. М. Копылов в начале 1965 г. — знаю все тонкости и неприятности жизни в таком маленьком изолированном автономном поселке и думаю, что могу говорить об этом со знанием дела […]. Коллектив обсерватории — это не геологическая экспедиция, располагающаяся в таком поселке несколько месяцев, — а люди, живущие там постоянно, имеющие право рассчитывать на минимум бытовых и культурных удобств, необходимых для проведения полноценной научной работы. […] могу взяться за это дело, если мне станет очевидно, что условия, в которые меня предполагают поставить, не помешают мне добиваться создания самой лучшей обсерватории».
Вопрос решался 10 февраля 1966 г. на драматическом заседании Президиума Астрономического совета АН СССР. За поселок вблизи телескопа высказались В.А. Амбарцумян, А.А. Михайлов, Д.Я. Мартынов, В.А. Минин, О.Б. Васильев (и.о. директора САО), О. А. Мельников. Страна должна знать своих героев. За базу в городе — И.М. Копылов, П.П. Добронравин, Н.Н. Михельсон, Б.В. Кукаркин, Б.К. Иоаннисиани. При голосовании за Нижний Архыз (расширение ущелья Б. Зеленчука, в котором находится старинный монастырь) — 10 человек, за Ростов — 7 человек, за Ленинград — 1. После уточнения предмета: 8 человек — за Архыз, 8 человек — за Ростов. При результатах голосования 50/50 побеждают академики и чл.-корреспонденты. При окончательном голосовании Н. Н. Михельсон изменил свое мнение — И.М. Копылов с горечью мне об этом рассказывал. Окончательное решение, впрочем, было за ООФА (Отделение Общей физики и астрономии АН СССР), и, конечно, вопрос предрешился мнением академиков Амбарцумяна и Михайлова. Оба ведь жили на обсерваториях и не жаловались, — но может быть акад. Арцимович не знал, что Пулково в 20 минутах езды от Ленинграда, а Бюракан — в часе от Еревана…
3 июня 1966 г. Президиум АН СССР принял Постановление об организации САО и назначении И.М. Копылова ее директором. Предыстория САО закончилась.
Итак, астрономам предстояло жить под телескопом. Строить поселок и лаборатории в станице Зеленчукской или рядом не захотело руководство обсерватории (впрочем, на окраине Зеленчукской был вскоре построен в составе САО гигантский радиотелескоп со всеми аксессуарами — и не так еще давно местное население обвиняло радиоастрономов в том, что излучение (!) телескопа мешает расти евонным огурцам…). Близость станицы была рискованна уже тем, что часть квартир могла быть потеряна. Ближе к телескопу, на южной окраине большой поляны собственно Нижнего Архыза было подходящее место, но там требовалось сначала провести исчерпывающие археологические раскопки — вблизи находятся руины древней столицы Аланского государства и древнейшие на территории РФ христианские храмы, — это потребовало бы и времени и денег.
Остановились на Буковом лесоучастке, сразу выше Нижнего Архыза, на правом берегу ущелья Зеленчука, где имеется терраса, образованная древним конусом селевых выносов Гороховой балки. Но и оттуда до телескопа еще 18 км по горной дороге, каждый километр которой обошелся в миллион (тогдашних!) рублей — и каждый день на гору поднимаются автобусы с астрономами и инженерами.
Изолированность поселка Обсерватории в ущелье, за которую приходится платить еще и поздним восходом и ранним заходом Солнца, ныне не спасает САО от проблем. Квартиры покупают чужаки, и районный прокурор давно уже пробил капитальную стену жилого дома для трубы своего камина. На упреки этот блюститель закона отвечал предложением подать на него в суд…
…К 1971 г. САО имело в станице один пятиэтажный дом, в нем и жили и работали. Как рассказывал тогда И.М. Копылов, — «мы с Рублевым [1] [C.В. Рублев — известный астроном, работавший ранее в Ростове-на-Дону, а позднее зам. директора САО] сидим напротив друг друга и как римские авгуры, с трудом удерживаемся от смеха»… Но перспективы были заманчивы — башня была построена, в ущелье рубили лес и копали котлованы под огромные городские квартиры — проект домов был заимствован у тбилисских писателей.
