История одной переписки, приведшей к неожиданным открытиям
Круг американских друзей Давида Бурлюка, который прожил в США почти сорок пять лет — больше, чем в России и Японии, вместе взятых — был необычайно широк. И, в отличие от России, среди новых друзей художника было множество евреев. Это не случайно. Приехав в Америку, Бурлюк вдруг понял, что его российская и даже японская слава до Америки не «добрались» и он, собственно, никому здесь не нужен. Он пишет об этом в своих воспоминаниях и стихах, созданных в середине 20-х годов. Например, в стихотворении «Я нищий в городе Нью-Йорке»:
Я нищий в городе Нью-Йорке
Котомка на плечах
Я рад заплесневелой корке
У банка я зачах1 .
А вот несколько строк из стихотворения «В квартирах богачей — ничей»:
В квартирах богачей — ничей!
Но на лугу веду я дружбу с пнями,
С веселой луковкой, с легчайшим мотыльком;
Я их упрямый собеседник.
С годами стал умней, с годами знаю с кем и говорить
Как камень с Кеми,
Пустынником брожу по городу.
Здесь одиночество с громадной буквы
На вывесках, на каждой из тротуарных плит
Начертано2 .
Разобравшись в среде русской эмиграции, Давид Давидович понял, что это в основном крайне антисоветски настроенная публика. В то же время сам он всю жизнь старался с советской властью дружить, надеясь — безуспешно — на официальное признание своих заслуг на родине. И его «левые» взгляды совпадали со взглядами большой части еврейских эмигрантов.
Вот строки из его записок:
«Я и Маруся с нашими двумя малолетними сыновьями милостью судьбы очутились в США, на безумной Манхаттанской скале в Нью-Йорке 2 сентября 1922 года — без денег, знакомств и… языка, так как я знал только древ-ние языки, французский, немецкий и разговорный японский.
Наши мальчики, Давид и Никиша, под наблюдением и руководством матери пошли в школу, а я начал искать корку хлеба. Через несколько дней я выяснил, что мои гогеновского типа картины, привезенные с островов Великого океана в США, никого не интересуют, цены не имеют. «Русское население» Нью-Йорка 45 лет тому назад было малочисленным. Выходили четыре газеты: две просоветского направления, другие ярко враждебные со-ветскому строю, обслуживавшие обломки аристократии, спасавшейся здесь, с остатками богатств, привезенных сюда через океан.
Я сам работы постоянной в рабочих организациях найти не мог, но начал еженедельно зарабатывать «кое-что»: чтением лекций для рабочих о жизни, делах и строительстве в стране Ленина, что помогло на время отгонять волка от нашего семейного очага.
Кроме чисто русской колонии — рабочих и крестьян — в Нью-Йорке 45 лет тому назад был громадный контингент русско-еврейской иммиграции, среди которой звучала ещё не забытая русская речь. Две громадные газеты «Фрейгайт» и «Форвертц» объединяли этих выходцев из России. Первая, орган Коммунистической партии США — возглавлялась вождем-идеалистом старой русской марки Моисеем Ольгиным (доктор Клумак ведал отделом искусств). Моисей Ольгин, Минна Гаркави, доктор Клумак оказали мне на первых порах некоторую поддержку. Через 2 с половиной года приехавший в США на гастроли «русский поэт-журналист В.В. Маяковский», как его тогда рекламировали, был привезен в США Амторгом (советский торговый представитель Г. Рэхт), и его гастроли здесь устраивались еврейской газетой «Фрейгайт».
Особо необходимо отметить нашу многолетнюю тесную дружбу с сотрудником «Дэйли Уоркер» Майклом Голдом, автором книги «Евреи без денег» (женат на Лизе, внучатой племяннице Станиславского). Рабочие не покупали моих картин. В 1942 году Майкл Голд напечатал, кажется, в трех номерах «Дэйли Уоркер» статьи о Бурлюке и Маяковском, что улучшило наше финансовое положение».3
Майкл Голд, блестящий американский журналист и автор бестселлера «Евреи без денег», действительно неоднократно писал о Бурлюке. В 1944 году он написал очерк «Давид Бурлюк. Художник, исследователь, Отец Российского футуризма», который был опубликован в каталоге выставки Бурлюка в нью-йоркской ACA Gallery (20 декабря 1943–8 января 1944 года).
