(продолжение. Начало в №11/2019 и сл.)
«Белый танец» под жарким предрождественским солнцем[1]
Этот текст был написан в конце 2013 года и разослан друзьям вместе с Новогодними пожеланиями. Он несколько отличается по стилистике от других очерков, но он передает некоторые особенности предрождественского времени в небольшом городке северной части Калифорнии. К тому же он дополняет вышеприведенный рассказ о Trader Joe’s.
Осталось несколько дней до Западного Рождества, одного из главных праздников Америки. Я стою oколо одного из магазинов сети Trader Joe’s. Стою не просто так — жду свою жену, которая уже давно внутри магазина. Конечно, я просил ее не задерживаться, но и моя просьба, и ее обещание все сделать быстро — лишь риторика. Я знаю, что быстро она не управится, она знает, что я это знаю… Обычно в правом дальнем углу Trader Joe’s стоит стол, на нем — большой кофейник со свежим горячим кофе, несколько коробок с разными сортами молока, сахар и сахарин, бумажные стаканчики и салфетки. Делай себе по вкусу и пей…
Сегодня почему-то кофе не было, было какао. Со стаканчиком кофе я постоял бы немного в торговом зале, поглазел бы на публику, но какао — не мой напиток. Я все время провел на улице, и, наверное, поэтому мне открылось нечто новое, чего на протяжении почти двух десятилетий жизни в Америке я не видел… скорее, не замечал.
Небольшой калифорнийский городок несколько южнее Сан-Франциско. Конец декабря, очень солнечно, тепло, даже слегка жарко. Однако жара не давящая,
как летом, а мягкая, не загоняющая в тень или в машину с кондиционером. Приятно стоять на краю не очень большого паркинга, греться на солнце и наблюдать предрождественскую атмосферу. Люди подъезжают к магазину, заходят в него и выкатывают оттуда наполненные продуктами тачки. Но я не заметил, как мое внимание переключилось с людей на машины.
…пустых мест на паркинге не было. Водители кружили вдоль рядов припаркованных машин, и если обнаруживали освободившееся место, не искали лучшего, более удобного, а мгновенно занимали то, что есть. Если водитель замечал, что из магазина выходит покупатель и движется к одной из машин, вблизи которых он оказался в процессе своего кружения по паркингу, то он застывал, надеясь на то, что вот-вот именно он сможет занять освобождающееся место. Думаю, что особенно торопившиеся и особенно нетерпеливые водители испытывали недобрые чувства к проходившему мимо покупателю, зато все искренне любили тех, кто направлялся к близко расположенной к водителю машине, загружал в нее покупки и медленно выезжал с паркинга.
В этом кружении машин, моментальном заполнении освобождающихся мест была какая-то гармония, ритмика, взаимопонимание людей, сидевших за рулем. Каждый действовал по своему усмотрению, но вместе с тем всех объединяла общая цель, как можно быстрее запарковаться. Отсюда — схожесть маневров. И все вместе это было похоже на какой-то сложный танец, виденный мною когда-то в балетном или драматическом спектакле, возможно, в кино. Соприкосновения танцующих не было, лишь взгляды: вопросы и ответы, надежды и разочарование.
А еще все это напомнило мне «белый танец» давних школьных времен. Ожидание, пригласят ли тебя или нет… пригласит ли она или нет…
«Солярис-101»[2]
Общенациональный «хайвей-101» (U.S. Highway 101) является главной американской дорогой, идущей с севера на юг вдоль Тихого океана. Она начинается в штате Вашингтон, продолжается в Орегоне, затем входит в Северную Калифорнию, заходит в Сан-Франциско, пересекает Кремниевую долину и завершается в центре Лос-Анжелеса. Общая протяженность дороги — 2378 км. В разных местах она имеет свои имена. В Орегоне ее называют Прибрежным орегонским хайвеем, в некоторых частях Калифорнии –Тихоокеанским хайвеем, на юге Калифорнии — уважительно «the 101», в северной части — менее официально «101», или «ван-оу-ван».
