В 2019-м году в Витебске к середине осени листья с деревьев почти облетели, но листопадная пора только начиналась. 17 октября стартовал ХХХІІІ Открытый фестиваль авторской песни, поэзии и визуальных искусств «Витебский листопад». За тридцать три года он не прерывался ни разу, успев привязать к себе немало любителей песни, поэзии, живописи и театрального перформанса. И пусть в этот раз город встречал гостей не в самом пышном своём золотом убранстве, но, как всегда, в хорошем настроении, добрыми мелодиями, стихами и улыбками.
Более ста участников из девяти стран мира – Беларуси, Литвы, Латвии, Израиля, Казахстана, России, Украины, Новой Зеландии и США выразили желание приехать в Витебск и поучаствовать в мероприятиях фестиваля. Его организатором выступил Центр культуры «Витебск» при поддержке Витебского городского исполнительного комитета. Руководитель проекта – Владислава Цвики. Кураторы поэтической части – Олег Сешко и Елена Крикливец.
А началось всё с пешей экскурсии по городу, после которой участники плавно переместились в музей «Духовской круглик». Здесь прошло первое конкурсное мероприятие – «Турнир поэтов», в котором из сорока претендентов победу одержал Александр Морозов (Филипаны, Беларусь), между прочим, – член жюри фестиваля.
Далее в этот день основные события фестиваля переместились на площадки Концертного зала «Витебск»: в «Круглом зале» с аншлагом прошёл концерт Михаила Рубина и Светланы Бень «А вот так?!»; стартовал конкурс художников «Night art battle»; красочным перформансом Молодёжного театра «Колесо» открылась выставка члена Белорусского союза художников Алексея Кравченко «Вольное странствие сердца»; начало работу «Уличное кафе» с «Открытым микрофоном». Кстати, «Уличное кафе», по традиции возглавляемое его ведущим – автором-исполнителем из Витебска Виктором Пахомчиком, в течение всего фестиваля пользовалось неизменным успехом. Оно стало настоящим творческим центром, местом встречи участников фестиваля, где каждый мог показать себя, послушать других, познакомиться и пообщаться.
Финал Открытого конкурса авторской песни, поэзии и исполнительского мастерства «Витебский листопад – 2019» в номинации «Поэзия» состоялся во второй день фестиваля, 18 октября, в актовом зале Центра культуры «Витебск». Призовые места по итогам работы жюри под председательством Олега Фёдорова (Киев, Украина) распределились следующим образом:
Подноминация «Поэзия. Свободная тематика»:
Лауреат II степени – Марго Волкова (Минск, Беларусь)
Лауреат II степени – Андрей Шуханков (Новополоцк, Беларусь)
Лауреат III степени – Кира Марченкова (Сельцо, Россия)
Подноминация «Поэзия. Стихи для детей»:
Лауреат I степени – Любовь Сердечная (Смоленск, Россия)
Лауреат II степени – Марина Старчевская (Ришон-ле-Цион, Израиль)
Лауреат III степени – Юлия Джейкоб (Москва, Россия)
В третий день фестиваля, 19 октября, лауреаты конкурса в номинациях «Поэзия», «Авторская песня», «Исполнительское мастерство» выступили в гала-концерте закрытия, где они получили заслуженные награды.
Кроме того, в рамках гала-концерта был определён обладатель премии «Признание». Её получила автор-исполнитель из Обнинска Юлия Студёнова.
Помимо дипломов фестиваля наиболее яркие его участники были отмечены призами симпатий известных литературных изданий России, Беларуси, Украины, Франции, решивших оказать фестивалю информационную поддержку.
Литературно-художественный журнал «Южное Сияние» своими призами отметил финалистов конкурса в номинации «Поэзия», подноминация «Свободная тематика»:
Надю Делаланд (Москва, Россия)
Ивана Зеленцова (Москва, Россия)
Яну Явич (Минск, Беларусь)
Марию Перцову (Кэмпбелл, США)
Ксению Август (Калининград, Россия)
Подборки их стихотворений журнал публикует на своих страницах.
Завершающим аккордом фестиваля стал поэтический концерт «Сквозная линия», который прошёл 20 октября в «Круглом зале» Концертного зала «Витебск». Он открылся красочным представлением молодёжного театра «Колесо», сопровождался авторскими музыкальными композициями джаз-квартета «Витебск» под руководством Михаила Фурса и объединил в своей программе членов жюри, организаторов и лауреатов открытого конкурсав номинации «Поэзия».