В башне БТА был предусмотрен роскошный кабинет директора со всеми удобствами. Посетив в то время и этот кабинет в составе группы астрономов, Я.Б. Зельдович выразился так — «как говорят на Востоке, зачем мне золотой таз, если плевать в него приходится кровью»… Нынче мало кто в САО помнит, что был такой кабинет, — после ввода телескопа в строй он ушел для других нужд; отказался И.М. Копылов и от запланированных коттеджей для начальства обсерватории. А позднее министр Устинов дал ему нагоняй за то, что ручка от двери места общего пользования в коридоре башни БТА оказалась неисправной….
Я думаю и сейчас, что многие беды САО, и прежде всего конфликты, разъедавшие коллектив до начала 90-ых годов, были обусловлены замкнутой жизнью в глухом ущелье. И.М. Копылов часто вспоминал решение начальства построить институт и жилье вдали от цивилизации…
Ситуацию резко усугубляло затянувшееся на годы отсутствие зеркала. Пробные наблюдения на БТА начались лишь в конце 1975 г., а хорошее зеркало появилось у телескопа лишь в 1979 г. В работе над новым зеркалом снова активное участие принимали сотрудники САО (прежде всего Л.И. Снежко), которые на годы были оторваны от астрономии.
Рис. 3
Изолированность коллектива от центров науки и культуры, как и не самый лучший астроклимат исправить нельзя. И.М. Копылов сделал всё от него зависящее, чтобы 6-м телескоп работал хорошо, отдавая этому все свои силы, фактически пожертвовав собой как исследователь. В октябре 1972 г. он писал одному московскому астроному:
«…мы не можем себе позволить, не имеем, наконец, права быть (и стать) второсортным астрономическим институтом, этаким слаборазвитым государством, которое или снисходительно похлопывают по плечу или третируют. Мыобязаны, мы сознаем и мы сделаем, чего бы нам это ни стоило, так, чтобы наша обсерватория стала астрофизическим центром СССР (в области, по крайней мере, наземной астрофизики), чтобы каждый астрофизик считал за честь в ней бывать, поддерживать связи, жить здесь и работать. Наблюдательная база создается и будет создана, коллектив астрономов — энтузиастов у нас создан и будет крепнуть, вычислительные facilities у нас уже есть и будут расширяться, идеологи у нас уже есть и будут расти как в количественном, так и в качественном плане, нытики у нас есть и, наверное, останутся, трудности есть и будут, но главное, что мы имеем и понимаем, это — перспектива…»
Эта программа была претворена в жизнь. Обсерватория, вооруженная гигантским телескопом, успешно работает, ее руководство преодолело и преодолевает внешние и внутренние проблемы. Однако в 1985 г. И.М. Копылов был заменен на посту директора В.Л. Афанасьевым, а в 1988 г. Копылов ушел из САО в Пулково.
Иван Михеевич Копылов умер 29 июня 2000 г. В созданной им обсерватории выросли астрономы-энтузиасты, специалисты мирового класса, с которыми активно сотрудничают и «столичные» и зарубежные исследователи.
Предвиденное будущее
Начало 70-ых было в нашей астрономии воистину временем больших ожиданий. Еще в 1964 г. Л.А. Арцимович говорил на Президиуме АН, что «наши потомки будут, вероятно, удивляться тому, что мы в такой странной пропорции разделили усилия, направленные на исследование огромного звездного мира и искусственного мира элементарных взаимодействий». И вот теперь мы строили величайший в мире телескоп, разрабатывался проект большой обсерватории в Средней Азии, — и тогда же Л.А. Арцимович опубликовал пророческую статью, озаглавленную «Будущее принадлежит астрофизике» [1], где он писал: «началась новая эра в развитии науки, в которой астрофизике будет принадлежать ключевое положение». Академика-секретаря осторожно поддерживал Я.Б. Зельдович, частенько повторявший, что Вселенная — это ускоритель для бедного человека.