Дорога — уникальна. Параллельных ей скоростных путей в штате нет. Пока не существовало «живой карты» Google и GPS, прежде чем ехать куда-либо, приходилось звонить и спрашивать, как добраться. Ответ практически всегда включал: «take one-oh-one», то есть «выезжайте на “хайвей-101”».
Уже через несколько минут после въезда на хайвей чувствуешь себя членом бесконтактной общности, объединенной тем, что в данный момент все оказались в одном месте и движутся в одном направлении. Все личное отходит на задний план, отношения всех подчиняются лишь правилам движения и здравому смыслу. При сильном дожде, шторме, когда в метре от машины ничего не видно, у всех включены фары и все держат между машинами бóльшую, чем обычно, дистанцию. Если солнце стоит по ходу движения, то оно ослепляет всех. В утреннем трафике рядом медленно движутся дорогие новые машины и давно устаревшие модели, нервничают и миллионеры, и безработные. Когда впереди идущие машины начинают притормаживать, то следующие за ними тоже вынуждены тормозить, даже если кто-то опаздывает. Если «пробка» рассосалась, то постепенно набирают скорость все машины, хотя, возможно, кто-то и не торопится.
В тот вечер, о котором о котором я хочу рассказать, я не предполагал оказаться на «ван-оу-ван»; я промчался по нему днем, когда спешил к моему другу в сауну. Посидели там полтора-два часа, поговорили, попили пива, а у него дома нас уже ждал обед. Непременная селедка с луком, квашеная капуста, горячая картошка, ветчина и многое другое. Затем — первое, второе и чай. И, конечно же, выпивали: я в последнее время предпочитаю коньяк или виски, мой друг — водку. Опрокинули «за встречу», «за успехи в делах», за хозяйку дома, ну и еще несколько обязательных тостов. Такие встречи у нас происходят несколько раз за весну-лето. Осень-зиму мой друг проводит в России, он читает курс судоходной астрономии в Мурманском государственном техническом университете.
Обычно я не тороплюсь покидать эту гостеприимную семью, да и пью я немного, но все равно после сауны и доброго застолья предпочитаю возвращаться домой по El Camino Real — неспешной локальной дороге, идущей недалеко от хайвея параллельно ему. Конечно, этот «маневр» не предохраняет от встречи с полицией, но все же так ехать спокойнее. Но в тот раз я почему-то поехал по «ван-оу-ван».
Мой путь начинался в одном из известных городков Кремниевой долины — Маунтин-Вью, в котором, к примеру, расположены один из исследовательских центров НАСА (Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства), фирма Google и ряд других кампаний из перечня 1000 крупнейших американских бизнесов. Я быстро добрался до хайвея, перешел на вторую или третью линию, по которым ехать много удобнее и безопаснее, осмотрелся и поехал домой. Днем обычная скорость — 60–65 миль/час (100 км/час или немного больше), вечером я стараюсь не превышать 60 миль/час.
Было часов 7–8 вечера, солнце уже зашло, в машине и без кондиционера не было жарко, можно было включить радиоприемник и слушать музыку. Обычно он у меня поставлен на «классику», и поэтому искать волну при управлении машиной не приходится.
Гладкое покрытие хайвея, хороший обзор дороги, ровная скорость, красивая музыка, относительно небольшое количество машин, движущихся впереди, сзади и по бокам. Путь от Маунтин-Вью до моего Фостер-Сити недолог, даже вечером около получаса, проходит он мимо семи небольших городков с несколько гипнотизирующими названиями: Пало-Альто, Стэнфорд, Менло-Парк, Атертон, Редвуд-Сити, Сан-Карлос, Бельмонт… Все это успокаивало, расслабляло, настраивало на философско-романтические, полуфантастические размышления. Когда дорога поднялась на невысокий холм, открылось какое-то метафизическое зрелище: в полнейшей темноте были различимы лишь несколько машин, идущих непосредственно передо мною, а дальше — линия движущихся автомобильных огней, тянущаяся до горизонта. В какой-то момент я я вдруг почувствовал, что существую лишь как часть бесконечного потока машин, как часть дороги и звездного неба. Мое собственное «я» куда-то исчезло.