Еврейские организации стали помогать Бурлюку с устройством выставок, еврейские газеты стали печатать его статьи. В марте 1923 года Бурлюк начал работать в газете «Русский голос», которой в то время руководил писатель, поэт и левый политический деятель Александр Браиловский.4 В 1933 году у руководства редакцией встал Давид Захарович Крынкин. Бурлюк быстро сдружился с ним, и дружба эта длилась долгие годы. «Русский голос» был «левым» беспартийным печатным органом, где к Советскому Союзу относились с большой симпатией — это было принципиальным для Бурлюка.
Давид Бурлюк публиковал отчёты о посещении летнего лагеря для еврейских рабочих и их детей «Нит Гедайге», где читал лекции о современной русской литературе, культуре и науке. Он писал в Париж своему доброму другу Николаю Евреинову:
«2 русские газеты и 1 (большая — 200 000) ждут статей о Вас. Для последней — моя статья будет переведена на язык сынов Израиля, коим они пользуются ныне. Это популярный в рабочих кругах «Freiheit» (не вредно для СССР). Напишите статью в 2-х экземплярах»5.
Когда летом 1925 года в Америку приехал Маяковский, Бурлюк сразу же начал знакомить его со своими новыми друзьями. Девятого августа в газете «Нью-Йорк уорлд» было опубликовано интервью с Маяковским Майкла Голда, а 14 августа в еврейской коммунистической газете «Фрейгайт» — беседа с ним редактора газеты, Шахно Эпштейна. Именно в кемп «Нит Гедайге», куда Бурлюка пригласили его коллеги из газеты «Фрейгайт», они с Маяковским дважды ездили в сентябре. С ними тогда ездила и Элли (Елизавета Петровна) Джонс, у которой начался роман с Маяковским, быстрый и мучительный — как и все почти романы поэта.
Запретить совсем бы
ночи-негодяйке
выпускать
из пасти
столько звездных жал.
Я лежу, —
палатка в Кемпе «Нит гедайге»…
Эти строки Маяковского — как раз о тех поездках. Когда он уезжал из Америки, то уже знал о том, что Элли беременна, но они дали друг другу слово никому об этом не рассказывать. О том, что у Маяковского есть дочь, стало известно лишь в конце 1980-х. На основе воспоминаний мамы Патриция Томпсон выпустила в 1993 году книгу «Mayakovsky in Manhattan» (в 2003 году в Москве вышел её русский перевод).
В сентябре и октябре Маяковский много выступал — в Нью-Йорке, Кливленде, Детройте, Чикаго, Филадельфии. «Фрейгайт» публиковал его стихотворения в переводе на идиш, а Бурлюк в типографии «Нового мира» издаёт отдельными книжечками два стихотворения Маяковского: «Солнце в гостях у Маяковского («Необычайное приключение») и «Открытие Америки («Христофор Коломб»), снабдив их своими рисунками. Маяковский с успехом продавал эти книжки во время своих выступлений. Интересно, что в обеих книгах Бурлюк самовольно изменил названия, чем Маяковский был весьма недоволен. Вместо «Солнце» книжка стала называться «Солнце в гостях у Маяковского», а Колумб стал вдруг Коломбом (по-американски, как считал Бурлюк). При этом Бурлюк ещё и дал ко второй книжечке эпиграф: «Христофор Колумб был Христофор Коломб — испанский еврей. Из журналов». Возможно, это было своеобразным алаверды со стороны Бурлюка еврейским газетам и организациям, которые помогали ему с организацией выступлений Маяковского.
Еврейских друзей у Бурлюка в Америке было множество. В первую очередь, конечно, среди коллег по цеху — художников и галеристов. Имена их сейчас известны каждому знатоку американской живописи. Это Абрам Маневич и Борис Анисфельд6, Рафаэль и Мозес Сойеры7, Макс Вебер и Хаим Гросс, Абрагам Волковиц и Наум Чакбасов. Братья Сойеры, Хаим Гросс, Бен Вайс и Джозеф Фостер всегда старались привлечь внимание своих друзей — любителей искусства к живописи Бурлюка, чтобы помочь ему продать свои работы в непростые первые годы жизни в Америке. Бурлюк и Мозес Сойер неоднократно писали портреты друг друга, и в 1941 году Давид Давидович даже сочинил поэму «Братья Сойеры».
