* * *
Высокий берег, медленный поток,
вишневый сад до самого обрыва,
и облака туманный завиток,
и вспышка грозового перелива...
Здесь гром и рок и колокол и Блок,
мне открывая бесконечность жизни
на Юг и Север, Запад и Восток,
сказали о свободе и отчизне.
Здесь голос крови нас на битву звал,
а после к миру вёл по Божьей воле.
Кто хлеб растил, кто с немцем воевал,
а кто-то и учительствовал в школе.
Я скрою всё, что дома не на лад,
всё расскажу, что сладилось на славу.
От древних книг и дедовских наград -
заветы предков, строивших Державу.
Здесь наш очаг - негаснущий цветок,
семь поколений предков помнит глина,
высокий берег, медленный поток,
в ржаной пыли великая равнина.
ПЕСНИ НАРОДНЫЕ.
Красные ягоды, листья узорные,
белые хаты и пашенки черные,
реки бескрайние и полноводные...
Здесь и рождаются песни народные.
В них богатырская удаль былинная,
и каторжанская вольность звериная,
и скоморошья насмешка простецкая,
девичья грусть, похвальба молодецкая.
...Вечером звезды горят небывалые,
люди сидят на крылечках усталые,
и с подголосками и переливами
песня плывет над осенними нивами.
Падают вниз на дороженьки сорные
красные ягоды, листья узорные.
Скоро придут холода неминучие,
поразгуляются вьюги колючие.
Ах, до чего же ты, песня, печальная,
невесела была Русь изначальная,
да и сегодня терзается, плачется,
песню придумает, в песне упрячется,
словно в бездолии и непогодине
Родины нет, кроме песни о Родине.
* * *
Одна страна крепка купцами,
другой милы ее волхвы…
А третья славится бойцами,
что век не склонят головы,
не ждут хвалы и царской платы,
и топчут травы, не ковры,
любые рассекают латы
наточенные топоры.
А кони, быстрые как птицы,
на Млечном пойманы пути,
презрев преграды и границы,
готовы всадников нести.
Купцы на торг сдадут державу.
Волхвы уйдут в свои мечты.
Одни бойцы не примут права
клинки отбросить и щиты.
…Здесь мыслят просто и свирепо,
и вера твердая в очах,
что если даже рухнет небо,
его поднимут на плечах.
* * *
Дома забитые в лебеде,
полей загубленных клочья.
Мой край поведал бы о беде,
но волк умирает молча!
А было дело, через жнивье
другие носили флаги.
И продотрядовское шпаньё
в степные ползло овраги.
Восславим пращуров имена
и встанем, в борьбе едины.
Вскричат, что Русь не обречена,
винтовки и карабины.
Проснись, Отчизна, вокруг не зги,
но память тоска не стерла.
Еще узнают твои враги,
как волк разрывает горло!
* * *
Я люблю тебя, степь,
словно жизнь, словно смерть,
золотая и знойная твердь.
Ты мне мать, ты мне дом,
и курган со крестом,
и рубеж с богатырским постом.
Нету кроме тебя
ни друзей, ни родни,
вся родня – над полями огни.
И никто не поможет,
никто не спасет,
только ветер тоску разнесет.
Я пойду далеко, я пойду высоко,
расступайся, туман-молоко.
Вот и солнце встает,
и пичуга поет,
и душа до небес достает.
Помолись ты, мой свет,
буйным ветром побед,
переливами молний вослед,
чтоб летел надо мной
только ангел степной.
И не нужен мне спутник иной.
* * *
Шли бойцы встречь восходу
и противнику встречь,
и седой воевода
вел с товарищем речь:
Что-то сердце томится,
видно к смерти спешу,
коль погибнуть случится,
об одном попрошу -
жил я честно и смело
и на ясной заре
ты сожги мое тело
на высоком костре.
Чтоб дубы вековые
занялись до звезды,
чтоб друзья боевые
ударяли в щиты,
чтоб высокое пламя
озаряло века,
чтоб склоненное знамя
колыхало шелка…
Не искал я богатства,
только славу одну,
верил в ратное братство
и родную страну.
Мед пролейте из чаши
вы в костер, не спеша,
чтоб за здравие ваше
там хлебнула душа.
Долго, други, живите,
крепко бейте врага.
Красных девок любите
да косите луга,
стройте грады, станицы,
чтоб не взять нипочем,
и родные границы
раздвигайте мечом.
ВНЕЗЕМНАЯ ОХРАНА
За кого-то свеча среди храма,
за кого-то друзья без души.