Я понимал также, что в этот момент огромное число машин ехало по этому же хайвею, и внутри каждой кто-то думал о своем, в салоне играла понятная этим людям музыка, каждый жил своей жизнью. Но вместе с тем нас всех связывал этот Тихоокеанский хайвей. Он не просто шел вдоль океана, он сам и был земным океаном. Мыслящим. Разумным. Это был «Солярис-101».
Я не должен был в тот момент на хайвее, но оказался. Это он меня позвал. Чтобы открыться мне.
Школьные годы
Летние кэмпы[3]
Летние кэмпы — это не совсем летние лагеря или совсем не летние лагеря, которые мы помним по нашему пионерскому детству. Скорее, это — краткосрочные летние школы, которые по своему выбору и в силу возможностей их родителей посещают летом школьники в течение недели-двух. Это недешевое удовольствие, но сидеть дома с детьми родителям еще дороже. К тому же с детьми надо чем-то заниматься. А так, утром родители привозят детей, а во второй половине дня забирают.
Сегодняшний рассказ — для тех, у кого есть дети-внуки школьного возраста, но не только, кэмпы — часть американской системы воспитания и обучения. Моя внучка, Лиза, ей было тогда почти 11 лет, в это лето посетила пять недельных кэмпов. Один из них был в Сан-Франциско, и она ездила туда и обратно с мамой, так как это было недалеко от ее работы. В четыре других мама отвозила ее утром, это примерно в получасе от их дома. Но не стоит думать, что это рядом с домом и можно прогуляться. Так, джазовый кэмп был в получасе езды по фривею со средней скоростью 60 миль/час, или 100 км/час; значит, в 50 км от дома. Я ежедневно забирал ученицу из кэмпов в промежутке от 3-х до 4-х часов дня. Как обычно в американских школах, дети приносят свою еду, есть часовой перерыв, когда они едят (или не едят, это их дело) и играют на улице.
Программы кэмпов, в которых как правило преподают студенты колледжей и университетов, нацелены не на то, чтобы учить, а чтобы научить. Кроме того: фокус — на конечный результат, на достижение цели, на создание готового «продукта», на повышение самооценки.
Даже перечень кэмпов, в которых Лиза училась летом, указывает и на разнообразие предложений, и на широту спектра (на сочетание) интересов обычной американской девочки, окончившей начальную школу (5 классов). Первый кэмп был — «цирковой», второй — «уход за домашними животными», третий — «компьютерное создание мультиков и игровых фильмов», четвертый — «бадминтон» и пятый — «джаз». Возможно, в двух-трех кэмпах она хотела бы быть более недели, но не получается; много желающих, потому — неделя и не больше. В прошлом году она посещала: джаз, теннис, основы поварского дела, катание на роликовой доске и что-то связанное с компьютерами.
Сейчас девочка думает быть либо ветеринаром, либо работать на компьютере. Ясно, что второе — у нас всеобщее «помешательство». Время такое, да и место жительства такое — Силиконовая долина. Отсюда — уже выбор двух кэмпов. Цирковой — хочет научиться показывать фокусы и немного дрессировать кошек, которых у нее две. Бадминтон — так как не было удобного кэмпа с теннисом, которым она занимается в году, а джаз — ей понравился в прошлом году, и в этом — почти год раз в неделю приезжала домой учительница по электрогитаре.
Кэмп по животным проходил в шелтере (приюте), где живут бездомные коты и собаки, и специально разводимые в небольших количествах зайцы, мыши, морские свинки, птицы. Туда приезжает множество людей, чтобы купить за очень небольшую плату котят, щенят и другую живность: чистота и порядок удивительные. У Лизы две кошки именно оттуда. Основную работу по присмотру за животными выполняют волонтеры, и таких предостаточно. Разного возраста и разного социального положения. Итогом посещения этой школы было написание отчета с картинками.
