Общежитие именовалось «Гостиницей длительного пребывания». Вначале Нонне здесь даже понравилось. В первую неделю ее, Нонниной, жизни в столице ей вообще всё нравилось. И парк за окнами, и дребезжанье трамвая на повороте за углом, и шум по утрам на остановке, и даже толпа в продуктовом магазинчике возле самого общежития. Это потом она стала ото всего уставать. Работа оказалась тяжелой и совсем неинтересной. Да и то сказать, кто бы предложил ей комнату в общежитии, если было б легко и просто. Хотя дали даже не комнату, а койко-место в пенальчике на двоих, просто соседку к Нонне до сих пор не подселили.
Комнатка была крошечная, в ней с трудом помещались две узкие кровати с прикроватными тумбочками, небольшой письменный стол у окна и шкафчик-малютка у двери. Умывальника не было, сантехнические удобства располагались в общей секции на четыре комнаты. Тем не менее техника была новенькой, кафель — белоснежным, горячая вода текла из кранов круглосуточно, с шумом и пузырьками от напора. Совсем не так, как у них в старой пятиэтажке в Моршанске. В первые дни Нонна с трудом заставляла себя закрыть сверкающие полированным металлом краны и выйти из душа после часа попеременного плесканья в горячих и холодных струях прозрачной воды, совершенно не пахнущей хлоркой. Да и теперь после одуряющей смены в цеху душ примирял ее с жизнью, в которой выдавалось не так уж много приятных минут.
Нонне было одиноко: подруг у нее здесь не было, писем из дома никто не писал. Соседки по секции весело бросали ей на ходу: «Привет!» — и бежали дальше по своим девчоночьим делам. Все они были моложе, гораздо моложе ее.
— Добрый вечер, — устало кивнула Нонна дежурной на вахте, бесцветной немолодой женщине с потухшими глазами. Вот и она, Нонна, лет через десять станет такой же увядшей старой девой. Хоть бы работу найти интересную к тому печальному времени.
— Добрый, — с готовностью ответила вахтерша. — От двадцать второй ключ уже взяли. К вам соседку подселили.
Вахтерша обрадовалась неожиданной теме для разговора, улыбнулась и чудесным образом помолодела, даже будто чуточку похорошела.
— Веселая такая девушка, симпатичная, — продолжала информировать вахтерша, по-прежнему улыбаясь нечаянной собеседнице. — Анекдоты рассказывает смешные, да на разные голоса. Чисто артистка. Ларисой зовут.
Отчего-то тоска отступила. Нонне стало любопытно, показалось даже, что с появлением новой жилички что-то в жизни обязательно должно измениться к лучшему. Да и день был сегодня не такой утомительный, как обычно.
Новая соседка, в самом деле, оказалась симпатичной: открытое, чуть смугловатое лицо, большие серые глаза, ямочки-смешинки на щеках. Она перекладывала белье из небольшого чемоданчика на свободную полку в шкафу. Нонна шагнула в комнату и негромко поздоровалась. Девушка немедленно отложила очередную вещичку, протянула руку и как-то очень по-домашнему улыбнулась.
— Лора, — голос у нее оказался звонкий и приятный. — Меня к вам подселили. Будем теперь вместе жить — всё веселее.
— А я Нонна. — Девушка пожала протянутую теплую ладонь. — И впрямь вдвоем веселее. Я уж начала немного скисать тут одна.
— Нон-на! — пропела Лариса. — Красивое имя, певучее.
Сама Нонна считала его старомодным и тяжеловесным. Но похвала новенькой была искренней и оттого особенно приятной.
— А у меня пирог домашний есть, — сообщила Лора. — Мама называет его кулебякой. Вкусно очень. Даже в холодном виде. Садись-ка ужинать.
За ужином Нонна украдкой разглядывала новую соседку. Та была крупной, статной и румяной. Просто красотка с рекламы витаминов! Рыжеватые волосы тугими волнами ложились на плечи. Большие серые глаза со смешинками в уголках, густые и длинные светлые ресницы, спокойный и теплый взгляд из-под ресниц.
Кулебяка с капустой действительно была очень вкусной, и Нонна усердно жевала, предоставив бойкой Лоре вести застольную беседу. Новая соседка проглотила кусочек пирога, стряхнула крошки с губ указательным пальцем левой руки и спросила:
— Ты работаешь или учишься?
— А разве здесь селят студентов? — удивилась Нонна.
