Ъ
галактика слов по небесным канонам
летит, разлетаясь, тасуя фонетику
и синтаксис речи, присущей иконам,
и ямбов с хореями всю арифметику,
мы движемся в сторону марсова поля,
к багровым реляциям суточной убыли.
как стало известно, свобода и воля,
в россии отметившись, взяли и убыли.
куда и зачем? ничего не понятно.
и где их искать, никому не известно.
зияют на площади красные пятна
свободы, как чёрные дыры, отвесно
уходим в загул на круги зодиака
и там дозреваем, как сливы, как фиги.
чтоб исподволь косточкой твёрдого знака
лечь в строчку, лечь в память для новой интриги…
Ъ
вот и я влез в домашнюю куртку отца,
захотелось тепла, захотелось уюта.
сходит жизнь на ходу, как с подножки, с лица,
а ты гол как сокол, и рубаха продута,
облетела твоя золотая пыльца.
проступает в тебе время — шрамы, морщины,
что-то долго топталось оно у крыльца
и зашло, наконец, посидеть чин по чину
мы чекушку откроем, в стаканы плеснём,
посидим, помолчим о былых потрясеньях.
было сплыло — скрипели мы вечным пером,
нас надежды точили червями сомнений.
мы себя изживали, а кончился век,
мы себя хоронили, а вышло эпоху.
в звоне пил каждый пил, нас заваливал снег,
а мы жили и жили от вздоха, до вздоха.
что сказать можно нынче сиротскому небу?
видно жизнь, в самом деле, кровавый обряд…
что там осень бормочет псалмы или требы?
что там сад за окном, что там сад или ад?
Ъ
заметьте, зима заметает следы
всех майских указов и майских просчётов.
заносит дороги, вокзалы, сады.
метели метут с четверга до субботы.
машины зелёные «Водоканал»
опали, как листья, и с улиц исчезли.
котята попрятались в тёплый подвал.
хочу у камина в продавленном кресле
сидеть, ноги пледом укрыв, и смотреть
на жаркий огонь и на белую вьюгу,
без мыслей, в покой погружённый на треть,
две трети забот продолжая вертеть
с госдумой, как лошадь, ходящей по кругу.
лишь ты, хлопотунья моя у плиты,
блины ли пекущая или оладьи —
с морозным узором на стёклах на ты
и с белым безмолвием вышитым гладью.
крещенский мороз, тишина. за окном,
скрип снега под тяжкой пятою нам слышен.
мы жизнь коротаем. мы ночью и днём,
на ладан надежды по-прежнему дышим…
МУЖИКИ
валерию мишину
…сушатся лук и чеснок, и укроп на стропилах.
крыша нагрета. густой аромат
жизни и смерти с етитскою силой
ноздри щекочет, дразня, пробивая до пят.
лето кукует, свихнувшись, на дальней березе.
запах солений в подполье висит, как сургуч.
о, как замешана жизнь: на земле, на ошибках, навозе,
стукнутый пыльным мешком, в щёлку свесился луч.
осы кибитки свои прилепили к застрехам,
в коконах жизни и смерти заходим на чат
и, поаукавшись с собственным эхом,
вновь забиваем «козла», только кости стучат
на чердаке, где висят витамины от хвори,
жизнь, будто тесто в опаре, пошла через край
в тёмной поддёвке, что служка в притворе,
молча, стоит сзади дома щелястый сарай
о как, обманчивы, как удивительны эти
доски и бревна, и крыши дырявый приют.
между землёю и небом, что малые дети
ласточки взапуски так и снуют.
нет, невозможно под небом открытым
жить частной жизнью. нет, надобно выстроить дом
чтоб просыпаться с похмелья не богом забытым,
чтобы всё внукам и правнукам это досталось, шалом…
спишь и не видишь, как небо на землю стекает.