За неделю во втором кэмпе дети создали один мультик и один игровой фильм. Сами пишут сценарий, сами строят декорацию и двигают кукол при съемках мультифильма, становятся артистами и снимают игровой фильм. В конце класса — показ родителям и обсуждение. Все остается на дискете, так что можно показывать друзьям.
Бадминтон — он и есть игра. Бегали и играли. 95 процентов детей и преподавателей — китайцы.
Сегодня был последний день музыкального кэмпа. Небольшой концерт. Дети — их довольно много — были объединены в 11 бэндов, они сами писали слова песен, музыку, все оркестровали под руководством учителей и давали концерт в огромном спортивном зале. Было очень много родителей и друзей детей. Приподнятое настроение у выступающих и у зрителей. Некоторые дети в 10-14 лет занимаются джазом давно, потому все это было на достаточно серьезном уровне, в этот раз Лиза специализировалась по вокалу: азы распевки и пение под оркестр. Песню сочиняли сами. В ее бэнде была девочка-итальянка, менее года живущая в Америке, она написала куплет по итальянски, Лиза — по-русски и на хибру (шесть лет, начиная с «нулевого», она училась в еврейской школе), один мальчик — по-испански. Говорят, что американцы не знают языков. Многие жители Калифорнии знают один-два языка, помимо английского, с детства. И обмен культурами происходит в игре и в практике.
Зрительный зал тоже был многокультурным, даже в одежде. Кто-то в майках и шортах, но я заметил двух молодых женщин в длинных платьях с открытыми плечами и спинами при том, что муж или бойфренд одной из них был в спортивной одежде. На большой парковке, на которой не было мест и машины стояли в два ряда, строяли дешевые машины и очень дорогие. Конечно, все снимали видео, а во время концерта приплясывали и свистели… а почему нет?
Годовая «Одиссея». Об одной необычной американской школе
Три этих очерка написаны в течение 2009-2010 учебного года совместно с Елизаветой Докторовой.
Начало
Никакой многозначности, загадки в заголовке этой статьи нет, он — о необычной американской школе «Одиссея»[4].
Зная лишь адрес школы, ее трудно найти. Уединенное здание самого что ни есть сельского типа стоит у склона довольно крутой горы. Кругом высоченные деревья, с дороги дом практически не виден. Трудно представить, что в таком крохотном здании размещается современная школа, причем — не в какой-то глуши, а в высоко интеллектуальной северной оконечности Силиконовой долины. Однако это так. «Одиссея» — средняя школа (middle school), в ней всего три класса: по одному шестому, седьмому и восьмому. В каждом из них, в начале учебного года было, соответственно: 9, 10 и 13 учеников. Во многих американских и российских школах в любом классе намного больше учеников. Школа — частная, недешевая. Но среди частных школ, расположенных в этой округе, и не самая дорогая.
Программа школы соотнесена с общими требованиями обучения в США и конкретно в Калифорнии, вместе с тем и по предметам, и по содержанию, и по всей системе общения между учениками и учителями она если не уникальная, то «штучная», далекая от того, что условно можно назвать стандартом. В школу был большой конкурс, включавший тестирование по математике и английскому, а также длительное собеседование с детьми и родителями. Необходимо было представить характеристики от учителей и директоров тех школ, где дети ранее занимались. Обязательны были рекомендации от бывших выпускников школы или их родителей. Из сказанного ясно, что ежегодно не просто формируется новый класс, но культивируется школа-семья. Есть еще один важный принцип: основатель и директор школы целенаправленно создает многокультурную семью: ученики представляют богатую этническую, расовую и языковую композицию.
Уроки начинаются в 8:15 и заканчиваются в 15:30, их продолжительность — от 30 минут до часа с четвертью; она варьируется в зависимости от предмета. В полдень — 45-минутный ланч; как обычно в Америке, каждый ест то, что любит и что приносит из дому. Есть микроволновая печь, так что еду можно разогреть. Ребята едят в небольших компаниях, стараются управиться побыстрее, чтобы успеть побегать на небольшом поле перед школой.