— Ой, я и вправду балда, — спохватилась Лора, смешно округлив глаза и замахав руками. — Меня же сюда брат поселил, через кого-то знакомого. Он у меня уже пять лет как москвич. Я-то работаю совсем недавно, оператором на машиносчетной, на полставки всего. Но и то хорошее подспорье. Сама знаешь, какие сейчас стипендии… Ой, я такая нахалка, сама все болтаю, а тебе и слова вымолвить не даю.
Лора встала, сладко потянулась и подошла к окну. Прямо под окнами общежития раскинулся парк: сосны, липы, белки-попрошайки на ветках, аккуратные дорожки и старушки на скамеечках в хорошую погоду. Вот и нынешний вечер был тихий и теплый. Через открытое окно доносился легкий шелест листвы, пахло свежестью и едва распустившейся сиренью. Лора села на подоконник и опасно высунулась наружу, чудом сохраняя равновесие. Испугаться Нонна не успела: девушка уже повернулась к ней и проговорила:
— До чего жить приятно в такие вечера! Хочется петь и веселиться… Послушай, опять я, бестолковая, важное забыла: у меня на завтра флаерсы в ночной клуб. В институте осчастливили. Два наших парня в концерте участвуют: группа «Темный путь», акустический рок. Ты как, пойдешь?
— Да можно бы, — нерешительно ответила Нонна. Она никогда не была в ночном клубе и переживала, что будет чувствовать себя неловко на шумной молодежной тусовке: будет одета не так, как теперь одеваются, не сумеет танцевать, как другие девчонки. В свои двадцать четыре она чувствовала себя старой и выбившейся из современного ритма жизни.
— Не просто можно, а нужно-пренужно, — всё так же весело заявила Лора. — Решено и подписано — идем!
— А что нужно надеть по такому случаю? Я и не знаю, в чем можно пойти.
— Всего-то и проблем! Джинсы есть, а сверху что-нибудь приладим.
— Там ведь танцуют, а я ни разу не видела за последние два года, — чуть слышно сказала Нонна, чувствуя, что краснеет, — как это делают нынешние девочки...
— И мы с тобой — нынешние. Так что приспособимся потихоньку, — заявила Лора. — Для начала возьмем себе пиво и понаблюдаем за другими. Ты ведь не против пива?
— Не против, конечно. Но там еще что-то нужно заказывать? Это ведь должно быть дорого.
— Пивом с чипсами обойдемся, у меня тоже с валютой не особо… Да ты не думай, я и сама в первый раз. Как раз удачный случай для начала. Ну, с этим концертом то есть.
***
Клуб назывался «Запасник». До концерта оставалось еще довольно много времени, но народу в двух залах толклось порядочно. «Это даже хорошо, — подумала Нонна: в толпе не будет так заметно, что они здесь впервые и не знают, как нужно держаться».
Она чувствовала себя здесь какой-то чужой, совсем деревянной. Лора же не потеряла своей обычной живости и с интересом разглядывала посетителей и затемненное нутро странного длинного помещения, в котором они оказались. Судя по небольшой сцене в самом светлом углу, именно здесь и должно было состояться действо, названное в глянцевых листочках-флаерсах концертом «The best of Tiomny Putt». Вдоль стен тянулись длинные деревянные скамейки и широкие перила, видимо, служащие неким подобием стола. Сквозь невысокий проем в противоположном конце зала было видно еще одно помещение, более светлое и просторное. Оттуда посетители приносили пиво и тарелочки с орешками и сухариками, пристраивались возле доски-стола и разговаривали, громко и оживленно, время от времени прихлебывая пиво из высоких стаканов.
Лора вышла в соседний зал, бросив подруге на ходу:
— Подожди меня здесь!
Скоро она вернулась с двумя стаканами пенящейся золотистой жидкости: теперь, с пивом, подруги были как все остальные. Нонна уже немного освоилась и с любопытством оглядывалась по сторонам. Вокруг действительно было много девчонок в джинсах, в каких-то чудных брюках, лохматых кофточках. Изысканные одежки Нонне в глаза не бросились. Зато кругом мельтешили какие-то ленточки, тесемки, целые килограммы крупных пуговиц, цепи и цепочки — всё это мелькало, звенело и подпрыгивало вместе с хозяйками и хозяевами. Пойти попрыгать со всеми девушки как-то не решились. Они сидели за узким столиком, бережно держа в руках по стакану с пивом, — будто высокие стеклянные сосуды были разрешением на их присутствие в этом интересном, хотя и весьма необычном для них месте.