Не за горами следующий XXXIV Открытый фестиваль авторской песни, поэзии и визуальных искусств «Витебский листопад». Он состоится, как всегда, в середине октября текущего года, чтобы дать вам возможность встретиться, дорогие друзья, пообщаться и поделиться творчеством.
Приглашаем читателей журнала принять участие в фестивале.
Витебск ждёт вас!
Олег Сешко
_____
НАДЯ ДЕЛАЛАНД
Москва
***
Дождь, любивший меня по дороге к метро
(говорила ему: если любишь – женись!),
расплескал под ногами прозрачную кровь,
серебрящуюся детородную слизь.
Был и голубь под аркой, и ангел в окне
с немигающим нимбом сырых фонарей,
вот и я понесла, вот и зреют во мне
подорожник, чабрец, зверобой и кипрей.
Водяные от мужа скрываю глаза,
засыпаю под утро и вижу во сне:
стебельки и листочки ползут прорезать
трафареты для жизни сквозь смерть.
***
Ребёнок с возрастом перестает нудить,
требовать, чтобы ему уступили место в маршрутке,
понимает, что мамы нету, что он один,
что она умерла, что какие шутки.
Вот он едет растерянный и седой,
в старом тёртом пальто, с незастегнутой сумкой,
совершенно такой же уже, как до
обретения им рассудка.
***
Пока Ты воскресаешь, я пеку
куличики. Пока под плащаницей
свет фотовспышки печатлеет лик,
зрачки сужаются, теплеют сухожилья,
приметы жизни проступают сквозь
заботливую бледность, я всыпаю
по горсточке пшеничную муку,
размешиваю с нежностью пшеничной.
Тем временем ожившее болит,
и голова, как будто бы кружился
на карусели, замечая вскользь
цветное и тенистое, вскипает,
а я взбиваю высоко белки
и погружаю в праздничное тесто.
Ты растираешь пальцами виски,
приподнимаешься и сходишь с места.
И плащаница, за ногу схватив,
проделывает ровно полпути
по полу осветившейся пещеры.
Свершившееся входит в область веры.
И только что, как отодвинул смерть,
сдвигаешь камень и выходишь в свет.
_____
ИВАН ЗЕЛЕНЦОВ
Москва
ЯБЛОКИ
Словно белые-белые ялики,
в синем-синем плывут облака.
С яблонь падают красные яблоки,
переламывая бока.
Окрылённое птичьим окриком,
лёгкой музыкой из окон,
хочет яблоко белым облаком
стать, ньютонов поправ закон.
Хочет пасть, будто в пасть Везувия,
в пропасть синюю поутру.
Ну а яблоня, как безумная,
машет ветками на ветру.
Только разве укроешь листьями
это яблоко от дождя?
Правит осень, шажками лисьими
в облетающий сад войдя,
в каждой чёрточке мира явлена,
льёт туманы, как молоко.
Пало яблоко, но от яблони
не укатится далеко.
Звезды осенью обесточены.
Так темно, словно смерть близка.
…То ли в яблоке червоточина,
то ли просто тоска, тоска,
то ли просто душа разграблена,
иней выступил на жнивье.
Не печалься об этом, яблоня.
Скучно яблоку гнить в траве.
Сдюжит, вытерпит злое времечко,
продувной и промозглый век.
Прорастёт золотое семечко,
новой яблоней дёрнет вверх,
чтобы к белым своим корабликам
ближе стать хоть на полвершка…
…И с неё будут падать яблоки,
переламывая бока.
ЧЁРНАЯ РЕКА
Ты чёрная холодная река, которая течёт издалека, из детских грёз, из щедрых тех краёв, где синевой наполнен до краёв небесный свод и опрокинут вниз, на рощи, где пылает барбарис, где розы и гардении в цвету так пахнут, что дышать невмоготу, змеится хмель и зреет алыча… О чепухе с кувшинками журча, с плотвой и щукой споря, кто быстрей, ты ожидала ласковых морей, но в край другой вбежала налегке, где у зимы в железном кулаке томится мир и ночь длиннее дня. И здесь ты вся – обман и западня. Порогов бурных острые рога, коварный нрав, крутые берега, сухой камыш, одетый в ожеледь… Согреть тебя, согреть и пожалеть хотелось мне. Вот так я и погиб – когда влюбился в каждый твой изгиб, когда безумный, пьяный, сбитый влёт, я выходил гулять на тонкий лёд, и этот лед ломался и трещал, когда я, слышишь, всё тебе прощал, когда в тебе тонул я и когда меня сжигала тёмная вода, когда сказал я, погружаясь в ил, «люблю тебя» и в лёгкие впустил. Не бойся, мне не больно. Я на дне, но я в тебе навек, а ты во мне. Твой путь так труден, долог и непрям. Беги скорей, беги к своим морям.
