ПРАВДА?
Я хочу умереть красиво, да.
Но не слишком скоро и не навсегда.
Что не сделал, что сделать мне по плечу?
Что ещё не бывавшее я сотворить хочу?
Чьё-то сердце любовью своей исцелить?
Потерявших друг друга воссоединить?
А старуха с косою: «Ой, не могу!»,
поднимает на смех, мол, всё я лгу,
был бы искренен без криводушья гримас,
изменил бы всё прямо здесь и сейчас.
МОЛЯСЬ О БЛАГОДАТИ
Вот мы с собакой перед Рождеством
о благодати молимся вдвоём,
чтобы благословил нас добрый Бог
и к странным просьбам нашим не оглох.
Ещё немного — вступим в новый год.
Как в прошлом, в нём забот невпроворот.
Год прошлый нас сердил и раздражал,
но счастливы, как он нас ни терзал
И такса моя лает и рычит,
но вдруг тихонько голову склонѝт,
как будто просит, чтобы добрый Бог
грозящий год нам вынести помог.
УГАСАЮЩИЕ ДНИ
Мои дни угасают в бессердечных часах,
дотлевают в обуглившихся небесах,
оставляя лишь памяти стынущий прах,
что развеется вскоре на сквозняках.
Праху золотом стать приключится навряд —
его жизни не хватит на то, говорят.
Он лежит среди дров догорающих тел
на болотах, в канавах, где жизни предел.
Нет богов, чтоб из праха восставить меня,
не дождаться мне этого светлого дня.
НЕ ОТВЕРГАЙ
Когда я говорю, что я великолепен,
не отвергай меня, хоть я и криво слеплен.
Ну да, я шкандыбаю, как больной,
насмешки гнусом виснут надо мной
и, издеваясь, сталкивают в грязь,
над частыми оплошками глумясь.
Все подвиги мои смешны и жалки,
и место им не в мифах, а на свалке,
но верю я, сегодня неприкаян,
что стану сам своей судьбы хозяин.
До времени, а мой конец всё ближе,
позволь мне выжить в этой мерзкой жиже.
НЕ ТРУСИТЬ
Плечам в тоске не вынести рубаху,
но я себе не дам поддаться страху
и проваляться целый день в постели,
кряхтя и жалуясь, как в смертной колыбели.
Пусть солнце в комнате плетёт свои миры,
спасая от болезненной хандры.
Мой пёс твердит, что надо жить играя.
Не стану спорить — радостно подлаю.
Он знает, зачем не должны мы посметь
свернуться калачиком и умереть.
СОМНЕНИЯ
Я понимаю, что я не подарок,
когда вроде не глуп, но слаб и жалок.
В кастрюле каша у меня комками,
стихи брюзжат угрюмо стариками.
Нет дня, чтоб не обрёл себе врага,
хотя врагов и старых до фига.
Честолюбивость радую свою,
когда в игре смухлюю иль в бою.
Но всё-таки надеюсь я наивно
быть мизантропом не таким противным.
СОВЕТ
Знать бы, где столько решимости взять,
чтобы не сникнуть, не пасть, не увять?
Знать бы… Но мы не узнáем вовек.
Только, послушай, не ешь жёлтый снег.
Пусть ты в науках и не преуспел,
всё же запомни — снег должен быть бел.
Скажешь — отстань от меня, стихоплёт.
Ладно, стерплю. И не ешь жёлтый лёд.
ДАВАЙТЕ НЕ ЖДАТЬ
Друзья уходят, не успев сказать пока,
в ту даль, что бесконечно далека.
Уйдут последние. Обратно не позвать
и я один останусь горевать.
Друзья, не лучше ль в вечность убывать
в компании с кем можно не скучать.
И потому, пока мы не в гробу,
примите мою страстную мольбу:
накроем стол, попразднуем бесслёзно,
не будем ждать, пока не станет поздно
ПОПРОБОВАТЬ ЛЕТАТЬ?
Спрашивают, зачем я время гроблю впустую –
Стишки свои сочиняю, кровь и любовь рифмую.
Прошу вас, не ставьте мне это лыко в строку,
простите смешную малость слабеющему старику.
Это ничем не хуже, чем, скажем, начать малевать
и вычурную беспомощность эту картинами называть
или ваять из глины всякие глупые штуки
лишь бы избавить дни мои от неотвязной скуки.