Наконец на сцене появились музыканты: четыре молодых человека, довольно лохматых, одетых в живописные пестрые балахоны, и аккуратная девушка с короткой стрижкой, в высоких сапожках и очень короткой юбочке. Музыканты деловито двигались по крошечной сцене, что-то расставляя, передвигая и прилаживая. Худой юноша со светлыми патлами установил микрофон и произнес в него неожиданно громко: «Зацвел огород, раз, два!» Тут звук сорвался, по залу прокатилось нечто странное, визгливо подвывающее, и закончилось металлическим звоном. Микрофон наладили, потом поставили еще один, чуть сбоку.
— Это для скрипачки, — со знанием дела пояснила Лора. — Скрипка — она нежная, если не усилить, гитаристы и ударник ее глушить будут.
Публика в зале немного поутихла, слегка развернулась к сцене, приготовилась слушать. Первые такты песни прозвучали под аккомпанемент хлопков и топот каблуков. Слушатели реагировали довольно бурно, синеволосая девица рядом с Нонной всё норовила подпеть.
Вдруг погас свет. На мгновение зал затих, слышны были только приглушенные голоса гитары и скрипки и совсем негромкий — вокалиста. Композиция закончилась, после минутной тишины раздался гром аплодисментов. Тут и там вспыхивали огоньки зажигалок, девица по соседству оглушительно завопила:
— Давай, Леха, давай веселей!
Свет зажегся только к концу третьей песни. Музыканты сделали небольшой перерыв. Тяжело, наверное, выступать в таких условиях. Нонна от ужаса умерла бы сразу, будь она на их месте. Ну, в крайнем случае, онемела бы совсем. А Леха этот, смотри-ка, не растерялся, исключительно стойкий оказался парень...
— Этот Леша у них главный? — спросила Нонна.
— Ну да, он всем руководит. И музыку — тоже он. А тексты Галя сочиняет вместе с Андрюхой, гитаристом, — объясняла Лора, постукивая донышком стакана по доске.
Тут возле них и оказался сам Леша. У Нонны перехватило дыхание: так близко видеть настоящего музыканта, даже можно сказать, певца, ей еще не приходилось.
— Привет, Лоркин! — голос солиста «Пути» без песни казался каким-то странным, бледным, что ли. — Пришла-таки поддержать товарищей по борьбе с наукой? Благодарим, однако. А с подружкой-то познакомь!
Парень явно рисовался. Но девушки не показывали, что они это заметили.
— Знакомься, Нонна, это Леха Волков, мой однокурсник и реальный устойчивый хвостист. В свободное от учебы время, — то есть всегда! — сочиняет песенки для голоса с гитарами и алюминиевыми тарелками. Изредка из этого выходит кое-что стоящее.
— Очень музыкальное у тебя имя, Нонна, — похвалил Волков, не обращая внимания на Лорины дружеские колючки. — Девчонки, продержитесь до конца выступления! Ну, мне пора к своим. Ребята уже готовятся.
Пока «Tiomny Putt» в лице всех своих пятерых участников готовился окончательно сразить поклонников и поклонниц, Лора и Нонна разглядывали зал уже совсем снисходительно: что с этой публики взять, дети еще, потому и обвешиваются игрушками. Не то что они, вполне уже серьезные девушки, ведь даже Лоре давно исполнилось двадцать. Еще год пролетит — и несолидно им будет с такими мелкими тусоваться.
— Леха что-то слишком уж тщательно настраивается. Не иначе, собирается сразить тебя наповал, — заметила Лора.
— Почему это именно меня? — Нонна почувствовала ощутимое тепло на шее и щеках. Интересно, покраснела она сейчас или нет?
— Она еще спрашивает... Даже тупым невооруженным взглядом видно, что мальчик на тебя запал. Но имей в виду, что он совсем легкомысленный парнишка. Хотя с ним не соскучишься. Иногда. Предупреждаю просто потому, что Леха определенно будет тебя клеить, — Лора взглянула на подругу, отхлебнула пива из стакана и одобрительно кивнула то ли Нонне, то ли качественному напитку. — Можешь им немного повосхищаться, — я имею в виду концерт. Тогда нам будет железно обеспечено халявное пиво.
Нонна сочла за лучшее промолчать, тем более что уже прозвучали новые аккорды. «А что, — подумалось ей, — с этой новой соседкой совсем не скучно. Хорошо, что она появилась в жизни так вовремя, незадолго до наступления тоскливой и безнадежно тихой старости».