У одних — внеземная охрана,
у других — выкидные ножи,
у других — своя наглость шальная,
покупного закона стена.
А сильна ли моя внеземная,
если Русь на земле не сильна?
Если долю мою разделили,
не заметив — настолько мала,
если дом мой — сияние пыли,
что рассеяна ветром была?
Всякий выскажет низкую волю
и ударит последним в бою…
Предал Бог, если русские боле
не хозяева в отчем краю?
Но душе оскорбленной известно
перед битвой Звезды и Креста:
если мы — против армии Бездны,
значит, Небо за нас! Как всегда.
Не могучая песня бурана…
Не высокие зори во мгле…
То идет внеземная охрана
правду править на Русской земле.
ВЫПИЛИ И ВСПОМНИЛИ
Стол накрыли в тесной комнате,
май пришёл – святые дни.
Люди выпили и вспомнили
то, что русские они.
По столу стаканы стукали,
словно пули по броне.
Говорили деды с внуками
о судьбе и о стране.
Было к правящим презрение,
боль за правду велика,
озаряло всех прозрение,
пробирала всех тоска.
Ошалев от спирта чистого,
славя давнюю весну,
хор нестройный грянул истово
про священную войну.
И сквозь горе нетверёзое,
сквозь забывшееся зло,
что-то верное и грозное
просияло…
И ушло.
* * *
Не отрекусь от горечи былого -
развалин храма, смуты и огня.
И если Богом снова станет Слово,
то мой народ не обвинит меня.
Не устыжусь за мятежи и войны,
оправдывать стыдливо не начну
тех предков, что прожили недостойно,
но всё же не оставили страну.
Им - память, да могильная ограда.
А мне - их злые, честные слова.
Пускай опять сомнительна награда
за простоту, что хуже воровства.
Я на престол кладу мечи и цепи
туда же, где терновые венцы.
Вина отцов нам неподсудна, дети.
Так неподсудны беженцам бойцы.
* * *
Себя ли обманывать стану,
когда на осколки броня.
Ни стаи, ни стана, ни клана...
лишь Родина есть у меня.
Ни храма, ни дома, ни дота...
разрушены все рубежи.
Не знаем искусство расчёта,
не вывели формулу лжи.
Но я не уйду недостойно,
и ты не уйдёшь из страны
туда, где сожгли бы спокойно
мы путеводитель войны.
Пускай только выси и дали
оставлены нам на земле,
над степью гореть не устали
знамения в облачной мгле.
И не изменились, как странно,
от бед ни сердца, ни умы...
Ни стаи, ни стана, ни клана.
Народом останемся мы!
* * *
Ввысь идет дорога Вечности
ослепительным лучом.
Охраняй меня от нечисти,
Воин с огненным мечом.
Сердце яростью расколото,
ничего уже не жаль.
Охраняй меня от золота,
по отважным плачет сталь.
Охраняй меня от радости–
с нею песен не сложить.
Охраняй меня от старости–
чтоб любви не пережить.
Солнце черное снижается,
дым над Русью бьет ключом…
За меня всегда сражается
Воин с огненным мечом!
* * *
Немногим высокая тайна известна,
рассеяна светом во мгле.
За милую Родину – звёздную бездну
сражаемся мы на земле.
Распахнуты окна в России широко,
туда, где ни края, ни дна.
Мятежное Солнце – горящее око
куда ни посмотрит – война.
И я воевала и в небо смотрела,
великую волю любя,
за смерть – против жизни,
за дух – против тела,
за ангела – против тебя.
Прощай, удаляйся без лишнего спора
на запад покорного дня,
туда, где спокойны леса и озера,
где враг не заметит огня.
Ведь здесь только ветер на каменном блюде
гоняет песок и века.
Ломаются церкви, ломаются люди,
обломки уносит река.
* * *
Вот ветра повели лесостепью
заговорщицкий шёпот и свист,
посбивали петляющей плетью
вырезной изузоренный лист,
заплели пожелтевшие травы,
словно сети, по гнёздам грибниц.
Проводили, как русскую славу,
в дальний рай опечаленных птиц.
Затуманило инеем крыши,
первый снег начинает кружить.
Разве можно здесь жить ещё тише
и ещё безнадёжнее жить?
Вроде не было боя и смуты,
но напомнят о добром былом
и комбайнов заржавленных груды,
и развалины ферм за селом.
Оттого безнадёжно и тихо,
что боится покорный народ
потревожить упрёками лихо...
А оно-то давно у ворот.
