Свела меня как-то судьба с маленькой девочкой по имени Алёнка.
За долгие годы практики детишки мне попадались разные. У каждого из них была своя проблема и своя беда. Одни приходили на речевые занятия ежедневно, другие всего несколько раз в неделю. А научившись говорить, уходили, навсегда покидая мой офис. Шли годы, и время постепенно стирало в памяти истории болезней‚ имена и лица моих маленьких пациентов… Но, эту удивительную девочку и каждый час работы с ней я помню и сейчас, хотя прошло уже много-много лет. Обычный телефонный звонок… взволнованный голос, слезы, и извечный вопрос: Почему? Почему это случилось у нас? Почему никто не может помочь нашей дочке? Ей уже четыре года, а она не может произнести ни единого слова.
Вскоре Алёнка переступила порог моего офиса. Спокойная, уверенная в себе, она деловито уселась напротив меня, терпеливо ожидая привычных вопросов и тестов. Прекрасный глазной контакт, безупречное внимание, сосредоточенность.
— Ну, давай знакомиться, меня зовут Лариса, а проще, Лала. А тебя как?
Протянула руку. На изящном золотом браслете выгравировано её имя «Алёнка».
— Ты знаешь зачем ты ко мне пришла?
Она уверенно кивнула головой.
— Ты будешь учиться говорить, но придется очень много работать. Согласна?
Непрерывно кивая головой, девочка смотрела на меня не мигая, и только плотно сжатые губы выдавали её напряжение и беспокойство. Алёнка полностью понимала обращенную к ней речь, безукоризненно выполняла все словесные команды, свободно справлялась с заданиями. Она совсем не умела говорить, но могла настолько чётко выразить себя, что вроде бы легко обходилась и без слов. Её рот молчал, но огромные цыганские глаза постоянно «говорили» о чем-то, то радостно светились, как два уголька, и благодарили за что-то, то заискивающе просили или требовали, а то сердились и погружались в глубокую обиду.
Девочка была наделена невероятным талантом общения. Владея всего лишь одним единственным звуком “А”, который каждый раз был окрашен по-разному, то озорной и веселый, то грустный и безнадёжный, она легко и просто входила в контакт. В этом ребенке как-то удивительно сочеталась детская непосредственность и врожденная взрослость, высокий для её возраста интеллект и неумение говорить.
Малышка родилась раньше положенного срока. Маленькая, хрупкая, она слабо набирала в весе, часто болела. Но, стараниями родителей, к годам двум практически компенсировалась, догнала своих сверстников, и начала развиваться совершенно нормально. Да, вот только речь оставалась неразрешенной проблемой. Походы по врачам, логопедам, специалистам народной медицины, в основном, сводились к бесконечным тестам, модным диагнозам, типа аутизм, и печальным прогнозам, но никак не меняли ее речевой статус.
Итак, вопреки здравому смыслу, поскольку ей было уже четыре года, я дерзко взялась за непосильную задачу. Не буду описывать сложности начальных шагов, скажу только, что они были очень и очень нелегки. Девочка так мечтала говорить, а втягивалась в работу критически вяло: плакала, капризничала, убегала, даже отказывалась от игрушек. Первые дни занятий, с их утомительными монотонными упражнениями, массажами языка, речевой гимнастикой, тянулись бесконечно долго. Несмотря на то, что вся терапия носила форму увлекательной игры, она все равно требовала от ребенка огромного напряжения, усидчивости, внимания. И Алёнка была очень внимательна и прилежна, не отрывая глаз смотрела на своих кукол и слушала как они “разговаривают» моим голосом, как лает собачка и мяукает котёнок. С огромным удовольствием нажимала кнопки, чтобы лягушонок высунул язык и сказал” ква-ква». Но никак не могла вторить им, губы её оставались неподвижны и никак не хотели складываться в какие-либо слоги. Мимикой лица, жестами, она умела выразить свою боль и обиду, радость и гнев, а научиться говорить никак не могла. Язычок, будучи весьма подвижным, спонтанно являл чудеса аэробики: то свободно сворачивался трубочкой и выпрыгивал изо рта, то поднимался наверх и щелкал, но был не в состоянии воспроизвести элементарные движения по подражанию.
Название этому нарушению речи — Апраксия, невозможность выполнения целенаправленных действий, требуемых для произношения, потому что мозг не дает команду органам артикуляции, не программирует последовательность работы мышц, необходимых для образования звуков. Причины болезни, как и её течение, бывают самые разные, а болезнь плохо подаётся коррекции. Но, при своевременно и грамотно построенной работе, дети обретают возможность говорить и практически свободно общаются посредством речи.