Программа школы синтезирует в себе классические и современные представления о том, чему и как надо учить ребят. Решаются две задачи: максимально развивать способности учеников и научить их самостоятельно работать. В шестом классе, в котором училась Лиза, еженедельно были четыре урока математики, два — письма и два — литературы. Три занятия в неделю — японский; выбор руководством школы этого языка обусловлен тем, что он в корне отличен от английского и формирует у ребят принципиально новую языковую логику. Еженедельно — три урока по циклу «естественные науки» (Science): основы физики, химии, биологии; акцент делается на изучении научных методов. Столько же отводится гуманитарным наукам (Humanities): комбинированный курс, включающий географию, историю, философию, культуру. Кроме того, учащимся предстояло в течение года проанализировать ряд великих идей и факторов, которые их породили. Это биографии 12 величайших философов, астрономов, политиков, деятелей культуры и общественных лидеров.
Современные американские шестиклассники, как правило, неплохо знают WORD и PowerPoint, почти все мастерили свои сайты, могут разместить видео на веб-канале Youtube.com. Возможно, поэтому в расписании лишь один урок в неделю — компьютер, прежде всего это ответы на вопросы, не лекции. Реально же работа на компьютере происходит на всех уроках.
Еженедельно в расписании были аэробика, танцы, плавание (всех возят в расположенный недалеко бассейн) и хор. Есть еще такой необычный урок, как «понимание себя». Ученики встречаются небольшими группами с преподавателем, оценивают свое состояние по шкале от «1» (совсем плохо) до «10» (все прекрасно) и обсуждают волнующие лично их проблемы. Например, много уроков на дом, как со всем справиться. Классного руководителя, как в российских школах, нет, есть два учителя-предметника — мужчина и женщина, выполняющие функции консультантов, или советников соответственно, для мальчиков и девочек. У каждого ученика есть личный журнал, куда он записывает свои ощущения и переживания; он может лично обсуждать свои проблемы с консультантом. В конце сентября консультанты посетили своих учеников дома, чтобы знать, в каких условиях они живут, как обустроено их рабочее место.
Многонациональна не только семья учеников, но и преподавательский корпус. Учитель японского и компьютера родился в Японии, окончил там школу и колледж, а в Сан-Франциско получил степень магистра по преподаванию японского как иностранного, в Америке говорят — «как второго языка». Компьютер также не только его хобби, но и профессия. «Понимание себя» ведет афроамериканец — социолог и психолог. Математику в начале года преподавала немка, учившаяся в Германии и во Франции, имевшая магистерские степени по математике и физике, преподававшая в Швейцарии на немецком и французском языках. Во второй половине года ее сменила учительница индианка.
На сайте школы, где рассказывается об учителях, есть фото особого участника воспитательного процесса; он представлен как Spiritual Advisor (консультант по душе). Это — Юки, пятилетний желтый лабрадор директора. Собака ходит по классам, дети с ней играют; действительно, для них это прекрасная психологическая разрядка.
Уроки кончаются в 15:10, но по домам расходиться, вернее — разъезжаться, нельзя. Минут за десять ученики убирают школу, у каждого — свои обязанности: кто-то подметет двор, кто-то выносит из урн скопившуюся за день бумагу, бутылки из под воды, жестяные банки из под соды, кто-то стирает все с учебных досок. Потом — на 5–7 минут все собираются на улице (в этой части Калифорнии зимы нет и дожди — достаточно редки): учителя и ученики; кто сидит на скамейках вдоль стен, кто прямо на дощатом покрытии, кто стоит. Директор подводит итог дня, учителя напоминают детям самое важное. И общее — «до завтра».
Уроков на дом задается очень много, и их надо делать. На занятиях — все на виду, за спинами одноклассников не очень спрячешься. Естественно, у всех детей есть дома компьютеры и все необходимые приставки, но всем раздали лэптопы «Apple» и принтеры. Шестиклассникам — новые, старшим — те, которыми они пользовались ранее. Компьютеры приходится ежедневно возить в школу, они используются на занятиях, и отвозить домой — на них делаются домашние задания. Кроме того, там записаны некоторые обучающие программы, например, шестиклассники осваивали работу на клавиатуре компьютера вслепую. Есть один важный момент: все компьютеры автоматически отключаются в 9 часов вечера, детей приучают не сидеть над уроками ночами. Но можно немного поработать до школы, компьютерная сеть открыта с 6 утра.