А галеристку Эллу Джаффе Бурлюки и вовсе считали приёмной дочерью. Вот что они писали своему «духовному сыну», тамбовскому коллекционеру Николаю Никифорову 14 июля 1961 года:
«Mis Ella Jaffe. Её адрес USA. Вы хотите быть знакомым со своей сестрой Mis Ella Jaffe. <…> С 1959 года в дружбе с нами, наша дочурка. Ваша сестра. Вы ей можете написать по-английски. Она очень предана искусству Бурлюка, верит в него и теперь уже с помощью друга собрала большую колл. моих работ, скупив их у меня, Маруси, в АСА галерее и у частных лиц. <…> Зовёт нас папа мама. Близкий наш друг (еврейка) Элла Яффе (Джаффе) теперь под нашим влиянием… Самоотверженно работает для имени Бурлюка»8.
Среди друзей-художников Бурлюка был и Луис Лозовик — один из первых приехавших в США художников-евреев, выходцев из Российской империи. Лозовик даже написал к шестидесятилетию Бурлюка статью о нём, которая была опубликована в январе 1943 года в редактируемом Майклом Голдом марксистском журнале «New Masses». В статье Лозовик упоминает о случайной встрече с Василием Каменским в Москве, в ресторане при РАПП и МАПП на Тверском бульваре. Первый вопрос Каменского, как только он узнал, что Лозовик живёт в США, был о том, не знает ли тот его лучшего друга, Давида Бурлюка. Давид и Мария Бурлюки уже в 1957 году перепечатали этот текст в 33-м номере издаваемого ими журнала «Color and Rhyme».
Луис Лозовик
Луис Лозовик, учившийся в 1904–1906 годах в Киевской художественной школе, сразу после этого эмигрировал в США. В 1912–1915-х он уже учился в Национальной академии дизайна в Нью-Йорке, а в 1915–1918-х изучал историю искусства на историко-филологическом факультете университета Огайо. В октябре 1919 года он получил американское гражданство. После короткой службы в армии, осенью 1920-го, Лозовик отправился в Европу. Сначала он жил в Париже, а к началу 1922-го переехал в Берлин, где устроил несколько персональных выставок. Состоял членом международного авангардистского объединения «Ноябрьская группа», был дружен с Лазарем Лисицким, Иваном Пуни.
После поездки в Советскую Россию в 1923 году, где он встречался с Казимиром Малевичем, Давидом Штеренбергом, Владимиром Татлиным и Натаном Альтманом, Лозовик увлёкся конструктивизмом. При всей симпатии к советской власти он всё же предпочёл вернуться в США, где стал известным графиком. Основной темой его творчества стал современный индустриальный город. Луис Лозовик участвовал во множестве выставок, в том числе в Международной выставке современного искусства, организованной «Анонимным обществом» (Société Anonyme) в Бруклинском музее. Публиковал статьи в американской прессе и читал лекции в «Анонимном обществе» о советском искусстве, а в 1925 году даже написал книгу «Современное русское искусство». Ключевые главы его книги посвящены Малевичу и Родченко. Луис Лозовик сыграл значительную роль в пропаганде советской культуры на Западе, в частности, способствовал популяризации супрематизма и конструктивизма.
В 1927 Луис Лозовик вновь посетил Москву, где познакомился с директором Государственного музея нового западного искусства, Б.Н.Терновцом, и прочёл в музее доклад «Новая живопись в Америке». В январе 1928 года в ГМНЗИ состоялась его персональная выставка. В 1929 году Лозовик стал одним из организаторов «Клуба Джона Рида», объединившего американских художников левых взглядов. В 1931 году он содействовал устройству в ГМНЗИ членов Клуба. Она открылась 1 марта 1931 года, участвовал в ней и Давид Бурлюк. На выставке было представлено 96 произведений, главным образом сатирическая графика. Экспозиция состояла из пяти разделов: экономический кризис в САСШ (Северо-Американские Соединенные Штаты) как проявление мирового кризиса; положение негритянских трудовых масс в капиталистической Америке; фашизм и социал-фашизм; войны и интервенции; международный пролетариат и очаг мировой революции — СССР.
Работы, присланные на выставку, задержались в СССР на несколько лет. Летом 1932 они были показаны на выставке «Революционное искусство в странах капитализма» в ГМНЗИ, в 1933 демонстрировались в Харькове, затем в Ленинграде, и только в июне 1934 были отправлены назад в США.
В 1936-м, вместе с другими еврейскими художниками США, Луис Лозовик передал несколько своих работ в дар СССР, для собрания будущего Государственного музея Биробиджана.