Но вернёмся к девочке по имени Алёнка. Продолжительность занятий я постоянно увеличивала и теперь она уже проводила у меня в офисе по несколько часов в день. И только пятница, завершающая напряжённую неделю, сулила ребёнку относительный отдых и короткую передышку. Календарь быстро перелистывал страницы, а желаемый результат всё ещё был за горами. Мои друзья, коллеги, неустанно советовали отступиться и остановить терапию. Не скрою, временами меня охватывала настоящая паника. ‟Почему так долго? А вдруг не получится”. Хотя уже после нашей первой встречи я точно знала, что эта девочка пройдёт через все трудности, реализует свой речевой потенциал и будет говорить, невзирая на все безнадёжные прогнозы. Она очень старалась, но помимо основной проблемы, развитию речи мешал ещё и психологический барьер, страх говорения, ведь она молчала так долго и разрушить этот стереотип молчания было довольно-таки сложно.
Занятия наши протекали по-разному. Какой-то день катился легко и успешно, а какой-то казался нескончаемо длинным и безнадёжным. Удача и провал почему-то часто менялись местами. Но всё равно, ступенька за ступенькой Алёнка поднималась всё выше и выше. Язык постепенно обретал подвижность и начинал двигаться по команде, а губы имитировать нужные действия и слоги. И, наконец наступил день, когда Алёнка сказала свое первое слово. Она была так счастлива, что казалось вот-вот потеряет сознание от радости, от неожиданности, от усталости. Бегала по комнате, поочерёдно обнимая нас с мамой; плакала и смеялась без конца повторяя то, что сумела сказать с опозданием на целых три года». Пока это было одно, всего лишь одно маленькое слово, которое обычно ребёнок спонтанно произносит в годовалом возрасте. А Алёнке, в её четыре года, оно стоило несколько месяцев изнурительной работы. Иногда мы сотни раз повторяли одно и тоже, а наутро всё бесследно исчезало, слова убегали и язык снова искал во рту нужную позицию, так успешно выполняемую еще вчера. Девочка занималась с поразительным усердием, исправно посещая занятия и неукоснительно выполняя домашние задания. Она никогда не отказывалась от работы, словно понимала, что от речи зависит вся её жизнь. Пожалуй, я впервые видела ребенка так азартно желающего говорить и маму, свято следующую всем моим рекомендациям и назначениям. Маму, которая верила в успех несмотря на то, что ветер удачи часто менял своё направление. Бывали дни, когда Алёнка едва справлялась с усталостью, глаза наполнялись слезами и тогда она, положив головку на стол, отдыхала несколько минут, вздыхая по- взрослому, задумывалась на миг и снова возвращалась в рутину наших бесконечных, назойливых упражнений. Она никогда не жаловалась, не плакала, не просила передышки. Не знаю, откуда эта маленькая девочка черпала силы для столь интенсивной и долгой работы. Природа щедро одарила Алёнку ярким умом, лёгким и весёлым характером, хотя её детские годы были заполнены вовсе не беспечными детскими играми. Каждое новое слово давалось ей огромным трудом, но она всегда хотела работать. Находясь дома, часто хватала своё пальтишко и тянула мать к двери со словами: ‟Лала, Лала, говорить.» Каждый день по дороге ко мне она где-то срывала крошечную ромашку или травинку и дарила мне с такой важностью, так празднично, словно это был огромный букет роз. И не скрою, эта маленькая травинка значила для меня очень и очень много. Ведь так ребёнок выражал свою любовь, благодарность, которые еще не умела высказать словами. Но день за днём и час за часом она набирала словарный запас, а ещё через некоторое время начала говорить, строить небольшие предложения, учить стишки. Овладев речью, она так радовалась своим успехам, что постоянно разговаривала со всеми подряд: «Доброе утро, улица! Пока, солнышко, до завтра! Цветочки, спокойной ночи”. Теперь они, Алёнка и Речь, подружились навсегда и стали неразлучными друзьями. Интересно было наблюдать, как из маленьких калейдоскопических осколков, речь её складывалась в яркую, эмоциональную, с широким диапазоном чувств и желаний. Каждый день она выплескивала на меня водопад своей благодарности, то прижимаясь губами к моей руке, то обнимая или посылая мне воздушные поцелуи.
Занятия наши остались далеко позади.
Но девочка по имени Алёнка, и её долгая дорога к речи, наверное, навсегда останутся в моей памяти.
Не знаю почему, но сегодня мне захотелось рассказать об этой незаурядной девочке.
Быть может, эта история кому-то сможет помочь. Быть может, прочитав её, какие-то родители перестанут плакать и бесконечно восклицать: ‟Почему, почему это случилось у нас?” И не будут терять драгоценного времени, найдут нужную тропинку и приведут своего ребёнка к речи, невзирая на многие неудачи и мрачные прогнозы.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer1/laraberman/