Замечу, американцы, в том числе и дети, много чувствительнее чем россияне к подавлению свободы личности, ее прав. Но никто не воспринимает ограничение на время работы компьютеров, посещение преподавателями семей, обсуждение наболевшего с консультантами как контроль или как подавление личной свободы. Во всем этом видится приветствуемое разумное. В США нет российской практики оглашения оценок, получаемых учениками, каждый знает лишь свои достижения. Нет и родительских собраний, когда одних детей публично восхваляют, других — зло ругают, а третьих — не замечают. Родители и учителя все обсуждают наедине. В частных школах родители и учителя контактируют очень тесно.
После летних каникул занятия начались 25 августа 2009 года, но уже в первые дни сентября все ученики и учителя отправились в двухнедельное путешествие. Без родителей. Детям не было разрешено даже брать с собою мобильные телефоны. Директор несколько раз за все это время высылал родителям электронные послания.
Сначала была шестичасовая поездка на четырех микроавтобусах — за рулем сидели преподаватели — на север штата, в небольшой городок Этна (Etna), в котором проживает менее 800 человек. Там, в живописном горном месте, на берегу озера расположен известный в Америке кэмп (лагерь), в котором летом отдыхает молодежь. Почти неделю ребята жили в «спартанских» условиях, ночевали в спальниках, работали на ферме, участвовали в приготовлении еды, купались в озере, осваивали приемы экстремального туризма.
В один из вечеров при свечах состоялась церемония принятия шестиклассников в школьную семью. Центральным моментом этой процедуры было представление каждой новой девочке двух ее «сестер» из 7 и 8 классов, и мальчику — «братьев». Это очень эффективный инструмент формирования мягкого микроклимата в школе.
Затем была двухчасовая поездка дальше на север в городок Эшланд (Ashland), штат Орегон. Этот город, в котором живет менее 20 тысяч человек, широко известен в США и во многих странах проводимыми там с 1930-х годов ежегодными «Орегонскими шекспировскими фестивалями». Они проходят с февраля по октябрь, и обычно их посещает около 100 тысяч туристов. На спектакли продается свыше 350 тысяч билетов. В городе есть также музыкальный и драматические театры и университет. Это — один из центров американской театральной культуры.
Все затраты на путешествие включены в оплату школы, ничего сверх. Родителей лишь просили дать детям по 20 долларов, чтобы купить себе один ланч. В тщательно составленной для родителей инструкции по подготовке детей к поездке было сказано: цель путешествия — образование, не шоппинг; чем больше денег вы дадите им, тем меньше они будут практиковаться в принятии решений о покупках.
Подготовка к поездке на «Шекспировский фестиваль» началась летом. В наборе книг, который был вручен и тем, кто уже учился в школе, и новичкам, были: «Макбет», «Все хорошо, что хорошо кончается», «Генрих IV». До отъезда на фестиваль все ученики под руководством директора школы, преподающего литературу, углубленно читали Шекспира. Фото передает этот процесс, директор Стефен Смуин — в центре, вместе со всеми ребятами сидит на полу. Ученики обращаются к нему уважительно и просто: «Стив».
Продолжение «Одиссеи». Первые полгода пути
Полгода обучения и наблюдений — недостаточный срок для анализа изменений объема знаний и личностных качеств учащихся. Тем не менее, первые выводы могли быть сделаны. Сейчас на нескольких примерах постараемся раскрыть специфику учебной и воспитательной системы, культивируемой в школе. Ясно одно: она нацелена на формирование самостоятельности и самоконтроля учеников, их трудолюбия, умения принимать решения обучение правилам поведения в коллективе. Один из девизов школы: «Мы учим тому, что надо делать, когда не знаешь, что делать».