Лозовик сотрудничал со многими журналами: Nation, New Masses, Revue, Arts, Theatre Arts Monthly. В период экономической депрессии в США создавал фрески (Главпочтампт Нью-Йорка, 1936) и плакаты по заказам правительства. Он прожил долгую жизнь, и в 1972, за год до смерти, был избран членом Национальной академии дизайна. Мемуары Луиса Лозовика «Survivor From a Dead Age» были изданы в 1997 году.
Луис Лозовик. Автопортрет. 1930
Среди бумаг, хранящихся в фонде Давида Бурлюка в Исследовательском центре специальных коллекций библиотеки Бёрда американского Сиракузского университета, я нашёл короткое письмо к Бурлюку от Лозовика, написанное аккуратным каллиграфическим почерком. Вот оно:
137 East 27th St.
New York
Nov. 7, 1926
Дорогой Давид Давидович!
Известный литовско-русский художник Макс Банд, который выставлял с большим успехом в Берлине и Париже, находится в настоящее время в Нью-Йорке.
Надеюсь, что Вы найдёте место в «Русском голосе» поместить пару слов о его предстоящей первой выставке в Америке.
Прилагаю каталог.
Ваш Л. Лозовик.
Письмо
Макс Банд… Художник, который с успехом выставлял свои работы в Берлине и Париже… Странно. Мне это имя ровным счётом ничего не говорило. Тем интереснее было погрузиться в поиски.
Информации о Максе Банде (Бэнде) действительно оказалось крайне мало, а на русском языке её вообще не было. Данная статья — первая попытка заполнить этот пробел.
Макс Бэнд. Автопортрет
Макс Бэнд родился 21 августа 1901 года в маленьком литовском городке Кудиркос-Науместис (тогда он носил название Владиславов, в честь короля Речи Посполитой Владислава IV). Этот городок, в котором и сейчас живёт меньше двух тысяч человек, не давал особого простора для творческого воображения, но Бэнд был полон решимости творить. Свою первую картину он написал самодельными кистями, сделанными из деревянных палочек.
Справедливости ради нужно сказать, что Бэнд не был единственным известным уроженцем Владиславова. В довольно большой еврейской общине местечка (перед Второй мировой войной она насчитывала около трёх тысяч человек) появились на свет сионистский лидер в США, раввин, религиозный мыслитель и историк Абба Гиллель Силвер и американский журналист, переводчик, писатель и дипломат Герман Бернштейн. Во Владиславове долго жил известный литовский композитор и литератор Винцас Кудирка.
Брошюра о Бэнде
Получать художественное образование Бэнд отправился в Берлин. Его успехи были быстро замечены, один из первых его рисунков был выбран учителем для представления на выставке. С этим рисунком произошёл забавный случай — один из коллекционеров захотел его купить, но Бэнд никак не мог сложить цену. В конце концов он ответил, что ценит время больше, чем деньги, поэтому цифра была согласована, исходя из стоимости еды за два месяца.
Из Берлина Бэнд переехал в Париж, где жил до 1940 года. Французский критик Пол Фиренс, описывая ранний период его творчества, заметил, что именно парижское небо и сам Париж с его «бледной лазурью, неповторимым серым, восхитительным белым» стали его третьим учителем — после Литвы и Лувра. «Он взял что-то у Шардена, что-то у Коро и Боннара», — указывал Фиренс9.
Макс Бэнд. Женский портрет. 1939
Макс Бэнд писал в основном натюрморты и пейзажи. Он любил рисовать море. Многие его холсты и рисунки посвящены религиозным еврейским мотивам. Те, что были написаны уже после войны, проникнуты болью и состраданием к жертвам Катастрофы. Вот как описывал Бэнд одну из своих работ, изображавших застывшего в печали учёного-талмудиста:
«Прожив во Франции почти двадцать лет, я начал видеть что-то странное в глазах людей. По мере того, как угроза бомбардировок становилась всё более угрожающей, французский народ, который на протяжении веков шёл с гордостью и свободой, как и положено народу, который повсеместно считается воплощением культуры и духа, начал жить в страхе. Это проявлялось в их взглядах и жестах. Они слушали угрожающие звуки в ночи»10.
Макс Бэнд проявил себя и как теоретик искусства — в 1935 году он издал книгу «История современного искусства».