И, может быть, мы с собакой в ближайшее воскресенье
крылья наденем и взмоем, и воспоём паренье.
НЕ ПРОЙТИ МИМО КРАСОТЫ.
Зная, что вскоре — чуть раньше, чуть позже – умрёшь,
мимо земной красоты просто так не пройдёшь.
Анютины глазки, лилии, маков цветущих алтарь.
Смотри как в капле смолы закипает светом янтарь.
Будь благодарен россыпи свежих утренних рос
на лепестках и листьях белых и красных роз.
Смешной глазастый оленёнок детством пьян,
на шатких ножках бродит меж полян.
А годы спустя этот мир будет жить без тебя
и так же рассветы вставать будут, в трубы трубя,
и небо алеть будет в красках вечерней зари …
но ты уже не увидишь и, пока можешь, смотри.
ВЫЗОВ
Вызовы, вызовы, вызовы … Я не люблю их, ибо
как я могу их отвергнуть, просто сказав спасибо,
как выскочить белкой из чёртова колеса,
когда уже сил не осталось и пот заливает глаза?
Дни проходят в тревоге, так что не мил белый свет –
как бы не выпал жребий новых напастей и бед.
А я бы хотел весело поднять свои паруса —
пусть в них весело дуют весёлые небеса,
или уйти в космос, вызовам бросив адью —
там, верю, меня ожидает моё местечко в раю.
БОРОТЬСЯ С РЕАЛЬНОСТЬЮ?
Так много стал я спать, что жизнь по сну я мерю.
От старости вдали во сне в себе я верю.
И днём, и ночью сплю, а стоит пробужденью
коснуться век моих — кошмар и наважденье.
Поблескивает нож у месяца в кармане.
Неузнаваем мир в сомненьях и тумане.
Я с миром не борюсь в чаду его реалий —
он не был добр ко мне и станет добр едва ли.
Предпочитаю снов таинственное царство —
там ангел у руля хранитель и лекарство.
НЕДОВОЛЬНЫЙ
Ну вот, я старостью и болен —
на всё ворчу, всем недоволен.
В веселья не зови игру —
предпочитаю я хандру.
Любовников танцы, детишек игра —
подальше от них убираться пора,
а девушка бросит флиртующий взгляд —
застыну пень пнём, ни вперёд, ни назад.
Всю мрачность свою отдаю я за сладость
отправить под нож и веселье, и радость.
Мой пёс умоляет меня не хандрить.
Сумею ли я его развеселить?
НЕУДАЧНЫЙ ВЫБОР
Завтра несомненно наступит
или только так говорят мудрецы.
Я никогда не думал,
что как-то иначе могут сойтись концы.
Время ушло между пальцев
и я в итоге пойму,
что сделал дурацкий выбор —
не спрашивай почему.
Надеюсь, ты навестишь меня,
когда кану в вечной тиши,
а нет — так пойму тебя верно…
и отматерю от души.
ТРЕБУЮТСЯ ГРЁЗЫ
Как всегда, до утра я опять промолюсь,
чтоб оставил меня мой навязчивый блюз,
но наутро он снова и снова со мной,
тишину разбавляет своей беленой.
Как хотелось бы мне вместо этой отравы
сочинить что-нибудь вроде песенки бравой.
Ты не можешь со мною такой поделиться,
чтоб усталой душе в полный рост распрямиться?
Я нуждаюсь в счастливой не правде, так сказке,
что вернёт моей жизни потухшие краски.
ПИШИ СВОИ ВИРШИ
Вот что сказать сегодня я бы тебе хотел:
чтоб не слететь с катушек, не перейти предел,
рифмуй любую бессмыслицу, не сторонись письма,
отталкивая соблазны рассудочного ума.
Слабенький твой умишко не вынесет никогда
разума, логики, ясности — с ними одна беда.
Не тужься в тщеславных потугах выглядеть мудрецом,
который играть пытается любым случайным словцом,
доказывая, что смыслом наполнен хаос бытья —
празднуй, что в нём ещё длится бедная жизнь твоя.
ПОРА УХОДИТЬ?
День за днём безжалостно, как туманы тают,
моя жизнь меж пальцами в вечность ускользает.