С учетом того, что на утреннем фривее и ведущих к нему улицах часто случаются «пробки», у значительной части учеников на дорогу в школу уходит от получаса и более. Вставать приходится рано, уроки начинаются в 8:15. Все опоздания фиксируются, и совершающие их регулярно «нагружаются» некоторыми дополнительными заданиями. Радостным бывает практикуемый во многих американских школах «день пижамы» (pajamas day), когда дети приходят на занятия в том, в чем они обычно спят. Во-первых, можно поспать на пять минут больше, во-вторых, день проходит веселее.
Весьма многообразны и нестандартны отношения между учениками и преподавателями. В шестом классе есть два учителя, выполняющие функции наставников (advisers). При необходимости каждый из учеников может поговорить с наставником. Кроме того, все ученики ведут тетради, в которые они могут записать то, что их волнует; в любом случае за неделю должно быть записано не менее трех страниц наблюдений, впечатлений. В назначенный день ученик должен передать дневник наставнику. При необходимости тот найдет время для специального разговора с учеником, если же в этом нет смысла, просто оставит дневнике свои комментарии.
Классная работа и домашние задания делаются на разрозненных листах бумаги. После того как учитель проверит сделанное, листы вкладываются в папки с тремя разъемными кольцами. В папках есть разделители, помогающие ориентироваться в хранимом материале. Такие папки ведутся почти по каждой учебной дисциплине. Во время занятий в школе надо иметь все эти папки и учебники, потому некоторые из ребят пользуются ранцами, которые одновременно можно катить на колесиках Кроме того, у каждого есть лэптоп, сумочка с едой (в школе нет буфета), а в дни занятий в бассейне и пакет с купальными принадлежностями. Непросто, но дети к этому привыкли.
Начиная со второго семестра шестиклассники, как и учащиеся старших классов, один день в неделю встречались со своими наставниками в ресторане или кафе; туда и обратно их отвозили преподаватели. Такой ланч проходит в середине дня и с учетом времени на дорогу занимает около полутора часов. Ланч не только еда и не только общение. Ученики учатся разумно тратить деньги. Каждый сам знакомится с меню и делает заказ официанту. При этом необходимо уложиться в выделенные родителями 12 долларов, включая налог на покупку и обязательные чаевые.
Есть еще два важных направления в формировании самостоятельности и ответственности школьников. В первом полугодии два-три ученика шестого класса в сопровождении секретаря школы еженедельно ездили на ближайший рынок и покупали на школьные деньги продукты, из которых ученики старших классов готовили что-нибудь для всей школы, например печенье, фруктовый салат.
Раз в месяц каждый шестиклассник в паре с семиклассником должны были затратить два-три часа на «доброе дело». Одни ездили в приют для бездомных животных, чтобы помочь ухаживать за котятами, щенками. Другие — отправлялись на фермы, чтобы помочь в присмотре за домашним скотом. Лиза ездила в одну из государственных (public) школ, чтобы помочь делать уроки отстающим. При этом дети сами решают все организационные вопросы: звонят, чтобы уточнить день приезда, заранее предупредить, если возникают какие-то «накладки», договариваются с родителями, чтобы кто-либо отвез их из школы на место волонтерства и потом забрал их.
Выше рассказывалось о двухнедельной поездке всех учеников и учителей в сентябре в спортивный кэмп и на известный в стране Орегонский шекспировский фестиваль. Это был «ударный» социо-культурный момент начала учебного года. Подобными событиями следующих месяцев были подготовка спектакля, в котором участвовали все ученики, и самостоятельная работа каждого учащегося по избранной им теме.
В основании спектакля лежал фантастический сюжет; основное действие протекало в наше время, но были вставки, относящиеся к прошлому. Разучивание ролей и первые репетиции проходили на еженедельных уроках театра. Расписание было составлено так, что на этом уроке присутствовали одновременно ученики всех классов. Затем шла подготовка спектакля, включавшего много музыки и песен, она проходила на большой, близкой по размерам к профессиональной, сцене одной из государственных школ; зрительный зал вмещал до 500 человек. К спектаклю была подготовлена программка с указанием действующих лиц и имен исполнителей. На представлении присутствовали все учителя, много родителей, родственников и друзей. Это, действительно, был праздник для всех.