Макс Бэнд. Окраины Мариямполя
Немного больше информации о Бэнде можно узнать из его письма Давиду Бурлюку, которое также хранится в фонде Бурлюка в Сиракузском университете. Вот это письмо:
Paris le. 31 Mars. 1930
Дорогой Давид Давидович!
Я был очень тронут Вашим вниманием и благодарю Вас за присланный отзыв обо мне про выставку (sic!) «Марии Лани». Я очень рад, что Вы меня не забыли.
Я давно, очень давно собираюсь Вам писать, но такая уже парижская жизнь у художника, чем дальше в лес, тем больше дров, и каждое достижение в области живописи и выражении своего «я» вызывает всё новые стремления, и это бесконечно. Обладая при том таким беспокойным характером, как Ваш друг. Но это нам, евреям, было послано давно. Моисей когда-то, в минуту гнева, проклял: «Да будет у вас вечное нетерпение и беспокойное сердце». И это сбылось. Но всё это толкает вперёд. И я много успел. Вот посмотрите. В конце апреля Balzac-Galerie Park ave. и 57 st. открывает выставку моих работ, среди которых есть и совсем последние, особенно фигурные вещи.
Не откажите, дорогой друг, навестить эту выставку, меня очень это будет радовать.
В Париже моя выставка была в ноябре и прошла с настоящим успехом, Люксембургский музей приобрёл картину, и моими работами после этой выставки занимается теперь одна из самых крупных галерей, Marcel Bernheim. Это он и устроил мою выставку в Balzac-Galerie.
В феврале прошлого года была моя выставка в Берлине, которая дала мне хорошее положение в Германии, пол выставки было продано, и прекрасная пресса. Но в Берлине я не новичок. Я там в своё время работал и
выставлялся. Я Вам прилагаю к этому письму каталог берлинской выставки и парижской, также несколько снимков своих работ.
В прошлом году было у меня куплено 3 работы. France Institute of Art в Philadelphia. Я, к сожалению, в New York сам не еду и прошу Вас, дорогой друг, если Вы сумеете пригласить на мою выставку Madame Dreyer5. Может быть, кое-что понравится для Brooklyn‘ского музея.
Меня интересует Ваше мнение о моих вещах, ведь Вы видели мои работы в 27 году и сможете увидеть перемену. Это ведь почти 4 года. И я буду с нетерпением ждать Вашего отзыва. Как Вы живёте? Как работаете? Буду очень благодарен, если пришлёте несколько фотографий с Ваших вещей. Как Ваша супруга и сыновья? Очень большие ведь, наверное, стали. Привет Вам и Вашей семье сердечный. Моя жена Вам сердечно кланяется.
Ваш друг Max Band.
3 rue Liand. Paris.
P.S. Если найдёте свободный уголок в Вашей газете для воспроизведения одной из работ, очень обрадуете.
Благодаря этому письму многое становится понятным — и то, что Бурлюк внял просьбе Лозовика и опубликовал в газете «Русский голос» заметку о выставке Бэнда, и то, что после этого у них завязалась переписка — Бурлюк никогда не «терял» корреспондентов, даже несопоставимых с ним по уровню и известности. Наоборот — всю свою жизнь он опекал даже самые скромные таланты, был рад любым творческим проявлениям и всячески расхваливал своих друзей и знакомых, иногда даже избыточно. Но в случае с Бэндом никаких преувеличений не было — попасть в число художников, сотрудничающих с парижской галереей Марсель Бернхайм, было честью, да и Люксембургский музей чьи попало работы не приобретал.
Макс Бэнд. Портрет мальчика. 1932
Французская карьера прервалась в 1940 году — оставаться в Париже было просто опасно. Макс Бэнд уехал из Франции в США и поселился в Калифорнии, где жил и работал до 1974 года. Он умер в Голливуде. Широкой известности в Америке он не приобрёл, но зато… стал родоначальником целой династии.
Макс Бэнд. Свадьба в штетле
Макс Бэнд. Пейзаж
Макс Бэнд. Еврейский рабочи. 1933
Сын Макса и Берты Бэнд, Альберт (7 мая 1924–14 июня 2002), стал известным американским режиссёром и кинопродюсером. Он родился в Париже и вместе с родителями переехал в США. Окончил Hollywood High School, а затем начал работу стажёром в кинокомпании Warner Bros. Альберт Бэнд стал помощником режиссёра Джона Хьюстона на съёмках легендарного фильма «Асфальтовые джунгли» (1950) и автором сценария для снятого Хьюстоном фильма «Алый знак доблести». Как режиссёр и продюсер, он дебютировал в фильме «Молодые пистолеты» (1956), а в конце 1950-х уехал вместе с Хьюстоном в Европу, где стал продюсером целого ряда фильмов. Затем Альберт вернулся в Голливуд, где продолжил кинокарьеру в качестве продюсера, режиссёра, сценариста и актёра. В его послужном списке — десятки кинофильмов и телесериалов.