Вслед за статьей Арцимовича должна была идти моя статья «Нужны большие телескопы», а затем статья И.М. Копылова и Е.Л. Ченцова о БТА и САО (в мае 1971 г. я передал Копылову просьбу «Природы» о подготовке такой статьи). Прочтя же рукопись моего текста, он написал мне, что в статье все совершенно правильно, но «именно поэтому ее никто, никогда и нигде не опубликует». И он оказался прав, хотя в «Природе» обещали мою статью опубликовать — после сглаживания углов — но в начале 1973 г. Л.А. Арцимович умер и готовый уже набор моей статьи рассыпали….
В наше время физики осознали, что большие телескопы нужны не меньше, чем гигантские ускорители; и США и Европа строят телескопы всё большего размера. Так, продолжается строительство гигантского телескопа Magellan (Giant Magellan Telescope) — команда из Университета штата Аризона начала работу над первым из семи зеркал еще в 2005 году. Семь 8,4-метровых зеркал составят единое зеркало, эквивалентное 24,5-метровому. Завершение строительства телескопа ожидается в 2025 году — он станет крупнейшим в мире. Каждое зеркало стоит 20 миллионов долларов США и его изготовление занимает более двух лет. Телескоп монтируется высоко в чилийских Андах.
Вернемся, однако, в САО. Большой проблемой в первое десятилетие работы БТА было отсутствие современных светоприемников. Повторилась история 2.6-м телескопа имени Шайна (ЗТШ) в Крымской астрофизической обсерватории, про который В.Б. Никонов, душа проекта ЗТШ, говорил, что вот на кастрюлю деньги дали, а суп сварить не с чем. Век фотографии заканчивался, электронные приборы были несовершенны, а безумно дорогие сначала CCD-матрицы (ПЗС, приборы с зарядовой связью) только появлялись и долго были недоступны. Правда, хорошие астрономические фотопластинки в САО поступали. При хороших изображениях прямые фотографии галактик, полученные на БТА после смены зеркала в 1979 г., не уступали получаемым на 5-м телескопе обсерватории Маунт Паломар. К сожалению, получаемые на БТА фотографии долго не публиковались, что способствовало распространению мифа о неудачности телескопа…
Развитие работы на БТА пошло в сторону спектральных наблюдений, — что отвечало и специализации большинства сотрудников Обсерватории, и астроклимату БТА, и его светособирающей мощи. Первые наблюдатели на БТА вспоминают восхищенные возгласы и наших и иностранных астрономов, впервые видевших просто глазом — в окуляр кассеты Ричи на БТА — изображения звезд в других галактиках … Трудоемкая обработка спектрограмм, полученных за одну ночь, занимает часто многие месяцы, неважные изображения можно отчасти компенсировать увеличением ширины щели, что для ряда задач не слишком критично.
Ныне в САО есть и хорошие ПЗС, и созданные в обсерватории первоклассные хитроумные приборы, не уступающие мировому уровню, вроде мультизрачкового спектрографа, позволяющего всестороннее изучение поля в 256 кв. секунд. Детальная спектроскопия необычных звезд и галактик, исследования поля скоростей в галактиках и их распределения в пространстве, как и ряд других задач, с успехом решаемых на БТА — относятся к самым актуальным в современной астрофизике (см. [2, 3]).