Я прошу, молюсь, молю, за неё хватаюсь,
но она бежит в песок, даже не прощаясь.
Пёс не может мне помочь — ему б есть да бегать.
Я растерян — что ещё в жизни мог бы сделать?
«Если наступи т зима, может ли весна быть далеко позади?»*
Это, увы, возможно, но я говорю — уходи,
время подать в отставку, ибо не должен ты
рифму из пальца высасывать ради смешной тщеты.
*Из стихотворения Перси Биши Шелли
СОХРАНИМ ДЕРЕВЬЯ
Белой хорошей бумагой пользоваться привык,
уродуя и оскорбляя живой красивый язык.
Если бы перестал я рифмы свои плести,
можно было бы дерево — и не одно — спасти.
Сколько бы можно было вырастить и собрать,
если бы мы перестали бумагу стихами марать …
Может быть, нам поэтам договориться пора
предать наши вирши воле пылающего костра,
и перестать дурачить массу людей взахлёб,
освободив их от власти всяких болтливых ж.. .
ПОСЛАТЬ ДЬЯВОЛА
Не знаю, что мог бы я сделать, с чего я мог бы начать,
чтоб вырваться за пределы, способные лишь удручать.
Ослабеваю, барахтаюсь, верчусь в порочном кругу,
думая, что лишь худшего ждать от судьбы могу.
Кто мне поможет, когда я буду у самого дна
биться в липких объятиях неотвратимого сна?
Кто возвратит мне то, что я вынужден был потерять?
А, может быть, хватит хныкать и дьявола просто послать,
смотреть ему вслед в надежде, что адрес он не забыл
и топает точно в место, в которое послан был.
ПАМЯТНИК МНЕ
Если даже когда-нибудь я случайно умру,
не причитайте, не плачьте на похоронном пиру.
Лучше поставьте красивый внушительный монумент
и пусть будет цельный мрамор, а не какой-то цемент.
Не пожалейте света, пусть по ночам сияет –
будьте уверены, это ещё живых вдохновляет.
Мир меня будет оплакивать, и вы бы помочь могли,
выделив телу пару метров квадратных земли.
Но убедитесь прежде, что, смерть свою ублажив,
я и на самом деле мёртв скорее, чем жив.
КАПРИЗНЫЙ
Вот я и стал капризным сморщенным старым грибом —
сплю без конца, фордыбачу, что-нибудь делать влом,
ворчу, говорю гадости, распугиваю людей,
чтобы ко мне не совался непрошеный добродей.
Оба мы с псом, похоже, жёлчные мизантропы,
он вместе со мной выбирает те же собачьи тропы,
лает на всё что попало — на птицу, жука, козявку,
для смеха может облаять мусор, упавший под лавку.
И кот, чьей брезгливой хмурости никто никогда не нужен,
тащит убитую крысу, чтоб разделить с нами ужин.
СОБАКА ПРОИГРАЛА
Гляжу на себя и думаю — ну, настоящий тролль,
мстящий упущенной цели за причинённую боль.
Чужое горе может доставить мне радость —
вот говорю и думаю — боже, какая гадость!
Солнечный день — мне грустно, пасмурный — в самый раз
и от чужого смеха слёзы текут из глаз.
Дуюсь в потёмках комнаты с насупленною губой
и думаю, не пора ли прощаться с долгой судьбой.
Пёс мой трётся о ноги, радостно крутит хвостом —
ах, подожди мой милый, может быть, позже … потом.
РАЗВЯЗКА?
Я развязки достиг, до конца долетел?
Это вовсе не то, что в конце я хотел.
Ни романтики светлой, ни поступи гордой?
Лишь друзей удивлять своей кислою мордой?
Как надеялся я совершить что-нибудь,
чтобы славой отметить мой жизненный путь.
Но увы, всё трудней и печальнее жить,
время стихнуть оркестру, время флаги спустить.
Пусть историю делают те, кто моложе,
на меня полагаться без толку, похоже.
ХВАТИТ ПОЭЗИИ
Сколько можно?! Устал я уже предлагать
прекратить рифмовать — только прозой писать.
Перестать рифмовать с барахлом барахло,
чтобы пляшущим фанком* от строк не несло.
И не лучше ль холодной бесстрастности власть,
чтобы нами владела лишь мрачности страсть?
