***
Вошла ты, резкая, как «нате!»
В. Маяковский
Поговори со мной о счастье,
поговори со мной о доме,
где пряно пахнут ваши сласти.
Дорога к дому так знакома…
Хоть я ни разу не была там –
там счастье по утрам клубится,
и ставит на полу заплаты
свет и расцвечивает лица,
и зажигает все букеты
на всех столах в весёлых вазах,
и где подслушивает лето
за завтраком твои рассказы…
А лица детские сияют,
и твой любимый варит кофе.
Писать стихи не нужно, зная,
что жизнь сама слагает строфы
о том, как светятся на солнце
льняные кудри, шерсть собаки,
что жизнь однажды пронесётся,
но как она пьянит, однако!
Вошла я, резкая как «Здрасте!»,
чужою радостью влекома.
Поговори со мной о счастье,
ведь я с ним лишь едва знакома…
***
Я живу в коридоре между затмением солнечным
и затмением лунным.
Он похож на коридор коммунальный –
обстановка в нём нервная и напряжённая.
Коридор завален всяческим пыльным хламом:
грехами, кармическими долгами, гештальтами
незакрытыми,
тарелками, в гневе разбитыми…
В этом пространстве атмосфера настолько плотная,
что её можно резать ножом,
она настолько наэлектризована, что постоянно
бьёт током.
Близкие люди готовы убить друг друга,
многие совершают поступки, которых
сами от себя не ожидали.
В голове у каждого то солнечное затмение,
то лунное,
лунное, а потом снова солнечное…
Как хорошо, что это только коридор,
а не гостиная, не кабинет, не спальня
и не постоянное место жительства…
***
Зверь бежит за другим зверем:
– Погоди, постой!
Мне нужно твоё мясо, твоя горячая кровь.
Ведь я так хочу жить!
Рыба плывёт за другой рыбёшкой:
– Погоди, мне нужно твоё прохладное,
серебристое тело.
Мне нужно тебя проглотить –
я ведь так хочу жить!
Комар летит, запевает песнь
комариную…
Садится на чью-то нежную кожу.
– Погоди, дай мне напиться!
Дай мне разбухнуть от крови
твоей сладчайшей.
Капелькой крови я буду лететь и петь
гимн нескончаемой жизни…
Человек идёт за другим человеком:
– Погоди, постой! Я жажду твоего тела.
Мне нужна душа твоя, исполненная любви.
Мне нужен твой смех, твой голос, твои глаза…
Мне нужны твои дни, твои ночи, уютные вечера…
Мне нужен твой ум, твои знания, опыт,
твое внимание и твоя забота…
Твой дом и деньги, твои вещи,
картины, книги…
Твой мозг, печень, сердце и селезёнка,
твоё мясо и твоя кровь.
Твоя жизнь мне нужна и даже твоя смерть.
Ведь я так хочу жить, я так хочу
быть счастливым!
***
Зина собирает календарики
– это её главное хобби.
Она приходит с базара и
её встречает собака Тобик.
После ужина Зина зевает
и перебирает листочки времени.
И после этого засыпает,
в счастье своем уверена…
Ведь она – владелица времени
с пятидесятых и вплоть до наших дней.
Кошка Джесси трогает гребень её
и календарики в коробке из-под бигудей.
А снятся всегда ей даты и годы:
18-ое апреля, 24-ое марта, 10-ое октября…
Даты свиданий, дни прекрасной погоды,
дни её личных праздников –
жизнь прожита всё ж не зря.
Ей снится товарищ Сталин и ласковые усы его,
и как он ими тихонечко шевелит.
Они превращаются в змей, и из логова змиева
выходит она, прекрасная, как Лилит.
И Белка со Стрелкой из ракеты ей машут лапами…
А вот она строит БАМ, молодого задора полна.
Вот она в подвенечном платье и мамы с папами
желают им счастья. Далеко позади война…
Зина спит и не чувствует бремени
лет. Лунный луч освещает робко
календарики – календулу времени,
что цветёт у неё в коробке.
***
Стаи жар-птиц полетели уже над домами,
коль перелётов настало тревожное время.
Только оставлены стаи совсем вожаками –
мечутся птицы, как в панике дикое племя!
Падают мёртвыми – их заметает метлою
строгий сосед наш Василий, куря папиросу…
И наметает холмы золотые порою,
и поджигает, мешая поэзию с прозой.
Дым погребальных костров поднимается в небо.
Запах осенних цветов так же резок и горек…
Смотрит на это прохожий, и кто бы он не был,
в душе у него разливается серое море.
Над куполами соборов – чёрные клинья
движутся чётко, и так повелось изначально:
чёрные птицы – на юг золотистый и синий.
Жёлтые птицы – в костры от слепого отчаянья!
***
Церковь, базар, кладбище, психбольница…
В нашем районе всё есть, что нужно народу.
Над базаром часто летают разные птицы,
кошки с собаками здесь живут в любую погоду.
Церковь Рождества Богородицы с серебристыми куполами –
маленькая церковь, настоятель – отец Григорий.
Там привлекают людей простыми, как соль, словами.
Вы – соль земли – говорят – забудьте про боль и горе!
Иногда приходят в церковь больные
из расположенной недалеко психбольницы.
Они чертят в воздухе знаки чудные,
гоняют бесов, что им мешают молиться.
А на кладбище – как Бог наказал:
там сирень и ангелы, там тихо и сладко спится.
Кладбище, церковь, психбольница, базар,
церковь, кладбище, базар, психбольница…
***
Одиночество, зовам далеким не верь
и крепко держи золотую дверь.
Там, за нею, желаний ад!
Р.М. Рильке
Почему я не ветер, не море, не свет, не огонь,
не гора, не сосна, не олень или птица?
Точно знает, как жить этот радостный скачущий конь.
Бег – молитва его, он не может ничем соблазниться.
Но я – женщина, я – человек. Я – арена борьбы…
И души уязвимая ткань истерзалась страстями.
Как поймать путеводную нить непонятной судьбы,
не увлекшись уютом чужим и чужими сластями?
Рой желаний летит на меня и изжалит тотчас,
как поддамся я звукам призывным дурманящей флейты…
Что под силу отшельнику, то невозможно для нас?
Золотую способен удерживать силою дверь ты?
А любови запретной так сладко и горько питье,
вдохновенье в нём бродит, рождая стихи незаконно…
И ломаются двери, и ломится в наше житье
безрассудный, тревожный, пугающий мир заоконный.
Но когда одиночество снова вступает в права,
обретаю я храм в своём сердце и рай в тишине.
Только самые точные тихо ложатся слова
на бумагу, и тайные смыслы приходят ко мне.
И тогда я свободна! И снова спокойствия снег
засыпает жилище моё и искрится как сон.
А снежинок полёт, как секунд нескончаемый бег…
Отчего я не ветер, не море, не свет, не огонь?