утром проснёшься — в окошко влетает кирпич
света и вдребезги тьму разбивает,
дабы воздушного сходства ты смог с этой жизнью достичь…
Ъ
…о бренды о мульки о акции пива
и акции стрингов и прочего спама
жизнь глянцевой стала базарной и лживой
жизнь мёртвою стала не знающей срама
вчера на помойке я видел сберкнижки
толстого ахматовой пруста и крона
жизнь стала глухою ни дна ни покрышки
сосульки над нами что зубья дракона…
нам в городе трёхреволюцийблокады
нам в городе самом прекрасном на свете
природа устроила вместо парада
блокаду чтоб поняли сукины дети
во власти что память о павших священна
что совесть и честь не пустая затея
что вмёрзшая в лёд каждой улицы вена
нам студень тех дней из столярного клея…
Ъ
Наш сын уснул. И ты, моя дотрога…
Александр Кабанов
с.к.
что мне сказать моя дотрога про лунный лик про чёрный пах
распахнутой земли которой так не много в святой земле с всевышним на паях
что мне сказать моя дотрога мы скоро двадцать лет с тобой
идём неведомой дорогой по выжженной земле рябой
нет нас не выгнали из рая мы сроду не были в раю
но от любви как свечки тая горели на его краю…
господь гонимых не покинул когда ж и этот гул затих
то из меня он душу вынул и поделил на нас — двоих…
Ъ
хрусталик внутреннего зрения
что видит он внутри тебя
твои метанья и сомненья
под низким небом января
когда балтийская погодка
за шиворот тебя берёт
он видит что твоя походка
носками внутрь тебя ведёт
к той что осталась там в июле
в далёком пятьдесят седьмом
в халатике на венском стуле
в обнимку с аспидным котом.
кот обнимал её за шею
и прямо в ухо песни пел.
а я мурлыкать не умея
стоял в дверях и каменел
Ъ
Камо грядеши?
апостол Пётр
…мадонна, девочка Настасья,
таких девчонок пруд пруди,
тебе на первое причастие,
младенца приложив к груди,
идти молочным утром ранним
по утренней росе, босой
с невероятного свиданья,
приняв смиренно жребий свой…
…махровой тяжестью сирени
налит твой сад, налит твой дом
и тишина, в обнимку с ленью,
спит беспробудно, за окном
кукушки спят и спят сороки,
дремучим сном деревня спит,
и только аист одинокий
с мальчонкой по небу летит…
Ъ
на малой садовой
цветы и пивнушки в тени полотняного крова
народ разночинный бедовый торговый
душой отдыхает и телом
на малой садовой
а дети
клубятся у гладкого шара земного
о жизни и смерти еще ничего и не знают
и гладят его и ладошками нежно толкают
на малой садовой
полдневное солнце в зените
здесь пиво в цене здесь в цене все что вы захотите
какие отметки вчера получали нимфетки
и что получают сегодня их бренные предки
на малой садовой
в разгар петербургского лета
ты вдруг понимаешь что песня твоя не допета
и каждый прохожий
похожий
на сфинкса так дорог как дороги с детства волшебные звуки
семь сорок
семь сорок
мелодия вечная где по соседству
еврейское солнце в крови и голодное детство
в ней воздух какой-то особенный и бестолковый
я давеча им надышался
на малой садовой
Ъ
мой ангел небесный оставил меня
за правым плечом пустота и зиянье
и этому нет никакого названья
мой ангел небесный оставил меня.
мы были по крови по духу родня
со мной навсегда его эха дыханье.
мой ангел небесный оставил меня
и этому нет никакого названья.
дремучих событий глухая возня
стирает мне память на празднике жизни.
лишь помня о том с кем с пелёнок родня —
жить можно в россии в нелепой отчизне.
задолго до ночи до судного дня
и этому нет никакого названья
мой ангел небесный оставил меня
среди пустоты на краю мирозданья…
Ъ
над землёй зависло вёдро.
солнце льёт и льёт с небес.
подставляйте таз и вёдра,
запасайтесь под обрез.
я подставлю всю посуду
что найду в своём домý.
я и сам кадушкой буду
только крышку подниму.
и поднимется в опаре
день на дрожжах тишины
где, под утро, солнце шарит
в лузе Песно*. шар луны…
-
Песно-озеро на Псковщине
молитва
не стирай меня в интернете
не мочи меня на осине
потому что мне дороги эти
дни вовеки и присно отныне
не стирай меня потому что
у меня нет другого места
поименно подушно поштучно
все мы здесь из единого теста
все мы здесь из единого текста
где латинский квартал языка —
это жизнь по любви без инцеста,
под наивную песнь рыбака
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer1/frumkin_rybakov/