Барды мы и должны хорошо понимать,
что читателя надо заставить скучать,
и показывать тёмные стороны жизни,
не споткнувшись на жизнетворящем лиризме.
*джаз в стиле «фанк» (напоминающий негритянские духовные песнопения)
МОЯ ЗАДАЧА
Как бы я ни старался, но через десять лет
буду на том свете, на этом не буду, нет.
Неумолимое время возьмёт свой последний оброк,
чтобы к своей цели я добрести не мог —
жить на свете так долго, чтобы почти всегда,
и не погасла рано в небе моя звезда.
Так мне всегда казалось, что я должен столько жить,
сколько надобно миру, чтобы грехи искупить.
Долгое это дело, не маленький водевиль.
Но сдаться сейчас так просто? Нет, это не мой стиль.
НОВЫЙ ГОД?
Я озадачен и смущён. Я малость сбрендил что ли?
Куда спешит моя душа без миссии и роли?
Блуждаю. Тихо. Облака шевелит ветер.
Ищу я Бога, но пока его не встретил.
Мир просветленья ждёт — забит, угрюм, несчастен.
Помог бы, право же, но я не Бог, не Мастер.
Куда несут меня ветра — в Эдем, на дыбу?
Второе Я — мой проводник — молчит, как рыба.
Что? Новый год уже пришёл, а старый прожит,
что возрожденье означать, быть может, может.
Я никому не образец, я жизнь профукал
И всё, что можно, пропустил —такая штука.
Трудяга-бобр вовсю творит весь день плотину.
А я не бобр и отдохнуть я не премину.
Клюю я носом и дремлю, в мечтах витаю.
Не кайф работать на других — я так считаю.
Бездельник я и шалопай, и балаболка.
Работать попроси меня — я злее волка.
Попробуй разбудить меня — я только млею.
Но не бездельник вовсе я и спать умею.
ЗАКАЗАТЬ БИЛЕТ
Ещё одна неделя, а к чему?
Чего бояться, впрочем, не пойму.
Ещё от прошлой не прошло похмелье —
в ней не было ни смысла, ни веселья.
Верчусь без сна, жестка моя кровать
и, видимо, пора мне умирать.
Готов ли мир меня ещё сносить?
Волнуюсь я … хотя всё может быть.
Так что на всякий случай дайте мне
билет туда, где я бывал во сне.
Тому Гринингу
А что с нами будет? Да что и со всеми.
Наступит пора с этой жизнью проститься,
оставим на память пространство и время,
как час холодов перелётные птицы.
Куда полетим? Да туда, где теплее,
туда, где пока себе даже не снимся,
где снег побелее, где парус алее,
но только обратно мы не возвратимся.
А как же без нас? Точно так же, как с нами,
но только без нас, как и мы без любимых.
Нам время свиданий отмерено снами
под сенью кустарников неопалимых.
И вся наша жизнь продувная, шальная,
со всеми грехами её и виною,
искать будет нас, но не припоминая,
в упор поглядит и пройдёт стороною.
Так что ж, всё напрасно? Да нет, не напрасно.
Ложимся под утро, встаём с петухами,
а днём отсыпаемся и, что прекрасно,
есть силы ещё забавляться стихами.
Виктор Каган
4 января 2020
To Tom Greening
What’ll happen to us? Just what happened to others,
the moment will come to bid life farewell,
we’ll keep only space as a memory timeless,
like birds may remember a whiff of a smell.
So where will we fly? To the place that is lighter,
that even in dreams we have not yet envisioned,
where snow is much whiter, where sails are much brighter,
but only we’ll never come back from that kingdom.
Will all be the same when we’re gone? Absolutely,
but we will be missed, just like we miss our loved ones.
Our meetings are measured by dreams resolutely
in shelter of shrubbery flaming above us.
Our life as it happened, audacious and crazy,
with every transgression, regret and shortcoming,
will search for us briefly, remembering vaguely,
and staring point-blank will pass by, cool and numbing.
Then all was in vain? Not in vain, — for a reason.
We’re up until dawn, we wake up with the rooster,
аt daytime we sleep, and what’s notably pleasing,
we still can write verses for energy booster.
English translation — Galina Komarov
Оригинал: http://7i.7iskusstv.com/y2020/nomer1/greening/