Двое сыновей Альберта Бэнда, Чарльз Роберт и Ричард Говард Бэнд, тоже сделали карьеру в кино.
Родившийся в 1951 году Чарльз Роберт Бэнд стал продюсером, сценаристом и кинорежиссёром, известным по комедийным «фильмам ужасов». В начале 1980-х он основал компанию Empire Pictures, чей первый коммерческий успех состоялся в 1985 году с выпуском фильма «Гоблины», который собрал в прокате 35 миллионов долларов при бюджете в один миллион. Это открыло дорогу к показу в кинотеатрах таких хитов компании, как «Реаниматор» и «Трансеры». Получив деньги, Бэнд купил Castello di Giove, замок XII века, расположенный в Джове, в Италии. Замысел продюсера состоял в том, чтобы использовать замок как место для съемок и базу компании в Европе. Вскоре Empire Pictures приобрела также студию, основанную Дино де Лаурентисом в 1946 году. В 1986-ом Чарльз Бэнд был продюсером триллера «Затаившийся» режиссёра Дэвида Шмеллера, главную роль в котором исполнил Клаус Кински, которого Бэнд впоследствии называл одним из своих любимых актёров. В режиссёрском и продюсерском списке Чарльза Бэнда — десятки фильмов.
Ричард Бэнд родился в Лос-Анджелесе 28 декабря 1953 года. Когда ему было пять лет, он переехал вместе с семьей в Швецию — отец работал там с Джоном Хьюстоном в качестве режиссёра и продюсера. Следующий год семья прожила в Париже, где Ричард по возвращении из школы изучал симфонии Бетховена, «раскладывая» их на столе в столовой. В 1959 году вся семья перебралась в Рим, где прожила одиннадцать лет. Ричард всё больше увлекался музыкой и в 1963 году купил свою первую гитару. Через короткое время подросток начал работать музыкантом в окрестностях Рима, а затем — организовывать собственные группы и колесить с концертами по всей Италии вместе с четырьмя взрослыми музыкантами. В семнадцать лет Ричард уже был известен в большинстве городов Италии.
В 1970 году он возвратился в США. Когда его брат открыл свою первую кинокомпанию, Ричард сделал перерыв в занятиях музыкой и начал работать с Чарльзом в качестве помощника режиссёра. Позже, начиная с конца 1970-х, он стал писать музыку к фильмам ужасов и немало в этом преуспел. У Бэндов сложился семейный подряд в «ужастиках» — отец продюсировал, старший сын снимал, младший — писал музыку. Ричард Бэнд написал музыку более чем к восьмидесяти пяти фильмам ужасов. Безусловно, это не мгло остаться незамеченным. За музыку к фильму «Извне» режиссёра Стюарта Гордона в 1986 году он получил приз на Международном кинофестивале в Каталонии.
Самый молодой представитель творческой династии Бэндов — и, пожалуй, самый известный сегодня — это певец, композитор, лидер группы The Calling Алекс Бэнд, родившийся 8 июня 1981 года в Лос-Анджелесе в семье Чарльза и Меды Бэнд. Пока Алекс рос, он иногда появлялся с маленькими ролями в фильмах отца. Писать песни и играть на гитаре он начал с восьми лет. В 1996 году вместе со своим другом и напарником, Аароном Камином, Бэнд создал группу The Calling. В 15 лет Алекс и группа The Calling подписали контракт со звукозаписывающей компанией RCA Records. Cотрудничество Бэнда и Камина оказалось весьма успешным, группа выпустила два альбома — «Camino Palmero» (2001) и «Two» (2004). Первый из них занял 36 место в рейтинге Billboard Sales и впоследствии стал платиновым.
Алекс Бэнд
Самым большим успехом The Calling стал их сингл из альбома «Camino Palmero» под названием «Wherever You Will Go», который вышел в 2001 году. Вскоре песня стала первым номером в рейтинге Billboard Hot AC и удерживалась на этой позиции на протяжении 27 недель; позже она достигла № 3 в рейтинге Hot 100.