ФОТОАЛЬБОМЫ
Когда в кругу отчаянных дурил,
где даже дьявол не считался братом,
я торопливо юность докурил,
швырнув в окно, черневшее квадратом
Малевича, в постылый белый свет,
в котором я не мог увидеть света,
когда её трассирующий след,
надрезав тьму, потух на дне кювета,
я верил, что ярчайшая звезда
когда-нибудь ещё взойдёт во имя
моих побед. И в то, что поезда,
куда не сел я, не были моими.
Но ночь густа, и небосвод свинцов.
И больно ранит каждый прошлый промах.
И, Боже мой, как много мертвецов
теперь живёт в моих фотоальбомах!
Которым я так много не сказал
и для которых сделал я так мало,
чьи поезда покинули вокзал,
пока во мгле душа моя дремала.
И вот теперь слетают злость и спесь,
с меня, подобно переспелым сливам,
И знаю я – под солнцем счастье есть –
когда кого-то делаешь счастливым –
как будто свет незримая рука,
включает, с миром заново знакомя.
И кто-то шепчет: «Поспеши, пока
не стал ты просто карточкой в альбоме».
_____
МАРИЯ ПЕРЦОВА
Кэмпбелл, США
ФОНАРЩИК
Какой светильник разума…
Н. Некрасов
Послушай, ну что тебе этот фонарь?
Зачем ты так нежно его протираешь?
Зачем восхищённо пред ним замираешь,
И вязкое масло в него заливаешь,
И клятву орёшь, как футбольный фанат?
Зачем тебе светлый кружок в темноте –
Бездушной, безличной, бездонной, безмерной?
Едва ли отыщутся в круге неверном,
Потеряны где-то, в кавернах-тавернах
Судьбы, в беспорядке её картотек…
Как знаешь… Конечно – толкуешь ты мне
Про лужицы света вдали и повсюду,
И, словно молитву, читаешь Неруду…
Прости, мой фонарщик, я рядом не буду,
Когда твой фонарь задохнётся во тьме.
***
Удивить, раскачать, растревожить,
На гудящие рельсы столкнуть,
Чтоб под ветхой дырявой рогожей
Смысла
робко забрезжила суть.
Кобру зла пышнохвостым мангустом
Укусить. Результаты не в счёт.
Только это и может искусство…
Ну а что тебе надо ещё?
***
Тропический дождь поливает тропический лес,
И нас поливает, того и гляди разрастёмся,
Подобно лианам и мхам неразбуженных мест,
Tак буйно и дико, что нас не узнает потомство.
С шуршащим потоком вот-вот снизойдёт благодать
На нас, неуклонно к сокрытому свету влекомых –
Сюжеты лелеять, трагический эпос слагать
Из жизни растений и разных других насекомых.
_____
КСЕНИЯ АВГУСТ
Калининград
***
Мы не умрём, запомни, не умрём,
пусть тело изнывает от увечий,
пусть смерть на колокольне звонарём,
бьёт колоколом жизни человечьей.
Мы не умрём, пока любовь жива,
пока мы верим, что бессмертны души,
пока все наши мысли и слова
летят из дня былого в день грядущий.
Мы не умрём, пока силён наш дух,
пока каркас желаний наших прочен,
пока ещё небесный наш пастух
на нас не поднял праведные очи.
Мы не умрём, пока земная роль
не сыграна, и долг наш не уплачен,
пока, превозмогая страх и боль,
над бедами смеёмся, а не плачем.
Мы не умрём, не здесь и не сейчас,
мы не умрём, не поздно и не рано,
мы не умрём, пока горит свеча
за нас людьми поставленная в храмах.
Мы не умрём, послушай, не умрём,
наш путь не завершается, поверь мне!
Конец не дверь, а лишь дверной проём,
от глаз живущих спрятанный на время.
Мы не умрём, не слушай никого.
Мы не умрём, все показанья лживы.