Теперь о главном деле — самостоятельной работе над проектом, выполняемом не в рамках какого-либо школьного предмета, а по более свободной тематике. В декабре каждый из учеников школы обсуждал с наставником тему своего проекта и составлял план работы. После рождественских каникул все приступили к работе, для этого на пять недель было изменено расписание уроков. Ребята учились до 12 часов, потом — ланч, и затем каждый работал в школе самостоятельно. Собирал через Интернет информацию, читал принесенную с собой литературу по проблематике проекта, обсуждал задуманное с наставником. При этом предполагалась не только «лабораторная» работа, но и «полевая». Другими словами, ученик мог уехать из школы, чтобы приобрети практический опыт. Скажем, решивший сделать проект по истории икебаны записывался на курсы, посещал несколько занятий. Одна из девочек изучала технику китайской живописи тушью на рисовой бумаге, поэтому она осваивала это искусство в специальной студии. Другая ученица решила изучить проблему выживания в экстремальных условиях. Несколько дней с отцом они провели в специальной школе под Лос-Анжелесом, где осваивали это искусство. Были проекты по созданию мультфильмов, сценическому гриму, индийской красочной (временной) татуировке, художественной фотографии животных и многое другое. Каждый ученик, помимо сотрудничества со своим школьным наставником, находил себе советчика и эксперта среди профессионалов. С первым работа шла достаточно плотно, со вторым — две-три встречи.
Лиза решила изучить историю цирковой трапеции и трюков, которые делаются под куполом цирка. Она прочитала литературу по теме и взяла несколько уроков в Сан-Францисском цирке у работающих там артистов. Безусловно, все делалось со страховкой, но полеты — не во сне, а наяву. И удовольствие — тоже настоящее. К тому же — формировалось умение преодолевать страх.
Итоги работы были представлены на выставке, которая проходила в помещении одного из банков, расположенных на центральной улице городка Сэн-Матео. Каждый ученик монтировал свой стенд, на котором были тексты и фотографии; многие демонстрировали на своих лэптопах видео. Те, чей проект состоял в овладении искусством выпечки кексов или приготовления китайской лапши, угощали посетителей выставки. На специальных бланках можно было оценить проект, можно было в знак благодарности за работу положить в «кружку» деньги. Все пожертвования школа направила в один из местных благотворительных фондов.
Замечание старшего соавтора. Всегда сложно сказать, каким был бы одиннадцатилетний школьник, если бы он полгода учился в другой школе, осваивал бы иную программу. Ведь в этом возрасте дети быстро меняются, и многое в них определяется заложенной в них генетической программой, семейным воспитанием, чтением, телевидением и другими обстоятельствами. Но прошедшие полгода учебы в «Одиссеи» стимулировали в моем младшем соавторе ускоренное взросление. Это проявляется в ростках самоанализа и повышении чувства ответственности, в приобретении навыков обсуждения сложных вопросов и умении аргументировать свою точку зрения.
(продолжение следует)
[1] Докторов Б. «Белый танец» под жарким предрождественским солнцем // COGITA.RU: блог А.Н. Алексеева. 2013. 23 дек. URL: http:// www.cogita.ru/cogita/a.n.-alekseev/publikacii-a.n.alekseeva/denperedrozhdestvom (дата обращения 18.06.19
[2] Докторов Б.З. Правый поворот на красный свет светофора // Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. 2010. № 6. С. 27-34
[3] Докторов Б. Летние кэмпы // Троицкий вариант. 2009. 18 августа, №16(35). С. 7 <http://trv.nauchnik.ru/35N.pdf>.
[4] Докторов Б. Начало «Одиссеи» // Троицкий вариант» № 21 (40), 2009, 27 октября, С. 10 <http://trv.nauchnik.ru/40N.pdf>.
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer1/doktorov/