Помимо «Wherever You Will Go», The Calling вошли в Топ-40 с такими песнями, как «Adrienne», «Our Lives» и «Things Will Go My Way».
Сингл второго альбома под названием «Our Lives» был использован на церемонии открытия Олимпийских игр в 2004 году в Афинах и занимал 34 место в рейтинге Billboard Top 40. Сингл из того же альбома «Anything» оказался ещё более популярным, заняв 23-е место в Adult top 40.
В 2005 году группа объявила о распаде, но в 2016 году вновь воссоединилась. Продажа их записей по всему миру превысила шесть миллионов экземпляров. Согласно журналу Billboard, их песня «Wherever You Will Go» была названа песней №1 из 10 в разряде Adult Pop Charts.
В сольной карьере Алекс хорошо известен песней «Why Don’t You & I», записанной в 2004 году. В 2008 он создал свою звукозаписывающую студию AMB Records и выпустил альбом «Alex Band EP», на котором было заисано пять песен. Полноценный сольный альбом «We’ve All Been There» Бэнд выпустил в июне 2010-го.
Было бы странным, если бы Алекс Бэнд не продолжал традицию деда, отца и дяди и не работал бы в кино. Бэнд и Камин написали песни для нескольких фильмов, многие из которых Алекс впоследствии исполнил. Одной из таких песен был сингл «For You», который использован в фильме «Сорвиголова». Песня заняла 9 место в рейтинге Billboard Top 200. Кавер «Keep Your Hands to Yourself» был использован в фильме «Стильная штучка». Бэнд записал песню «Take Hold of Me» для использования её в фильме «Рыбка без велосипеда», где у Алекса есть маленькая роль. Его песни звучали в саундтреке к фильму «Братц».
Алекс Бэнд также записал песню «The Truth» для использования в фильме «Doll Graveyard», режиссёром которого был его отец. Музыка из дебютного сольного альбома Алекса использована в сериалах «Мелроуз Плейс» и «Дневники Вампира». 22 мая 2012 года вышел новый мини- альбом Бэнда под названием «After The Storm».
Алекс снялся также в ряде эпизодических ролей — в фильме «Бар “Гадкий койот”», сериале «C.S.I.: Место преступления — Нью-Йорк».
В 2012 году у Алекса обнаружили болезнь Паркинсона, но он продолжил заниматься музыкой. В 2016 году у него родился сын Макс. Сына назвали в честь прадедушки, того самого Макса Бэнда, который ещё в 1926 году познакомился с Давидом Бурлюком.
Какие невероятные открытия могут быть сделаны из-за одного короткого письма! И какое счастье, что Макс Бэнд решил в далёком 1940 году уехать из Франции в США. Всей этой династии одарённых и творческих людей просто могло бы не быть…
Литература
1 Бурлюк Давид. Энтелехизм. Теория. Критика. Стихи. Картины. Изд. М.Н. Бурлюк. Нью-Йорк, 1930. С. 14.
2 Там же. С. 16.
3 Евдаев Ноберт. Давид Бурлюк в Америке. Материалы к биографии. М., Наука, 2008. С. 391
4 Об А. Браиловском см.: Хазан В. Человек, скупо отдававшийся бумаге (Не-сколько штрихов к портрету А. Я. Браиловского) // Русские евреи в Америке (РЕВА). Кн.13 / Ред.-сост. Э. Зальцберг. — Торонто; СПб.: Гиперион, 2016. — С. 133—162.
5 Евдаев Ноберт. Давид Бурлюк в Америке. Материалы к биографии. М., Наука, 2008. С. 196.
6 О Б. Анисфельде см: Гамарник К. Театральные работы Бориса Анисфельда в Росси, Европе и США. РЕВА. Кн.10//ред.-сост. Э.Зальцберг. Из-во «Гиперион». Торонто; СПб., 2015. С.189-239.
7 О Рафаэле и Мозесе Сойерах см.: Деменок Е. Давид Бурлюк и братья Сойеры. РЕВА. Кн.14//ред.-сост. Э.Зальцберг. Из-во «Гиперион». Торонто; СПб., 2016. С.193-220.
8 Бурлюк Давид. Письма из коллекции С. Денисова. Тамбов, 2011. С. 693.
9 http://www.beloosesky.com/artists/max-band (дата обращения: 01.11.2019).
10 Там же.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer1/demenok/