Мы не умрём, ведь смерть не приговор,
мы не умрём, мы вечно будем живы!
***
Опять ищу его в толпе,
не нахожу я,
сегодня для меня допел
он песнь чужую.
Опять иду я напролом,
собой рискуя,
через охваченную злом
толпу людскую.
Она колышется, как рожь,
в её колосьях
не смог почувствовать он ложь
и укололся.
Невыносим сомнений гнёт
в глумливой свите,
но он опять в толпе идёт,
меня не видя.
Клешни раскрыла западня,
и крик гундосый
мне тело на помост поднял
из шатких досок.
И у позорного столба,
давясь слезами,
смотрела на меня толпа
его глазами.
***
Смотри, садится солнце с тихим плеском
за острый край небесного листа,
и в небо смотрит Александр Невский,
спиной касаясь чёрного креста.
Смотри, как прорастают сквозь бурьяны
сухой травы весенние цветы,
как ввысь стремится храм святой Татьяны,
свой крест неся в обители святых.
Смотри, как пылью слов, песчаным шквалом
апрельский день летит из-под колёс,
как тёплый вечер над Литовским валом
во тьме звенит серёжками берёз.
Смотри, блестит натянутая леска
летящей к морю аэротропы,
и охраняет маршал Василевский
победу от назойливой толпы.
Смотри, на ограждении бетонном
застыло время каплями воды,
и алычи восход над башней Дона
струится тканью свадебный фаты.
Смотри, как сквозь железные ограды
ладони к солнцу тянут сотни верб!
Смотри, звучит весна Калининграда
и песню эту слышит Кенигсберг!
_____
ЯНА ЯВИЧ
Минск
***
Всё совпало: был вечер не тот и слова не те.
Всё казалось не тем в лабиринтах миров и стихий.
Догулялась тоска чёрным ветром по выжженной памяти
До гнетущего чувства, мешавшего думать стихи.
Досвербила печаль. Были струны забыты-заброшены.
Обгорелой травой дотлевало безмолвие строк.
Просто в судьбах людей до обидного мало хорошего.
Просто мир – до обидного – к людям хорошим жесток.
А когда-то хотелось кричать: «Сколько ж вас понаехало!..»
Не вернутся деревни в свою отболевшую стынь…
Надоело ходить по осколкам разбитого зеркала,
Постигая пространства пустот, пустырей и пустынь…
Я, конечно, вернусь к этой старой разрушенной лестнице
И увижу свой прежний, жестоко израненный дом…
Эй, прохожий, ступай себе прочь, грош цена околесице!
Неужели не видишь, что мысли сейчас не о том?!
Знал бы ты, беззаботный невежда, во что это выльется…
Не дано тебе видеть, как тонут деревни во мгле…
Лишь в полёте ко дну – обезглавиться и обескрылиться,
Оставаясь чужим на родной – беспристрастной – земле.
***
Короткая строка уместится в ладони…
Одна цепочка слов – как будто ни о чем…
Единственная дверь… Но вряд ли посторонний
Сумеет эту дверь открыть своим ключом.
Я лягу не костьми – я полутенью лягу
На эту белизну, на этот фон луны,
Как отблески огня ложатся на бумагу,
Что лишь на краткий миг для образа даны.
Случайные одни, внезапные другие,
Которых вспомнишь вскользь, заваривая чай…
Не вспомнят. Не придут. Зато моя стихия
Обмолвится стихом, как будто невзначай…
Кому-то всё равно: копается в тетради,
Пытаясь отыскать какой-то вечный Рим…
Тебе – идти, идти… А мне – чего же ради?
Путь до небес один, и он неповторим.
Такой знакомый слог. Такой знакомый почерк.
Не изменю себе. Тебя не изменю.
Короткий разговор – всего лишь пара строчек,
Пока твоя тетрадь не предана огню.
***
Здесь тишина – пронзительно, до звона
Звучит в висках единственной струной.
Малейший страх объявлен вне закона.
Молчание становится войной.
А мы – вперед. До подколенной дрожи,
Сквозь все преграды, просто напролом.
Весь вечер, абсолютно не похожий
На вечера, которые в былом.
И тетивой единственного нерва,
Предвидевшей и предсказавшей гром,
Настигнет нас расплата в круге первом,
А истина настигнет во втором.
И кто-то огрубевшими руками,
Под музыку, привычную к мольбе,
Положит лишь один – последний – камень
На свежий холм, оставленный тебе.