* * *
«Принадлежащее астрофизике будущее», о котором писал акад. Арцимович, пришло. Могут сказать, что наиболее важные результаты теперь принадлежат не наземным, а космическим телескопам — и гигантским многокилометровым устройствам — которые наконец-то позволили в истекшем году зафиксировать гравитационное излучение, возникающее при слиянии «черных дыр», находящихся в центрах гигантских галактик. Это один из величайших триумфов науки — предсказание было сделано полвека назад. Однако большие оптические телескопы по-прежнему нужны — без них мы бы и не увидели сливающиеся ядра галактик…
Бытовавшее на Западе мнение о неудачности БТА явилось следствием его относительно малой продуктивности в первые годы работы. Она объяснялась в основном двумя обстоятельствами — отсутствием современных светоприемников и неважным астроклиматом в месте установки. Однако за истекшие годы коллектив САО преодолел — или научился обходить — обе эти проблемы. Работающие в Обсерватории энтузиасты создали прекрасные приборы, — и для БТА, занимающего ныне лишь весьма скромное (едва ли не двадцатое) место в мире по (эффективному) диаметру зеркала, нашлись задачи на переднем крае астрофизики, решая которые, телескоп может успешно конкурировать со своими сверхгигантскими собратьями.
Очень жаль, конечно, что место для БТА не является оптимальным. ГАИШ МГУ для своего начинающего теперь работать в полную силу 2.5-м телескопа (изготовленного заграницей) выбрал намного лучшее место (одно из тех, которые когда-то рассматривались как подходящие для БТА) — неподалеку от Кисловодской солнечной станции Пулковской обсерватории… Поблизости от нашего телескопа построены прекрасные жилища и для сотрудников и для приезжих. Снимки галактик за узкими фильтрами подтверждают высокое качество изображений на Кавказской горной обсерватории ГАИШ МГУ. И хотя Кисловодск лишь в ~30 км — но к северу, слабое зарево не мешает, ибо наблюдения почти всегда ведут над южным горизонтом..
Впрочем, ныне главная беда нашей науки отнюдь не в неудачном выборе места для телескопов и т. д. Пока финансирование всей Российской Академии наук остается меньшим, чем у одного американского университета, пока в Отделении медицинских наук РАН царят лже-ученые, а когорта не-ученых чиновников выделена в учреждение (ФАНО), которое руководит финансированием всей академической науки! — пока эти нелепости существуют, повысить эффективность нашей науки не удастся — никакая концентрация сил на избранных направлениях, никакие реформы по мелочам не помогут. Нельзя вылечить больного без пищи, даже давая ему прекрасные лекарства. И напрасно наши астрономы не один уже десяток лет мечтают о соучастии в работе больших обсерваторий на Южном полушарии Земли. Нас туда зовут — но за деньги. Однако нашим начальникам самим кушать надо. Да и вряд ли они знают, что из Южного полушария видны совсем другие звезды…
Вспомним под конец, что Министр образования и науки России говорила 29 ноября 2017 г. (в Российском университете дружбы народов, на семинаре-совещании «Настоящее и будущее финансовой политики Минобрнауки России») о наличии «гигантских разрывов в зарплате ректора и средних доходах преподавателей». И далее она добавила: «Я понимаю, что зарплата ректора, принимая во внимание степень его ответственности и загруженности, должна быть выше зарплаты педагогов, и, как вы знаете, мы это учитываем при её определении. Но должны быть какие-то нравственные ориентиры, когда у вас люди получают скромные деньги, а вы приносите справки о высокой средней заработной плате в вузе и просите начислить 700 тысяч рублей, когда люди по 35–45 тысяч получают» [4].
Литература
-
Арцимович Л. А. Будущее принадлежит астрофизике // Природа.
№ 9.
Ефремов Ю. Н. Уроки Большого азимутального телескопа и судьбы отечественной астрономии // Природа. 1992. № 12.
И. М. Копылов — полвека в астрофизике. Сборник, под ред. Балеги Ю. Ю. и Клочкова В. Г. Нижний Архыз: Изд. САО РАН, 2003.
О. Ю. Васильева. Пресс-центр Минобрнауки.
Примечания
[1] Рублев Сергей Владимирович (1930–1974) — известный астроном, работавший ранее в Одессе и Ростове-на-Дону, а позднее зам. директора САО.
* Первоначальная версия статьи опубликована в сборнике «Историко-астрономические исследования», выпуск XL, Дубна 2018.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer1/yefremov/
