мой адрес — не дом и не улица
Отчасти об этом
Комментировать это путешествие — нет, я не буду, как и цитировать здесь Платонова — надеюсь, что вдумчивый читатель увидит что происходит с пространством.
Мне только хочется сказать так: выйдешь за околицу, а там — Чевенгур.
И тут остаётся только разводить руками и задыхаться от невозможности объять открывающееся. Потому что если оно откроется, то вселенной не хватит, чтобы принять расстояние между крайними домами Калитвы, между разведёнными ладонями. Боюсь, что на такой душевной дыбе (если попадёшь под раздачу) растянется вся совокупность прошлых и будущих тел, душ и что там ещё есть в придачу. Также мне кажется, что никто в целом мире никогда не находился в центре этого с завидной периодичностью разворачивающегося пространства, только один, и то, — не человек, а Сын. Вряд ли ему было больно от ржавого железа и вянущего терновника, но увидеть то, о чём и в будущем нельзя будет помыслить — и лечь в этот самый разлом всех возможных слоёв пространства, чтобы скрепить кровью и воскрешением — это действительно жертва. Кстати, которую никто совершенно не в силах принять. То есть последовать. Даже зная, что все воскреснут и после СС. Просто когда пространству больно, попробовать принять его боль, а также боль разрываемого с тканевым хрустом времени. Не слишком ли это сложно для человека?
Не обязательно даже ехать в Богучар, Чевенгур — он более чем под боком. Как сказал один мой друг: «Писать так, как писал Платонов, будут только через биллион лет». И если бы это была склонность к преувеличению. Но ведь надежда! Если ведь не будут писать, значит, — мы не сможем пережить пространство и время. Некоторые из нас уже смогли. Если не верите, спросите Велимира — он тоже растит в Чевенгуре волосы и ногти и солнце за него работает. А надо всем и каждому пережить. Совершенно невозможные вещи. Но любовь к невозможному — разве она не оправдывает существование человека?
Иначе для чего тогда всё?
Надо будет встать рано утром и выйти из дома, не разбирая направления и не сдерживая обещания:
И там есть тесное, неразлучное место Александру, где ожидают возвращения вечной дружбой той крови, которая однажды была разделена в теле отца для сына.
С любовью, Ваш 1,5
